скачать книгу бесплатно
– Выйдем? – предложила она.
Вслед за ней я вылез из машины и растянулся на сухой порыжелой траве. Она подняла голову к пронзительно-голубому небу и слепящему солнцу, зажмурилась и тихо вздохнула, млея от блаженства.
А меня охватило странное волнение. Не знаю, как это объяснить, но от ее сверкающих, отливающих металлом волос, белой колонны горла, изгиба фигуры под кроваво-красной блузкой, от ее маленьких изящных рук с тонкими пальцами, отважной линии рта и упрямого подбородка со мной что-то приключилось. Я поневоле начал перебирать в памяти разных женщин, чтобы найти хотя бы одну, способную сравниться с этой юной красоткой. Перед моим внутренним взором проплывали бледные тени – и никто, никто из них ей в подметки не годился!
– Знаешь, сестренка… – начал я.
– Минуточку, – прервала она, – ты не можешь обойтись без «сестренки»? У меня есть имя. Мира Шамвей. Мы с тобой знакомы. Припоминаешь?
– Уж лучше ты была бы мне сестрой, – угрюмо заметил я.
– Ох уж эти крутые парни, у вас только одно на уме! Не мытьем, так катаньем подчинить себе. По-другому вы с женщинами обращаться не умеете.
– А как еще с вами обращаться, если вы без конца угощаете нас то жгучим словцом, то холодным душем? – ухмыльнулся я. – И, кроме того, умение подчинять приближает к цели.
– Только не со мной, – заявила она и, внезапно повернувшись, оказалась совсем близко. – Оставь свое умение при себе. Я не желаю играть в эти игры.
Я подумал: «Знала бы ты, радость моя, какую роль я сочинил для тебя, уже метала бы громы и молнии». Но вслух сказал, небрежно пожав плечами:
– Давай не будем начинать все сначала. Пройдет какая-нибудь неделя – и сама скажешь мне спасибо. Ты ведь не боишься встречи с этим, как его, Куинном?
– Я еще не встречала двуногого, который…
– Помню, помню, ты мне уже говорила.
– Но все равно это безумие, – продолжила она. – На словах-то легко, а на деле… Чистое безумие! Я же не знаю их языка. Они сразу поймут, что я самозванка.
– Доверься доку. Он все продумал. Чего тебе волноваться?
Она порылась в сумочке и вынула колоду карт.
– В тебе что-то есть, – сказала она, тасуя карты: мне показалось, будто перед глазами мелькнула радужная дуга. – Только что?
– Когда я был маленький, – объяснил я, приподнявшись на локте, – мама натирала меня медвежьим жиром. Вот откуда у меня характер и сила духа.
Она протянула руку и достала из моего нагрудного кармана четырех тузов.
– По-твоему, я серьезная девушка?
Я смотрел, как карты порхают в ее тонких пальцах.
– Ага, – сказал я, и у меня отчего-то сжалось горло. – Мало того, по-моему, ты девушка необыкновенная.
Она с интересом взглянула на меня:
– Правда?
– Мгм, ну да. И прежде чем мы распрощаемся, нам предстоит узнать друг друга ближе, намного ближе.
Она наклонилась ко мне и выудила у меня из-под манжеты короля пик. Я вдохнул запах ее волос. Так пахла душистая сирень в приусадебном саду, когда я однажды гостил летом в Англии.
– Ты думаешь?
Я поймал ее за руку и притянул к себе. Она не сопротивлялась.
– Думаю, – ответил я, и моя рука скользнула ей за спину. – Намного ближе.
Мы лежали, обнявшись, и я видел отражение облаков в ее глазах.
– Думаешь, тебе понравится? – спросила она, почти касаясь губами моих губ.
– Наверное… пока не знаю. – И я жадно приник к ее рту.
Она лежала неподвижно. Мне хотелось, чтобы она закрыла глаза и расслабилась, но нет. Я чувствовал, как напряжены мышцы ее спины. Чувствовал губами ее твердые, по-детски сжатые губы.
Она не пыталась меня оттолкнуть, но целовать ее было все равно что целовать тыльную сторону собственной ладони. Я разжал руки и снова откинулся назад, опершись на локоть.
– Ладно, забудь.
Она немного отодвинулась от меня. Дотронулась пальцами до своих губ.
– Мне показалось или ты вкладывал в это какой-то особый смысл? – спросила она, поджав под себя ноги и оправляя юбку.
– Не показалось, – ответил я. – И что с того? Иногда все идет как по маслу, но это не наш случай. Главное – не торопить события в таких делах.
– Нет, – серьезно возразила она, пристально глядя мне в лицо. – Главное – не допускать таких дел.
И я призадумался. Действительно, что на меня нашло? Чего я добиваюсь? У меня ответственное задание с реальной перспективой отхватить 25 000 долларов. А я, рискуя профукать свой шанс, вздумал тискать девчонку, которая нужна мне как прошлогодний налоговый вычет. Все из-за ее волос. Я же говорю, блондинки – моя слабость.
