скачать книгу бесплатно
– У тебя есть новости?
– Ничего особенного. Строго между нами. Вчера вечером мне позвонила миссис Дедрик. Догадайся, о чем она просила?
– У нее потребовали выкуп и ты должен доставить деньги, да?
Я кивнул и сказал:
– И она не хочет, чтобы об этом узнала полиция.
– Понимаю, – с горечью сказал Мифлин. – Но при этом ждет, что мы вернем ей мужа. И когда надо отдать деньги?
– Завтра вечером. Они позвонят ей и дадут последние указания.
– Придется все рассказать Брендону.
Я пожал плечами:
– А это уже зависит только от тебя. Какой от него толк? Брендон приедет и схватит парня, которому нужно передать деньги? Да этим он только навредит Дедрику: все равно что сам убьет его.
– Могу поспорить, Дедрик уже мертв.
– Может быть, но мы точно не знаем.
– Как бы то ни было, я должен ему все рассказать.
– Ну, он-то не скажет миссис Дедрик, что я был здесь у вас. И что вы сделаете? Попытаетесь поставить прослушку на телефон?
– Вполне возможно, – ответил Мифлин, закрыв глаза и нахмурившись. – Если эта женщина хочет избежать вмешательства полиции, то Брендон, скорее всего, ничего предпринимать не станет. Он боится сделать неверный шаг. Как только выкуп будет выплачен, наша компетенция закончится. Этим делом займется ФБР.
– Так что там Мэри Джером?
– Брендон решил оставить ее в покое, но я отследил машину, на которой она приезжала. Патрульный заметил автомобиль при выезде из «Оушен-энда» и сумел назвать номер. Он один из тех чудаков, которые запоминают номера машин. Услышав о похищении, он написал рапорт. Мэри Джером взяла машину напрокат в автосервисе «Акме». Знаешь это заведение? Хозяина зовут Лют Феррис. Мы давно следим за ним: он занимался перевозкой марихуаны, но ни разу не попался. Я позвонил ему, оказалось, что он в Лос-Анджелесе, и я поговорил с его женой. Она вспомнила Мэри Джером: та появилась накануне похищения, около восьми часов вечера, попросила у Ферриса машину на пару дней и внесла залог – пятьдесят долларов. В качестве своего адреса назвала «Оркид-отель».
– Феррис оказался настолько доверчив, что позволил взять машину, не проверив клиента?
– А что ему волноваться? Машина застрахована. Как бы ни было, это все, чем мы располагаем.
– Вы проверяли аэропорт и вокзал: откуда она приехала?
– Проверяли, но пока без результата.
– И это все?
– Да, и боюсь, что больше мы ничего не узнаем, – сказал Мифлин, гася окурок. – Расследовать похищение – самая неблагодарная работа. Если они убьют похищенного, а деньги не будут помечены, то все, конец. Тогда единственная надежда, что один из них окажется недоволен своей долей и выдаст остальных. Теперь, когда Брендон осторожничает, работать в десять раз труднее. Эта Мэри Джером – наша единственная зацепка, а я все еще не могу на нее выйти.
– Ну что ж, еще одно убийство наверняка поможет расследованию, – с горечью сказал я. – Если завтра вечером меня не прикончат, это будет просто удивительно.
Мифлин задумчиво посмотрел на меня.
– Что ж, это единственная хорошая новость за всю неделю, – ответил он. – Можно даже не сомневаться, что именно так они с тобой и поступят.
Я пошел к выходу, потирая руки и насвистывая «Похоронный марш» из «Саула»[2 - «Саул» – оратория Г. Ф. Генделя (1739).].
Глава восьмая
– Завещание написал? – спросил Керман, наблюдая за тем, как я заряжаю кольт, вынимая патроны 38-го калибра из лежащей на столе коробки. – Надеюсь, ты оставил мне все свои сбережения? Деньги мне сейчас очень пригодятся. Моя рыженькая, кажется, думает, что мне их девать некуда.
– Прекрати, Джек, – резко сказала Паула. Она старалась не подавать вида, но в ее глазах читалось беспокойство. – Веди себя прилично.
