скачать книгу бесплатно
Перед тем как сесть в машину, Артём в последний раз окинул взглядом бескрайнее, колосящееся и теперь уже безопасное поле. Взревев двигателем, вздымая клубы пыли, «Нива» ускорилась и, оглашая окрестности раскатами рок-музыки, помчалась в сторону посёлка…
Домовой
Он не держал зла на очередных хозяев жилища, в котором обитал. Слишком много их сменилось за последние двести лет в доме, который домовой выбрал в качестве постоянного прибежища. Недобрые намерения у сверхъестественного существа по отношению к людям вполне могли накопиться за прошлые несколько попыток изжить его из родного дома. Домового безуспешно пытались извести священнослужители, знахари и даже одна настоящая ведьма в конце девятнадцатого века. Тогда домового щедро окатили обжигающей, вязкой жидкостью из глиняной бутыли, неожиданно появившейся в руках вёрткой старухи.
Наполовину материальное тело домового покрылось адски болезненными язвами, но он всё-таки успел, подвывая, удрать от злобной женщины в вентиляцию и там затаиться на несколько месяцев, заживляя раны и изредка питаясь мышами. Благо, домашний дух мог принимать разные формы и размеры – от размеров кошки до взрослого человека на довольно продолжительное время.
Ведьма сочла свою миссию выполненной и, получив обещанную награду от людей, живущих в доме, навсегда исчезла из жизни перепуганного существа. С тех пор домовой вёл себя как можно тише, даже когда сменились хозяева, пригласившие ведьму, и в дом пришли другие люди.
Минуло больше сотни лет, но домовой всё так же скрывался от взрослых обитателей старинного двухэтажного особняка, помня о ранившей его ведьме. Лишь иногда, в ночное время, он показывался детям, которых охранял от дурных снов и кошмаров и убаюкивал во сне. Впрочем, куда больше внимания и ласки доставалось домашним питомцам, в частности – котам, которых домовой обожал.
Вот и сегодняшней ночью, он с удовольствием чесал живот развалившемуся на спине толстому сибирскому коту, прислушиваясь к урчанию животного и к тихому посапыванию в соседней комнате – маленькой хозяйки питомца, светловолосой восьмилетней девочки. Родители ребёнка оставили её одну в эту ночь до самого утра, отправившись на свадьбу к родственникам.
Замок железной входной двери тихо щёлкнул, умело вскрытый профессиональной отмычкой. Дверь беззвучно открылась и плотно сложенный человек в тёмной одежде, мягко ступая, проник в полумрачный коридор квартиры, которую он ещё месяц назад наметил своей целью. Два ночных светильника в виде красных стеклянных роз, закреплённых на стене, давали достаточно освещения, чтобы мгновенно спрятавшийся между боковой стенкой шкафа и комодом домовой мог видеть лицо преступника. Кот тут же ретировался при виде странного незнакомца.
Безумие сверкнуло в отблеске глаз мужчины, а кривая улыбка, предвкушающая расправу над спящей маленькой жертвой, окончательно выдавала в нём психически нездорового человека. В правой руке человек держал нож с широким лезвием, готовясь в очередной раз пустить его в дело. За последние три года он шесть раз совершал свои чёрные дела, и каждый раз уходил от справедливого возмездия, оставляя обезображенные бездыханные тела. Звук шагов мужчины, утопающих в ковровых дорожках, не был слышен.
Для обычного человеческого уха звук шагов не был слышен, но не для чуткого слуха домового, не сводящего пристального взора из тёмного угла с крадущегося человека.
По неписанным правилам своей необычайной природы хранитель домашнего очага не мог напасть на любого человека без последствий для самого себя. Домовой мог лишь помогать людям, оберегая их жилища от пожаров, стихийных бедствий и злых бездомных духов, мечущихся между измерениями. Мог также предупредить о близкой опасности или даже смерти, принимая облик умерших родственников и являясь хозяевам во снах. Но вмешиваться в смертельный конфликт между людьми… После такого действия, домовому пришлось бы покинуть свое убежище и подыскивать новый дом, иначе бы он трансформировался в неподконтрольное себе самому существо, рано или поздно причинившее бы вред человеку.
Домашний дух это прекрасно осознавал. Даже исчезни эти люди, которых он оберегает, вместо них придут другие, за другими – третьи. И снова настанет спокойная, привычная жизнь. Однако домовой попробовал помочь девочке. Когда убийца приблизился к приоткрытой двери в комнату безмятежно спящего ребенка, хранитель очага быстрой тенью скользнул у ног преступника в направлении детской кровати.
