скачать книгу бесплатно
– Шутишь? Говори все, что знаешь.
– Тут самый сок! До его рождения они с женой пытались развестись. Информация закрытая, знаем только мы с тобой и Ленинский районный суд. Короче, жена устала от его… внимание… барабанная дробь…
– Я тебе сейчас тресну! Говори!
– … измен! Пара-ба-бам! Подали на развод, уже начали делить детей и имущество, как вдруг суд сворачивается, и все кончается примирением сторон.
– По причине?
– Да жена его оказалась беременна третьим и поняла, что на одни алименты не проживет. Сама нигде не работает, шьет одежду на заказ, но денег с этого много не заработаешь, а еще троих детей воспитывать… Короче, мелкий семью спас, а папаша их все не уймется, видимо.
– Где ты нашел этот алмаз? – восхищенно спросил я.
– Есть у меня одна красоточка, – Макс снова прикрыл Мишке уши. – Грудь больше головы, задница… в целом, есть за что подержаться! Давно уже с ней знаком, периодически встречаемся. А самое главное – отходчивая!
– Ладно-ладно! Мы отошли от темы.
– Не сильно-то и отошли. Потому что мало того, что она работает в этом суде, так еще ей посчастливилось сидеть на самом слушании Терентьева!
– Секретарем?
– Бинго!
Слова Макса потекли по моим венам опьяняющим теплом. Я готов был броситься ему на шею и расцеловать!
– Ты видел дело?
– Пришлось ради этого не хило так потрудиться! Три раза.
– Избавь меня от этого, умоляю. Скажи, что ты снял копии!
Макс лукаво поиграл бровями, растянув интригу до последнего, а затем медленно утвердительно кивнул.
– Ты просто… ты… – вырывалось у меня. – Макс, ты самый лучший человек в этом мире!
– Да ладно! – улыбался он и кивал, воображая аплодисменты. – Можно просто господин Бог, этого будет достаточно.
Ловелас со стажем! Как это к месту! Как это приятно! Тогда у меня не оставалось сомнений – дело практически раскрыто. Дам им немного времени и сделаю качественные снимки, чтобы у Плешецкого не было ни единого вопроса!
Но шло время, дни за днями – пролетела неделя. Из развлечений у Плешецкой были второсортные фильмы, которые она любила пересматривать чуть ли ни каждый день. Часто она ходила в кафе, созванивалась с людьми, но все разговоры были деловые. Так, я узнал, что ей пришлось уволить рабочих, после которых краска на стенах посыпалась точно песок, а ее Арс Терентьев все еще не нашел замену. Плешецкая переживала – до открытия ровно месяц, а стены голые. Меню уже готово, персонал практически собран, надо начинать расставлять мебель и наводить красоту, но все шло не по плану. Иногда я ловил себя на жалости к этой юной девушке, но затем вспоминал зачем просиживаю пятую точку, и все становилось на свои места.
В понедельник утром Плешецкая шла, смакуя наступающее лето – сладкий запах цветения яблони, скошенная трава, белые одуванчики, лысеющие на ветру. А я наблюдал за ее прямой осанкой и острым носом в профиле и думал, почему красивые женщины всегда оказываются суками? Плешецкая не носила вульгарный маникюр, ее лица не коснулся шприц косметолога, одежда дорогая, но сдержанная. Редко я встречал женщин, которые имея неисчерпаемый запас денег не тратили бы их на ботокс или прочую чушь.
Она зашла в аптеку, а после свернула с главной улицы во двор с бедными серо-коричневыми пятиэтажками, убитыми детскими площадками и подъездами, не внушающими доверия.
Плешецкая села на скамейку около одного из подъездов, обняв старушку, поджидавшую ее. Руки пожилой женщины похлопали Плешецкую по спине, и я заметил какие у нее были кривые и опухшие пальцы. Сама она крохотная – подуй ветер и старушку тут же снесет. Возле скамейки стояла трость.
Я сел чуть поодаль, скрывшись за кустами сирени.
