скачать книгу бесплатно
Я вспомнила худую и нескладную фигуру “кандидата в мужья”, после вспомнила плохо сидящий костюм, явно купленный в магазине готового платья, а не сшитый по фигуре… затем перед внутренним взором встала длинная носатая физиономия с веснушками и наглыми зелеными глазами.
Нет уж.
Что я и озвучила дуэнье, в очередной раз нарвавшись на ее честное мнение обо мне.
* * *
Но, в общем и целом, Елизавета оказалась права.
Эштон действительно вытащил свою компанию из кризиса и все время посвящал ей. В этих условиях я даже порой думала, что преследование меня – единственное его развлечение, потому он и предается ему с таким фанатизмом.
После этапа посылания цветов и подарков у нас начался новый.
Он всеми силами пытался со мной побеседовать, а также приглашал на прогулки.
Оглядываясь на прошлое, я понимаю, что вела себя грубо, мелко и порой совершенно непозволительно. Маленькая самовлюбленная мерзавка, Лиз был совершенно права.
Но тогда… тогда он прощал мне все.
Презрительные взгляды, насмешки, которыми я осыпала его как в личных беседах, так и в общих компаниях. Мою надменность и откровенное пренебрежение. Сколько раз, когда мне предлагали руку, я обходила его и выбирала другого?
Потом, дома, я сама гадала, зачем так себя веду, почему позволяю проявиться худшим сторонам натуры, но тогда… ничего не могла с собой поделать. Мне уже откровенно желалось, чтобы он вспылил, нагрубил, чтобы показал характер! Ну, там же есть характер?! Не может не быть, если он вытащил семейное дело из той ямы, куда загнали старшие родственники!
Но Эштон лишь смотрел на меня больными зелеными глазами, кривился, как от боли. Уходил… чтобы вернуться спустя недолгое время и вновь вести себя так же.
Это длилось до конца моего первого сезона.
Венцом было то, что он пришел к моему брату просить моей руки.
Я отказала.
Отказала, ощущая, как холодеют пальцы от его полумертвого взгляда и легкой улыбки. Он оставил на большом письменном столе крохотный букетик полевых цветов, защелкнул коробочку с кольцом, развернулся и ушел, не говоря ни слова.
А я потом сидела, с ногами забравшись в кресло, трогала кончиками пальцев нежные лепестки цветов, которые он непонятно как и где раздобыл в это время года.
Кто мне скажет, почему мне было так грустно в этот момент?
Я же не хотела за него замуж, правда не хотела. От всего сердца и на все сто процентов.
Но мне было грустно почти до слез.
Жалость?
Я коснулась щеки, растерла меж пальцев одну-единственную слезинку и улыбнулась.
Нет, это не было жалостью.
Глава 3
В которой Дженни осознает, что жизнь несправедлива. Но так ей и надо!
Следующего сезона я ждала с нетерпением.
– Вы прямо светитесь, мисс Дженни, – со смехом говорила Лиз, когда мы подъезжали в карете к дому графини Лайон, где должен был состояться один из главных приемов открытия сезона.
– Да? – с улыбкой спросила я и подтянула длинные нежно-сиреневые перчатки.
– Да-а-а… прямо подпрыгиваете от нетерпения! Кого-то так хотите увидеть?
Я только помотала головой, не собираясь делиться с дуэньей своими чувствами и эмоциями. А еще для того, чтобы прогнать образ зеленоглазого страшилища, который почему-то встал перед глазами после ее слов!
Я взяла себя в руки и из кареты вышла неторопливо и степенно, ничем не выдавая внутреннего волнения. И потом, в течение вечера, я тоже ничем не выдавала своего… ожидания. Потому что в привычных углах за колоннами моего рыжего кошмара не обреталось. Сначала я думала, что он опоздал, потом, что я его просто не видела среди многочисленных гостей… И уже дома, недовольно швыряя веер на туалетный столик, я неохотно призналась себе, что мне было бы… интересно его увидеть. Да-да, и ничего более.
То же самое я себе говорила еще недели три на последующих приемах, по утрам в парке и в опере вечером.
Еще спустя неделю я смирила свою гордыню и с деланной небрежностью обронила в девичьей компании:
– Что-то не видно Эштона Ройза…
– Ты соскучилась по своему преследователю, Дженнифер? – со смехом спросила одна из девушек.
