Карточный домик

скачать книгу бесплатно

– Миллион долларов.

– И всего-то? – хохотнул Эдрис. – Почему не десять миллионов, не двадцать?

Она взглянула на дешевые часики на запястье:

– Кончайте свои игры. Через десять минут мне надо быть дома. У меня сегодня свидание.

– Положим, я покажу тебе, как сделать пятьдесят тысяч долларов, – тихо сказал Эдрис, – ты готова рискнуть?

Посмотрев на него, она поняла по выражению его глаз, что он не шутит, и почувствовала, как в венах вдруг быстрее побежала кровь.

– Чем я рискую? У меня ничего нет.

– Да, ты рискуешь. Ты рискуешь тем же, чем собираюсь рисковать я. Все зависит от того, во сколько ты это оцениваешь. Пятьдесят тысяч долларов – это неплохая сумма. Риск не так уж велик, но он есть. Ты рискуешь своей свободой, детка, так же как я буду рисковать своей.

– С чего вы решили, что моя свобода стоит пятьдесят тысяч долларов? Моя свобода? – Она рассмеялась. – Я ни перед чем не остановлюсь, чтобы заполучить такие деньжищи.

Ее смех смолк, а на губах осталась решительная и горькая улыбка – он отметил это и, довольный, кивнул:

– Сначала придется их заработать, детка. Только не ошибись. У меня для тебя особое задание, но, чтобы его выполнить, нужно потрудиться.

– Как?

– Прежде чем я объясню, позволь рассказать, что за всем этим стоит.

Именно тогда она и узнала о своей сестре и ее браке, о том, как сестра сбежала с ребенком и в конце концов стала уличной проституткой.

– Твоя сестра сидит на героине, – сказал Эдрис. – Ей уже никто и ничто не поможет. Я даю ей четыре месяца, не больше. Она умирает на глазах.

Айра сидела, подавшись вперед, упершись локтями в колени, а подбородком в ладони… Взгляд ее затуманившихся голубых глаз был настолько сосредоточен, что она перестала замечать все вокруг, забыв о свидании с Джессом, забыв о танцах в ночь на воскресенье, забыв обо всем, кроме этого свистящего шепота, по капле отравлявшего ей слух.

Наконец Эдрис рассказал ей о том, чего он хочет от нее. Это прозвучало как сюжет из какого-то фильма, и поначалу она решила, что он просто сумасшедший – урод с дыркой в голове. Но по мере того как он продолжал посвящать ее в свой замысел, она стала осознавать, что все это может сработать и в таком случае деньги не блеф.

– Он никогда не видел своей дочери, – подытожил Эдрис. – Он ничего не слышал о ней все шестнадцать лет. Есть семейное сходство. Я его вижу. Ты очень похожа на Мюриэль. Он это тоже увидит. Здесь не о чем беспокоиться. Он примет тебя за свою дочь без всяких вопросов. Для тебя это очевидно, ведь так?

Да, для нее это было вполне очевидно. Мать ей говорила, что Мюриэль в семнадцать лет выглядела точно так же.

– Но как насчет дочери? Той, которую я должна представлять? – спросила Айра. – Что насчет нее? Что, если она слышала обо мне?

– Ее не будет, – сказал Эдрис и потер руки. – Она мертва. Она умерла на прошлой неделе. Вот почему я здесь. Если бы она была жива, мы бы не смогли это провернуть. Только когда Мюриэль сказала мне, что дочь мертва, мне пришла в голову эта идея. – Он испытующе посмотрел на девушку, дабы убедиться, что она поверила ему. – Даже сейчас мы ничего не можем сделать, пока Мюриэль жива. Но ей осталось недолго… три-четыре месяца.

Айре стало не по себе.

– Как умерла ее дочка?

– Она купалась, у нее начались судороги, и она утонула, – как по писаному лгал Эдрис.

– И ничего нельзя сделать для Мюриэль?

– Нет, она живой мертвец.

Айра сидела молча, глядя сквозь лобовое стекло автомобиля.

