скачать книгу бесплатно
Но у меня был резон задержаться еще немного. Всю радость от только что содеянного как корова языком слизала: денег-то я не получила! Месяц каторги, и все насмарку. Я им не лохушка какая-то за бесплатно сносить придирки и издевательства!
Вдруг я вскинула голову и улыбнулась страшной улыбкой (ну, я на это надеялась). Я не я буду, если шеф не заплатит мне положенную зарплату!
Чтобы Шашка не скучал и не расстраивался еще больше, решила вовлечь его в подсчет своих кровных, принявшись рассуждать вслух.
– Мой оклад составляет пятнадцать тысяч, – сообщила я.
– А я тебе всегда говорил, что ты достойна большего! – вставил подхалим Шашка.
– Спасибо тебе, ты настоящий друг, – не оставила я незамеченной его попытку поддержать и ободрить меня. – Аванс я уже получала, в размере шести тысяч. Значит, меня ожидают мои законные и заработанные девять тысяч. Плюс премия. Обычно она варьируется от двух тысяч до четырех, но я человек скромный, возьму по минимуму, так и быть. Итого мне должны одиннадцать косых.
– Ха, ты скромняга, – хмыкнул Шашка. – Бери больше, за моральный ущерб, так сказать. Тысяч пятьдесят хотя бы. И это, за отпуск, да, за отпуска еще нужно взять, – проявил вдруг он заботу обо мне.
– Я его в прошлом месяце отгуляла.
Я видела, что он прикалывается надо мной, не веря, что я получу эти деньги, поэтому не стеснялся рассыпать их щедрой рукою. Ничего, пусть смеется, в конце посмеемся вместе.
– Значит так, – обернулась я к нему, пресекая дальнейшие насмешки. – Как я их получу – мое дело. У женщин свои секреты.
Я недолго наслаждалась торжественностью и загадочностью момента, потому что Шашка вдруг всхлипнул и загоготал так, что я даже обиделась немножко.
– Это какими такими секретами ты из них свои деньги собралась выуживать, а, Галочка? – смеялся он, не в силах остановиться, хоть и увидел мои сведенные брови.
Нда, это я промахнулась немного, не на ту мысль навела своего незадачливого друга.
– Да ну тебя, – не стала больше тратить на него время и снова принялась копошиться на столе.
– Давай хоть посвечу тебе, – предложил Шашка примирительно, но в этом больше не было необходимости. Во-первых, я на ощупь знала, что мне нужно, а во-вторых, уже притерпелась к темноте и стала более-менее ориентироваться в пространстве. К тому же свет из соседнего дома, пусть и слабый, достигал окна и немного рассеивал чернильную тьму.
Тем не менее, Шашка, чувствуя вину передо мной, все же включил свой сотовый, пуская мне в глаза мобильных зайчиков.
Да где же эта папка? Уже два лотка было ощупано и забраковано. Это просто золотая папка, во всяком случая для меня. Она стоит одиннадцать тысяч, и я ее найду.
– Вот она! – крикнула я радостно одновременно еще с одним возгласом.
– Что здесь происходит? – раздался мужской голос и через мгновение кабинет взорвался ярким светом, слепя глаза.
ГЛАВА 5. Обмануть Сталина
Мой большой друг стоял спиной к дверям, и только я могла видеть, какими круглыми стали его глаза. Словно вишни превратились в огромные сливы. Он безмолвно смотрел на меня и будто бы спрашивал: «Мать, че делать-то будем, а?»
Я сразу поняла, что он готов ринуться на штурм и накачанной грудью проложить мне дорогу к свободе, но этого не потребуется. Я послала положительный ментальный привет товарищу детства и выглянула из-за его широкой спины.
– Иосиф Виссарионыч! – я расплылась в широкой улыбке.
– Галка, ты что ль? Не признал я тебя, – старик щурился, пытаясь рассмотреть меня, отважно заглядывая в открытую дверь. Поскольку опасности никакой не ожидалось, он решился зайти в кабинет.
– Ага, я, – подтвердила я.
– Чего так поздно-то? Я вроде все закрывал, когда домой уходил.
– Когда вы уходили домой, меня здесь и не было, – согласно кивнула я. – Меня вообще сегодня не было.
