скачать книгу бесплатно
– Вопросов нет, – вместо лейтенанта резюмировал Борщевский. – Не буду напоминать вам, ребята, как много от вас зависит. Не мальчики уже, сами понимаете. Просто постарайтесь уцелеть. С Богом!
– Начинаю обратный отсчет, – произнес Офиногенов. – Пять! Четыре! Три! Два! Один! Канал открыт!
В раме телепорта возникла зеркальная поверхность, изредка бегущая рябью. Где-то под нами натужно загудели энергоблоки, по балкам портала пробежали синие искры, и пространственное окно сменило цвет с серебристого на непроницаемо-черный. Впрочем, через забрало активированного шлема в бледно-зеленом свете можно было разглядеть в раме очертания какого-то порядочно захламленного помещения.
– Матвеев, пошел! – скомандовал Офиногенов.
Тот не стал медлить и решительно шагнул в черный провал. Поверхность перед ним спружинила, вытянулась, как мембрана из эластичной пленки, и наконец поддалась. Матвеев прорвал завесу измененного пространства телом и провалился куда-то в темноту. Края мембраны моментально срослись, и перед нами вновь возникла рябая зеркальная поверхность.
– Переход осуществлен в штатном режиме, – прокомментировал лейтенант Офиногенов. – Перенастраиваю координаты точки выхода. Готовность пять минут.
Признаться, я немного мандражировал, наблюдая за отправкой Матвеева. Почему-то до конца не верилось, что все пройдет как надо и лейтенанта не распылит на атомы в момент перехода. Но обошлось, и я украдкой облегченно выдохнул.
Офиногенов тем временем с пулеметной скоростью барабанил по клавиатуре навигационного комплекса. Выражение лица хоть и сосредоточенное, но без признаков беспокойства, что не могло не радовать.
– Начинаю обратный отсчет! Пять!.. Четыре!.. Три!.. Два!.. Один! Канал открыт!
Капитан шагнул к раме телепорта.
– Переход осуществлен в штатном режиме, – вновь доложил лейтенант. – Перенастраиваю координаты точки выхода. Готовность пять минут.
Это у него прямо мантра. Успокаивает себя так, или, может, по инструкции положено? Наверное, все-таки по инструкции, без них у нас ничего не делается… Поймал себя на том, что мысли скачут галопом. Думаю обо всем и ни о чем одновременно, лишь бы не фокусироваться на предстоящем прыжке сквозь бездну пространства. Страшно до жути. Даже стыдно.
– Канал перенастроен, – опять завел песню Офиногенов, – начинаю обратный отсчет: пять… четыре… три… О черт!!!
Энергоблоки загудели особенно натужно, с надрывом. По зеркалу телепорта побежала крупная рябь, по раме вились светящейся змейкой искры. Не нравится мне это!..
– Канал не стабилен, канал не стабилен! – заволновался Офиногенов, изменившись в лице.
– Осуществляем переход, – спокойно произнес подполковник Калинин, вперив в меня тяжелый взгляд.
– Как скажу «один», резко впрыгивай в окно! – проорал Офиногенов, в бешеном темпе молотя клавиатуру. – Не бойся, исходов может быть только два: или уйдешь в систему Ахерона, или здесь выбросит. На куски не разорвет, прецеденты были. Сейчас, еще чуть-чуть…
Я подошел вплотную к мерцающей раме, напрягся в ожидании команды…
– Один!!! – рявкнул лейтенант, и я ласточкой нырнул в провал, изо всех сил оттолкнувшись ногами.