– Ну? – нетерпеливо спросил Эдрис. – Ты готова на это? Риск небольшой.

– Я подумаю. Это надо хорошенько обдумать. Будьте здесь в это же время в следующее воскресенье, и я дам ответ – да или нет.

– Я не могу снова приехать из Парадиз-Сити, детка, – сказал Эдрис. – Я тут за счет своего ежегодного отпуска. Я должен зарабатывать на жизнь. – Он вынул визитку из кошелька. – Вот мой адрес. Пришли мне телеграмму, когда ты все обдумаешь. Достаточно одного слова: да или нет. Не торопись. Мы не можем ничего сделать, пока Мюриэль жива. У тебя куча времени, чтобы принять решение, детка, и, уверен, оно будет правильным.

Она думала об этой первой встрече с Эдрисом, когда вышла из зала прибытия аэропорта и направилась к автовокзалу. С тех пор она еще дважды виделась с ним. За эти четыре месяца ожидания он навел глянец на свой план. Теперь трудно было представить, что могло бы пойти не так. Она попрощалась с отцом, сообщив, что получила работу далеко от Нью-Йорка и что она не вернется.

Он был слишком пьян, чтобы осознать это. Единственное, о чем Айра сожалела, – это о расставании с Джессом Фарром. Она не сказала ему о том, что собирается делать. Он задал бы слишком много вопросов. Она сказала себе, что с пятьюдесятью тысячами долларов наличными она будет иметь много мужчин получше и поинтересней нынешних. Она сказала это, но не очень-то себе поверила. С раздражением она обнаружила, что влюблена в Джесса больше, чем полагала. Она будет скучать по нему.

Сопровождаемая взглядами мужчин, она вышла из прохладного здания аэропорта, пересекла освещенный ранним утренним солнцем тротуар и села на автобус до Сикомба.

Глава третья

– Это дорога не в Парадиз-Сити!

Они молча ехали примерно тридцать минут. Затем Алгир внезапно сбавил скорость и свернул с шоссе на узкую грунтовую дорогу, с кустарником цитрусовых по обе ее стороны.

– Все в порядке, – буркнул он и чуть увеличил скорость.

– Нет, не так! – воскликнула Норена, в голосе ее слышалась тревога. – Я знаю, что эта дорога ведет к морю! Вы ошиблись, мистер Теббел.

– А что не так с морем? – спросил Алгир, глядя перед собой. Он не мог заставить себя взглянуть на девушку. – Ты не любишь море?

На прошлой неделе он ездил по шоссе 4А в поисках пустынного места, где он смог бы убить девушку и избавиться от ее тела. Эта дорога, по которой они сейчас ехали, вела к найденному им месту. Он ежедневно спускался по ней все пять дней, всегда в это время, и ни разу не видел никого ни на дороге, ни на пляже. Тут купались и устраивали пикники строго по субботам и воскресеньям: в будни, казалось, никто не имел ни времени, ни желания купаться там.

– Я хочу как можно скорее увидеть маму, – нервно сказала девушка. – Мы теряем время, мистер Теббел, заехав сюда. Надо остановиться и повернуть назад.

– С чего ты решила, что ты не увидишь ее, если мы поедем здесь? – сказал Алгир. – Разве я говорил, что она в Парадиз-Сити?

– Тогда где она?

– Она в больнице Калвера, – солгал Алгир. – Это короткий путь к Калверу.

– Но это не так! Я знаю эту дорогу. Она ведет только к дюнам и к морю.

– Предоставь это мне, Норена, – с неожиданной резкостью сказал Алгир. – Я знаю, что делаю.

Она посмотрела на него. Казалось, это был не тот человек, что встретил ее в кабинете доктора Грэхема. Тот был симпатичным, добрым и отзывчивым. А этот… Норена похолодела от ужаса. Почему его лицо резко изменилось? Лица меняются так только в ночных кошмарах.

Из-за дерева, тяжело хлопая крыльями, вылетела цапля, испуганная приближающейся машиной. Впереди Норена увидела море.