– Да заткнитесь вы оба, – рассердился я. – Вы меня просто бесите. Давай все обсудим, Джек. За домом, скорее всего, следят, поэтому держись так, чтобы тебя не заметили. Я дам тебе знать, куда мы направляемся, перед самым выходом. Жди пять минут, а затем следуй за нами. Убедись, что не засветился. Мы не можем позволить себе ни малейшей ошибки. Что бы ни случилось, не высовывайся, пока не началась заварушка. Только тогда выходи и стреляй.
Керман с трудом сглотнул:
– Что ты только что сказал?
– Я сказал: выходи и стреляй.
– Вот-вот, именно это. Слушай, а может, мне тоже написать завещание?
– И ради всего святого, постарайся стрелять метко, – продолжал я.
Взглянув на часы, я встал и сунул 38-й в наплечную кобуру под пиджаком.
– Уходим отсюда. Паула, если мы не объявимся до полуночи, свяжись с Мифлином и расскажи ему все.
– Черт возьми, я надеюсь, что все обойдется, – сказал Керман с обеспокоенным видом.
– Будь осторожен, Вик, – сказала, прощаясь, Паула.
Я похлопал ее по плечу:
– Никак не пойму тебя. Ты волнуешься из-за такой ерунды, как похищение, но без всякой жалости отправила меня к наркоманам. Не ребячься, Паула. Подумай о деньгах, которые мы собираемся заработать.
– Ладно, не делай глупостей. – И она попыталась улыбнуться. – И ради бога, не старайся казаться смельчаком перед этой богатой блондинкой.
– Ты меня нервируешь, – сказал я. – Ну все, Джек, пошли отсюда.
Мы направились к лифту.
– Как ты думаешь, мы еще успеем пропустить по стаканчику? – с надеждой спросил Керман, когда лифт опустился на первый этаж.
– Нет, но в машине найдется целая пинта. Только, пожалуйста, Джек, не совершай ошибок. Это очень опасная история.
Керман передернул плечами:
– Для меня она уже началась.
Он спрятался в «бьюике», сев на корточки между сиденьями. Я набросил на него плед.
– Буду наслаждаться каждой минутой, – сказал он, высунув голову из складок пледа. – И как долго, по-твоему, мне сидеть скорчившись?
– Часа три-четыре, не больше.
– Если температура будет под тридцать градусов, то я на своей шкуре почувствую, что такое калькуттская черная яма[3 - Название тюремной камеры в калькуттском форте Уильям, где в ночь на 20 июня 1756 г. задохнулись английские военнопленные (из 146 узников выжили только 23 человека).].
– Ничего, к вечеру станет прохладнее, – ответил я, не выказывая никакой жалости, и завел машину. – У тебя есть целая бутылка виски, чтобы скоротать время, только не кури.
– Еще и не курить?
– Слушай, перестань валять дурака. Если ты чем-нибудь выдашь себя, тебе перережут глотку.
Керман заткнулся.
Я снова ехал по частной дороге, ведущей в «Оушен-энд», только на этот раз гораздо увереннее. Медленно свернул на подъездную аллею и остановился у балюстрады.
При неярком свете вечернего солнца дом выглядел очень привлекательно, как, впрочем, и любой дом стоимостью в миллион долларов. Перед главным входом стоял большой черный «кадиллак». Неподалеку два садовника-китайца обрезали куст роз, придавая ему форму зонтика. Они работали с таким усердием, словно розы были их главным источником дохода на ближайшие девять месяцев; впрочем, возможно, так оно и было. Большой бассейн блестел на солнце, но никто в нем не плавал. По другую сторону бархатной лужайки, в нижнем саду, куда спускались террасы, стояли шесть розовых фламинго: они смотрели на меня, длинноногие и капризные, такие же нереальные, как голубое небо на итальянской открытке. В этот день в «Оушен-энде» было все, кроме счастья.
Я посмотрел на дом. Окна были закрыты ярко-зелеными ставнями; кремово-зеленый полосатый тент хлопал от ветра над входной дверью.
– Ну, пока, – тихо сказал я Керману. – Я пошел.
– Желаю приятно провести время. – В его голосе слышалась досада. – Ты там не стесняйся. И клади побольше льда в напитки.
