скачать книгу бесплатно
Метатеза является распространенным явлением в разных языках. Иногда она становится даже регулярным фонетическим средством, то есть охватывает целые серии однотипных слов. Так, в частности, произошло в праславянском языке, где сочетания *tort, *tolt, *tert, *telt (где t – любой согласный) преобразовывались путем метатезы. Отсюда, например, из праславянского *zolt- славянские слова «злато», zloto и т. п.
Но чаще мы видим метатезу все же не в сериях слов, а в отдельных словах. Нередко она происходит при освоении заимствования или при проникновении слова литературного языка в диалектную среду.
Среди хрестоматийных примеров метатезы: «ладонь» из более раннего «долонь» (ср. «длань»), «мрамор» из лат. marmor, «тарелка» из заимствованного «талерка», просторечное «друшлаг» из нормативного «дуршлаг» и др.
Укажем на некоторые менее известные случаи метатезы в русском языке.
В слове «жмуриться» исконный корень тот же, что и в слове «мигнуть», тем самым это результат праславянской метатезы с последующим переходом g > z.
Сравним русское «сыворотка» и, например, белорусское «сыроватка», украинское «сироватка», болгарское «суроватка». В русском слове произошла метатеза, а исконный корень здесь тот же, что и в слове «сыр».
Русское диалектное «тверёзый» наряду с «трезвый» представляет результат метатезы, известной с древних времен: в Изборнике 1076 года фиксируется «по иствере-зении».
Люди советской закалки помнят очень популярную песню «Белый снег», или «Метель-завируха». Украинское «завфюха», белорусское «завфуха» и русское диалектное «завируха», видимо, отражают метатезу, на что может указывать польское wichura. Или наоборот?
День 2
А вы в чем дома ходите?
«Старушка эта время от времени наезжала к родственникам, сперва в Ленинград, потом в Петербург. Все на её речь дивились. „В удоробье дома-то хожу. – А что это? – Да фирябье такое. – Что? – Хахорье, голубчик…“» (Н.В. Галкина).
День 3
Пять слов, которых никогда не было
Таких слов, которые на самом деле никогда не использовались в русском языке, было не пять, а гораздо больше. Они могут относиться к разным эпохам истории русского языка, и причины, по которым они все-таки «были», тоже могут быть разными. Следующие ниже «слова» показывают, в каких разнообразных условиях подобные феномены могут зарождаться.
СТРИКУСЫ. Богатой почвой для возникновения фантомных слов является такая особенность древнего письма, как отсутствие пробелов между словами. Гипотетические слова почти неизбежны в тех случаях, когда такой текст без пробелов дошел до нашего времени всего в одном экземпляре. Классический пример – «Слово о полку Игореве» с его «тёмными местами». Из «слов» этого произведения, заставляющих сомневаться в их реальности, возможно, самое дискуссионное сочетание букв – «стрикусы», до определенного времени существовавшее в науке как слово. Ученые пробовали рассматривать его как заимствование из германских языков, подобрав соответствие streitaxte – «бердыши». Боевые топоры растаяли в воздухе, как только было предложено расставить пробелы внутри «слова»: «с три кусы». Что это значит («около трех кусков» или «тремя поступками»), уже отдельный вопрос. Слова не стало.
РАЗМЫСЛ. Новое «слово» может явиться со страниц рукописи и без связи с пробелами. Редкие слова, заимствования, имена собственные могли до неузнаваемости искажаться и уже в искаженном виде наделяться новым смыслом. В словаре, изданном Академией наук в 1847 году, есть такая словарная статья с цитатой из летописи, повествующей об осаде Казани при Иване Грозном: «РАЗМЫСЛЪ, а, с. м. Стар. Инженеръ. Призываетъ къ себе государь Немчина, именуема размысла, хитра, навычна градскому разорение». Слово «размыслъ» отмечено в исторических словарях, но только в значении «ум, разум». Некий инженерный чин (?) это слово означает только в приведенном эпизоде. Контекст подсказывает, что «размыслъ» – искаженное народной этимологией имя инженера Немчина, то есть выходца из Западной Европы. Возможно, не повезло фамилии Расмуссен.
