скачать книгу бесплатно
Лимачко восприняла его интерес как должное:
– Тем именно числом по своим делам во Львов ездила.
Женщина, вдруг вернулась, к прошлому разговору, затеянному гостем еще по дороге на их сельское кладбище:
– Там, в областном центре, как раз в тот день и убедилась, что ни в чем не виноват Городухин.
Вновь в уголках глаз вдовы заблестели слезы.
– Не мог он с Касьяном так поступить, – и чтобы понятнее стало приезжему следователю, добавила. – В дороге тот был по пути сюда, в родные места.
Теперь, после ее слов, выходило вообще что-то непредсказуемое. Пущин никак не мог взять в толк – кто же рассказал Наталье Сергеевне о визите сюда колхозного бригадира из Подолино.
О чем и спросил её саму:
– Откуда Вы, Наталья Сергеевна, узнали такие подробности о, фактически, чужом человеке здесь в своей глубинке?
На что Лимачко ему ответила без утайки.
– Так Маркел Фатеевич Городухин лично и рассказал, – теперь слезы уже высохли на ее щеках, а глаза загорелись чувством пережитого. – Ведь я именно к нему на встречу и ездила во Львов.
Оказалось, что давным-давно забытый всеми в Кривичах земляк сам позвонил в дом Лимачко совершенно неожиданно, набрав её номер по междугородней линии связи. В основном, чтобы сообщить о том, что посылочку, дескать, привез от Касьяна.
– Ну, я ему не стала сразу говорить ни о случившемся, ни о том, что телеграмма страшная пришла с Алтая, – поделилась с Андреем собеседница. – Поехала сама порасспрашивать о последних днях мужа.
Уже вернувшись вечером из города, Наталья Сергеевна убедилась в том, что действительно, беда не приходит одна. Ведь, вновь горе не обошла ее дом стороной. Умерла Марина Матвеевна.
Этот, буквально, вал новой информации, обрушившийся на Пущина, требовал своего переосмысления. Потому весь остаток этого вечера и половину наступившей ночи Андрей не мог уснуть, согласившись на постой в доме у Лимачко, радушно предложенный ему гостеприимной хозяйкой.
Такое предложение было только на руку, потому, что позволило следователю больше времени уделить выяснению всех, довольно странных обстоятельств, произошедших в Кривичах за время, предшествовавшее его приезду. Неутомимо, час за часом он все расспрашивал Наталью Сергеевну о самых мелких деталях того, что произошло в тот самый роковой день, когда умерла старушка.
Та ничего и не скрывала.
Приехав во Львов она, к сожалению, не сразу смогла отыскать там, в условленном месте, позвонившего ей накануне, Городухина…
Да и тот телефонный разговор с ним, который заставил собираться в областной центр, начался не совсем так, как того, вероятно, хотел бы бывший земляк, оставивший после себя недобрую память. И все же, звонивший из Львова Маркел Фатеевич сразу же развеял все сомнения собеседницы по поводу своей персоны.
– Привет Вам передаю от Касьяна Львовича, – его голос и дальше, довольно весело басил из телефонной трубки. – С ним недавно тепло расстались у меня в бригаде.
Почувствовал за тишиной в трубке остающуюся недоверчивость собеседницы, он продолжал сам говорить своим прежним – веселым и располагающим к дружелюбности, тоном.
– Касьян Львович теперь стал мне лучшим другом, – не веря своим ушам, услышала от приезжего Лимачко. – Ведь полностью, без кривотолков, разобрались и с возникшим, было, недоразумением.
Оказалось и совсем удивительное в том, что следом услышала вдова.
– Я документально доказал Касьяну Львовичу, что был во время войны среди наших, уже когда с хутора от немцев сбежал, то пристал к партизаном, – проникновенно, с оттенком невольной обиды за недоверие теперь ворковало в телефонной трубке. – Звоню же вот по какому поводу – еду отдыхать на курорт Трускавец и у меня тут с собой небольшая посылочка от Вашего мужа.
Это известие, косвенным образом и породило в женщине простое нежелание сразу же заявлять о смерти мужа, делится с ним своим горем. Неизвестно что рассчитывая услышать в ответ.
Тогда как приезжий продолжал все говорить и говорить:
– Уже и не знаю, как с ней быть, с посылкой этой?
Он и теперь не давал на другом конце провода и слово вставить.
– Думал вначале, что сам в Кривичи гостинцы завезу, да вот, оказалось на деле не очень просто, – посетовал Маркел Фатеевич. – Транспорт ходит до Кривичей редко и в неудобные часы, теперь мне уже и на лечение уезжать треба.
Столько радушия и искренности было в голосе Городухина, что Наталья Сергеевна, так до конца этого неожиданного разговора, не решилась прямо по телефону рассказать и о смерти мужа, и о своих былых подозрениях. Да и просто хотелось при личной встрече, предложенной самим Городухиным, больше узнать о том, как жил Касьян Львович в свои последние дни?
Короче говоря, согласилась приехать на завтра во Львов.
– Буду у Вас первым автобусом! – стараясь не расплакаться, сказала Наталья Сергеевна. – Где нам лучше встретиться?
