скачать книгу бесплатно
Вдруг сквозь громкий хор затейниц-девушек послышался стук у ворот, сильный, настойчивый. Бледнеет внезапно, услышав этот стук, княгиня, бледнеет и княжна Уленька. Не к добру этот стук. Ох, не к добру. А внизу, в сенях, уже слышатся нетерпеливые шаги. Бежит кто-то, быстро, быстро перебирая ногами по ступеням лестницы. И белее стены беленой появляется на пороге молодой холоп.
– Княгиня-матушка, боярыня… Княжна-боярышня, наше солнышко красное! Спасайтесь! Христа ради, спасайтесь! Боярин наш государя великого словом прогневил… Его в тюрьму бросили… На лютую пытку, на казнь… А сейчас за тобой и боярышней поганые опричники сюда явятся с самим злодеем Малютою во главе… Добро ваше растащут… Хоромы спалят… Холопов верных ваших перерубят… Спасайся, боярыня-княгиня матушка! Спасайся, княжна…
Едва только успел произнести последние слова гонец, как неистовый вой и плач поднялся в тереме княгини. Старая нянюшка-пестунья как стояла, так и повалилась в ноги боярыне:
– Вот оно где горе-злосчастье-то наше лютое, вот оно где! Дождались мы, горемычные, Господней кары! – в голос запричитала она. – Светика нашего, красное-солнышко, сокола ясного в темницу кинули, на лютую казнь обрекли. И куда нам, сиротам несчастным, голову приклонить теперь.
Боярыня и боярышня были сами не в себе… Без кровинки, бледные, испуганные, сидели они, словно не живые, на лавке. Грозное известие сразило их, лишило их силы двигаться, соображать, вымолвить хоть единое слово. А взволнованный гонец все торопил и торопил:
– Собирайтесь! Послушайте, родимые. Я и кибитку дорогую велел нашим холопам снарядить, да укладки с добром, что поценнее, туда снести… Живым манером тебя боярыня с боярышней домчат наши лошади до соседней обители… Там пока что приютят вас инокини Божьи, сохранят от гнева царя… Поспешайте только, Христа ради поспешайте, не то поздно будет.
– И то поздно будет, боярыня, свет-княгинюшка, – послышался звонкий дрожащий голосок, и Матреша, недавняя плясунья, выступила вперед.
– Давайте, соберем вас скорича. Лошади, слышь, с кибиткой давно готовы… у крыльца стоят.
– А князь-боярин? Ужели же ему одному помирать? – так и кинулась княгиня.
– Господь милостив. Може, и не погибнет наш боярин. А вот тебя, матушка-княгиня, с княжной-боярышней надо скорича отсюда умчать.
И говоря это, Матреша, одна не растерявшаяся изо всех находившихся здесь в тереме женщин, бросилась к укладке, в которой находилось верхнее платье, вытащила оттуда тяжелый охабень и надела его на плечи княгини. Потом так же ловко и живо закутала и княжну и повела их с няней Степанидою и двумя другими сенными девушками из терема в сени, а оттуда на задний двор, где уже слышалось ржанье и фырканье нетерпеливых коней. Едва лишь успела усадить в кибитку своих хозяек Матреша и вернуться обратно в терем, как услышала громкие голоса и могучие удары кнутовищ и здоровенных кулаков в бревенчатые ворота.
Снова завыли и запричитали девушки в тереме и заметались по горнице, ища, где бы спрятаться, где бы укрыться… Но Матреша и тут не растерялась. Быстро бросилась она в соседнюю горницу. Слышно было, как она то открывала, то закрывала там крышки тяжелых укладок, шуршала шелками, звенела бусами…
И вот, появилась вскоре на пороге терема в наряде и драгоценных украшениях княжны Уленьки.
– Слушайте же, девоньки, – приказала она подругам. – Выдавайте меня все за княжну нашу, светика нашего – боярышню, чтобы истинный след их замести, чтобы дать укрыться без помехи нашим голубушкам. Слышь, девки, все как одна меня за княжну выставляйте! И кто ведает, может, и пронесет Господь мимо бояр наших лютую беду.
