скачать книгу бесплатно
– Вот именно, радость моя, вот именно, – спокойно согласился Мастер и, оставив мои волосы в покое, вернулся за кафедру. Вновь развалился в, несомненно, удобном профессорском кресле и, махнув рукой, заявил: – Домашнее задание сейчас сделаешь, лепрегномик. По всем предметам.
– Зачем? – тупо осведомилась я, хотя уже открыла тетрадь. Даже прочитала первые две строки задания.
– Потому что у меня на твой счёт есть планы, – не отрываясь от заполнения журнала, ответил Мастер. – Но оценки от этого страдать не должны.
Что?…
– Какие планы?! – разъяренно рявкнула я, со злостью глядя на этого невыносимого типа, которому совсем уже власть в голову ударила. – Вы с ума сошли?!
– Ага, – даже несколько рассеянно ответил дознаватель, и не подумав отвлечься от своих записей и хотя бы поднять на меня глаза.
– Что значит «ага»?
В этот раз мне уделили несколько больше внимания. Он потёр шею, разминая мышцы, и, прямо посмотрев на меня, с ласковой улыбкой добавил:
– То и значит, милая моя. По заверениям врачей, с ума я сошел еще лет десять назад. Конечно, эти занимательные факты из моей биографии я хотел тебе поведать позже, но раз ты спросила… Ещё будут вопросы?
Я только безвольно осела обратно на стул, а Хин, коротко рассмеявшись, вернулся к своим делам.
Надо признать, что такого ответа я не ожидала. Совсем. Вообще.
– Мия, – вновь раздался мягкий голос, и, вскинув голову, я заметила, что преподаватель пристально смотрит на меня. – Смирись, пожалуйста. Ты же гномка. Ты должна понимать, что нам нужно о многом побеседовать и это дело не пяти минут. Потому будь умницей, сделай все, что задано, и потом уже продолжай возмущаться, если останется такое желание.
Сволочь белобрысая.
Невозмутимая, собранная и этим вдвойне противная сволочь. В первую очередь потому, что я ничем из перечисленного сейчас похвастаться не могу.
Я, пыхтя как злобный ежик, достала из сумки ещё несколько учебников и громко бросила их на стол. Га-а-адство.
Соберись, Миямиль!
А то соберёт вот этот тип. По своему образу и подобию, поменяв частички местами и подстроив под себя.
Что он тогда говорил? Хочет видеть меня рядом, и ему всё равно, в какую форму надо облечь это желание.
Мастер, в отличие от меня, последователен и выверен в своих действиях, твердо двигается к намеченной цели.
Бросив на педагога еще один говорящий взгляд, я все же направила все свое внимание на учебу.
Прикинув, что Криминалистики завтра нет, да и домашнее задание без вспомогательной литературы я сделать не смогу, отложила тетрадь и с выражением вселенской скорби на лице потянулась к магоматике.
Я, конечно, гном. Наполовину.
Но кто бы знал, как я ненавижу цифры и расчеты!
В ней прекрасно разбиралась Амириль, которая обычно и помогала мне делать задания, но сейчас сестры рядом не было. Честно промучившись полчаса и исчеркав возможными решениями два листа черновика, я уже была готова сдаться и отложить вредный предмет, когда раздались мягкие шаги и надо мной склонился Мастер со словами:
– Что у тебя тут? – Он выхватил буквально из-под руки тетрадь, вчитался в задачу. – Высшая магоматика… какая гадость!
Несколько удивлённо покосилась на Пытку, но он явно не закончил меня шокировать. Хин широким жестом сдвинул мои учебники дальше по столу и рухнул на лавку рядом, притом так резко, что я едва успела освободить ему место.
– Итак, давай решать, – пробормотал блондин, покопался в стопке литературы, выудил нужную и, немного полистав, сообщил: – Вот смотри: ты потоки в кристалле распределила по часовой стрелке из-за структуры камня, но не учла, что заклинание творилось в новолуние, стало быть, силу надо пускать в обратном направлении.