– Вовсе нет. Но интересно.
– А по мне, ты всполошилась, куда подевался преданный поклонник. Не переживай, о жестокосердечная! Мой папа – деловой партнер барона, и я вчера слышала, что Эштон недавно вернулся в город из путешествия. И даже мне интересно, появится он снова, или ему хватило “радостей” прошлого года.
Я лишь снисходительно посмотрела на приятельницу, поправила шляпку и отошла от общей компании. Мы выбрались на пикник, потому немного побродить одной, оставаясь в поле зрения дуэньи, мне не воспрещалось. Приподняв юбки, я двинулась к речушке.
Подошла, прикрыла глаза и улыбнулась, ощущая, как свежий ветер с запахом воды овевает лицо. М-м-м…
Я запрокинула голову и, придерживая шляпку, посмотрела на ярко сверкающее в вышине солнце.
Мир прекрасен. Жизнь чудесна!
Именно на этом замечательном моменте я опустила взгляд на каменный мост в паре десятков метров ниже по течению и заметила там высокую мужскую фигуру в зеленом костюме. В его рыжих волосах солнце путалось лучами, высекая из медных нитей золотые блики.
Эштон.
Эш-ш-штон.
Непослушные губы растянулись в улыбке, а из глубин такой же непослушной души поднялась волна искристой радости.
Он отстранился от ограждения, торопливо сбежал со ступенек и быстрым шагом направился по серым плитам дорожки ко мне.
А я… меня как притягивало, я тоже шла ему навстречу. Медленно, борясь с желанием развернуться и уйти… или стараясь пробудить в себе это желание? Зачем я себя обманываю?
Я не сожалела, что отказала в прошлом году, но жалела о том, как себя вела.
Или стоит перестать говорить полуправду?
Я скучала. Скучала зимой в загородном поместье, скучала все то время в Лондоне, пока его не было.
߅ ߅
Я замедлила шаг. Через минуту он со мной поравнялся и застыл в метре, жадно вглядываясь в мои черты. Скользил взглядом по мелким деталям, словно впитывал в себя весь мой образ, от маленькой шляпки на темных волосах до кружева на платье и перчатках, бантиках на туфлях.
– Приветствую, мисс Риверс, – ровно и бесстрастно проговорил Эштон, коснулся затянутой в белые перчатки рукой края цилиндра.
Обошел меня и двинулся к остальной группе леди и джентльменов.
А я осталась стоять на дорожке в полном непонимании и шоке, понемногу закипая от злости.
Он. Меня. Проигнорировал.
Как так?!
Увы, данное происшествие не осталось незамеченным моими заклятыми подружками. Да и все последующие тоже.
Эштон периодически появлялся в обществе и даже недалеко от меня, но теперь демонстрировал такое откровенное равнодушие, что мне было к нему даже не прицепиться.
А мне хотелось! Видит бог, мне хотелось!
А еще мне хотелось, чтобы он смотрел на меня, а не на эту блондинистую стерву Виолетту! Мне хотелось, чтобы руку он предлагал мне, а не рыжей хохотушке Мэри.
Я привыкла, и отвыкать оказалось болезненно.
Лиз только смеялась:
– Ох Дженни, Дженни… вот что оно делает, ущемленное самолюбие! Сразу мальчик милее показался?
Я только гордо вздернула нос и отвернулась.
– Нет, конечно. Как был страшненьким, так и остался.
Но тем же вечером на балу, рассматривая его издалека в компании представительных джентльменов, я почему-то отметила, что за прошедшее время он немного раздался в плечах.
Мысленно щелкнув себя по носу за такие крамольные мысли, я со всевозможным очарованием улыбнулась молодому баронету, старательно пытавшемуся развлечь меня беседой, и твердо для себя решила, что больше за Эштоном наблюдать не буду.
Не буду, сказано!
Я повернулась к баронету и с очаровательной улыбкой спросила:
– Так как прошла ваша последняя охота?
Лорд расцвел и тотчас завалил меня никому не нужными подробностями его сомнительного подвига. Да, я не особенно жаловала убийство зверей ради развлечения, а не пропитания, но суровые жизненные реалии вынуждали держать свое мнение при себе.
