скачать книгу бесплатно
Хейн вытянул из конверта листок бумаги и расправил его на столе. Вероятно, описание не совсем достигло цели, потому что увиденное подействовало просто потрясающе. Если отсутствие эмоций у Тила обмануло надежды Гэннинга, то реакция Хейна их полностью вознаградила. Розовое лицо вдруг побелело, и он отпрянул от лежавшего на промокашке листа так, будто тот плюнул в него ядом.
– Что-то знакомое, босс? – спросил пораженный Гэннинг.
– Сегодня утром мы получили партию товара из Германии, – проговорил Хейн почти шепотом. – Когда Брэддон открыл ящик, наверху лежал точно такой же рисунок. Мы все никак не могли взять в толк, откуда он там взялся.
– Вы уже проверили товар? – тут же насторожился Змей.
Хейн покачал головой, все еще глядя на листок, как загипнотизированный.
– Нам даже в голову не пришло. До сих пор все шло как по маслу. Брэддон решил, что те, кто отправлял товар, просто пошутили. Мы убрали помеченные сосуды в обычное место, вот и все.
– К ним пока не притрагивались?
Хейн ответил отрицательным жестом и протянул дрожащую руку к телефону. Гэннинг сидел, молча переваривая информацию и пугающие возможности, которые она открывала.
– Алло… Риджент девять два ноля четыре семь, пожалуйста… – Дожидаясь соединения, которое, казалось, устанавливалось целую вечность, Хейн нервно ерзал. – Алло… Это ты, Брэддон? Проверь помеченные сосуды, которые пришли сегодня с той бумажкой – помнишь? Не важно зачем!
Прошла минута. Хейн не отрывал трубку от уха, нетерпеливо постукивая пальцами по столешнице.
– Да?.. Что там?.. Откуда знаешь?.. Понятно. Сейчас буду!
Повесив трубку, он повернулся в своем вращающемся кресле к Гэннингу.
– Что он сказал? – спросил тот.
– Внутри каждого по жестянке порошка от насекомых, – ответил Хейн. – Я спросил, как он понял, – он ответил, что они там прямо целиком, с этикеткой и прочим, только обложены ватой. В партии было снежка на три тысячи фунтов, и этот парень весь его увел!
IV
– Давай-ка плесни нам пива, сынок, – проговорил Саймон Темплар, растянувшись в кресле. – И можешь начинать рассказывать мне историю своей жизни. Я готов уделить тебе пару минут.
Джерри Стеннерд послушно шагнул к приставному столику, где уже стояли бутылки и стаканы, привычным движением разлил пиво и вернулся.
– Твое здоровье, – провозгласил Святой, и два пенящихся стакана наполовину опустели в благодарном молчании.
Затем Стеннерду был дан знак продолжать.
– Все еще не могу понять, для чего я вам понадобился, – проговорил тот.
– Это мое дело, – отрезал Святой. – И кстати, сынок, чтобы ты знал, – я действую не из филантропических побуждений. Так вышло, что мне нужен помощник, и я предполагаю использовать тебя. Не то чтобы ты ничего не получишь взамен – я достаточно заинтересован в тебе и готов платить, но придется работать.
Стеннерд кивнул.
– Очень славно с вашей стороны считать, что я вам пригожусь.
Он не забыл – за пару дней такое из памяти не выкинешь, – как они впервые встретились. Ему тогда доверили отнести маленький пакетик по одному адресу на Пикадилли, и хотя не сказали, что там, догадаться было несложно. Поэтому когда буквально через несколько минут после выхода от мистера Хейна на плечо Стеннерда опустилась тяжелая рука, он понял, что обречен…
Однако затем случилось чудо, хотя он осознал это не сразу. Детектив подзывал такси, когда Стеннерда случайно задел и обернулся с извинениями какой-то мужчина, проходящий мимо. В кризисной ситуации все чувства Стеннерда были напряжены до крайнего предела, и их аномальная острота в сочетании со странно пронзительным взглядом незнакомца, сопровождавшим слова, неизгладимо впечатала его лицо в память.