– Как ты? – спросила Плешецкая.
Голос старушки я слышал отрывками, таким он был тихим и неровным.
Плешецкая протянула женщине пакет из аптеки:
– Вот, возьми. Когда придет медсестра?
– К трем. Уже места живого нет от этих уколов.
Плешецкая взяла женщину за руки, бережно поглаживая опухшие пальцы.
– Все будет хорошо, мам. Всего-лишь очередной приступ. Скоро станет легче.
– В моем возрасте легче станет только после смерти.
– Не говори так! Ты столько лет борешься, и в этот раз все будет так же.
Она отвела взгляд от матери, засмотревшись на играющих детей. Нос ее покраснел, она нервно шмыгнула и натянула улыбку.
– Как Артемка? Передай ему спасибо, – сказала женщина и похлопала пакет с лекарствами.
– Все хорошо.
– Не обижает тебя?
– Нет, мам. Все спокойно, не переживай.
– Ну хорошо, – вздохнула женщина. – Может, у тебя жизнь лучше сложится, дай бог. Мне бы внуков дождаться, а там и помирать не страшно.
Плешецкая оперлась лбом о руку, из-за чего ее лицо повернулось в мою сторону. Я замер, задержав дыхание, будто это могло помочь. Солнцезащитные очки скрывали половину лица, но я все равно надеялся, что она не повернется еще глубже. Достаточно один раз пересечься с ней взглядом – и все. Лучше свернуть дело недели на две, чтобы ее память стерла мой образ.
– Тетя Люся спрашивала про тебя, не стала ли ты известной, – сказала мать и прокряхтела старческим смехом.
– Кто такая тетя Люся? – вздохнула Плешецкая.
– Ну помнишь, ты к ней на сольфеджио ходила? Соседний от моего кабинет. Ну пианино у нее еще захлопывалось так, что ты чуть пальцы не переломала!
– Аа-аа, ну да, помню… А почему я должна стать известной?
– Она все нахваливала, какой у тебя чуткий слух, все ноты в школе улавливала с первой попытки! Вот и ждет, когда певицей станешь, ну или хотя бы пианисткой.
Плешецкая усмехнулась, и вышло как-то скомканно и грустно. Воспользовавшись случаем, я пересел к ним спиной, заняв более удачную позицию.
– Передай ей, что известность мне не грозит.
– Ой зря ты, Ликуся, так себя настраиваешь! Я вот всю жизнь любимым делом занималась, и когда уволиться пришлось, почти не жалела ни о чем. А ты так и просидишь дома, а потом детей родишь и уже не до мечты будет!
– Ну все, мне пора, – Плешецкая хлопнула руками по коленкам и встала со скамейки. – Давай помогу подняться?
– Заспешила сразу! Что-то ты мне не договариваешь…
– Не выдумывай, пошли давай, – мягко сказала она, но я успел уловить нотки раздражения в ее голосе.
Пока она помогала матери вернуться домой, я крутил какое-то непонятное ощущение, возникшее в солнечном сплетении.
Логическая цепочка, возникшая в моей голове, вырисовывала единственно верную версию происходящего. Плешецкая, не получив поддержку мужа в открытии собственного бизнеса, решила связаться с не менее успешным человеком, дабы он спонсировал ее начинание. Только по какой причине она взялась именно за кафе, если всю жизнь занималась музыкой? И второе – почему Плешецкий ей не стал помогать? Или она изначально не вводила его в курс дела? Тогда по какой причине?
Ответы на эти вопросы я не обязан был узнавать, мной руководил личный интерес. Обычно, выслеживая любовников, открывающаяся передо мной картина была плоской. Линейные уравнения – жена плюс скука, равно измена; или – жена плюс месть, равно измена; или жена плюс старый богатый муж, равно измена. Я думал, что не отхожу далеко от сути работы – отвечая на эти вопросы самому себе, я никак не мешаю ходу слежки.