– Ну что, тебе уже не хочется узнать меня ближе – намного ближе? – допытывалась она, не спуская с меня пристального взгляда.
– Там видно будет, – не сдавался я. – Попытка не пытка. Помню, была у меня одна рыжая из Нового Орлеана… Я тебе не рассказывал?
– Нет, и не надо, – отмахнулась она, поднимаясь с земли. – Могу себе представить.
– Это вряд ли, – усомнился я, испытующе глядя на нее. – Фигурка – как песочные часы. Ух!.. С такой каждая минута на вес золота.
Она медленно пошла в сторону «кадиллака».
– Так ты не хочешь мне помочь? Несмотря на то, что я была с тобой чрезвычайно мила?
– Да в чем дело? – Я тоже поднялся и нагнал ее. – С утра тебя вроде бы все устраивало.
– А теперь, – сказала она, садясь за руль, – я в этой затее полностью разочаровалась.
– Не надо рубить с плеча, – предостерег я ее, чувствуя, как от пыльной дороги на меня дохнуло жаром. – Смотри на вещи шире!
– В чем твоя выгода? – спросила она и завела мотор. – Тебе явно не все равно, иначе ты не стал бы так давить на меня.
– Репортаж! – объяснил я. – Будь ты на моем месте, девочка, ты поняла бы, что это значит. Это сенсация, это слава, это моя фотография на первой полосе!
– А ты никогда не думал о тех, кто заворачивает в твою газету кусок сырого мяса? – поинтересовалась она, медленно сдавая назад, к дороге.
– Ну зачем же так, – поморщился я. – Циничные выпады губят твой романтический образ.
Она немного прибавила скорость, и мы начали спускаться по крутому серпантину.
Впереди уже маячил горный поселок, мимо которого мы проехали на подъеме.
– Давай остановимся, выпьем пива, – предложил я. – В горле пересохло.
Мы въехали на булыжную мостовую, миновали живописную группу цветочниц-индианок, протягивавших нам пестрые букеты, и затормозили возле маленькой пивной. Перед входом под ярким тентом стоял длинный чугунный стол со скамьей. Из дверей несло пивом и потом.
– Внутрь не пойдем, – сказал я, усаживаясь за стол под навесом. – Там дышать нечем, прямо как у нас в редакции.
Она села рядом, сняла широкополую соломенную шляпу и бережно положила ее на стол.
Пожилой щуплый мексиканец вышел из пивной и поклонился. В его глазах мне почудилась тревога, – должно быть, у бедняги неприятности, подумал я. Приняв заказ, он молча удалился.
– У этого малого такой вид, будто на него давит не только собственная шляпа, – сказал я, расстегивая пиджак и незаметно отлепляя от тела рубашку.
– Все они одним миром мазаны, – равнодушно заметила моя спутница. – Их главная забота – угадать, куда прыгнет блоха. Когда-то я их жалела, потом перестала… – Она осеклась, и ее глаза расширились. Она сидела вполоборота ко мне и, вероятно, увидела позади меня что-то необычное.
Я оглянулся. Вход в бар заслоняла фигура толстяка. Да какого! Ничего подобного я в жизни своей не видывал. Он был не просто толст, он был огромен – дюймов на семь больше шести футов[11 - Т. е. двухметрового роста (201 см).]. На голове соломенное сомбреро, могучие плечи укрыты сарапе[12 - Сарапе – мексиканская мужская шаль (плед), часто с бахромой на концах.], однако, помимо этих традиционных атрибутов, я успел заметить добротный черный костюм и мягкие ковбойские сапоги с серебряной отделкой.
Гигант стоял, прислонившись к дверному косяку, с толстых губ свисала сигарета, черные глаза неподвижно смотрели на Миру.
Его глаза особенно поразили меня – непроницаемые, как у змеи. Этот тип определенно мне не нравился. В том, что он не здешний, я ни секунды не сомневался, в деревенском захолустье такие не водятся. Он откровенно пялился на Миру, и от его самоуверенной наглости мне сделалось не по себе.
– Каков красавчик, а? – бросила мне Мира. – Не может быть, чтобы это был один человек. Спорим, что у его мамаши родилась двойня? Наверно, сунула мальцов в горячую ванну, а после не смогла разлепить?
– Послушай, куколка, – сказал я приглушенно, – побереги свое остроумие для меня, ладно? Этот типус его не оценит.
Человек-гора вынул сигарету изо рта и щелчком отправил ее в мою сторону. Она упала на стол между мной и Мирой.
Если бы кто другой выкинул подобный номер, я бы не раздумывая надавал ему по ушам, но из странного суеверия мне претит задирать того, кто вдвое здоровее меня. Я уже говорил вам об этом. Ну а если мужик здоровее меня втрое, я стерплю от него почти что угодно, прежде чем решусь ответить.