ГЛАЗОЕМ. Возникновение новых слов может быть связано с осмысленными попытками ввести слово в язык. Широко известен подобными опытами В.И. Даль, в словаре которого языковое богатство современного ему языка явлено во всей возможной и невозможной полноте. Собственно новых слов, связанных в основном с желанием Даля создать альтернативу иноязычным заимствованиям, в словаре содержится более 200 (новообразований же от ранее имевшихся в языке слов – около 14 000). Среди них есть и «глазоем», предлагаемый в качестве аналога слову «горизонт». Объединяет же этот «глазоем» и прочие «колоземицы», «самодвиги» и «носохватки» со словами типа «стрикусов» то, что их никто никогда не употреблял. Даже сам В.И. Даль большую их часть использует только как квазисинонимы в ряду более реальных языковых единиц.
ФУРВИН. Не все попытки частного вмешательства в словарный состав языка были осмысленными. Слово «фурвин» обязано своим «существованием» известному фальсификатору, коллекционеру и литератору начала XIX века А.И. Сулакадзеву. В фантастическом сочинении Сулакадзева, выдаваемом автором за исторический источник, под названием «О воздушном летании в России с 906 лета по Р. X.» есть сообщение о полете на воздушном шаре в Рязани в 1731 году, когда «подьячий нерехтец Крякутной фурвин сделал, как мяч большой, надул дымом поганым и вонючим, от него сделал петлю, сел в неё, и нечистая сила подняла его выше берёзы». Слово «фурвин» воспринималось как некое название этого летательного средства немецкого происхождения (неологизм от fahren – «двигаться» и Wind – «ветер»), пока в Библиотеке АН СССР, куда попал фальсификат, сотрудники не установили, что слова «нерехтец Крякутной фурвин» переправлены (видимо, самим Сулакадзевым с целью придать национальный колорит этой истории) из «немец кр(е)щеной („крещёный“) Фурцель».
ЛЕБЯЩАТКА. Часто с фантомными словами имеет дело полевая лингвистика, в рамках которой они рождаются и умирают. С «лебящаткой» я столкнулся лично, прослушивая записанную на диктофон во время экспедиции в Тверскую область беседу с бабушкой. Она сетовала, что принимает гостей с непокрытой головой – «без платка, без лебящатки». Слово звучало в записи вполне отчетливо, но существовало только в виде этого звучания. Конечно же в следующую поездку я спросил эту бабушку, что может значить «лебящатка». Бабушка ответила, что слышит это слово впервые.
День 4
Ад согрешивших против русского языка
1-й круг. Лимб
Здесь пребывают души тех, кто не был уличен в злостном нарушении норм русского литературного языка, но умер до орфографической реформы 1917–1918 годов.
Наказание: тихая скорбь.
2-й круг. Любовь к заимствованиям
В этот круг попадают те, кого на путь греха толкнула любовь к иностранным словам, кто возжелал чужих понятий и жил в разврате варваризмов.
Наказание: штудирование «Словаря русской ментальности».
3-й круг. Многословие
Тут томятся несносные болтуны, пустомели, пустобрехи, демагоги и проч. Любители тавтологий, плеоназмов, перифраз, лексических повторов, полисиндетонов и т. п. принуждены ползать в грязной жиже под ледяным дождем.
Наказание: заслушивание официальных нот Министерства иностранных дел РФ.
4-й круг. Страсть редактирования
Обитель упоенных собственным величием редакторов, жадно кромсавших при жизни чужие тексты, так чтобы полностью вычистить из них любые следы авторской индивидуальности, а ныне толкающих взад и вперед тяжеленные камни.
Наказание: непрекращающийся спор о русской интеллигенции с Виктором Топоровым.
5-й круг. Матерщина
Круг представляет собой бескрайнее болото, напичканное невоздержанными на язык матерщинниками и сквернословами. Люди, которые при жизни стыдливо писали «куй» и «п*зда», опущены в зловонную жижу не по горло, как остальные, а по самые ноздри.
Наказание: общество друг друга.
6-й круг. Любительская лингвистика
Души проходимцев и лжеученых всех мастей изнывают в выбитых в скалах раскаленных гробницах и в неизбывной тоске пытаются обосновать исконно русское происхождение словосочетания «адронный коллайдер».
Наказание: ужас перед появлением академика Зализняка с клубком змей вместо волос.
7-й круг. Безграмотность
Грешники, запятнавшие себя насилием над родным словом, подвергаются здесь непередаваемым мучениям: их варят в кипятке, разрывают на части, жгут в пламени, пронзают железными прутьями, побивают камнями; с неба на души несчастных изливается огненный дождь.
Наказание: созерцание афиши с лицом Максима Кронгауза и надписью «Атмосфера языковой ненависти».
