скачать книгу бесплатно
В «сигналах» нет одной детали,
Хоть ей не зря пренебрегли.
Фома свой адрес не озвучит:
– Сказал, что люди говорят!
«Отбоя» слышен звук певучий,
Когда представиться велят.
Прошло у анонимок время:
Читать такое – не резон.
Не пишет писем пустомеля,
Зато изводит телефон!
Цветовод
Цветок в руке – серьёзней даже стопки.
С ним поздравленье – круче и щедрей!
А потому успешней нет наводки,
Чем адреса любых оранжерей.
– Да вот беда – кусаются цветочки!
Давно в том убеждается Фома.
Не счесть того – в рублёвых сколь листочков,
Ему на праздник «выльется» жена!
Вот отчего не ждал прихода марта,
Ещё по осени на рынке прикупил
Семян цветочных. Посадил с азартом
И гидропонику к горшкам соорудил.
Свет – из окна. Вода – бежит по трубкам.
Вот-вот бутоны можно ожидать.
Жаль, только нос привык давно к «зарубкам» –
Не смог тревогу вовремя подать.
К Фоме нагрянули и обыск учинили.
Он, оказалось, вырастил на дню,
То, что давно и строго запретили:
Мак и его подружку – коноплю!
Рассаду вредную изъяли. И не только.
Дверь опечатали в ту комнату, где он
Цветы выращивал, о чем жалеет горько
И ждет суда, как самый страшный сон.
Ерёма-друг в свидетели подался
И на процессе доказать сумел,
Что друг-Фома для праздника старался
И злого умысла нисколько не имел.
Защита эта помогла серьёзно.
Был и с работы добрый ходатай.
И приговор звучал совсем не грозно:
«Штраф государству только лишь отдай!»
Был очень счастлив бывший подсудимый,
Что миновала лагеря межа.
Но вновь проблема: – На цветы любимой
В заначке не осталось ни гроша…
Вновь спас Ерёма и не взял монету.
Он из штрафной квитанции скрутил
Такую оригами что букету,
Ни в чём его цветок не уступил!
Вошел Фома поздравить дорогую.
Но без того лучится счастьем та,
Ведь зелень нарвала в горшках такую,
Какую нужно было для стола!
С тех пор жене Фома берёт на рынке
Голландские роскошные цветы.
На подоконнике его ж, как на картинке
Растут к восьмому марта – огурцы!
Семечек кулек
Коль разговор заходит о культуре,
Фома находит нужные слова.
Отмалчиваться – не в его натуре,
А мыслями – забита голова.
Так и случилось около «Сельмага»,
Где ждали продавщицу земляки:
– Чтоб не опаздывала, мы пошлём бумагу,
Пусть прохлаждаться будет не с руки!
– Пусть пропесочат, милочку, в газете! –
Продолжила старушка с костылём.
– А то молодки попривыкли эти
Бродить всю ночь под песни с женихом!
– Поднять пора торговую культуру! –
Поддакнул конюх, в ожиданье зол.
– Не зря сдавал я сам макулатуру,
Как мне велел когда-то комсомол!
– Газета точно – выручит, поможет!
Народ пришел к консенсусу в конец.
И лишь Фому сомненье нынче гложет:
– Зря, бабы, так! Ведь, гласности – конец!
Насторожились односумки разом,
С кем в очереди мужичок стоял.
– Я собственным всё это видел глазом!
Фома всё в том же духе продолжал.
– Теперь не пишут про дела колхозов,
Не критикуют магазинный люд,
Не скажут, сколько вывезли навоза –
На поле, где подсолнухи цветут…
– А что же есть на полосах газетных? –
Спросил старик, ушей нацелив мхи.
Слов несколько тот вымолвил заветных:
– Печатают теперь одни стихи!
И в доказательство достал он из кармана
Измятый лист газетной ширины.
– Одни стихи! – он произнёс упрямо.
– Нет ничего! Кругом одни стихи!
Тут продавец, полемику нарушив,
На собственный рабочий пост пришла.
Не била девушка в то утро, ведь, баклуши –
Товар свежайший людям принесла!