На мгновение приобретя мохнатую, плотную форму, домовой сильно толкнул спящую девочку в хрупкое плечо, предупреждая о вторжении. Толчок вышел довольно болезненным, но своё действие возымел. Девочка испуганно распахнула глаза, ещё плохо соображая после сна, но отчетливо увидев чёрный силуэт с ножом в красноватом проеме двери своей комнаты. Она потянулась за мобильным телефоном, лежащим рядом на тумбочке, но его там не оказалось. Телефон, подключённый к зарядному устройству, мигал крохотным белым огоньком на столике возле незваного гостя.
Крик ужаса застыл у девочки в горле, она только сдавленно пискнула, когда незнакомец направился к ней, шепча себе под нос нечто угрожающее. Ребенок, трясясь от страха, безнадёжно попытался спастись, прижавшись ближе к спинке кровати и натянув на себя одеяло, как будто оно могло защитить от маньяка. Крик о помощи мало чем мог помочь – в небольшом старинном двухэтажном доме нынче жилой была всего лишь одна квартира из четырех. Остальные, выставленные на продажу, пустовали.
Преступник подошел совсем близко и занес над девочкой блеснувший клинок. Перепуганная малышка в паническом ужасе закрыла глаза и заставила себя представить, что ничего такого вокруг неё не происходит.
Рука с ножом пошла вниз и остановилась на полпути, вновь поднимаясь в исходное положение. Неимоверно сильные, покрытые густой шерстью, руки с длинными, кривыми пальцами, похожими на человеческие, оттащили ошеломлённого мужчину за плечи от его жертвы.
Сумасшествие легко воспринимает сверхъестественное. Безумец быстро пришёл в себя. Он ударил наотмашь ножом, воткнув лезвие во что-то плотное. На всю квартиру раздался протяжный стон и после него – угрожающее рычание. Получивший болезненную, но не опасную рану, домовой моментально изменил пораженный участок своего тела, заставив исчезнуть внушительную дыру в боку. Хранитель дома вытянулся вверх, нависая над мужчиной и всё так же удерживая незнакомца спиной к себе. Затем многократно усилил давление на ключицы врага. Кости убийцы хрустнули, словно тростинки, вместе с кожей лопнули разорванные чудовищным усилием мышцы. Нож бессильно выпал из разжавшейся кисти мужчины, а хлынувшая кровь залила одежду безумца и лицо домового. Попав на кожу существа, кровь подействовала подобно катализатору, добавив ярости домашнему хранителю. Если изначально он собирался отнять оружие и вышвырнуть врага за пределы квартиры, то теперь действовал инстинктивно.
Острые клыки пробили черепную коробку безумца, а верхние конечности домового продолжили ломать кости и рвать плоть уже мёртвого маньяка. Потом, исступлённо взревев, домовой швырнул безжизненное тело в окно. Ночной пришелец вышиб своим весом двойной стеклопакет и вылетел на заасфальтированную площадку перед домом, так и застыв там, внизу, бесформенной изломанной грудой.
Победно фыркнув, домовой воздел вверх окровавленные руки-лапы, собираясь торжествующе зареветь, но вдруг увидел собственное отражение в небольшом круглом зеркальце, висящем на стене детской комнаты. Из зеркала на него глядела наполовину такая же тварь, которую он полвека назад не пустил в этот дом. Он попытался вернуть прежнее нематериальное состояние… и не смог. Это была цена за вмешательство. В последний раз взглянув на девочку, сидящую с зажмуренными глазами на кровати, домовой вздохнул и одним гигантским прыжком выбросил своё изменившееся тело в разбитый оконный проём. Теперь ему предстояло найти подходящий новый дом, причём очень быстро, пока он не превратился в злобного и опасного духа…
Морозко
Снежинки медленно падали с ветвей разлапистых сосен, искрясь на свету полуденного солнца и добавляя высоту лесным сугробам. Стоит только на пару шагов ступить от накатанной санями дороги, как тотчас окажешься по колено, а то и по пояс, в снегу. Мороз к середине дня стоял такой, что потрескивали ветви на деревьях.