8-й круг. Экспертная деятельность в справочных службах русского языка
Во рвах, заполненных смрадным калом, бичуемые бесами, терзаемые проказой, осуждены навеки пребывать те, кто грешил праздными ответами на бесконечно повторяющиеся бессмысленные вопросы о том, какого рода слово «кофе» и надо ли предпочесть вариант «в Украине» варианту «на Украине».
Наказание: вечное отсутствие Интернета.
9-й круг. Пошлая писанина
В самом центре преисподней находится ледяное озеро, в котором Люцифер своими тремя пастями терзает Александра Сумарокова, Семена Надсона и Сергея Михалкова. Вокруг них из-подо льда торчат головы разнообразных писак верноподданнического толка с сильно посиневшими ушами.
Наказание: коллективное устное сочинение романа-эпопеи «Золотое жнивье».
День 5
Акела промахнулся. И не один раз
Многократно отмечалось, что В.Г. Белинский обладал удивительным даром угадывания талантов в начинающих писателях. Это действительно так, и русская литература (особенно Н.В. Гоголь с Н.А. Некрасовым) премногим ему обязана. Исключительно ради создания объективной картины напомним о нескольких – наиболее вопиющих – ситуациях, в которых чутье отказывало мастеру.
«Теперь мы не узнаем Пушкина: он умер или, может быть, только обмер на время. Может быть, его уже нет, а может быть, он и воскреснет; этот вопрос, это гамлетовское быть или не быть скрывается во мгле будущего. По крайней мере, судя по его сказкам, по его поэме «Анджело» и по другим произведениям, обретающимся в «Новоселье» и «Библиотеке для чтения», мы должны оплакивать горькую, невозвратную потерю. Где теперь эти звуки, в коих слышалось, бывало, то удалое разгулье, то сердечная тоска, где эти вспышки пламенного и глубокого чувства, потрясавшего сердца, сжимавшего и волновавшего груди, эти вспышки остроумия тонкого и язвительного, этой иронии, вместе злой и тоскливой, которые поражали ум своею игрою; где теперь эти картины жизни и природы, перед которыми была бледна жизнь и природа?.. Увы! вместо их мы читаем теперь стихи с правильною цезурою, с богатыми и полубогатыми рифмами, с пиитическими вольностями, о коих так пространно, так удовлетворительно и так глубокомысленно рассуждали архимандрит Аполлос и г. Остолопов!..»
(В.Г. Белинский. «Литературные мечтания», 1834)
«Г-н Баратынский поэт ли? Если поэт, какое влияние имели на нашу литературу его сочинения? Какой новый элемент внесли они в нее? Какой их отличительный характер? Наконец, какое место занимают они в нашей литературе? Несколько раз перечитывал я стихотворения г. Баратынского и вполне убедился, что поэзия только изредка и слабыми искорками блестит в них. Основной и главный элемент их составляет ум, изредка задумчиво рассуждающий о высоких человеческих предметах, почти всегда слегка скользящий по ним, но всего чаще рассыпающийся каламбурами и блещущий остротами».
(В.Г. Белинский. «О стихотворениях г. Баратынского», 1835)
«Выведем окончательный результат из всего сказанного нами о «Горе от ума», как оценку этого произведения. «Горе от ума» не есть комедия, по отсутствию или, лучше сказать, по ложности своей основной идеи; не есть художественное создание, по отсутствию самоцельности, а следовательно, и объективности, составляющей необходимое условие творчества. «Горе от ума» – сатира, а не комедия: сатира же не может быть художественным произведением. И в этом отношении «Горе от ума» находится на неизмеримом, бесконечном расстоянии ниже «Ревизора», как вполне художественного создания, вполне удовлетворяющего высшим требованиям искусства и основным философским законам творчества».
(В.Г. Белинский. «„Горе от ума“. Комедия в 4-х действиях, в стихах. Сочинение А.С. Грибоедова», 1839)
«…Достоевский написал повесть «Хозяйка» – ерунда страшная! В ней он хотел помирить Марлинского с Гофманом, подболтавши немного Гоголя. Он и еще кое-что написал после того, но каждое его новое произведение – новое падение. В провинции его терпеть не могут, в столице отзываются враждебно даже о «Бедных людях». Я трепещу при мысли перечитать их, так легко читаются они! Надулись же мы, друг мой, с Достоевским – гением! О Тургеневе не говорю – он тут был самим собою, а уж обо мне, старом черте, без палки нечего и толковать. Я, первый критик, разыграл тут осла в квадрате».