Не знаю, что наблюдали провожающие, но в момент прорыва мембраны я ощутил, как меня сжимают огромные тиски. Тут же в тело вонзился заряд энергии колоссальной мощности, заставив каждую клетку завопить от боли. А затем сознание померкло. Но перед самым уходом в небытие я почувствовал удар обо что-то твердое…
Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7
23 февраля 2535 года
Сознание возвращалось медленно, словно нехотя. Первые пару минут я не ощущал абсолютно ничего, даже сомнение закралось – а не в отключке ли я до сих пор? Затем все встало на свои места: в мозгу будто щелкнул выключатель, и накатила волна дикой боли. Тело мое непроизвольно выгнулось дугой, а потом застыло в скрюченной позе. Ощущение было такое, словно меня окунули в чан с крутым кипятком, и он впитался в каждую пору кожи, по капиллярам проник в кровеносную систему и добрался до костного мозга. Наверное, так себя чувствуют мученики, которых в аду на сковородках поджаривают. Я заорал, попытавшись заглушить жжение, но помогло это слабо. Оно даже усилилось, отбив желание дергаться, перегрузило нервные центры, и наконец я снова провалился в забытье…
Повторное возвращение из глубин беспамятства далось легче. Боль не исчезла, но стала значительно слабее – настолько, что я смог сдержать стон. Вернулась способность конструктивно мыслить, что позволило заняться анализом собственного состояния. Приказав себе забыть о раздраженных рецепторах, прислушался к ощущениям. Забавно, но кроме осязания, сообщившего, что лежу на чем-то твердом, остальные чувства служить отказались. Я ничего не слышал – тишина нарушалась только звоном в ушах; ничего не видел – одни лишь цветные пятна перед глазами, какие бывают, если неосмотрительно взглянешь на солнце без темных очков. Еще очень хорошо ощущалось пересохшее горло, а язык напоминал наждачную бумагу. И еще я дышал. Затхловатый воздух с отчетливым пенициллиновым привкусом благодатным потоком вливался в легкие, минуя патроны-регенераторы. Зацепившись за данный факт, мысли побежали веселее. Какие мы можем сделать выводы из вышеизложенного? Во-первых, я не в открытом космосе, иначе не лежал бы, а парил в невесомости. Во-вторых, меня окружает пригодная для дыхания атмосфера, а значит, я на поверхности планеты или в каком-то помещении с вентиляцией. На заброшенных космических объектах неоткуда взяться атмосфере, а если и есть, то не может там воздух, бесконечно циркулирующий в регенераторах, пахнуть плесенью. В-третьих, я относительно цел, то есть руки-ноги в комплекте, о чем не позволяет забыть жжение в конечностях. И, в-четвертых, что-то стряслось с боевым костюмом.
Собственно, думать уже достаточно, пора переходить к действиям. Чем я и занялся, с трудом переместив тело из лежачего положения в сидячее. Переждал приступ головокружения, глотнул тоника из трубки в шлеме. Стало чуть легче. По крайней мере, горло уже не походило на Сахару, а язык из крупной наждачки превратился в мелкую шлифовальную бумагу. Затем ощупал голову и решительно стянул шлем, сразу же услышав шорох собственной одежды. Глухо стукнуло забрало, зацепившись за магазин в кармане «разгрузки». Где-то недалеко капала вода. Зрение тоже вернулось – позади меня располагался слабенький источник света, который не позволял толком различить детали обстановки, зато сам легко фиксировался глазом. Обернувшись, я разглядел раму телепорта, на которой светился синий диод – стандартный сигнал подключенного питания. Это радует, даже очень: помещение не обесточено, значит, должно работать хотя бы аварийное освещение. Чтобы осмотреться, мне и его будет достаточно. Осталось только найти рубильник.
Медленно и осторожно поднявшись на ноги, дабы во что-нибудь не въехать головой, я нашарил на правом плече автомат и включил тактический фонарь. Не зря все-таки озаботился его установкой, сразу же пригодился. Пошарил ярким лучом по раме телепорта, пультам и близлежащей стене, но ничего похожего на рубильник не обнаружил. Крутнулся вокруг оси, разрезав лучом многолетнюю тьму. Подсвечивая под ноги, пошел направо и в скором времени уперся в боковую стену. Судя по размеру телепорта, терминал был небольшим. Прием массивных габаритных грузов здесь не предусматривался, а потому и зал должен быть довольно скромных размеров. Так оно и оказалось. Уже через пару десятков шагов я уперся в торцовую стену, оснащенную воротами с широкими раздвижными створками. Здесь же в простенке располагался распределительный щит аварийного освещения с искомым рубильником. С опаской повернул рычаг, замер в ожидании удара током. Ничего не произошло. Неужели резерв сдох? Досадно… В этот момент в стенке натужно загудело, мигнули пару раз и зажглись тусклые диодные лампы, развешанные по периметру на высоте чуть выше человеческого роста. Я с облегчением выдохнул и выключил фонарь. Теперь можно и поглазеть по сторонам.