– А, так я слышал, да. Юрьич сегодня рвал и метал. Злой как черт был, – глаза пожилого человека сощурились и морщинки побежали лучиками от хитрых глаз. – А чего тебя не было? Случилось что ли чего? – спросил он, и меня это тронуло до глубины души.
Вот честное слово – посторонний человек, простой кладовщик, а столько теплоты вложил в этот вопрос, что защемило сердце. А шеф, которому я служила верой и правдой полтора года, даже не поинтересовался о причине моего отсутствия. Зато отругал, унизил и наказал. Ну что за люди…
И вот интересно, скажи я ему: «Михаил Юрьевич, ваш заместитель, Николай Ладогин, вчера оскорбил мою честь и достоинство, нагло и грязно приставая ко мне прямо на рабочем месте в рабочее время», что бы он сделал? А я скажу, что: стал бы покрывать этого негодяя! Да, я в этом уверена. Потому что признай он, что Ладогин поступил по-скотски, станет очевидно для нас обоих, что и шеф в таком случае однажды поступил по-скотски, но как же такое можно допустить! Шеф прав всегда и ни перед кем извиняться не обязан…
Я лишь красноречиво развела руками и тяжело вздохнула, Иосиф Виссарионыч тоже.
– А чего пришла-то ночью, Галка? Спала бы и спала себе, или чем там молодежь занимается в такое время, а?
Хм, вопрос, конечно, интересный, но и ответ на него такой же.
– Да завтра надо сдать кое-какие документы, – и я потрясла заветной папкой перед своим и его носом, – не хочу подвести начальника, – ага, кончено! – Раз я днем отсутствовала, то будет справедливо, если я ударно поработаю сейчас, чтобы утром не стыдно было в глаза шефу посмотреть.
А посмотреть придется. Мой ночной визит «на грани нервного срыва» – это не конец истории. Мне еще предстоит встреча лицом к лицу с моим уже бывшим работодателем и финальная речь. И не исключено, что кого-то из нас двоих, возможно, увезут на скорой. Надеюсь, не меня.
– Да еще не одна, – кладовщик бросил любопытный взгляд в сторону немого как рыба Шашки, и я поняла, что мой ответ он пропустил мимо ушей. Любопытство вызывало наличие молодого человека в моем скромном обществе.
Так и представила, как завтра Иосиф Виссарионыч будет делиться со всеми эксклюзивной информацией о том, что у Галки Сорокиной таки есть ухажер. Да еще какой…
Старик лукаво посмотрел на Шашку. Он явно ему симпатизировал, да и, в общем-то, было сложно встретить человека, которому не понравился бы мой друг. Метр девяносто вообще сложно не увидеть и проигнорировать.
Я тоже взглянула на него и едва удержалась от того, чтобы не прыснуть со смеху. Парень держался изо всех сил, чтобы соблюсти независимость и непосредственность, отчаянно делая вид, что он просто проходил мимо.
– А это мой друг, практически брат, – охотно пояснила я своему коллеге. Так и хотелось добавить: «У меня с ним ничего нет», но разве мне поверят? Завтра все узнают, что есть!
Я лишь вздохнула и снова мило улыбнулась.
Иосиф Виссарионыч на самом деле никакой не Иосиф Виссарионыч. По паспорту он Кузьма Николаевич, но зато Сталин. Так что имя-отчество вождя всех времен и народов – это просто прозвище, которое закрепилось за ним так давно, что к моменту моего устройства на работу в эту фирму он уже много лет был Иосифом.
По мне, так пусть, все равно почти все, кого я знаю, имеют клички и прозвища, главное, что характер у него совершенно не Сталинский. Это добродушный человек, к которому можно обратиться по любому поводу и быть уверенной, что он не откажет в помощи. Уж сколько раз он чинил мне молнию в сапогах, или перетаскивал мой стол и компьютер во время очередного бзика, когда я занималась перестановкой мебели в кабинете с целью поднятия себе настроения.
А что? Работать со злыднем, который наказывает тебя только за то, что ты пытаешься сохранить свое достоинство и требуешь элементарного уважения к себе, не так-то просто!