Святой вынул из кармана пакетик и, задумчиво взвесив на руке, проговорил вполголоса:
– Сорок восемь часов назад ты с полным на то основанием думал, что тебе гарантированы пять лет каторжных работ. Вместо этого ты совершенно свободен. При тебе ничего не нашли, и торжествовавшим ищейкам с Вайн-стрит пришлось отпустить тебя с извинениями. Наверняка они сейчас клянутся расквитаться за этот промах и в следующий раз уж наверняка взять тебя с поличным, но пока тебе ничего не грозит. Полагаю, ты не перестаешь размышлять, какова будет моя цена за то, что я в мгновение ока облегчил твой карман?
– С той самой секунды.
– Сейчас узнаешь. Только сперва избавимся от этого.
Святой вышел из комнаты с пакетиком – послышался шум льющейся воды – и через несколько мгновений вернулся, отряхивая руки.
– Итак, от улики мы избавились. Теперь я хотел бы кое-что от тебя услышать. Как ты влип в дело с наркотиками?
Стеннерд пожал плечами.
– Почему бы и не сказать… Не из геройства и не от большого ума. Просто я неудачник. В Кембридже попал не в ту компанию, знал большинство плохих парней в городке. Потом умер отец и оставил меня без гроша. Я пытался найти работу, но ни к чему полезному не был приспособлен. И разумеется, все это время продолжал якшаться с прежними дружками. Постепенно они втянули меня в свои дела. Наверное, нужно было бороться, но у меня просто не хватало духу. Клюнул на легкие деньги. Вот и все.
Повисла короткая пауза, во время которой Святой равномерно пускал колечки дыма в потолок.
– А теперь послушай, что я скажу. Я навел справки. История твоей семьи на протяжении двух поколений, твое детство, школьные годы – мне известно все. И этого достаточно, чтобы судить о том, что в криминальной среде тебе не место. Прежде всего, я знаю, что ты помолвлен с очень хорошей девушкой, и она волнуется за тебя. Нет, она не в курсе твоих похождений, хотя кое-что подозревает. И тебе самому тоже не по себе. Во всех преступных махинациях ты чувствуешь себя далеко не как рыба в воде. Ты не создан для такой жизни, верно?
– Чистая правда, – от всей души согласился Стеннерд. – Что угодно бы дал, чтобы соскочить с крючка.
– И твои чувства к этой девушке – Гвен Чендлер – искренни?
– Совершенно. Честное слово, Темплар! Но что я могу сделать? Если я уйду от Хейна, то останусь без гроша. Да и не знаю, позволят ли мне. Я ведь должен кучу денег. Когда я учился в Кембридже, то спустил целое состояние – для меня, во всяком случае, – в игорных притонах Хейна. У него моих расписок почти на тысячу! Я жил на широкую ногу и везде делал долги. Вы даже не представляете, в каком я положении!
– Напротив, сынок, – спокойно откликнулся Святой, – отлично представляю. И именно поэтому ты здесь. Мне нужен был свой человек в банде Хейна, и я перетасовал всю колоду, прежде чем остановиться на тебе.
Он встал с кресла и прошелся по комнате взад-вперед. Стеннерд ждал. Наконец Святой резко остановился.
– Ты парень что надо.
Стеннерд нахмурился.
– В смысле?
– В смысле, тебе можно доверять. Я возьму тебя с собой на операцию. И выделю тебе с нее столько, что ты сможешь разобраться с долгами, а в конце еще и подыщу тебе место. Ты остаешься с Хейном, но работать будешь на меня. И дашь мне слово, что станешь вести честную жизнь до конца своих дней. Вот мое предложение. Что скажешь?