– Я поселился в гостинице «Центральной», там и буду ждать, – после этих ее слов, несказанно обрадовался предстоящей встрече Маркел Фатеевич.
Но сам на встречу опоздал…
Почти целый час ждала его Лимачко в гостиничном холле, пока тот, запыхавшись от быстрой ходьбы, не окликнул ее. Всем своим видом словно извиняясь за собственную задержку:
– Здравствуйте, Наталья Сергеевна!
Городухин с первых же мгновений встречи постарался сделать вид, что ничего особенного пока не случилось, из-за его вынужденного опоздания:
– Вы точно такая, как описывает Вас Касьян Львович.
Даже не собираясь услышать что-либо в ответ, он продолжал все в том же духе, нахваливая, как торговец на базаре товар, своего бывшего земляка, встретившегося ему на Алтае.
– Сегодня вспомнил его добрым словом, когда случайно застрял, – балагурил он, отыскав к этому подходящий повод. – А вот там, в Рубцовске вместе мы ездили мне за билетом и сразу же его купили.
Приезжий нахмурился:
– Здесь же, до Трускавца, без такой доброй помощи, как оказалось, целая проблема выехать.
Выходило, что случайно они разминулись на привокзальной площади, где тот собирался приобрести билет в кассе предварительной продажи.
– Вот и стоял в очереди до конца, – Маркел Фатеевич снова укорил себя за недолгое ожидание, на которое невольно обрек женщину своим опозданием. – Вы уж меня простите великодушно…
Лимачко, к тому моменту успевшая передумать всякого про него, впрочем, не стала менять свое прежнее отношение к «посланцу» мужа. Да и тот, завершив устные объяснения заметно успокоился после опоздания и уже не старался вон из кожи лезть, задабривая жену вновь, якобы, обретенного друга.
К нему и в номер за посылкой потому подниматься не стали. Так, до конца встречи и оставались внизу, в гостиничном фойе, присев от посторонних глаз на диванчике в самом углу холла.
Теперь, когда он выговорился, черным вдовий платок, которым была покрыта голова женщины, сначала удивил Городухина. А потом его опечалила до глубины души и последовавшая трагическая весть:
– Даже и не знаю, как он мог попасть аварию.
Колхозный бригадир, в коллективе которого случилась столь страшная беда, прямо-таки в лице изменился от переживаний.
– Такой опытный водитель, – сетовал безутешный Городухин. – Другим бы следовало с него пример брать прежней безаварийной езды.
Но это удивление длилось не так уж долго. Маркел Фатеевич стал припоминать все, что могло случиться на непростом пути водителя в тот день, когда они, по его словам, они расстались у Рубцовского вокзала:
– Знаю, что должен был ехать в предгорье, везти горючее для дизель-генератора на самые дальние – предгорные колхозные выпаса общественного скота.
По его выходило, что там дороги действительно, тяжелые:
– Всякое могло произойти!
Долго еще тогда Маркел Фатеевич рассказывал о, будто бы, возобновившейся дружбе со старым, еще с довоенной поры, приятелем. При этом, разговаривая о делах дней давно минувших, еще оккупационной поры, откровенно пожалел он о такой ужасной гибели Кости Кротова в стычке с фашистами:
– Когда сам жизнь отдал, но и смог унести за собой несколько врагов!
В том числе, как и без того знала Наталья Сергеевна Лимачко от своего, ныне погибшего супруга, парень в том бою погубил и крупного фашистского чина:
– Мне тогда удалось уйти, долго партизанил, но все одно попал в плен, – кстати, вдруг вспомнил бывший хуторянин.
Затем начал припоминать и многих, незаконно репрессированных тогда, после присоединения Западной Украины, земляков. В том числе и бывшего директора МТС Кротова, и сына его Константина, доказавшего, что на самом деле всегда был и остался патриотом:
– Ведь, после ареста НКВД сумел сбежать Костя с этапа, – будучи очевидцем и чуть ли не лучшим другом героя, делился воспоминаниями Городухин. – Начал Кротов партизанить одним из первых, даже хотел тоже мнимо пойти в услужение к фашистам, чтобы незаметно воевал с ними и даже сумел совершить при этом немалый подвиг.
Да и сам Маркел Фатеевич, как выходило по его словам, не желал тогда мириться с нашествием гитлеровцев, боролся с ними как мог, но и тоже не избежал потом неправедных репрессий:
– Костя погиб и мёртвые сраму не имут, а вот и меня после освобождения из фашистского концлагеря долго терзали особисты с различными проверками.
Удручённая своим непереносимым свежим по времени горем, вдова Лимачко особо не вникала в его давние переживания, дожидаясь момента, когда можно будет получить последнее письмо мужа и уехать обратно на хутор.
Между тем, Маркел Фатеевич был неудержим в устных «мемуарах» несправедливо обиженного патриота Родины.
– Практически, милая Наталья Сергеевна, меня в органах безопасности засудили без нормального проведения следствия, пытками выбивали показания, – со своей новой стороны открылся Городухин. – После такого, сами знаете как бывало в проклятые сталинские времена, коли ты побывал в плену, то и отвечай по всей строгости закона за проявленную, якобы, измену Родине.