Я почесала кончик носа и придвинула к себе черновик. В этот раз решение и правда сошлось, потому мага пришлось сердечно поблагодарить. И теперь я ждала, пока Пытка удалится обратно на свое место.
Увы, он не спешил. Смотрел пристально, без улыбки – и безумно этим нервировал.
– Спасибо, – ещё раз сказала я и отодвинулась подальше.
– Пожалуйста, – невозмутимо отозвался Хин и развернулся ко мне всем телом, с явным интересом наблюдая за попытками отдалиться. – Мия, ещё немного, и кончится лавка. И дальше, минута очевидного и невероятного, – ты свалишься на пол.
– Тогда, может, вы оставите скамью в мое распоряжение и вернётесь на более удобное кресло?
– М-м-м… – Этот поганец настолько демонстративно задумался, что я уже заранее знала ответ. – Пожалуй, нет!
Поганка бледная. Гад ядовитый!
Я, подавив желание психануть и сбежать из аудитории, вернулась к учебе. Терпи, Мия.
Этот невыносимый мужик на своей территории – царь и бог!
К счастью, сосредоточиться удалось быстро, и другие предметы я сделала буквально за час, все это время кожей ощущая присутствие Мастера в непосредственной близости.
И самое противное в том, что я не могла сказать, что это было откровенно неприятно. Да, волнительно, да, у меня сердце то в горле колотилось, то ухало в пятки, но это было что угодно, но не отвращение.
Глупая полугномка Мия. К таким мужчинам, как Мастер Хин, нельзя испытывать что-то кроме страха и уважения. Они разрушительны.
– Закончила! – Я убрала учебные принадлежности в сумку и всем своим видом выражала готовность идти за Мастером Хином… недалеко и ненадолго.
– Замечательно. – Он поправил сапфировые запонки на, как всегда, идеально белоснежном костюме. – Позволь взять твою сумку.
Я вцепилась в тяжеленную поклажу, как в мать родную, и отрицательно помотала головой.
– Мия, – вновь мягко, как с ребенком, начал говорить Хин, – она тяжёлая. А я местами джентльмен и, уж поверь, на все сто процентов мужчина.
На последней фразе на меня так посмотрели и настолько многозначительно ухмыльнулись, что просто ай!
От такой прямой отсылки на мои подозрения в его мужской несостоятельности я мучительно покраснела, но сумку так и не отдала. Посмотрела прямо в синие глаза и с отчаянием спросила:
– Вам на меня совсем плевать, да? Как я буду жить, что про меня станут думать, что станут говорить…
– Не понял, – вновь резко, по-птичьи склонил голову Хин.
– Вы и так меня один раз забирали из Академии на глазах у всех, но это каким-то чудом прошло мимо внимания общественности. Но сейчас, повторно, да ещё и если ВЫ понесете мою сумку… ситуацию поймут однозначно!
Он несколько секунд пристально смотрел на меня, после рассмеялся.
– Ох, лепрегномик… наивное ты создание. – Мастер сделал шаг вперёд, отобрал у меня сумку и, обняв за плечи, склонился к острому и нервно дернувшемуся уху. – Открою тебе великую тайну. Готова?
– Нет!
– А все равно открою, – весело фыркнул Мастер и достал из кармана уже знакомый телепортационный камешек с клубящейся в нем Тьмой. – Так вот, сокровище мое ушастое, вновь минута очевидного и невероятного! Существуют заклинания для отвода глаз. Притом тогда я тоже его использовал. Так что твоя подача прошла мимо – я заботливый и предупредительный. Искренне советую срочно это оценить и возрадоваться!
Не успела я хоть что-то ответить, как Хин сжал камень, между белых пальцев просочились черные вихри, которые стремительно окутали нас и кинули куда-то сквозь пространство.
Я обеими руками хваталась за плечи белого Мастера и молилась… молилась, пусть мне хватит мудрости и здравого смысла, чтобы устоять перед этим мужчиной!
