скачать книгу бесплатно
Надя просияла от радости:
– Ты знаешь, а я сегодня проснулась какой-то другой… Раньше я была как разморенная жарой муха.
– А сейчас?
– Как бабочка! – воскликнула Надя и весело замахала руками. – Только что выбралась из кокона! Весна же на улице! Хочется порхать!
– Так у нас впереди целый день! – отозвался Александр Петрович и посмотрел на картину с ущельем и фигурой человека с книгой в руке: – Ты переделала рисунок?
– Заметил?
– Конечно! Твой Искатель изменился! У него расправились плечи, поднялась голова. Походка стала решительной. А руки сжались в кулаки. Неплохо… Композиция правильная… Чувствуется напряжение… Мысль проявляется…
– Есть у кого учиться.
– Да… Только давненько мы с тобой не занимались.
– А давай завтра и начнем!
– Только без твоих эскизов красивых девушек без ног.
– Договорились! Знаешь, па, у Юры какая-то душа… Вся нараспашку, что ли… Но ему не хватает терпения. И силы. Пусть рядом будет крепкая лодка и целые весла. Тогда он сможет уплыть по реке за своей Правдой. Завтра рисунок ему подарю…
– И книги мы еще собрали.
– И книги… – Надя вдруг всплеснула руками: – А я придумала! Поехали сегодня кататься в метро! Полжизни там не была! Хочется в толпу! Посмотреть на бородатых парней. И смешных, с надутыми губами девчонок. И на мигрантов, что-то щебечущих на своем языке. И на заботливых мамочек с детишками! А еще хочу малину со сливками! Нет! Лучше пива с чипсами!
– Принимается! А маму возьмем?
– Конечно! Будем все вместе, как раньше…
Александр Петрович помог дочери подойти к кровати:
– Тогда айда одеваться…
Надя весело чмокнула его в щеку:
– А во вторник отвезешь меня на тренировку? Новые упражнения надо разучивать к соревнованиям… Я должна занять первое место. Хотя там и инвалиды…
– Тебе придется с ними побороться. Они же бойцы. – Александр Петрович протянул Наде протезы.
– Не боги горшки обжигают. Тем более, разбитые…
– Да, чуть не забыл, – он достал из кармана смартфон, – пока ты телефон не включила, Эльдар мне эсэмэску прислал. Он уже постер сделал с твоей фотографией и надписью: «Если сильно захотеть, можно в космос полететь!» Смотри!
Надя взяла смартфон.
– Ух ты! – изумленно выдохнула она. – Ничего я так получилась… Челочка, глазки, реснички… Только круги под глазами. И губы синие. Как у покойника. Но хоть протезы в глаза не бросаются… – Она вдруг замолчала. – Постой… Но я же еще не выиграла «Перспективу»?
– Эльдар сказал, что у тебя нет других вариантов.
Надя взяла протез, придирчиво оглядела его:
– Слышь, па, а может быть, и правда мне в космос пора? – Она быстро вскинула глаза вверх. – Ведь не было же еще безногих космонавтов?
Александр Петрович обнял дочь, прикоснулся к ее щеке губами:
– Ты уже в космосе, дорогая моя Надежда…
В эту ночь Александр Петрович нарисовал портрет Нади на фоне радуги, сверкавшей яркими драгоценными самоцветами.
Всегда храни наш талисман
Рассказ
Ночь тянулась мучительно долго. Легкое дыхание ветра проникало в открытое окно. Часто ворочаясь в кровати, то укрываясь одеялом, то скидывая его, юноша никак не мог уснуть. Он смотрел в темный потолок, его глаза лихорадочно блестели. Юноша вспоминал густую прядь волос, нежный румянец, разлитый по щекам, и белое платье, так подходящее к ее стройной фигуре.
«Странно, – подумал Митя. – Еще недавно я даже не знал о ней, а сейчас больше ни о чем не могу думать».
Ему захотелось вновь увидеть радостные глаза, услышать веселый смех. Юноша, поняв, что лежать больше не может, резко встал, подошел к раскрытому окну и распахнул его: в тишине этой летней ночи в нем нарастал прилив восторга и новых сил. Ему вдруг захотелось сделать что-нибудь грандиозное: отправиться в далекое путешествие, а может быть, покорить недоступную вершину или совершить геройский поступок. Это чувство переполняло его. Оно уже не помещалось в нем самом и все переливалось и переливалось через край, заполняя пространство вокруг. В эту минуту он был готов любить всех: и эту ночь, и простор необъятного мира, и каждого человека в нем.