Сейчас же я понимаю, что ошибался. То любопытство возникло из-за двух факторов. Первый – одиночество – я не был удовлетворен собственной жизнью, хотя и пытался убеждать себя в обратном, поэтому чужие секреты интересовали меня с удвоенной силой. Второй – схожесть Плешецкой с ней – известно, что человека притягивает один тип людей, и на протяжении жизни он меняет партнеров в той или иной степени похожих друг на друга поведением, характером, убеждениями или внешностью. Конечно, я этого не осознавал, даже больше – отрицал. Но спустя время у меня словно открылись глаза. И погружая вас в свою историю, вспоминая подробности и заново переживая те эмоции, я думаю важным погрузить вас в суть чуть раньше, чем я осознал ее сам.
VIII Алексей Блонский «Замкнутый круг» Глава 5 Встреча, которую я никак не ожидал
29 мая 2023 года
Вечером того дня подруги позвали Плешецкую на выставку театрального реквизита. Я узнал об этом по счастливой случайности – на выходных она сидела на террасе, пила послеобеденный чай с печеньем, как вдруг ей позвонила Лейла Байрамова по видеосвязи. На заднем сидении моей машины можно найти много увлекательного, в том числе направленный микрофон. Иногда он помогал, в как тот момент. Работал он на расстоянии пятидесяти – ста метров, как раз в пределах досягаемости. Он был уже потрепан временем и нуждался в замене, но с перебоями все же мне удалось услышать разговор и заранее купить билет в музей.
Около восьми вечера Плешецкая уже была готова, и вышла на крыльцо, ожидая такси. Оделась она в бутылочно-зеленое вечернее платье, спереди оно было абсолютно закрытым – длинные рукава, никакого намека на декольте, а вот спина… Вырез тянулся до самой желанной точки, оголяя изящные лопатки, сексуальную полосу позвоночника, приковывающую к себе все внимание. Плешецкая вильнула бедрами, и мое сердце дрогнуло от испуга. Мне показалось, сейчас я увижу то, чего определенно видеть не должен, но платье лишь кокетливо дразнило.
Вместо такси к дому подъехал знакомый черный бентли. Не ожидал его здесь увидеть. Терентьев вышел из машины, и они с Плешецкой обменялись лишь кивками. А следом вышел тот, кого здесь быть явно не должно. Я не поверил собственным глазам. На мгновение мозг перестал соображать, в голове повис безмолвный вопрос – что вообще происходит?
Плешецкий.
Во всех действиях моего заказчика я читал раздражительность и нетерпение.
Все раскрыто.
Я опоздал…
Из-за того, что я готовился отъезжать, машина была припаркована ближе обычного, поэтому я слышал через открытое окно их беседу.
– Куда собралась в таком виде? – гневно спросил Плешецкий.
– Мы с девочками идем в музей, – спокойно ответила она, но в глазах все равно читался страх.
– На ночь глядя? Ты меня совсем за придурка держишь?
– Нет, не держу. Если хочешь, можешь позвонить Лейле или Вике. Это не просто музей, а выставка театрального реквизита, Лейла хочет найти там какой-нибудь антиквариат.
Терентьев все это время стоял рядом, делая вид, что не слушает разговор. Я начал подозревать, что ошибся в догадках, когда понял, что Плешецкий и Терентьев держатся рядом, никак не конфликтуя. Когда страх и шок отпустили, я стал размышлять логически. Какой муж приехал бы к себе домой с любовником жены в одной машине… будь он об этом осведомлен?
– Сколько это все продлится?
– Около часа. В пол десятого я буду дома. Ты даже не успеешь лечь спать.
Он ничего не ответил. Кивнул Терентьеву, приглашая в дом. Мне показалось, или так и было – перед тем как войти Терентьев многозначительно улыбнулся Плещецкой, а она нервно заправила волосы за ухо.
Мой телефон завибрировал. Впервые Плешецкий позвонил мне за все время слежки. Пытаясь унять дрожь в руках, я набрал в легкие побольше воздуха, и постарался успокоить нервы.
– Алло?
– Видел твою машину на улице, ты за ней поехал?
– Да.
– Новостей пока нет?