Первичный осмотр помещения выявил в нем отсутствие живых существ, за исключением меня самого. Внушительные ворота закрыты, щели между створками нет, так что можно какое-то время чувствовать себя в безопасности. В остальном терминал не отличался от аналогичных помещений на любой базе – прямоугольный зал метров десяти длиной и около пяти шириной. Дальняя торцовая стена занята рамой телепорта примерно два на два метра. Рядом громоздкий пульт системы управления, перед ним кресло оператора. Боковые стены уставлены невысокими стеллажами, в ближнем левом углу отгорожен закуток для складирования мелких грузов – в общем, все как обычно. За исключением того факта, что все поверхности, кроме разве что потолка, покрыты толстенным слоем рыхлой пыли. Да и в воздухе ощущалась приличная концентрация, особенно после того, как взрыл ее хождениями – на полу остались глубокие следы. Чувствуется, что помещение не использовалось уже давно, десятки, если не сотни, лет. А я, наивный, подумал, что лампы тусклые! Да они просто пылью заросли.
Не обнаружив в зале ничего интересного, я проковылял к стене с телепортом, по пути чихая и отплевываясь от забившей носоглотку мелкой трухи. Скинул рюкзак, аккуратно положил автомат на сенсорную клавиатуру навигационного компьютера – у Офиногенова на пульте, помнится, такая же была – и осторожно опустился в кресло оператора. Провалился самую малость: обивка за много лет успела истлеть, но пластиковое сиденье держалось крепко. Ну вот, теперь можно и о себе позаботиться, а то достало уже противное жжение во всем теле. Стянул перчатки, пошарил в нарукавном кармане и извлек на свет божий упаковку универсального «пейнкиллера». Сжевал таблетку, с удовольствием ощутив, как уходит боль, оставляя взамен легкую слабость и головокружение. Но и это скоро пройдет – побочный эффект от лекарства. Тоника бы сейчас, но «сидор» ворочать лень. А посему я дотянулся до фляги на поясе и с удовольствием глотнул коньяка. Подумал чуточку и извлек из потайного кармана маленькую плитку шоколада. Под закусь живительная влага пошла еще веселее. Но увлекаться не стоило, так что я ограничился еще парой глотков и спрятал емкость.
Посидев несколько минут в расслабленной позе, решительно поднялся и приступил к осмотру снаряжения. Поверхностный анализ выдал неутешительный результат. Оружие и боеприпасы целы, но баллистический компьютер приказал долго жить. Вот почему я ничего не видел и не слышал в шлеме. По этой же причине не сработала аптечка. С экзоскелетом тоже можно было попрощаться – без компьютера он превратился в бесполезные эластичные жгуты. Равно как и с активной защитой, несмотря на достаточный заряд в энергоблоках. Чем же меня так приложило во время перехода? Сдается мне, тут причина всех бед…
Взгляд зацепился за пульт телепорта. Под толстым слоем пыли ничего не было видно, но, когда я положил на него автомат, а затем и перчатки бросил, целостность покрытия нарушилась. Теперь на нем можно было различить мерцание какого-то сенсора. Я сгреб в сторону свое имущество, смахнул пыль и получил доступ к контрольному монитору, который, собственно, и мигал диодом. Ткнул в сенсорный экран пальцем, пробудив его к жизни. Прямо по центру торчала большая табличка с предупреждением: «Критический уровень энергии! Возможны сбои в работе! Рекомендуется включить основное питание!»
Вот все и прояснилось. За сотню лет энергонакопители почти сдохли, и если на поддержание системы управления в ждущем режиме, а также аварийное освещение, энергии хватало с избытком, то на активацию телепорта и переброску груза уже нет. Тем более на такие расстояния. Вот в момент перехода и произошел сбой. Мне еще повезло, что выбросило в пункте назначения целиком, а не фрагментами, что бы там Офиногенов ни говорил. Всего лишь под энергопробой угодил, но всей активированной электронике хана приснилась. И каждые седьмые сутки обратный канал теперь не откроют, это сто процентов. Со связью даже в пределах планеты очевидная проблема – передатчик в шлеме, а он сдох. Как говорит один мой знакомый прапор, мы не ищем проблем, они сами нас находят.
