Твои рядовые, Россия!

скачать книгу бесплатно


Наступила весна 1942 года. Туманным и тёплым апрельским утром несколько женщин и мальчишек вышли на весенний сев. Сделали несколько кругов – лошади устали. Дмитрий сел на свежую борозду и тут услышал журавлиную песню. Опять журавли! Но только на этот раз не улетали, а прилетели, и в их небесной песне была уже другая мелодия, что-то торжественное, казалось, они ещё раз подтверждали вечный закон жизни – круговорот совершается, война не в силах его остановить.

Ещё не стихла журавлиная песня, как прибежала из деревни босоногая девчонка:

– Митя, сказала она, – велели придти в сельский Совет, тебе повестка из военкомата.

Сразу ёкнуло сердце парня, и он в этот момент почувствовал себя взрослым солдатом. В 1942 году комсомолец Дмитрий Болдаев в составе тридцати таких же юношей-призывников Серебряно-Прудского района был призван на Балтийский флот. Здесь, под Ленинградом, были сформированы морские бригады и под покровом ночи через Ладогу на морском транспорте переброшены в Ленинград. В то время он был в блокадном кольце.

Более чем 300-тысячная армия немцев обложила город с юга и юго-востока, фашистские войска нависли со стороны Карельского перешейка и вышли к реке Свирь. Войска Ленинградского фронта и силы краснознамённого Балтийского флота оказались в очень тяжёлом положении. Долгие месяцы враг терзал осаждённый город. Тисками голода, жестокими бомбёжками и обстрелами он стремился обескровить и обессилить его защитников, сломить их волю.

Корабли с войсками и техникой входили в Ленинград после наступления темноты, возвращались перед рассветом. Всё это происходило в период жестоких штормов, а затем и ледостава, двигались они по стеснённым фарватерам и мелководью в зоне вражеского огня. А когда выгрузились на берег, Дмитрий долго смотрел на опалённую войной Ленинградскую землю. Истерзанная, она лежала у его ног, и, казалось, каждый ком взывал к мести. Чёрные, торчащие трубы мирных очагов, серые, зловеще зияющие остовы огромных каменных зданий, разбитые вагоны, искорёженные рельсы говорили, казалось, то же самое. Под солдатскими сапогами хрустели осколки стекла, и они как будто вонзались не в землю, а в самое сердце краснофлотца.