Только полностью выговорившись, он вспомнил, наконец-то, о конкретном поводе, заставившем его просить женщину приехать к нему в город.
Ненадолго оставив посетительницу в гостиничном холле, он успел сходить наверх, в свой номер и вернулся оттуда с объемистым фанерным ящиком, будто бы, переданным ему для домашних самим Касьяном Львовичем при расставании в Рубцовске. Передал посылку из рук в руки. И теперь страдальчески разделял с вдовой неожиданное горе и собственную немалую беду:
– Новую потерю, обретенного на чужбине, старого друга.
Как теперь пришло на память Наталье Сергеевне, в разговоре со следователем Пущиным, приезжий с Алтая бригадир еще и вспомнил некоторые детали, как оказалось, связывавшие его с боевым товарищем.
Было это так.
Когда настала пора прощаться, Маркел Фатеевич вдруг завел разговор на другую тему, не связанную с современностью:
– Вы знаете, у нас с Касьяном и Костей Кротовым был вроде бы общий необычный амулет – наручные часы.
Пытаясь заинтересовать собеседницу в своём вопросе, Городухин, словно бы между прочим, даже описал, как те могли выглядеть:
– Совсем простенькие, массового, что называется, производства на белом жестяном браслете, но дорогие как память о прошлом.
И ещё Наталья Сергеевна тогда узнала, что, дескать, после Кротова они достались ее мужу, а теперь бы он их хотел взять себе.
– Нет, не думайте, что за так, – достаточно дорого оценил новоявленный ветеран партизанского движения былую реликвию. – Вот – деньги!
Толстая пачка десятирублевок, протянутая ей после этих слов, словно оттолкнула душу женщины, чуть было не потянувшуюся к хорошему человеку…
– Отказала я ему наотрез, – сказала вдова Лимачко своему новому гостю с Алтая. – Нет, мол, в хате у меня никаких часов и точка.
С тем она и уехала из города в родной поселок.
С тех пор прошло столько недель, и вот пришлось вспоминать ту странную историю. Теперь, закончив, столь неприятный ей, а потому и крайне тягостный рассказ о своей первой и последней встрече с Городухиным, Наталья Сергеевна поднялась из-за стола, за которым так долго беседовала с молодым следователем.
– Так они есть на самом деле, эти самые часы? – не мог удержаться Андрей от вопроса, порожденного словом «отказала». – Ведь, по всему выходит, могли же Вы и не отказать Городухину в его просьбе!
На что последовало бесхитростное:
– Конечно, Андрей Андреевич, часы те старинные у меня имеются.
И уже не присаживаясь обратно под свет большой лампы под старинным абажуром, красовавшимся над столом, объяснила свое, далеко не однозначное, отношение к странной реликвии.
– Только не в самой хате, – грустно поведала хозяйка. – В гараже на подворье их хранил муж от греха подальше.
Она даже, чуть ли не до шепота, понизила голос, перекрестившись на образа в «красном углу» комнаты:
– Считал, что одни неприятности от них.
Объяснение тому напрашивалось само-собой.
– У кого бы часы те ни были, все погибают, как Мурзин, как Костя, – припомнила Наталья Сергеевна и расплакалась, не в силах больше выносить эти расспросы. – Вот и сам Касьян Львович тоже теперь в лучшем мире.
И всё же, не смотря на слёзы, правильно поняв интерес Пущина к странной вещи, она не стала в тот вечер ждать от него, когда гость сам попросит посмотреть на заветные часы, как возможный «след» в его важной работе.
Сразу пообещала гостю:
– Завтра принесу вам эти самые часы из гаража.
И тут же, непроизвольно, глянула на простенькие ходики, что мерно тикали себе на стене хаты:
– Хотя не завтра, а уже сегодня.
Ночь уже и впрямь шла на убыль. Потому собеседники понимали, что совсем скоро начнёт светать. Коли же так, обоим следовало, хотя бы немного отдохнуть перед новыми заботами. И провожая постояльца в его комнату, хозяйка снова пообещала:
– Схожу, специально для Вас, поищу в гараже, то, что просили.
Пущин поверить не мог такой удачи, но Наталья Сергеевна уже приняла своё решение и менять его не собиралась.
– Мне они, эти самые кротовские часы, уже ни к чему, – заявила она. – Тогда как Вам, может быть, на самом деле укажут путь к убийце.
Долго еще, отгоняя от себя сон, Андрей гадал о верности своего пути по новым фактам, полученным по приезду на Украину. Но на утро, когда рассвело, сама собой, сразу же отпала первая важная мысль о том, мол, не из-за часов ли этих самых все было перевернуто в комнате умершей странным образом Марины Матвеевны Васильчук?
Когда Наталья Сергеевна точно выполнила свое обещание, данное накануне и Андрей Пущин собственными глазами увидел предмет несбывшегося вожделения бригадира Городухина, то версия о попытке грабежа несостоятельна. Потому, что, в действительности ничего не стоило теперь это «богатство», за которое бригадир почему-то был готов выложить кругленькую сумму.