Сказала последние слова и опустилась на лавку в томительном ожидании незваных гостей.
II I
С дикими гиканьями, свистками и непристойными шутками ворвались опричники во двор князей Крутоярских. Спешились и помчались нестройною толпою во внутренние хоромы.
Впереди всех был Малюта Скуратов; страшный, угрюмый, зверски-жестокий, с маленькими пронырливыми, бегающими глазками, он первый вбежал в терем и распахнул его дверь.
– Ты кто такая? – крикнул он поднявшейся навстречу ему Матреше, пышный наряд и красивое личико которой сразу привлекли его внимание.
– Здравствуй, боярин, – с низким поклоном и приветливой улыбкой отвечала она. – Я княжна Ульяна Крутоярская. Рады-радехоньки тебе, гость дорогой. Чем потчевать тебя велишь-прикажешь? Матушка моя княгиня-боярыня, вишь, обмерла, лежит у себя в тереме, так позволь мне тебя встретить медом да брагою, или заморским вином, чего твоя душенька пожелает.
Злодей Малюта опешил, услышав такие слова. Он привык, чтобы его всюду встречали с проклятием и ненавистью в семьях подведенных им же самим под опалу и оклеветанных перед царем знатных бояр. А эта красавица девушка, дочь именитого боярина князя, которого он, Малюта, оговорил перед царем, чтобы поживиться за счет опального, эта красивая, ласковая княжна так хлебосольно да гостеприимно встречает его! И боярином еще не гнушается назвать его, Малюту, палача, всеми презираемого, всем ненавистного.
Что-то дрогнуло в ожесточенном сердце Малюты.
– Ужь коли милость такая будет, княжна-боярышня, так поднеси меду имбирного. Я его крепче всего люблю, – произнес он ласковым голосом.
Матреша ловко и быстро наполнила до краев чарку из стоявшего тут же кувшина с медом, поставила ее на поднос и поднесла с низким поклоном Малюте.
Тот духом осушил чарку, вытер рукавом губы и лукаво усмехнулся себе в рыжую бороду.
– Ну, уж докончи родной обычай, княжна, не погнушайся поцеловать меня мужика-серяка сиволапого, – произнес он, зорко поглядывая на девушку из-под нависших рыжих бровей.
Матреша «не погнушалась» и троекратно поцеловалась с ним по русскому обычаю, поздравив его с праздником.
Это еще больше подкупило его в ее пользу. Но совсем уж растаял Малюта, когда девушка предложила ему потешить его и примчавшихся с ним опричников пляской.
– Нынче праздник, первый вечер Рождества Христова, так не грех и повеселиться, чай, – говорила она, улыбаясь через силу, и, не дождавшись ответа, бросилась к подругам:
– А ну-ка, девушки, плясовую! Потешим боярыня нашего ради Христова праздничка.
Хор девушек, кое-как собравшихся с силами, грянул песню, и Матреша павой поплыла мимо восхищенного опричника.
Она особенно хорошо плясала в тот вечер, так хорошо, что Малюта не выдержал и сказал, опуская на плечо девушки свою тяжелую волосатую руку.
– Ну, княжна, ставь свечу пудовую празднику Рождества Христова. Угодила ты мне, обласкала душу мою… Никто меня из бояр крамольников не встречал так доселе. Ты первая не погнушалась мною, смердящим псом. А за это, боярышня, вызволю я твоего отца, упрошу надежу-государя его помиловать… Благодари Бога, девушка, что наградил Он тебя такой веселой да ласковой душой.
* * *
Малюта сдержал свое слово, данное в праздник Рождества Христова. Князя Крутоярского выпустили из тюрьмы, и, что было чрезвычайной редкостью в то время, выпустили, даже не подвергнув пытке, но сослали только в дальнюю вотчину.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