А как обстоят дела относительно хороших новостей? Из снаряжения ничего не потерял – уже хлеб. Есть инструменты, есть оружие и боеприпасы. Это не электроника, магнитные контуры экранированы, чтобы здоровью не вредить. Есть запас энергии в батареях, есть сухпай. Временное убежище тоже в наличии. В общем, жить можно. И самое главное – есть комп-наладонник с массивом нужной, а теперь даже жизненно необходимой информации. Достав девайс из набедренного кармана, я нажал кнопку включения, заледенел на секунду от дурного предчувствия, но вскоре радостно выдохнул – экран тускло засветился, возвестив о загрузке системы.
Первым делом вывел на дисплей схему Базы-7 и отыскал расположение грузового терминала. Картинка порадовала. Судя по плану, убежище располагалось в складском комплексе в стороне от взлетно-посадочной полосы и ангаров с истребителями. Комплекс большой по площади, но невысокий – два этажа вверх и подвал, в котором устроен телепортационный узел. Даже если в него попали при обстреле, завалить намертво не должно. Согласно схеме, от грузового терминала до ближайшего выхода на первый этаж около десяти метров. Что в общем-то логично – многие грузы требовали немедленной доставки в мастерские или другие отделы, а потому далеко таскать их нерационально. Весь остальной подвал выделен под склад длительного хранения. На первом этаже размещались складские службы и грузы, хранящиеся до использования не более тридцати суток, – так называемый активный резерв. На втором держали имущество, которым этот резерв восполнялся, то есть большие партии однотипных изделий. Если строение не разрушено, можно будет тут пошариться, может, что полезное найду. Но это потом. Сейчас перекусить и спать. А после отдыха нужно будет ремонтом заняться.
* * *
Проспал я больше четырех с половиной часов, судя по таймеру в наладоннике. Кстати, наручные часы тоже при переходе накрылись – теперь у меня даже компаса нет. Нужно с этим что-то делать. Я в подвале вечно сидеть не собирался, еды всего дней на пять, при самой жесткой экономии. Есть еще концентраты, но их жрать можно, только если совсем припрет. Вода нужна, ее у меня немного – сколько в бурдюк в рюкзаке умещается. Литров пять примерно. Придется вылезать наружу, а там проблема ориентирования на местности будет актуальна.
Но первым делом надо привести себя в состояние хотя бы минимальной боеспособности. Для начала осмотрел шлем. Баллистический комп сгорел, превратив дисплей на внутренней стороне забрала в черную светонепроницаемую поверхность. С этой проблемой я справился легко – обрезал шлейф видеовыхода и подсоединил к силовым жилам питание напрямую от батареи, воспользовавшись спецкабелем с «крокодильчиками» из набора инструментов. Дисплей ожил, пленка жидких кристаллов начала светлеть, пока не стала прозрачной. В левом верхнем углу высветилась иконка отключения изображения. Ткнул в нее пальцем, дождался прекращения мигания значка активации и отрубил питание. Забрало осталось прозрачным изнутри и матово-черным снаружи, но это уже просто поляризованное покрытие – антибликовое и одновременно светофильтр. Шлем превратился в элемент брони – электронная начинка в нем частично погорела, частично отключена. Теперь я лишен компьютерного целеуказания и наведения, равно как и системы навигации. Жаль, конечно, но не смертельно.
Порылся в рюкзаке, извлек подсумок с ЗиПом к автомату. Заглянул внутрь, удовлетворенно хмыкнул. Как говорил Филеас Фогг – «используй то, что под рукой, и не ищи себе другого». Раз компьютерный прицел накрылся, будем пользоваться коллиматорным, закрепив его над стволом, благо специальная «рельса» почти над самым цевьем имеется. Так он десятикратнику, который устанавливается на ту же верхнюю рельсу, мешать не будет. Быстро и удобно. Оптика довольно компактная – три сантиметра диаметром и около десяти длиной, и хранить ее можно в специальном кармане «разгрузки». Оба прицела пристреляны еще на базе, а качество изготовления и жесткость крепления избавляли от необходимости повторения этой процедуры после каждого демонтажа. Но если я их на другой автомат нацеплю, тут уж ничего не поделаешь – придется повозиться.
Готово. Приложился пару раз к автомату, навел точку в рамке коллиматора на рубильник в дальнем углу, резко повернулся несколько раз, выцеливая трубки ламп на стенах, – вроде нормально. Оптику потом проверю, когда на поверхность выберусь.