Остаток вечера прошел почти безоблачно. Если не считать испорченного в финале настроения.
Но все дело в отдавленных в вальсе неловким баронетом пальчиках, а не в том, что рядом кружилась пара “Эштон и светловолосая зазнайка”.
Но именно на этом балу я познакомилась с еще одним важным для дальнейших событий персонажем.
Рафаэль Харрисон, граф Арундейл.
Когда нас представляли, я молча смотрела на словно сошедшего со страниц романтических романов мужчину и обмирала. И было от чего. Высок, мускулист, волосы черны, как вороново крыло, а глаза настолько синие, что это казалось неправдоподобным. Ко всему этому списку достоинств прилагался высокий титул, высокий доход и самый подходящий для женитьбы возраст.
– Мисс Дженнифер, вы прелестны, – восхищенно промолвил граф, склоняясь над моей рукой.
– Ох, право, вы меня смущаете.
Реакция на сказанный в сотый раз комплимент давно была отточена до мелочей. Потупленный взор, смущенный румянец на щеках и тихий голос.
Нет, я не была фальшивкой, но джентльмены не являлись большими оригиналами в деле комплиментов. А те, кто пытались отличиться, уж лучше бы этого не делали! Сравнения моих зубов с жемчугом, а носа – с горным хребтом впечатлили до конца жизни.
Но в остальном граф Арундейл меня порадовал. Спустя десяток минут и после пробно кинутого шара на тему увлечений, выяснилось, что охотиться лорд не любит, зато увлекается моделированием. Не сказать, что я находила что-то привлекательное в том, чтобы собирать из маленьких деталек шхуны, кареты и замки, но это нравилось мне гораздо больше, чем убийство невинных животных.
– А еще я очень люблю путешествовать, – мечтательно протянул Рафаэль. – Вы бывали в южных колониях, Дженнифер? Индия, Египет, Судан…
Если честно, мне при одних названиях этих стран сразу мерещилась испепеляющая жара, грязь и отвратительные насекомые. Нет, все же я была довольно балованным цветочком и ехать неведомо куда мне не особо хотелось, даже с мужем.
Смерила кандидата в мужья долгим взглядом и с улыбкой проговорила:
– Увы, я никогда не выезжала за пределы Англии.
– Вы многое потеряли! – с неподдельным энтузиазмом в синих глазах заверил лорд Харрисон.
Я опустила глаза, скрывая за ресницами легкий огонек скептицизма. Граф, ох граф… неужели, дожив до таких лет, вы не понимаете, что рай для вас может быть нешуточным испытанием для другого? А может и понимаете, но все равно так говорите.
Лиз на меня нет…
В такие моменты она позволяла себе больше, чем можно, и честно заявляла, что для женщины у меня до отвращения много мозгов. И губительно много самомнения.
Неизвестно, что хуже.
Пока граф с энтузиазмом распространялся о чудесах света, которые ему довелось увидеть в своих плаваниях, я мило улыбалась, хлопала ресничками и периодически задавала уточняющие вопросы. Это необходимо делать для создания видимости искреннего интереса.
Впрочем, о древностях и загадках я, и правда, слушала с любопытством. Кто воздвиг монументы на острове Пасхи; правда ли, что древние египтяне сумели построить величественные пирамиды при их уровне знаний?
В общем и целом, граф Арундейл меня заинтересовал и, что самое ценное, отчасти вышвырнул из мыслей Эштона Роуза и его безобразное поведение. Какое такое безобразное, спросите вы? Безразличное!
Вечером после бала я вернулась домой, отпустила к себе Лиз и, закрыв комнату, достала из нижнего ящичка секретера дневник.
Его я начала вести три года назад, после смерти родителей, и старалась быть с тетрадкой максимально честной. Как некогда говорил мне папа, нужно иметь кого-то, перед кем можно быть обнаженной. И не в телесном плане, а в душевном.
Наши с Робом родители погибли очень банально и от этого очень неправдоподобно. Авария на дороге. Карета перевернулась, мама свернула шею сразу, а отца пронзила насквозь металлическая часть внешней отделки.
Мы с братом остались под опекой нашего дяди, который, к счастью, не нуждался ни в нашем состоянии, ни в имении. Потому наша жизнь не особенно изменилась.
А вот мы – очень.