Святой со скучающим видом оперся о каминную полку, однако его резкие отрывистые слова явно противоречили этой позе. Когда Стеннерд позднее вспоминал произошедшее, у него создалось впечатление, что все было решено буквально за несколько минут. Ему оставалось только восхищаться необыкновенной силой личности человека, сумевшего за столь короткое время преодолеть многолетнее предубеждение и вновь разжечь искру порядочности, совершенно, казалось, потухшую. Однако в тот момент Стеннерду было не до анализа своих чувств.
– Я даю тебе шанс выбраться, – продолжил Святой. – И делаю это открыто. Я верю тебе, когда ты говоришь, что был бы рад возможности начать все с чистого листа. Что у тебя есть задатки приличного человека. И как бы там ни было, я готов рискнуть. Не стану даже угрожать тебе, хотя мог бы, тем, что с тобой будет, если ты решишь меня предать. Я просто задаю тебе вопрос, четкий и ясный, и жду ответа немедленно.
Стеннерд поднялся на ноги.
– Ответ может быть только один.
И протянул руку. Святой крепко пожал ее.
– Теперь я расскажу тебе, как обстоят дела.
Он продолжил такими же короткими резкими фразами, что и раньше. Однако его голос звучал уже не так грозно – Святой никогда не делал ничего наполовину и говорил теперь со Стеннердом как с другом и соратником. Наградой было напряженное внимание, с которым слушал речь молодой человек. И Святой рассказал все, что тому следовало знать.
– Тебе придется многое хорошенько обдумать, чтобы завязать, сохранив шкуру, – заключил Саймон почти с прежней жесткостью. – Мы не в игрушки играем. Я этим занимаюсь, потому что не могу просто «жить-поживать да добра наживать». У меня было столько приключений, что хватило бы на дюжину книг, но они не удовлетворили меня, а лишь сильнее разожгли аппетит. Если бы пришлось вести обычную жизнь цивилизованного человека, я бы умер со скуки. Риск необходим мне как воздух. Ты, возможно, из другого теста, однако если и так – извини, ничего не попишешь. Мне нужна помощь в этом деле, и ты ее окажешь. И все же было бы нечестно позволить тебе ввязаться, не объяснив, что к чему. Твоя шайка злодеев – противник нешуточный. Пока мы не закончим, Лондон будет для тебя таким же «безопасным», как острова каннибалов – для славного упитанного миссионера. Это ясно?
Стеннерд заявил, что все понимает.
– Тогда я отдам тебе распоряжения на ближайшее будущее, – проговорил Святой.
Он так и сделал, детально разъяснив планы и заставив повторить дважды, прежде чем убедился, что помощник все запомнил и ошибки не будет.
– И с этого момента держись от меня подальше, пока я не дам отбой, – заключил Святой. – Если в клубе окажется Змей, мне там не продержаться, и крайне важно, чтобы на тебя как можно дольше не пали подозрения. Поэтому сегодня мы последний раз встречаемся в открытую. Можешь связываться со мной по телефону, только убедись, что никто не подслушивает.
– Будет сделано, Святой.
Саймон Темплар закинул в рот сигарету и потянулся за спичками. Стеннерда на мгновение охватило странное чувство нереальности происходящего. Вовлечение в дело, с которым его только что познакомили, казалось чем-то фантастическим – как и тот факт, что все это задумал и воплощал в жизнь Святой. Невозмутимому и легкомысленному с виду молодому человеку в безупречном костюме, с отрывистой манерой речи, изобилующей модными словечками, и ясной улыбкой, то и дело появлявшейся на губах, следовало бы вести жизнь легкую и приятную, по-компанейски коротая время за теннисом, крикетом, коктейльными вечеринками и танцами, вместо того чтобы…
И тем не менее это было правдой – и с каждой секундой все больше становилось почти догматом новообретенной веры пробудившегося Стеннерда. Магия личности Святого имела уникальное действие. Какая-то спокойная уверенность в манере держаться, стальной отблеск, мелькавший иногда в голубых глазах, некий неуловимый дух силы и одновременно беспечности пополам с донкихотской бравадой заставляли смотреть на затеянное фантастическое предприятие как на вполне осуществимое. При этом Стеннерд ничего не знал о последних восьми годах головокружительной биографии Святого, полных бесшабашных приключений, которые, даже с поправкой на возможные преувеличения, сделали из него человека отнюдь не салонной закалки…
Святой закурил и протянул руку в знак окончания встречи. В уголках его губ пряталась неотразимая улыбка.