«Какой прекрасной может быть жизнь», – радостно подумал он.
В ночном саду стрекотали цикады. Было еще темно, но уже ощущалось приближение рассвета: звезды, словно маленькие огоньки, разбросанные по темному небу, уже начинали медленно угасать. Скоро взойдет солнце и подарит свой первый луч молодому саду. Деревья начнут просыпаться, и он наконец-то услышит веселое пение ранней птахи.
Свежий воздух кружил голову, горячий взор устремился вдаль, торопя приход нового дня.
«Быстрей бы! – юноша посмотрел на часы. – Как же долго тянется эта ночь! Как невыносимо становится ждать!»
Устав, он прилег на истерзанную постель. Все это время его сердце билось пойманной птицей, сейчас стало успокаиваться.
«Сегодня я опять увижу ее!» – улыбнулся он, погружаясь в сладкий сон.
Ему приснился солнечный луч, утренняя роса на зеленых листьях и крошечная птаха, поющая свою веселую песнь.
* * *
Митя вырос в семье знатных московских аристократов. Его мать умерла от быстротечной чахотки, когда он был еще ребенком. Воспитывал Митю отец – граф Михаил Николаевич Вяземский, одно время занимавший высокий пост в Министерстве иностранных дел. Это именно отец настоял на том, чтобы юноша поступил в университет и готовился к карьере в этом ведомстве.
Сейчас он учился на последнем курсе, ждал скорого окончания учебы и начала новой, взрослой жизни.
А пока бурная, кипящая молодость брала свое. Митя верил, что рано или поздно его настигнет любовь. Он был почему-то в этом уверен. Юноша находился в предчувствии чего-то необыкновенного, сладкого и тайного. Однажды вечером приятели затащили Митю в Нескучный сад к цыганам. Там он увидел чернооких красавиц в ярких нарядах, сверкающих шалях, желтых кольцах и браслетах. Весь вечер в таборе звучали гитары и бубны, лились звучные песни, наполненные тоской и грустью, которые потом вмиг переходили в дико-радостные пляски до упаду. Искристое шампанское лилось рекой, уносившей юношу в дурманящие грезы.
Одна из цыганок подсела к Мите, взяла его руку:
– Хочешь узнать свою судьбу?
– Да, – замялся юноша, – но я не очень в это верю…
– Это неважно, веришь ты или нет, – улыбнулась цыганка, – она просто есть. У каждого. И у тебя тоже.
И, склонив голову, она стала внимательно рассматривать ладонь юноши.
– Жизнь у тебя долгая, – цыганка посмотрела на юношу своими черно-карими глазами, – но не простая. Вот видишь, – провела она пальцем вдоль ладони, – как долго тянется твоя линия жизни. Но вот здесь, – цыганка на миг замолчала, – она почти обрывается. Но ты не бойся. Линия потом опять продолжается. А вот рядом еще одна чья-то ниточка. Кажется, женская. Это твоя любовь!
– Любовь? – долгим эхом отозвался юноша.
– Да, и скоро ты ее встретишь…
Цыганка оказалась права. Через год, в начале лета, на городском балу Дмитрий познакомился с Натали – прелестной гимназисткой с густыми локонами светлых волос, бирюзовыми глазами и стройной фигурой в белом платье. Пригласив ее сначала на вальс, он протанцевал с ней весь вечер, заполненный торжественным полонезом, веселой и гордой мазуркой, быстрой и живой полькой, озорной кадрилью. В перерывах юноша бегал в буфет за шампанским, клюквенным морсом и фруктами.
– Синий цвет – цвет небес! – радостно кружась в танце и утопая в ее бездонных глазах, повторял он.
– Цвет небес для студентов-повес! – смеясь, отвечала девушка.
– Я совсем не такой! – горячо возражал он. – Вы еще сможете убедиться в силе моих чувств!
– Когда же это будет?! – сверкала глазами Натали. – Жду не дождусь!
Ее звонкий смех, чистота и детская доверчивость отзывались в сердце Мити приливом новых чувств. Он забыл про друзей, перестал видеться с отцом и с нетерпением ждал каждой встречи с Натали.
Они часто встречались, гуляли по летним московским улицам, Арбату, Петровке, Неглинной, где дворники в белых фартуках подметали тротуар, поливали на клумбах пестрые, яркие цветы, от которых сладко благоухал воздух, а многочисленные прохожие улыбались и раскланивались друг с другом. Потом они отправлялись на выставки или концерты, Митя приглашал Натали обедать в «Яр» или «Славянский базар», а вечером – в театр. Но все чаще вместо представлений они, затаив дыхание, летели на розовых крыльях в квартиру Мити на Тверском бульваре, которую снимал для него отец.