Я прошел по террасе и нажал на кнопку звонка. В застекленную раму двери мне был виден большой холл и тусклый прохладный коридор, ведущий в дальнюю часть дома.
Высокий худой старик вышел мне навстречу и открыл дверь. Он приветливо посмотрел на меня. Было такое чувство, будто дворецкий оценивает мой костюм и охотно купил бы мне что-нибудь получше, чтобы я не позорил дом. Но возможно, я ошибался и старик не обратил на мою одежду никакого внимания.
– Миссис Дедрик ждет меня.
– Как вас зовут, сэр?
– Маллой.
Старик не сдвинулся с места.
– Будьте добры, вашу визитку.
– Ага, а еще у меня есть особая примета – родимое пятно. Не нужно его показать?
Он снисходительно посмеялся, как престарелый дядюшка, играющий с маленькой племянницей.
– Столько представителей прессы пытались встретиться с миссис Дедрик, что мы вынуждены соблюдать меры предосторожности, сэр.
Я рисковал так простоять на входе до скончания века, поэтому вытащил бумажник и показал ему свою визитку – не ту, на которой было название фирмы.
Он отступил в сторону.
– Пожалуйста, подождите в гостиной, сэр.
Я вошел в комнату, где убили Соуки. Мексиканский ковер был отчищен. Не было ни трупа, ни нетронутого виски с содовой, ни окурка сигареты, и даже столешница была починена.
– Я был бы вам очень признателен, если бы вы принесли мне двойную порцию скотча с большим количеством льда.
– Конечно, сэр.
Дворецкий пересек комнату и подошел к буфету, на котором стояли бутылка «Хейг и Хейг», стаканы, ведерко со льдом и газировка «Уайт-Рок».
Я прислушался к его движениям, но, к своему удивлению, не услышал скрипа костей, хотя он выглядел настолько старым, что этого вполне можно было ожидать. Старик проворно взялся за приготовление напитка. Когда он протянул мне стакан, я почувствовал в его руке силу, способную опрокинуть телегу вместе с лошадью.
– Если хотите, вы можете пока почитать журналы, я принесу их вам.
Я опустился в мягкое кресло, которое приняло меня неохотно, словно делало одолжение, вытянул ноги и осторожно поставил стакан на подлокотник.
– Как вы думаете, ждать придется долго? – спросил я.
– У меня нет опыта в таких делах, сэр, но вполне вероятно, что преступники свяжутся с нами только с наступлением темноты.
Он стоял передо мной вытянувшись, совсем как фламинго, которых я видел в нижнем саду; настоящее воплощение долгой беспорочной службы. Вероятно, ему было за семьдесят, но голубые глаза по-прежнему оставались живыми и ясными. Свою медлительность он компенсировал опытом и деловитостью: прямо персонаж голливудской семейной саги, даже чересчур идеальный, чтобы в него поверили зрители.
– Да, пожалуй, вы правы. Придется подождать добрых три часа, а может, и больше. – Я вытащил пачку сигарет, и прежде чем я успел поднести сигарету ко рту, дворецкий уже держал наготове спичку. – Как я могу к вам обращаться?
Старик вскинул брови:
– Уодлок, сэр.
– Вы служите у миссис Дедрик или у мистера Маршленда?
– У мистера Маршленда, сэр. У миссис Дедрик я служу временно, я очень рад быть ей полезным.
– Вы давно работаете в этой семье?
Он добродушно улыбнулся:
– Пятьдесят лет, сэр. Я двадцать лет работал у мистера Маршленда-старшего и вот уже тридцать лет у мистера Маршленда-младшего.
По-видимому, своим вопросом я сумел его расположить к себе и потому спросил:
– Вы видели мистера Дедрика, когда он был в Нью-Йорке?
Доброжелательное выражение на лице старика мгновенно сменилось настороженным.
– Да, сэр. Он гостил несколько дней у мистера Маршленда.
– А я его не видел. Только разговаривал с ним по телефону и много слышал о нем. Наверное, здесь нет его фотографии. Как он выглядит?
Мне показалось, что в голубых глазах старика мелькнуло неодобрение, но я не был уверен.
– Он хорошо сложен, у него спортивная фигура, смуглый, высокий, красивое лицо. Вряд ли я могу что-то к этому прибавить, сэр.