– Там море, – сказала она в отчаянии. – Эта дорога к морю и больше никуда.

Кусты цитрусовых уступили место высокой пампасной траве, которая покачивалась под мягкими порывами теплого бриза и была похожа на зловещие пальцы, приманивающие жертву.

– Пожалуйста, остановитесь, – умоляла Норена. – Пожалуйста.

В сотне ярдов от них дорога кончалась большим круговым поворотом.

Когда Алгир стал притормаживать, Норена снова посмотрела на него. Его окаменевшее лицо блестело от пота. Глаза вытаращены. Губы злобно сжаты. Его вид ужаснул ее. Она инстинктивно почувствовала, что он готов напасть на нее. Она часто читала в газетах об изнасилованиях и убийствах. Читала без особого интереса, уверенная, что с ней ничего подобного никогда не случится. Она полагала, что большинство убитых девушек сами были виноваты в этом. Тем, как они одевались и как себя вели, они действительно создавали себе проблемы. Но зачем этому человеку нападать на нее? Что плохого она ему сделала?

Если, конечно, он не один из тех ужасных маньяков, о которых пишут. Но этого не могло быть. Он мамин адвокат. Но разве у мамы был адвокат? Она никогда не упоминала о нем. Норена снова взглянула на Алгира, который остановил машину и вынул ключ зажигания.

На нее он не смотрел, что было еще хуже. Если бы он посмотрел на нее, она, может, по выражению лица догадалась бы о его намерениях. Его движения были медленными и скованными. Она заметила, как его рука, когда он вынимал ключ зажигания, дрожала.

Пляж с бесконечными дюнами, с островками пожелтевшей сухой травы и с широкой полосой мокрого песка, отмечавшей отлив, тянулся на много пустынных миль. Ветер окреп, закручивая сыпучий сухой песок в маленькие кольца, которые неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом создавали конусы дюн, возвышавшиеся над плоским пляжем.

Норена незаметно потянулась к ручке дверцы. Дверца автомобиля распахнулась, и девушка выскочила. Алгир попытался схватить ее, но опоздал. Она вырвалась и помчалась по мягкому песку – так быстро она еще не бегала никогда.

Она никогда не играла ни в хоккей, ни в баскетбол. Она ни разу не выигрывала у сильных соперниц бег на сто ярдов в спортивных состязаниях колледжа. И ей никогда не приходилось бегать, спасая свою жизнь, но теперь, когда она летела по пляжу, мысль, что она делает это, чтобы остаться в живых, гнала ее вперед гораздо быстрее, чем требовалось бы для победы в забеге на сто ярдов.

Алгир изумленно смотрел ей вслед. Его поразило, как быстро эта девушка бежит.

Если она сбежит, то все расскажет!

Он выскочил из машины и припустил за ней. Расстояние между ними было не менее ста ярдов, и оно увеличивалось. Кто бы мог подумать, что эта маленькая сучка может так бегать? Ее длинные ноги, казалось, не касались песка. Он уже тяжело дышал. Его единственной физической нагрузкой были редкие игры в гольф. От бега в таком темпе он вскоре стал задыхаться. Он не останавливался, понимая, что она все больше и больше удаляется от него. Наконец она исчезла из виду за высокой дюной.

Он продолжал бежать, пока не добрался до этой дюны. С колотящимся сердцем, хрипло дыша, он вскарабкался на дюну и остановился – глаза ему разъедал пот. Теперь он увидел ее далекий силуэт на фоне лазурно-голубого неба. Она все еще бежала легко и размашисто, только изменила направление. Она больше не бежала наугад вдоль пляжа, который простирался на несколько миль вперед вплоть до огромного заболоченного кипарисового леса. Теперь она, покинув пляж, уходила все дальше от моря. Впереди перед ней были лесистые холмы, поросшие дубами, ивами и кое-где кленами.

Несколько дней назад Алгир осматривал эти холмы. В зарослях подлеска была прорублена тропинка, полумесяцем тянущаяся до той самой грунтовой дороги, на которую свернул «бьюик» с шоссе 4А.