Там, наконец-то оставшись наедине, они долго не могли оторваться друг от друга, сгорая в страстных объятиях и пьянящих поцелуях. Их дыхание сбивалось, а тихие голоса дрожали:
– Мой дорогой, Митенка, а чего ты больше всего хочешь? – тихо шептала Натали.
– Быть с тобой, – стоя на коленях и целуя ее руки, ласково произнес Митя, – касаться каждой складки этого платья, и даже вот этой миленькой туфельки. А еще… – Он покраснел от своих желаний.
– До венчания этого нельзя. – Натали приложила маленький пальчик к его горячим губам. – Сейчас ты думаешь о теле, забывая про душу…
– С тобой я обо всем на свете забываю. – Юноша спрятал пылающее лицо в колени девушки.
Натали озорно взъерошила его темные густые волосы:
– Душа важнее. Она не должна иметь кривизны. – Потом Натали замолчала, печально вздохнув: – Митя…
– Что, любовь моя?
– Мое сердце чувствует, что твой отец будет против. Он не захочет, чтобы мы были вместе. Ведь моя семья совсем не знатная.
– Не переживай, все образуется, – стараясь не думать об этом, ответил Митя.
– А вот я сейчас погадаю и узнаю, что нас ждет! – Натали быстро вскочила, присела за стол и взяла чистый лист бумаги.
Она нарисовала солнце с лучами в разные стороны и стала зачеркивать лучики, приговаривая при этом: «Хлеб, вода, соль, беда». На последней палочке ее рука вздрогнула. Она тревожно посмотрела на Митю:
– Выходит «беда»…
Он бережно взял ее руку:
– Не печалься, милая! Все будет хорошо! Однажды мне цыганка нагадала встречу с тобой. С этих пор я самый счастливый человек на этой земле! А еще она сказала, что наша линия жизни очень длинная. И потом, помнишь, на последнем балу выступал губернатор и сказал, как хорошо жить в эти времена, что завидует нам, молодым, в какое замечательное время мы живем. Наступает прогресс, расцветает культура, к лучшему изменяется человек…
– Но говорят, что скоро будет война, – девушка перекинула рукой густую косу со спины на правое плечо, – мы с подругами даже записались на курсы сестер милосердия.
– У нас в университете тоже составляют списки добровольцев. Меня зачислили…
– Нет! – вскрикнула испуганно Натали. – На войне смерть…
– Но есть долг. Кто-то должен защищать Отечество… И тебя. – Митя обнял Натали, почувствовав на своем лице ее теплое дыхание: – И потом, этого не случится!
Он подхватил ее и радостно закружился по комнате, вдохновенно декламируя стихи:
– Я обещал любить тебя всегда.
И ждать всегда момента нашей встречи.
Через расстояния и города,
Моя любовь к тебе навечно.
Вдруг Митя остановился, таинственно посмотрел на девушку и что-то достал из кармана:
– Вот! Это тебе…
На его ладони сверкнул изящный золотой кулон в виде двух половинок сердца, с мелкой россыпью драгоценных камней.
Лицо Натали залилось румянцем, глаза заулыбались:
– Ой, Митя, какой красивый…
Юноша вложил украшение в руку Натали и шепнул:
– Всегда храни наш талисман.
Молодой человек не знал, что в это самое время старый граф узнал о страстном увлечении сына и уже вызвал его к себе для разговора.
Михаил Николаевич, седовласый, высокий и прямой, с живым блеском в глазах, встретил сына в своем кабинете. Он стоял за массивным столом, на котором громоздились стопки разных бумаг, несколько толстых книжных томов, позолоченный письменный прибор и черный телефонный аппарат.
– Молодой человек, вы похожи на кролика, у которого вынули половину мозга! – гневно сверкнул глазами старый граф. – О чем вы думаете?! Вы хотите погубить себя?! Лишиться блестящего будущего?!
Митя несколько раз пытался перебить отца, но сдерживался.
– Связались с какой-то гризеткой! – Граф громко стукнул кулаком по столу. – Она вам не пара.
– Она не такая! Я люблю ее! – страстно воскликнул Митя.
– Что вы знаете о любви?! Мальчишка, начитавшийся книжек! – Михаил Николаевич бросил взгляд на книжные шкафы, где за стеклом тускло поблескивали корешки книг. – Знаете ли вы, что страсть – это страдание, болезнь?
– Пусть так. Я готов…
– Вы больны, вам требуется лечение.