С экзоскелетом пришлось повозиться дольше. Защиту и «разгрузку» я перед сном скинул, чтоб хотя бы с минимальным удобством улечься. А теперь еще и боевой комбез снял, оставшись в термобелье. Вся закавыка в том, что питанием экзоусилителей управлял баллистический комп, реагировавший на мысленные приказы. Для этой цели у него имелся специальный датчик с фильтром, который регистрировал излучение мозга оператора, когда он произносил про себя определенные команды. Интерфейс настраивался на каждого бойца индивидуально при первой активации компьютера. Изменяя подачу энергии в реальном времени, баллистический комп позволял варьировать степень усиления. Ориентировался он на встроенные в комбез датчики движения, определявшие скорость и положение частей тела в пространстве, а также напряжение мышц. Соответственно, с активированным компом можно нормально контролировать усилие экзоскелета – оно всегда пропорционально мышечному. При должной сноровке отдельные виртуозы даже хрупкие предметы, типа куриного яйца, умудрялись брать в руки. Теперь же эта функция недоступна.
Восстановить подачу энергии на силовой контур легко, я бы даже сказал, элементарно – перерезать шлейф от компа и пустить провод питания напрямую от батареи. Еще сенсор включения-выключения не забыть приспособить. Жаль только, что такая схема позволяла осуществлять работу экзоскелета лишь в двух режимах – «вкл.» и «выкл.» соответственно. Причем режим «вкл.» постоянно вдвое увеличивал максимальное для данной конкретной мышцы усилие, невзирая на степень ее напряжения. Проблема проистекала из того факта, что встроенная непосредственно в боевой комбез микросхема БИОС отслеживать и анализировать данные с датчиков движения не способна, но при этом в нее зашит механизм защиты – она аппаратно ограничивает подачу энергии на экзоусилители и не позволяет превышать верхний порог. Нижний же ограничивать нечему – комп сгорел. Вот и получался из морпеха в режиме усилителя «вкл.» этакий разрушитель, неспособный контролировать собственную силу. Но даже такой однобокий режим гораздо лучше, чем ничего, а посему я проделал все вышеизложенные операции и вывел сенсор управления на липучке через горло комбеза. Крепить его на наплечнике буду, так удобнее всего получится.
По такому же принципу восстановил функционирование защитного поля – подал питание на генератор напрямую от батареи и интегрировал в контур сенсор. Орган управления закрепил на самом генераторе – левой рукой его там легко достать. Хотя активной защиты я лишен, однако уже тот факт, что можно включить постоянное поле вручную, откровенно радовал. В таком режиме защита съедает прорву энергии, и тройного запаса батарей хватит на полчаса, не больше. Но это дополнительный шанс сохранить в целости шкуру, потому манкировать им не стоило.
Облачившись в боевой костюм и нацепив броню, я потыкал в сенсоры, проверив работоспособность восстановленных систем. Результатом остался доволен: и поле, и усилитель включались без проблем. Вот и замечательно. Единственная трудность возникла с выключением экзоскелета – все левое плечо отбил, пока попал по сенсору. Но и с этим справился успешно – стал нажимать подбородком.
Осталось решить проблему с навигацией. Тут у меня были домашние заготовки – не зря с собой наладонник тащил. К этому замечательному устройству существует множество дополнительных прибамбасов, и один из них – компактный беспроводной монитор в виде монокуляра, похожий на половинку очков. Крепится соответственно на ухе дужкой, в которую интегрирован динамик и приемное устройство с аккумулятором. При желании его можно запитать от батареи наладонника, но тут уже от провода никуда не деться. КПК у меня из разряда high-cost моделей, а потому этот полезный девайс шел в комплекте, наряду с беспроводными стереонаушниками. Так что я лишний раз порадовался, что не поленился закинуть в футляр с инструментом еще и ЗиП к наладоннику.
Нацепив активированный монокуляр на правый глаз, я переключил на него отображение рабочего стола. Получилось не очень удобно: чтобы пользоваться стилусом, все равно приходилось коситься на экран наладонника левым глазом. Впрочем, после включения программы-навигатора управлять ею уже не требуется, а потому во время пути комп будет покоиться в предназначенном для него кармане. Для надежности все же подключил к монокуляру питание от батареи, пропустив провод под комбезом вдоль спины и правого бедра через специальное отверстие прямо в набедренный карман, куда и упрятал наладонник, запустив предварительно приложение с картой местности. На нее проецировался план здания, на котором иконкой в виде человеческого силуэта отмечено мое местоположение. Точка отсчета координат, таким образом, наличествовала, а дальше дело техники – в наладонник встроен необходимый инструментарий для ориентирования в пространстве. Так, с навигацией тоже все ясно. От батареи мой компактный компьютер проработает в активном режиме до сорока часов, этого времени с избытком хватит на совершение двух дневных переходов. Потом его придется заряжать, что тоже особой проблемы не представляет – я нес с собой тройной энергозапас, а полный заряд батареи наладонника не составлял и сотой доли имевшейся в наличии энергии. Все, что мне нужно, – обычный кабель питания с мини-разъемом и десять минут времени.