Глава 4
О безвыходных положениях и целеустремленных мужчинах
Когда мгла вокруг рассеялась и я вновь ощутила под собой твердый пол, то сначала отпрыгнула от Мастера как можно дальше, а уже потом огляделась. Судя по роскошной гостиной, мы находились в каком-то городском доме, притом, если мне не изменяет память, я здесь уже бывала…
– Мастер Хин!
– Да-а-а?
Он смотрел на меня с таким искренним интересом, что я даже подавилась возмущенной тирадой и ограничилась лишь эмоциональным:
– Вы меня к себе домой притащили!
– Да, – спокойно подтвердил Хин и даже уселся в кресло, широким жестом предлагая мне занять соседнее. – Правда предусмотрительно?
Садиться не хотелось. Хотелось топать ногами, разбить во-о-от ту очевидно дорогущую статуэтку на каминной полке и, в заключение, надеть на блондинистую голову главного палача Малахита картину с красочным пейзажем. Я прекрасно осознавала всю неадекватность и несбыточность подобных желаний, но реально, ОЧЕНЬ хотелось.
– В чем предусмотрительно?
– Ты чрезвычайно переживала за свой моральный облик перед лицом общественности, и я позаботился о его непогрешимости. Так что располагайтесь, Миямиль Гаилат… будем вести светскую беседу.
Пришлось располагаться. Присела, расправила складки на коричневой юбке, с тоской посмотрела на передник, вспомнив про фамильные скалку и сковородку, но решила, что второй раз за рукоприкладство меня не простят.
– Мастер Хин… мы же будем беседовать про мои функции Разделяющей?
– Нет, – с совершенно довольным выражением лица ответил Хин, тем самым зверски переломав крылышки надежде выбраться из этой передряги без потерь. – Ты прекрасно знаешь, что это лишь предлог.
– Но вы же сказали тогда…
– Лишь для того, чтобы немного тебя успокоить. Я хочу, чтобы ты была рядом, и, наверное, будет излишним уточнение о том, что я всегда получаю желаемое.
Козел. Самоуверенный, наглый и высокопоставленный.
Я решительно посмотрела в спокойные синие глаза и заявила:
– Ну а я вас не хочу. Что будем делать, уважаемый Мастер? Или вы, как и любой властьимущий, станете идти к своей цели по трупам? В нашем случае по трупам моей чести, желаний и чувства собственного достоинства! – я заводилась все больше с каждой фразой, кипя от гнева, возмущения и… отчаяния. Потому что да, я не сомневалась в том, что этот мужчина получает то, что хочет, невзирая на любые протесты. – Сколько раз я должна сказать о том, что вы мне не нравитесь, для того, чтобы быть услышанной?!
Когда я закончила свою речь, прервавшись на высокой ноте и не в силах даже выдохнуть от сжавшей грудь паники, в комнате повисла тяжелая, почти материальная тишина. Она сжимала мне виски, просачивалась в легкие вместе с тягучим воздухом и перекрывала кислород.
Смотреть ему в глаза было страшно. Очень страшно, потому что они ни капли не изменились, лишь на губах появилась странная, незнакомая мне усмешка.
– Знаешь, Мия… а мне еще никто настолько смело не заявлял о своем отвращении.
На моем бедном сердце словно обрезали все нити, которыми оно держалось за ребра, и оно рухнуло вниз, чтобы пару раз трепыхнуться и затихнуть.
Ему было трудно врать. Вот так вот, откровенно и глядя в глаза, независимо вздернув подбородок и не дрогнув ни одной мышцей лица.
А я лгала. Мастер Хин был странным, необычным, иногда пугающим, но уж точно не отвратительным. Но я молчала, по-прежнему не сводя взгляда с на удивление яркой синей радужки его глаз.
Мужчины не любят откровенного пренебрежения своей персоной, потому есть надежда, что он меня выгонит. Про второй вариант развития событий я старалась не думать, веря, что главный дознаватель Малахита все же живет по законам чести.