– Счастливо, сынок, – проговорил он. – И удачной охоты.
– Вам тоже, – тепло откликнулся Стеннерд.
Святой потрепал его по плечу.
– Я знаю, ты не подведешь. В тебе много хорошего. Ты выкарабкаешься, вот увидишь. А я буду за тобой наблюдать, так что посматривай по сторонам!
Перед уходом Стеннерд не смог не задать занимавший его вопрос:
– Вы ведь говорили, что вас пятеро?
Заложив руки в карманы и слегка покачиваясь с пятки на носок, Святой одарил собеседника своей самой святой-пресвятой улыбкой и протянул:
– Именно так. Четыре маленьких Святых и Папа. Я – Дым Святой, а остальные четверо – как Большой Белый Шерстяной Вугга-Вугга с астраханских равнин.
Стеннерд вытаращился.
– Что это значит?!
– Я спрашиваю тебя, дитя, – ответил Святой все с той же неземной улыбкой на устах, – видел ли кто-нибудь когда-нибудь Большого Белого Шерстяного Вуггу-Вуггу с астраханских равнин? Подумай хорошенько, ангел мой, – это спасет тебя от нечистых мыслей.
V
Для всех официальных случаев и целей в качестве владельца и столпа ночного клуба мистера Эдгара Хейна в Сохо выступал Дэнни Трэск – человек, чье имя носило заведение. Это был низенький коренастый мужчина, ленивый толстячок с круглым красным лицом, редкой светлой шевелюрой и тонкими песочными усиками. Выцветшие глазки глубоко утопали в щелочках мясистых век, а когда он улыбался – часто и обычно без особой причины, – совершенно исчезали в испещренной морщинками плоти.
Не отличаясь большим умом, он тем не менее довольно рано понял, что можно вести комфортную жизнь, играя роль «болвана», подставного лица, и никаких особых талантов тут как раз не требуется. Вот так Дэнни и сделал это своей профессией. В качестве номинального главы он был идеален, поскольку ни во что не лез и довольствовался малым. Он мыслил типично для той породы правонарушителей, к которой относился. Пока ему регулярно выплачивали жалованье, он ни на что не жаловался, не выказывал ни малейших поползновений в более равных долях делить доходы со своим работодателем, а если что шло не так – держал рот на замке и без единого слова отправлялся за своего патрона в одну из тюрем Его Величества. Вознаграждение Дэнни за срок заключения рассчитывалось по твердой ставке в десять фунтов за неделю, с прибавкой еще двух за строгий режим. Проницательность Скотленд-Ярда и беспечность двух предыдущих нанимателей обернулись весьма выгодным для Дэнни предприятием.
Он мечтал однажды, когда его сбережения достигнут внушительной суммы, уйти на покой и провести остаток жизни в относительной роскоши. Однако в последнее время эти надежды все отступали и отступали. Дэнни уже четыре года служил мистеру Хейну, и сверхъестественная способность того избегать внимания полиции начинала раздражать. Вне «кутузки» Дэнни мог рассчитывать максимум на жалкие семь фунтов в неделю, и расходы на собственное содержание шли из своего кармана, а не из правительственного. Все это заставляло испытывать личную обиду на мистера Хейна.