– Ну… время уже позднее, – проговорила я робко, давая понять, что общество этого человека мне, конечно, приятно, но, как говорится, пора и честь знать. И тут до меня дошло: я не поняла, как он вообще здесь очутился в такое время!
Я бросила взгляд на Шашку. Тот изнывал в обществе чужака и чувствовал себя не в своей тарелке. Да уж, тарелка эта и для меня уже не совсем своя. Вот стоит Иосиф Виссарионыч напротив меня, улыбается, косится с неиссякаемым любопытством на моего Шашку, и даже не догадывается, что я уже никто в этой фирме, практически самозванка, проникшая на чужую территорию и подлежащая наказанию. Возможно, даже с вызовом Стражей порядка.
От этой мысли у меня закружилась голова. Не от страха, а от восторга, что я всех провела. Сталин, конечно, человек хороший, но и он не должен знать правды. Помочь мне он ничем не сможет, а помешать – всегда пожалуйста, и не поймет даже, где испортит мою игру. Так что…
– А как вы здесь оказались? – не удержалась я от вопроса, произнеся его с ехидством и ударением на «вы».
Оказалось, все смешно и невероятно.
Обязаны мы были визитом Сталина одному человеку, который рано лег спать, но ворочался до тех пор, пока не признал, что должен выкурить сигаретку. А поскольку жена его не выносила табачного дыма, он вышел на балкон. Тогда-то, облокотившись на перила, он и заметил блуждающий огонек в стенах учреждения, на которое смотрел каждый божий день, и часто – вечерами в течение многих лет.
Это нам еще повезло, что любопытный и шибко наблюдательный дядечка не позвонил в Орден! Понаехало бы Стражей, и объясняй потом, что я просто зашла поработать.
Я так и обмерла, как только представила, как машины с сиренами и мигалками окружают служебное здание, раздаются крики, усиленные мегафоном, и отряд быстрого реагирования в полной боеготовности бесцеремонно вламывается в наш скромный офис и берет меня под прицел своих автоматов, рассредоточившись по периметру моей тесной приемной. Только небольшое уточнение: моей бывшей тесной приемной – несколько минут назад я перестала здесь работать, чему несказанно рада, несмотря на то, что осталась без средств к существованию.
И вот мне пришлось бы утаивать и старательно скрывать этот факт от Стражей порядка, чтобы не подпасть под статью.
Я, как только увидела эту картинку…
Впрочем, воображение у меня с детства богатое. Только и делала, что постоянно себе что-то придумывала, лишь бы приукрасить жизнь, которую никак нельзя было назвать сладкой. Но опять я ни к месту о Вальке своем вспомнила…
На мое с Шашкой счастье этот бдительный мужчина, жутко ответственный, блин, и чрезвычайно дотошный, любящий совать нос не в свои дела и лезть туда, куда не просят, будто ему за это премия полагается, оказался знаком с нашим Иосифом Виссарионычем.
Недолго думая, он бросился за телефоном и сообщил Сталину о «ночных визитерах», заметив также, что не исключает и такого явления как полтергейст или какая-нибудь мистика. А что, это сейчас усиленно пропагандируют на всех центральных каналах телевидения, и пенсионеры, проводящие большую часть дня на заслуженном отдыхе перед телевизором, вполне могут подпасть под влияние новых веяний, старательно навязываемых доверчивому населению.
Эх, это все Шашкины безобразия. Вот надо было ему с телефоном играться, пускать зайчиков по помещению, баламутить отходящих ко сну товарищей! Вот вам и мистика, блин.
Хорошо, что Сталин – человек неподозрительный. Мы горячо попрощались на выходе, и, оставив Иосифа Виссарионыча запирать офис во второй раз за сегодняшний день, быстро скрылись в темноте в направлении припрятанного автомобиля.
Только оказавшись в уютном салоне Шашкиного автомобиля, хлопками дверей отрезав себя от внешнего мира, мы вздохнули с облегчением. Шашка – что избавился от сверлящего взгляда старика, без проблем женившего его в своем воображении на мне, с радостью дав нам свое благословение, а я – потому что ничто и никто не мешал мне прижимать к груди заветную папку.