(В.Г. Белинский. Письмо к П.В. Анненкову, 1848)
«Белинский, с своей стороны, иначе не называл Лермонтова, как пошляком, и когда я ему напоминал стихотворение Лермонтова «На смерть Пушкина», он отвечал: «Вот важность написать несколько удачных стихов! От этого еще не сделаешься поэтом и не перестанешь быть пошляком!» На впечатлительную натуру Белинского встреча с Лермонтовым произвела такое сильное влияние, что в первом же письме из Москвы он писал ко мне: „Поверь, что пошлость заразительна, и потому, пожалуйста, не пускай к себе таких пошляков, как Лермонтов“».
(Н.М. Сатин. «Почин», 1895)
День 6
Пять слов, которые не то, чем кажутся
ДОСКОНАЛЬНЫЙ. Как говорится, разберите слово по составу. Что может быть проще: доек – ональн (ср. «национальный») – ый. Осталось как-то связать смысл слова с «доской». Можно придумать много остроумного, но все будет ошибкой. Во-первых, слово заимствовано из польского, во-вторых, славянский корень здесь – «-кон-», такой же как и в слове «конец». Этимологическое значение слова – «завершенный».
ДОТОШНЫЙ. Так и хочется сказать: «въедливый до тошноты». Но к тошноте слово не имеет отношения. Его первая, ныне забытая форма – «доточный», от глагола «дотечь», «дотекать» в старом значении «дойти», «доходить». «Во всем мне хочется дойти до самой сути» – вот дотошный человек.
ПОДУШКА. Конечно, это то, что лежит под ухом. Ученые против. Однокоренные слова – «дух», «дуть». Этимологически – «что-то надутое».
СВАДЬБА. Хочется чего-то красивого. Например, «свадьба» от «сводить» или от «свадить», то есть «приучить» (ср. современное «отвадить»). Все прозаичнее: изначально это «сватьба», произведено от «сват» и значит всего-навсего «сватовство».
СВИДЕТЕЛЬ. Сейчас слово крепко связано со словом «видеть». Между тем исконно оно было произведено от глагола «в?д?ти», то есть «знать», и писалось «съв?д?тель». Этимологически «свидетель» не тот, кто видел, а тот, кто знает. В древнерусском были еще слова со значением «свидетель» – «видокъ» – «тот, кто видел» и «послухъ» – «тот, кто слышал». Это как раз тот случай, когда уместны будут сетования на то, что русский язык обеднел.
День 7
Антагонимы
Давным-давно в одном всеми забытом учебнике русского языка мне на глаза попался любопытный пассаж: в качестве примера антонимии авторы приводили пару «семит – антисемит». Конечно, это не антонимы, не слова с противоположным значением. Но не получается отделаться от впечатления, что их, как и многие другие подобные пары, все же связывают некие системные отношения.
«Зима» и «лето» – антонимы, «осень» и «весна» – тоже; а как быть с парами «зима – осень» и «весна – лето»? Имеют ли они какое-то обозначение? Предположим (особенно для жителя Петербурга), особой разницы между ними нет. А что насчет «зима – весна» и «лето – осень»? Ведь тут очевидно противостояние: никто не скажет, что зима победила осень; а вот о том, что весна победила зиму, говорят – и даже празднуют это.
Или вот еще другие примеры: «милиционер – пикетчик», «жена – любовница», «работать – проверять», «красивый – умный», «аванс – зарплата», «чиновники – народ», «малая нужда – большая нужда», «собака – кошка», «отчет – акт», «писать – читать», «понедельник – пятница», «спортсмен – болельщик», «филолог – сборщик макулатуры» и т. д. и т. п. (без кавычек). Как быть с ними?
Мне кажется, все эти пары слов имеют одну общую черту. Их объединяет антагонизм (извечный или сиюминутный) тех объектов внеязыковой действительности, которые они обозначают. Поэтому я и предлагаю назвать их «антагонимами». По любому из приведенных выше примеров заметно, как часто отношения антагонимии вступают в противоречие с отношениями антонимии. Возьмем то же слово «красивый»: его антонимом будет «уродливый», а антагонимом, как я и отметил выше, – «умный».
Р. S. После написания этой заметки я решил погуглить придуманное мной слово «антогоним» и обнаружил, что оно уже было придумано раньше (тьфу) английскими лингвистами с целью обозначения того феномена, который в отечественной традиции носит имя энантиосемии – антонимии значений многозначных слов (в русском это, например, слово «одолжить» («дать денег в долг» vs. «взять денег в долг»), а в английском – sanguine («кровожадный» vs. «добродушный»). Тем не менее я намерен продолжать отныне и впредь использовать это слово исключительно в том значении, в котором его придумал; что касается английских лингвистов, то они могут, как все нормальные люди, взять на вооружение энантиосемию.