Клуб вообще-то открывался в шесть вечера, однако кормили здесь посредственно, и большинство посетителей предпочитали ужинать где-нибудь в другом месте. Поэтому первая публика начинала собираться только около десяти, а по-настоящему весело становилось не раньше одиннадцати. Время между открытием и началом настоящего наплыва Дэнни, в рубашке с короткими рукавами, коротал в своей кабинке у дверей, попыхивая вонючей вересковой трубкой и просматривая вечернюю газету в попытках угадать, какие из лошадей завтра проиграют. Ему не было скучно – он не знал, что это такое. Его ум так и не развился до такой степени, чтобы отличать действие от бездействия, никогда не работал по-настоящему, так что Дэнни не заморачивался вопросом «быть или не быть».
Однажды вечером, ближе к восьми, прибыл Джерри Стеннерд.
– Мистер Хейн уже здесь, Дэнни?
Тот записал карандашом результат своих старательных подсчетов – сколько должен принести Уилко, одержав победу над Гордостью Кента в Лингфилде, – сложил газету и поднял взгляд.
– Он обычно появляется куда позже, мистер Стеннерд. Его нет.
Дэнни всегда ухитрялся, говоря о чем-нибудь, ставить телегу впереди лошади. Пожелай он тронуть вас рассказом о чьих-нибудь предсмертных минутах, наверняка начал бы с похорон.
– А, ну ничего. Когда придет, скажите ему, что я в баре.
Стеннерд был явно возбужден и не переставал теребить кольцо с печаткой. Дэнни, от чьего проницательного взгляда мало что могло укрыться, заметил также, что галстук молодого человека завязан кривым и слабым узлом, словно с ним боролись неуклюжие, дрожащие пальцы.
– Будет сделано, сэр.
В конце концов, Дэнни это совершенно не касалось.
– Да, чуть не забыл…
– Сэр?
– Попозже подойдет некий мистер Темплар. Я за него ручаюсь. Пошлите за мной, когда он появится, я им займусь.
– Очень хорошо, сэр.
Дэнни вернулся к изучению лошадиных списков, а Стеннерд прошел дальше. Миновав холл, занимавший первый этаж, он свернул к лестнице в конце помещения. Напротив, за удобно расположенной портьерой, в панельной обшивке скрывалась потайная дверь, открывавшаяся дистанционно электрической кнопкой на столе в кабинете Хейна. Отсюда шли вверх ступеньки к комнатам, приносившим основную долю дохода клуба. Здесь каждую ночь играли в покер, «железку» и «красное и черное» без ограничения ставок.
Кабинет Хейна располагался внизу, у подножия потайной лестницы. Он лично следил за установкой хитроумной системы зеркал, с помощью которой, а также звуконепроницаемого окна, врезанного в одну из стен, мог, не покидая своего логова, видеть каждого, кто проходил через холл. Более того, когда нажатием кнопки открывалась потайная дверь, зеркала, расположенные вдоль лестницы, позволяли следить и за ней, и за игорными комнатами, окружающими площадку наверху. Мистер Хейн был хитер и исключительно осторожен.
Помимо кабинета, в подвале располагался танцевальный зал, окруженный столиками; сейчас там сидели и ужинали всего две парочки. В дальнем конце находилось возвышение, где играл оркестр, в другом, под лестницей, приютился крохотный бар.
Стеннерд своим появлением оторвал бармена в белом фраке от чтения «Ла Ви Паризьен».
– Не знаю, что бы это могло быть, но мне бы какое-нибудь по-настоящему оживляющее снадобье.
Бармен окинул клиента опытным взглядом и принялся за дело. Результат явно возымел нужный эффект. Стеннерд как раз приканчивал коктейль, когда вошел Хейн.
Здоровяк выглядел бледным и усталым, под глазами залегли круги. Он коротко кивнул Джерри.
– Я присоединюсь через минуту. Только приму душ.
Это было настолько не похоже на обычное, громогласное и радушное, приветствие мистера Хейна, что Стеннерд задумчиво уставился тому вслед.
Брэддон, остававшийся снаружи, присоединился к патрону в кабинете и опустился на стул.
– Что за парнишка?