Может быть, эта папка стоит больше, чем мое выходное пособие, и на самом деле является золотой, но мне много не надо, и я имею право шантажировать своего подлого шефа ею. Документы в ней – это мои пот и кровь, и не так уж, чтобы уж совсем в переносном смысле.
Подготовка к получению сертификата СРО, это… (Шашка тут же взмолился избавить его от нудных подробностей в полночный час), в общем, это самое СРО открывает перед нашей фирмой те двери, которые закрыты для большинства шарашкиных конторок вроде нашей, но получить его не так-то просто. Муторно и дорого. И кто должен собирать справки, выписки из налоговой, отчеты различных проверяющих инспекций, выпрашивать в бухгалтерии налоговые декларации, заверять всю эту лабуду у нотариусов и копировать, копировать, копировать сотни документов в трех экземплярах как минимум, а еще собирать массу разных сведений, по крупицам выуживая их при минимуме содействия со стороны этого равнодушного мира?
Конечно же секретарь! Ей же больше заняться нечем! Я и занималась этим, попутно пытаясь выполнять свои прямые обязанности, от которых меня в это нелегкое время никто и не думал освобождать.
А однажды я узнала, что для сбора подобных «папочек» нанимают специалистов и платят им очень такие не слабые гонорары. А мне – всего лишь мой ежемесячный оклад. Вот и все.
Так вот, пусть и отдаст мне заработанный мною оклад, а нет – пусть нанимает тех самых специалистов. Но думаю, при всей гнусности характера, Михаил Юрьевич не глуп. По крайней мере, жаден, что мне на руку, ведь гораздо проще заплатить мне одиннадцать тысяч, которые, кстати, он и так собирался мне выплатить, если бы не удачное для него стечение обстоятельств в виде моего прогула, чем терять время на повторную работу с выплатой вознаграждения в пятьдесят тысяч. Ага, столько зарабатывают на сборе этих бумажек для СРО умные специалисты. Я же оказалась глупой. Что ж, долго на мне воду возили, теперь на других пускай поездят.
ГЛАВА 6. Удар Фила как пинок судьбы
Шашка довез меня до моего дома и, зевая во весь рот (уже даже не смущаясь этого, еще по дороге устав за это извиняться), выпроводил из машины едва ли не пинками.
– Мне завтра в рань страшную вставать, Галка. Ты-то дрыхнуть будешь, а я уже в восемь пахать должен как папа Карло, – с упреком бросил мне товарищ вместо пожелания спокойной ночи, и умотал в соседний двор, где я провела все свое детство. Вот, даже квартиру специально искала в этом же районе, чтобы быть поближе к своим друзьям.
Если моего приятеля ждала теплая встреча в лице милой и красивой девушки, которая обожает обвивать свои длинные нежные руки вокруг его могучей шеи, то меня… в общем, я испытывала некоторое напряжение, поднимаясь на второй этаж и выуживая со дна пиджака ключи от квартиры.
Я практически не чувствовала ног, оттоптав их в дурацких узких туфлях на каблуках, ужасно хотела спать, но понимала, что мне предстоит долгий разговор с Филом. Хотя… когда это Фил заморачивался долгими разговорами? Всегда как даст в репу, и собеседники тут же затыкались, моментально соглашаясь с его доводами.
Но я-то девушка, причем девушка Фила! Надеюсь, со мной он поведет себя иначе. Хотя… я еще ни разу не попадала в такую ситуацию, чтобы обманывать его, не отвечать на его звонки и скрывать от него свои планы…
Телефон я так и не решилась включить, боясь увидеть то количество пропущенных звонков, которое заставит меня потерять остатки мужества и вынудит безропотно принять все упреки моего молодого человека. Но Фил не стал упрекать. Как оказалось, он человек действия, болтовня и словоблудие – не для него.
Свет зажегся, когда я шарила ногами под вешалкой, выуживая шлепку. Дежа вю прямо какое-то: второй раз за сегодняшнюю ночь кто-то подлавливает меня и неожиданно врубает свет. И если в первом случае мне посчастливилось лицезреть улыбчивую физиономию пенсионера Иосифа Виссарионыча, добрейшего человека, то сейчас меня сверлил мрачным взглядом высокий молодой человек.