Мира всячески подстрекала меня ввязаться в драку. Таковы женщины. Им кажется, что вступить в неравный бой – значит доказать свою доблесть.
– Слабо ткнуть его в жирное пузо? – спросила она.
Возможно, великан не понимал никакого языка, кроме родного, но поди знай! В наше время образованных пруд пруди, и среди них попадаются такие, на кого сроду не подумаешь.
– Чего ты добиваешься? – сказал я шепотом. – Чтобы я поскорее совершил самоубийство?
– Лучше сидеть и смотреть, как этот жиртрест меня оскорбляет? – возмутилась она, сверкнув глазами. – Ты что, не видишь? – И она показала на окурок, дымившийся возле ее руки.
– Всего-то? Пустяки, чистая случайность. Никто не хотел тебя оскорбить. Успокойся. Из-за мнительных дамочек в мире вспыхивают революции.
Тощий мексиканец опасливо протиснулся мимо толстяка, словно тот был не человек из плоти и крови, а смертоносная боевая машина вроде «черной вдовы»[13 - Имеется в виду американский тяжелый ночной истребитель времен Второй мировой войны (Northrop P-61 Black Widow).], подал нам пиво и вновь шмыгнул внутрь.
Толстяк опять закурил, пару раз пыхнул, вынул сигарету изо рта и щелчком направил ее к нам. Пока сигарета описывала в воздухе дугу, я поспешно накрыл рукой свою кружку, но сигарета спикировала в кружку Миры. Прежде чем она успела пикнуть, я быстро поменял кружки местами.
– Вот, пей на здоровье, сладкая моя, только не надо поднимать шум!
Выражение ее лица меня испугало. Она побледнела, глаза вспыхнули, как у кошки в темноте.
Внезапно толстяк расхохотался высоким, режущим слух смехом – как будто ложкой били по пустой кастрюле. Бока его затряслись, усы-ниточки подпрыгнули кверху.
– У сеньора в жилах молоко, – изрек он, хлопнув себя по жирным ляжкам с таким видом, словно его осчастливили.
У меня мелькнула мысль дать-таки ему в сальную рожу, но что-то меня остановило. В здешних краях я давно не новичок и на громил всех мастей насмотрелся вдоволь, но этот экземпляр был совсем другой породы. Его могла бы убедить только пуля, а револьвера я с собой не захватил.
Вот что меня остановило – меня, но не Миру. Она одарила его взглядом, который приструнил бы и отбившегося от табуна жеребца.
– А не пошел бы ты искупаться в озере – или сразу в двух, если одного для такой туши мало!
В повисшей тишине можно было бы услышать, как перышко опустилось на землю.
Жиртрест перестал смеяться.
– У тебя слишком большой рот, крольчонок, – произнес он. – Доведет тебя до беды.
О боже! Он не шутил.
– Уйди с солнца, толстушка, – посоветовала ему Мира, – пока кумпол не расплавился. Сходи проветрись, короче, скройся – смойся – сгинь!
Мексиканец сунул руку под сарапе – сейчас вынет пушку, подумал я и поспешил его опередить:
– Спокойно, приятель, все в порядке, мы уже уходим.
Но он на меня даже не взглянул. Ни с того ни с сего он вдруг застыл, словно гранитная глыба, а глаза выскочили у него из башки, как две поганки на длинных ножках.
Я посмотрел на Миру. Ее руки лежали на столе, и между сложенными лодочкой ладонями высовывалась треугольная голова маленькой зеленой змейки. Она быстро двигалась вперед-назад, молниеносно выбрасывая раздвоенный язык и снова втягивая его обратно. От этой картины у меня мурашки забегали по спине. Мира слегка развела руки в стороны, и змея вмиг исчезла… И вот уже Мира приветливо улыбается толстяку, как старому знакомому.
Видели бы вы этого героя! Все его бахвальство, злобу и наглость как ветром сдуло, за какую-то минуту он изменился до неузнаваемости. Закрыв рукой глаза, он обескураженно качал головой. По-видимому, изо всех сил пытался собраться – и не мог.
– С первого раза до тебя не доходит? – спросила Мира. – Вали отсюда. Не порти воздух.
Тощий мексиканец с перекошенным лицом выскочил из бара и что-то быстро сказал здоровяку, показывая на дорогу. Тот бросил взгляд в направлении трясущегося пальца, потом – с угрозой – на нас.
– Мы еще встретимся, – пообещал он. – Особенно жду встречи с сеньоритой. У нее слишком большой рот. Надо засунуть ей в рот шершня, а губы зашить. – И он поспешно скрылся в баре, оставив тощего мексиканца одного следить за стремительно приближавшимся по дороге облаком пыли.
Я расстегнул воротник.
– Слыхала про шершня?.. А ты тоже хороша, нашла с кем балагурить!
Она невозмутимо взяла со стола свою шляпу.
