скачать книгу бесплатно
(за кадром)
Еще одну сволочь расстреляли! Тащи другую!
Егор кидается к сараю.
Два красноармейца с веселыми лицами оттаскивают от омета, волочат по земле за руки мужика, который, как и отец, в исподнем.
Егор с яростью кидается на красноармейцев. Бьет одного бойца в челюсть. Тот падает навзничь, выпустив мужика. Другой красноармеец бросается на Егора. Они оба падают на землю. К ним подбегают красноармейцы, растаскивают в стороны. Егор извивается, бьет красноармейцев ногами. Его скручивают.
КРАСНОАРМЕЕЦ
Очумел, вахлак! Мы шуткуем! Смотри, очухался твой мужик. В омраке он… со страху! Вверх палили…
Анохин перестает биться, садится в траву.
Лежавший на спине мужик, которого тащили от омета бойцы, шевелится, переворачивается на бок. Потом поднимается, опираясь руками о землю.
От сарая доносится вскрик. В распахнутую дверь выскакивает из полутьмы сарая Петька Докин, председатель сельского Совета. В руках у него – винтовка. Выскакивает, тычет штыком в сторону стоявшего у двери Максима, бросает винтовку и кидается мимо сарая за омет. Максим шарахается от него назад, ухватившись за ствол винтовки, спотыкается и падает, но вскакивает сразу, перехватывает винтовку за приклад и бежит за омет, за Докиным.
Докин выскакивает из-за омета по ту сторону сарая и мчится к катуху соседнего двора.
Хлещет выстрел… Это стреляет Максим.
Докин еще быстрее бежит к катуху.
Над головой Анохина хлопают выстрелы. Красноармейцы, кто стоя, кто с колена бьют по бегущему председателю.
Докин падает на четвереньки в двух шагах от катуха, застывает на месте. Выстрелы трещат. Оглядывается Докин напоследок и падает седой бородой в траву.
Егор поднимается, бредет к телеге мимо сарая.
ГОЛОСА
(за кадром)
Сердечником он их… Сердечник в сарае валялся. Ох, не заметили мы…
Тащи их на свет!
Теперь им все равно: что свет, что тьма.
А может?..
На можа плохая надежа.
Навстречу Егору вытаскивают, кладут в траву двух красноармейцев с пробитыми головами, с залитыми кровью лицами. Это те самые псы Маркелина, которые с такой охоткой пороли деда.
Один из бойцов выносит из сарая железный сердечник от телеги, кидает рядом с убитыми.
Егор проходит мимо.
Отец лежит на телеге. Егор садится рядом, хлещет лошадь.
ИНТ. ИЗБА ИГНАТА АНОХИНА ДЕНЬ
Мария Петровна и сноха Любаша по-прежнему заняты своей работой. Мать прядет шерсть на самопряхе, сноха вяжет.
Распахивается дверь в избу, Егор почти втаскивает в комнату дрожащего, растрепанного, еще не пришедшего в себя отца.
МАРИЯ ПЕТРОВНА
Ой-ой-ой!
ЕГОР
Мам, самогонки ему налей.
Мать кидается к суднику, звякает стаканами.
В избу быстро входит Николай.
НИКОЛАЙ
Что случилось? Маркелин выпорол?
ЕГОР
Хуже… Председателя сельсовета расстреляли…
МАРИЯ ПЕТРОВНА
Докина?
ЕГОР
Докина… А остальных членов Совета в виде шутки расстреливали…
МАРИЯ ПЕТРОВНА
Как это?
ЕГОР
Пугали. Раздевали до исподнего и к стенке… а стреляли вверх…
Семья Анохиных сидит за столом, заканчивают обед. Едят хмуро, молча. В тишине глухо стукают деревянные ложки об глиняную чашку да слышатся негромкие прихлебывания. Игнат Алексеевич, закончив обедать, кладет ложку на стол, крестится и тяжко вздыхает.
ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ
Нет. Жить так дальше нельзя.
МАРИЯ ПЕТРОВНА
Не нам решать.
Мать крестится, выйдя из-за стола, берет пустую чашку, несет ее к суднику.
ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ
Нам! Вот именно нам! Как Маркелин уйдет из Масловки, надо сход собирать, «Мирской приговор» примать и в Москву его. Иначе на этих… управу не найдем… Егорша, ты вот что… ты грамоте обучен…
Он встает, вытаскивает из-под подушки на палатях школьную тетрадь и протягивает Егору.
ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ
(продолжая)
Среди командиров повращался, посмотри свежим глазом, ладно ли мы написали? Можа подправить что, переиначит?
Любаша помогает матери убирать со стола.
Егор пересаживается с табуретки на сундук и открывает тетрадь.
Николай встает, крестится на икону и подсаживается к брату. С другой стороны рядом с Егором пристраивается Игнат Алексеевич.
ЕГОР
(читает)
«Мирской приговор»… Мы ждали после падения барского режима счастливой вольной жизни, а между тем после недолгой передышки видим, как в новом виде восстанавливаются все тягости и весь гнет старого строя. Мы решили поэтому изложить все наши горести, обиды и жалобы по пунктам…
Егор приостанавливается и взглядывает на отца.
ЕГОР
Лучше, должно, надо сказать после падения царского режима, а не барского.
ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ
Не в этом суть. Читай дальше.
ЕГОР
(читает)
В поставленных над нами властях мы почти не видим знающих и понимающих наше земельное хозяйство людей, а чаще встречаются никчемные, бесхозяйные, неумелые люди, настоящие никудышники, которые во все мешаются, все путают, злоупотребляют своей властью, не отдавая нам никакого отчета и не зная над собой управы. Никто их не уважает и настоящей властью считать не может…
(отцу)
Какой из Мишки хозяин, а сопляк Андрюшка – член совета. Смех, издевка над народом.
(читает)
Всего хуже приходится всем нам, простым людям, от господ в кожаных куртках, зовущих себя агентами чрезвычайных комиссий. Эти ведут себя с нами, словно завоеватели в покоренной стране, и от них никто не может чувствовать себя в безопасности. Над ними нет никакого закона, а их произвол – всем закон…
Мать вдруг сердито перебивает Егора от судника.
МАРИЯ ПЕТРОВНА
Ты чаво затеял? Мало вас Маркелин учил? Чаво затеял-та? Сам, старый вергугуй, в петлю лезешь и сынов тянешь. Сынов не путай…
ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ
Отвяжись!
МАРИЯ ПЕТРОВНА
Сам лезешь, сынов не путай!
Егор во время их разговора читает про себя, закрывает тетрадь.
ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ
Ну как?
ЕГОР
Тут у вас обращение к крестьянам других деревень, а как они узнают? А рабочие?
ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ
Если сход согласится, по деревням пойдем, читать будем… Сумлевается кое-кто, надо ли?
ЕГОР
Вот и я…
ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ
Надо-надо! Моготы нет терпеть. И просвета нету. Покуда весь народ слова не скажет, так и будет править лихо на Руси. Ежли власть трудового народа, пущай народ и правит, а не под Маркелинскую плетку пляшет. Мы решим, решим!
МАРИЯ ПЕТРОВНА
Сынов, говорю, не путай…
ИГНАТ АЛЕКСЕЕВИЧ
Ты зачем на паперть полез, а? Если б не расстрел, я б с тобой чикаться не стал, не одну б хворостину измутызгал о хребет, неповадно чтоб было…