– Думаю, в скором времени будут. Уже есть зацепка, но пока не добыл доказательств.
– Сегодня она с подругами или с ним?
– С подругами, сомнений нет.
– Понял.
Он бросил трубку.
Мало того, что Плешецкая была замужем за одним из самых богатых мужчин в городе, мало того, что она водила связь со вторым из них, так они еще и работали вместе! Конечно, Плешецкий нанял Терентьева в качестве бухгалтера, а что иначе им вдвоем делать? Ситуация приняла неожиданный оборот. Как Плешецкий с такой чуйкой на любовника, не разглядел его в своем бухгалтере?
IX Алексей Блонский «Замкнутый круг» Глава 6 «Лучшие подруги» и «любящий муж»
Меня еще немного потряхивало, когда мы с Плешецкой вошли в музей – она в компании своих подруг, а я, держась от них на расстоянии двух-трех метров. Лейла Байрамова оказалась выше, чем на фотографиях. На ней было платье, неудачно подчеркивающее широкие мужские плечи. Зато смуглая кожа приятно гармонировала с темными волосами, собранными в элегантный конский хвост. Вика Сергеева, наоборот, небольшого роста, с мышиными чертами лица. На ней была меховая накидка поверх откровенного платья без бретелек. Большая грудь слишком сильно выпирала, а платье плохо держалось, из-за чего ей приходилось его постоянно поправлять. Мужчины, и, к сожалению, я тоже не стал исключением, весь вечер пялились на ее огромный бюст. В оправдание скажу – человеку тяжело контролировать свои глаза, когда перед ним выставляют открытые части тела.
Вечер намечался приятный. На входе в зал музея стоял фуршетный столик с шампанским и закусками, играла ненавязчивая музыка, и антураж в целом напоминал закрытую вечеринку. Тем не менее людей здесь было полно. Держаться близко к Плешецкой и оставаться незамеченным у меня выходило неплохо.
Признаться, выставка меня даже заинтересовала. Здесь были костюмы, в которых когда-то выступали известные актеры театра, украшения, парики… Некоторые из выставленных декораций были достаточно старыми, например, я нашел подсвечник из цветного стекла, датируемый 1893 годом. Его использовали в постановке «Ромео и Джульетты», когда театр только открылся.
Забывшись, я начал ходить между рядами и изучать экспонаты. В зал зашла женщина и попросила минутку внимания. Она рассказала, что любую понравившуюся вещь можно будет приобрести. Цена обговаривается лично с ней, а через час начнется аукцион в соседнем помещении.
Через весь зал кто-то громко и властно крикнул:
– Семен Аркадьевич! – это был голос Байрамовой. Она задрала свою огромную руку к потолку, привлекая внимание и указывая, где стоит.
На ее зов обернулся не только Семен Аркадьевич – престарелый сухой мужичок в круглых очках и коричневом шерстяном костюме-тройке – но и весь зал. Заметив, что на нее все смотрят, Байрамова ни капли не смутилась, а лишь отхлебнула шампанского. Я незаметно подошел ближе.
– Здравствуйте! Наконец-то нам удалось встретиться! – сказала Байрамова. – Посмотрите своим профессиональным взглядом, за что здесь можно выложить кругленькую сумму?
Старичок принялся за дело, а девушки остались около фуршетного столика.
– Мы разве не будем сами смотреть на декорации? – спросила Плешецкая.
– Зачем? – ответила вопросом на вопрос Байрамова, Вика Сергеева прыснула от смеха, прикрыв рот рукой. – Сейчас он найдет что-нибудь, что можно выгодно перепродать, и пойдем на аукцион. Меня это барахло не сильно интересует.
– Ужасно, – скривила нос Сергеева. – Как можно носить эту безвкусицу? Посмотрите на ту женщину. Эта форма каблука… боже… как у шестидесятилетней старушки!
– Чем планируете заняться после аукциона? – спросила Байрамова.
– Я не смогу остаться. Планирую ухать часов в девять, – ответила Плешецкая.