Петр Заготово-Деревянкин, специально для «Глазария языка»
3 неделя
День 1
В древнерусских текстах встречаются описания разных знамен. Они описываются, например, так: «знамя три черты», «знамя лук [оружие] к земле рогами», «знамя борода, а наверху вилы», «знамя колесо, а под колесом две черты». Что это за знамена такие?
Ответ:
Слово «знамя» в истории русского языка пережило существенное изменение значения. Сегодня оно употребляется только в значении «(воинский) флаг», в том числе и метафорически («под знаменем борьбы» и т. п.).
Это значение у слова «знамя» позднее, оно фиксируется не ранее середины XVI века, а регулярно начинает встречаться только в XVIII веке.
До этого значение «знамя» передавалось словами «стягъ», «хоругвь», «поропоръ» или «прапоръ» (ср. современное украинское «прапор» – «знамя»). Последнее слово, кстати, исконно славянское и связано с «перо», «парить».
Слово же «знамя» являлось параллелью к слову «знамение» и обозначало в самом общем смысле «(отличительный) знак», «признак» (наше слово «знак» очень позднее, начинает употребляться только в XVII веке).
Это общее значение могло уточняться: в частности, в древности «знамя» обозначало родимое пятно, родинку. «Знаменем» также называли какой-либо знак, оставленный вместо подписи неграмотным человеком.
Часто слово «знамя» значило «владельческий знак, клеймо», при этом преимущественно речь шла о знаках, которые использовали бортники – пчеловоды, разводившие пчел в дуплах деревьев. Описание именно таких знаков приведено в вопросе. Как выглядели подобные «знамена», можно видеть на картинке.
Особое положение бортников в данном случае, видимо, связано с тем, что они «своим промыслом составляли для князя самую доходную хозяйственную статью» (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона). Своим фирменным знаком бортники помечали свои борти: деревья с ульями в дуплах. Иногда количество таких бортей доходило до сотни в разных концах леса. «Знамя» бортника переходило по наследству и могло быть продано вместе с бортным хозяйством.
В XVIII веке старое значение слова «знамя» «(отличительный) знак», «признак» стало забываться. Впрочем, мы можем найти его, например, в стихах Н.М. Карамзина:
Когда мир целый трепетал,
Волнуемый страстями злыми, —
Мой взор знамен твоих искал:
Я сердцем следовал за ними!
Но уже в 1757 году митрополит Платон (Левшин) разъяснял, что такое символ, используя слово «знамя» в его новом, понятном для человека XVIII века, значении: «Символ, что до имени его касается, может назваться знамение, или замета, или признак, по которому один от другого распознается: как знамя воинское есть признак, по которому на-шестранцы от неприятелей отличаются».
День 2
Английский язык
Ночами счастливого безмыслия и уверенности в судьбах родины, – ты один раздражал и выбивал почву из-под ног, эх, ничтожный, слабый, лживый, рабский английский язык! Не будь тебя, проклятый, – как сдержать восторг при виде того, что совершается дома. Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан ничтожным народам!
День 3
Пять слов, которые старше, чем кажутся
ГОСТИНИЦА. Слово очень древнее, евангельское (его можно найти в Евангелии от Луки). Долгое время оно хранило в себе этот высокий, связанный с христианским началом, стилистический оттенок и еще в XVIII веке считалось словом церковнославянским. Поэтому возможно было его метафорическое употребление, как, например, в эпитафии Н.М. Карамзина: «И с теми, коих здесь оставим, / Мы разлучимся лишь на час. / Земля гостиница для нас!» С конца XVIII – начала XIX века «гостиница» начала переходить в нейтральный стилистический регистр, где пребывает до сих пор.
МАГ. «Магия», «магический» (а был еще «магик») – поздние заимствования из европейских языков. Они появляются в русском языке только в XVIII веке. А вот слово «маг» в значении «восточный жрец», а также «волшебник» зафиксировано аж в XIII веке. Оно заимствовано, видимо, из позднедревнегреческого.
ПЕНЯ. Злые люди в сберкассе берут пеню за вовремя не оплаченные квитанции. Не отчаивайтесь, в истории России вы не одиноки. Слово это зафиксировано уже в конце XIV века. По основной версии, является заимствованием из латинского.