Короткие черные волосы взлохмачены, видимо он успел вздремнуть, пока ждал меня, зеленые глаза полыхали праведным гневом, пытаясь испепелить, красивые порочные губы кривились в злобной ухмылке. В общем, сердится мой красавец, как тут не понять.
Моя неуверенная улыбка осталась проигнорирована.
– Ты меня за баклана держишь? – первое, что услышала я в конце моего длинного, богатого на испытания дня.
Снова попыталась робко и одновременно мило улыбнуться, но сама почувствовала себя жалкой.
Тут бы мне подойти к нему, обвить, как Лина, его шею руками и заговорить, увлекая в сторону спальни, но… Его вид и тон голоса напугали меня. Я не ожидала увидеть столько злости.
– Фил, прости, я…
– Еще скажи, телефон разрядился, – перебил он, продолжая стоять в дверях комнаты.
В спортивных брюках, с обнаженным торсом он выглядел как Аполлон. Как очень взбешенный Аполлон. Его могучие плечи и крепкие руки, прокачанный пресс и узкие бедра в любое другое время свели бы меня с ума, но сейчас я боялась его физической силы. Он пугал меня.
– Фил, пожалуйста, не разговаривай со мной так, – пролепетала я.
– Как? Как так? А как я должен с тобой разговаривать? – он стал наступать на меня, и мне в голову пришла дурацкая мысль, что лучше бы убежать. Дурацкая, она на то и дурацкая, что ее игнорируют. Хотя… что ни случается, все к лучшему. Выясним сейчас отношения, и все станет ясно.
– Дорогой, у меня был тяжелый день, я очень устала, перенервничала, и если честно, я хотела бы…
– «Тяжелый день!» – с издевкой передразнил Фил. – Что, устала кувыркаться, а? Да? Устала? Ну скажи, скажи!
– Где? С кем? – опешила я.
– А это ты мне скажи, с кем, – он приблизился вплотную, и вдруг схватил меня за волосы.
Я только тихо ойкнула, но смолчала, надеясь, что он одумается и отпустит. Он же продолжать тянуть мои волосы вниз, запрокидывая мне голову.
– Я, по-твоему, м@дак, да? – шипел он мне в лицо с высоты своего роста. – Думаешь, из меня можно клоуна делать?
– Ты о чем? – прошептала я, изо всех сил сдерживая слезы. О чем он говорит вообще? Что за…
– Думаешь, можешь в открытую гулять от меня, и ничего тебе за это не будет?
Нет, он здоров вообще? Да я без ума от него! Прощаю ему грубость, пошлость и равнодушие, потому что тащусь от его глаз и фигуры, ведь он весь такой вкусный. Зачем мне еще кто-то? Я и так страдаю от своей зависимости от него, вот и следователь прокуратуры прицепился ко мне, но разве я могу выдать Фила, сделать ему плохо, подвести его? А мысль об измене вообще не приходила мне в голову. Красивее парня я не встречала, и было бы даже смешно, если бы я только подумала посмотреть в другую сторону.
– С@ка, гулять от меня вздумала? – продолжать гнуть свою безумную линию Фил.
Нда, вот такой пердимонокль… Интересно, скажи я ему про шефа и Ладогина, что было бы? Еще с утра я была уверена, что он как рыцарь помчится защищать мою честь, пусть и не совсем законным способом, а теперь… кто его знает. Теперь мне думается, что он и меня обвинить может, что я давала повод. А может, и усомнится в том, что я отказала им… Да, жизня…
– Фил! – вскрикнула я скорее от страха, чем от боли. – Фил, отпусти, мне больно!
– Что? Больно? – он и не подумал убрать руку, лишь наклонился к самому моему лицу. Ни капли сострадания, будто не со своей девушкой разговаривает, а с какой-то тварью с помойки.
– Фил, что ты делаешь? Отпусти меня, и мы поговорим.
Он резко разжал пальцы, продолжая прожигать злым взглядом. Боже, за что?
– Говори, – процедил Фил, но глаза предупреждали, что он не поверит ни одному моему слову.
Нет, ну если это ревность, то он меня любит до чертиков, да. Но что-то подсказывало мне, что с любимой женщиной так не обращаются.