Знала ли она, что тропинка ведет к шоссе? У него был шанс поймать ее. Единственный шанс. Он скатился, как с горки, с песчаной дюны и помчался по песку к «бьюику». Добежав, сел за руль, трясущейся рукой вставил ключ в замок зажигания, завел двигатель и рванул обратно к грунтовой дороге.

Ему потребовалось лишь несколько минут, чтобы добраться до Т-образного перекрестка, соединявшего грунтовую дорогу и тропинку, идущую от лесистых холмов. Он оставил «бьюик» в тени раскидистой ивы, затем снял пиджак, бросив его в машине, и то бегом, то шагом поспешил по тропинке, пока не добрался чуть ли не до холмов. Он остановился, оглянулся в сторону «бьюика», но за высокой пампасной травой машины было не видно. Удовлетворенно кивнув, он на несколько ярдов продвинулся в подлесок. Затем выбрал куст погуще и притаился за ним. Из засады ему было видно примерно двадцать ярдов тропинки.

Теперь ему ничего не оставалось, как ждать.

Сидя на корточках в ожидании Норены, он подумал о Тикки Эдрисе и этой девушке, Айре Марш. Тикки, похоже, был ею доволен. Весь успех их плана зависел от этой девушки. Если Тикки ошибся в ней, тогда какой смысл было убивать Джонни Уильямса, Мюриэль Марш, а теперь еще и ее дочку. Может, он свихнулся, поддержав такой план, но Тикки убедил его.

– Я видел ее, а ты нет, – сказал Тикки. – Она создана для этой работы. Не беспокойся о ней, Фил. Эта кукла на все пойдет ради денег.

Он подумал, что у Тикки съехала крыша, если он пообещал подростку пятьдесят тысяч долларов. Зачем отдавать такой навар? Наверняка она бы согласилась и на десять тысяч.

Тикки улыбнулся своей зловещей улыбкой:

– Какая разница? Кто сказал, что она вообще что-то получит? Расслабься, Фили-малыш, подумаешь, еще один труп. Сколько у нас уже – три?

Алгир вытер пот со лба. Он не доверял Тикки. Он должен был проследить за тем, чтобы Тикки не задумал что-то за его спиной. Подумаешь, еще один труп. Сколько у меня тогда будет – четыре?

Алгир подозревал, что у Тикки не все дома. Он был одержим жаждой мести. С тех пор как он начал работать в ресторане «Ла Коквилль», он не раз говорил Алгиру, что всегда мечтал поквитаться с богачами.

– Знаешь что? – сказал он однажды, когда они вдвоем сидели в квартире Тикки. Это было в четверг, вспомнил Алгир, поздней ночью, по окончании работы Тикки. Они планомерно выпивали, и к тому моменту Тикки был очень пьян. Его лицо стало красным, глаза остекленели, а на лбу сверкали капли пота. – Я не мог себе представить, как мне уделать этих богатых сволочей. Чтобы сравняться с ними, я должен был иметь столько же денег, сколько у них… даже больше. Я не понимал, как мне достать такие деньги, пока не поехал к миссис Форрестер. Какой у меня был шанс? Я, уродливый карлик, против этого ухмыляющегося, гогочущего скопища богатых ублюдков, которые относятся ко мне как к шуту, – со всем их презрением и вонючими шутками. Затем однажды ночью я отправился к этой старой корове, и это случилось! Теперь я больше не один. Я могу говорить с этим парнем, и он намного умнее меня. Ты не представляешь, насколько он умен.

Алгир, слегка пьяный, уставился на карлика:

– Что ты имеешь в виду? Какой парень?

Эдрис принял таинственный вид. Надув щеки, выдохнул и стал обмахивать короткопалой ручкой разгоряченное лицо.

– Я не знаю, кто он. Я его никогда не видел, но я слышу его. Он вот тут. – И Эдрис постучал себя по массивному лбу. – Он говорит со мной, Фил. Именно он придумал этот план. Он сказал мне, что делать. Он, а не я.