Одна из ветвей, довольно крупная, надломилась и под своей тяжестью с шумом рухнула, придавив ногу лежащего у перевернутых саней человека. Впрочем, человеку уже было все равно. Грудная клетка закостеневшего тела была пронзена ледяным столбом, в ладонь шириной, а замерзшие комки алой крови разной величины рассыпались овалом вокруг мертвеца. Чуть поодаль, запрокинув назад голову, лежал на боку бородатый мужчина в армяке, изодранном тонкими ледяными шипами. Его безжизненные, синеватого оттенка, руки мертвой хваткой держали оборванные вожжи, а сама лошадь застряла в сугробе, прислонившись к стволу старой ели. Падавший с ветвей снег оседал на круп и голову животного… и не таял.
Молодой человек, лет двадцати пяти на вид и приятной наружности, с интересом и без малейшего страха и волнения разглядывал картину недавно разгулявшейся смерти. Он, словно выполняя рутинную работу, переходил от тела к телу, а по пятам за ним, следовал рослый мужик в овчинном тулупе с увесистой сумой на спине и бубнил себе под нос.
– Говорил я вам, барин, чтоб тулуп надевали, ишь какой мороз давит, – сердито ворчал мужик. – А ещё я снова вам скажу, что нечего тут нам делать. И господин полицмейстер того же мнения.
– По-твоему, это не наша забота, Фёдор? – обернулся к мужику и с ехидцей спросил «барин». – Как в деле с Марией и медведями-людоедами или птицами, уносившими малых детей?
Фёдор замолк на секунду, но потом взвился, как укушенный.
– Да нас из-за этой Марии едва с костьми не сожрали! У меня до сих пор на спине раны не зажили, – возмущенно завопил он. – И ведь месяца не прошло, как мы снова куда-то лезем!
– Ну не сожрали ведь. Помогай, давай, – меланхолично произнёс молодой человек, вернувшись к осмотру трупов, и тихонько добавил. – Маша стоила того риска.
Ещё около часа эта странная пара изучала останки, срезая лоскуты одежды и собирая в дымчатую колбу замёрзшую кровь, прежде чем позволила изрядно озябшим солдатам убрать с дороги опрокинутые сани и погрузить тела на подводу под командой пожилого полицмейстера с седыми бравыми усами.
Мало-помалу в лесу поднимался ветер, заставлявший ежиться даже тепло одетых людей. Фёдор и «барин» тем временем сложили сумки и ящики с инструментами в свои сани, потеснив несколько странно выглядевших топоров и рапир. Один из ящиков, накренившись, начал сползать с саней и Фёдор едва успел его подхватить. От резкого движения полы тулупа распахнулись и на поясном ремне Фёдора блеснули полированным железом два пистолета с богатой золотой чеканкой. У солдат, с интересом наблюдавших за Фёдором, едва самокрутки не выпали из разинутых ртов от такого богатства «слуги».
– Готово, Пётр Иннокентьевич. Мы вам больше не нужны? – спросил полицмейстер молодого человека, пританцовывая из-за пронизывающего шинель ветра. Ему явно хотелось быстрее покинуть это место и не только от усиливающегося мороза и ветра.
– Езжайте. Всё что могли, мы узнали, – устало улыбнулся тот. – Мы за вами поедем.
– Встретимся у Пелагеи. Опрокинем по чарке и поведаете свои выводы, – с этими словами полицмейстер откланялся.
– Эх, ба-а-арин, заморозили своего несчастного слугу совсем… – жалобно протянул Фёдор и расхохотался, успев увернуться от летящего в сторону его головы увесистого кулака.
– Еще раз назовешь меня барином, не посмотрю на то, что ты мой родственник, а не только компаньон! – шикнул Пётр, поудобнее усаживаясь на топчан, и понукая пару впряжённых вороных.
Сани легко заскользили от ужасного места в сторону постоялого двора Пелагеи, где их ждали тёплые комнаты и горячая еда. Злосчастный поворот уже скрылся из виду, Фёдор что-то бормотал про то, что прилюдно ему все равно придется звать его «барином», чтоб теперь подозрения не вызывать, а Пётр погрузился в воспоминания, ничего ему не отвечая. В его голове возник образ Василисы, после знакомства с которой, они с Фёдором уже лет пять путешествуют по России, помогая людям избавиться раз и навсегда от тьмы и страха.
– Кажется, тут мы уже проезжали, – через час пути по бесконечным одинаковым заснеженным участкам дороги неуверенно произнес Фёдор, почесывая приклеенную бороду.
– Проезжали, – мрачно подтвердил Пётр, когда их сани вывернули к знакомым перевернутым саням и кровавым пятнам. Тут лошади встали как вкопанные, захрапели, вырывались из упряжи, отказываясь идти дальше даже после ударов кнутом.