– М-да… – Он задумчиво перебрал длинными пальцами по деревянному подлокотнику кресла. – Надо признать, ты меня поставила в тупик. Без понятия, что с тобой делать.
– Простить и отпустить? – рискнула предложить самый замечательный вариант я.
– Нет, это уже меня не устраивает. – покачал головой Мастер и, пружинисто поднявшись, направился ко мне.
Вжавшись в спинку кресла, я с ужасом наблюдала за его приближением, но дознаватель не торопился на меня набрасываться и творить всякие ужасти. Он целенаправленно и обстоятельно действовал на нервы! Обошел кресло кругом, заставляя меня нервно передергивать ушами, и наконец остановился за креслом, облокотился на его спинку и, нависнув сверху, осторожно коснулся кончика длинного уха.
Напротив нас висело огромное, от пола до потолка, зеркало, и я пялилась в него остановившимся от шока взглядом. Мастер тоже смотрел в зазеркалье, поймав мой взгляд и не отпуская. А наглые, самоуверенные лапищи поглаживали судорожно прижавшееся к голове ушко, начиная от острого кончика и заканчивая чувствительной мочкой.
Я сидела как мышь перед удавом, зачарованная его взглядом и прикосновениями, и не могла разобраться, что сейчас творится у меня в душе.
Мне уже не было щекотно от прикосновений к ушам, мне становилось жарко… и стыдно. Стыд удушливой волной поднимался из живота, заливая краской щеки и сбивая дыхание.
– Видишь ли, моя маленькая рыжая слабость… – тихо проговорил Хин, опускаясь чуть шероховатыми подушечками пальцев вниз по шее. – Так на отвратительных мужчин не реагируют. Правда, настолько ярые протесты твоего разума меня несколько напрягают. Никогда не сталкивался с отказами, малышка, ведь раньше любое «нет» я сносил просто своим упрямством и настойчивостью, но с тобой… что-то подсказывает, что номер не пройдет. А еще мне почему-то хочется, чтобы это было ТВОЕ решение, Миямиль. Чтобы ты захотела быть со мной и сделала этот шаг, полностью отдавая себе отчет в том, кто я такой и чего от меня можно ждать.
Глядя в синие глаза главного палача сектора Малахит, я полностью отдавала себе отчет в том, что это самый опасный человек как минимум в Изумрудном городе, а потому искренне и от всей души хотела свалить от него куда подальше!
– Я понимаю, кто вы…
– И?
– Честно, Мастер Хин, при всем моем уважении к вам как к педагогу и профессионалу – в личной жизни вы счастье крайне сомнительное!
Я уже говорила, что иногда крайне не к месту высказываю свое честное мнение?
Окончательно смешавшись, я вскинула руку, бесцеремонно убирая прохладную ладонь от уха и с трудом удерживаясь от того, чтобы не сбежать из этого дома с воплями. Не знаю, чем бы закончилась наша в высшей степени оригинальная встреча, если бы в этот момент воздух в двух метрах от меня не засветился, а после из водоворота искорок с шипением выкатилась маленькая… ящерица. Ящерица катилась не просто так, а придерживая всеми лапами какую-то бумажку, которая словно жила собственной жизнью и куда-то рвалась.
– Хозяин, эта пакость зачарована! – эмоционально прошипел новоприбывший и… вспыхнул синим пламенем.
– Саламандра! – изумленно охнула я, в восхищении глядя на древнее чудо.
– Саламандр, прошу заметить. Но с этим мы чуть позже разберемся… помогите мне уже с этой запиской сладить!
Своенравный листок на этот раз все же сумел вырваться из недостаточно цепких лапок и рванул к нам, но до Мастера добраться не смог и осел у меня на коленях.
Я прищурилась, невольно вчитываясь в строки. Первым заметила резкую, отрывистую фразу, написанную злым, угловатым почерком в конце листа: «Поиграем, Мастер Хин?» Словно в противовес подписи, четверостишие выше было старательно, почти каллиграфически выведено:
Среди славы Древних Деревьев,
Пережив поцелуй туманов,