Шабаш. Лучше подготовиться к выходу на поверхность все равно не смогу, так что не будем тянуть кота за некий орган на букву «х» (я про хвост, а вы что подумали?) и приступим к дальнейшей реализации плана. Попросту говоря, настал черед двери.
Хотя стоп, подождет несколько минут. Я задержал взгляд на пульте телепорта с мерцающим дисплеем: возникла мысль покопаться в компе – чем черт не шутит, может, что ценное обнаружится. Не откладывая дело в долгий ящик, подошел к пульту и ткнул пальцем в предупредительную надпись, так и горевшую в центре экрана. Та свернулась, явив взору стандартный рабочий стол служебного компьютера. Попытка просмотреть содержимое логических дисков выявила наличие отсутствия какой-либо посторонней информации – диск D девственно чист, даже порнухи никакой не завалялось, а диск С содержит стандартные системные файлы. Правда, тут нашелся журнал учета грузов, но ничего интересного он не содержал. Рабочий компьютер грузового терминала являлся частью локалки, но в данный момент значок сетевого подключения был перечеркнут красным крестом – доступ к сети отсутствовал. Ну что ж, подобного можно было ожидать. Попытаться же в любом случае следовало, я бы потом сам себя извел, если бы не попробовал пошерстить включенный комп. Вот теперь можно с чистой совестью переходить к следующему пункту.
Подхватив автомат, до того лежавший на пульте, я подошел к двери и внимательно ее осмотрел. Она оказалась солидной – две броневые переборки, откатывавшиеся в стороны, плотно прилегали друг к другу, не оставляя в стыке ни малейшей щели. Вот будет хохма, если приводной сервомеханизм накрылся от старости! Пульт нашелся в том же простенке, где и рубильник аварийного освещения, но первичный осмотр привел к неутешительным результатам – датчик готовности не горел, а сенсорная клавиатура не реагировала на касания. Вывод очевиден – сервомеханизм обесточен. Проблема серьезная: добраться до проводки я не мог, равно как и запитать от батарей боевого костюма привод – он, судя по всему, или располагался с другой стороны стены, или вовсе в нее вмурован. Оставался только варварский метод – взорвать стену. Но если к нему прибегать, то проще рвануть непосредственно одну из створок. Что я и решил проделать.
Снял рюкзак и извлек на свет божий баллончик с жидким «симплексом» – мы такие используем при абордаже, когда вскрываем двери и переборки. Мощная штука, при желании можно даже в борту корабля дыру пробить, правда, в несколько заходов. Распылил взрывчатку по створке, оконтурив будущий «люк» высотой примерно в рост человека и шириной около полуметра, приляпал дистанционный взрыватель. Отошел в простенок, чтобы железякой не накрыло, и нажал на кнопку. Раздался громкий хлопок, завоняло расплавленным металлом, и кусок броневой створки около пяти сантиметров толщиной с глухим гулом рухнул на пол. Из проема с шорохом посыпался разнообразный строительный мусор – щебень, раздробленный в пыль раствор, просто земля. Все это было сдобрено мелкими кусками пластика и осколками стекла. Занятно… Это что же, я тут замурован, что ли?
Дождавшись, когда поток иссякнет, я зафиксировал автомат за спиной в специальных зажимах на рюкзаке, вооружился саперной лопатой, снятым с «вихря» тактическим фонарем и заглянул в «люк». Луч уперся в какую-то преграду буквально в полутора метрах от створки. При более внимательном рассмотрении она оказалась плитой межэтажного перекрытия, которая надежно похоронила вход в грузовой терминал. Возможно, что только по этой причине он и сохранился. Хотя, судя по наличию питания телепорта, должен уцелеть почти весь подвал – если верить плану здания, энергоустановка с батареями аварийного энергозапаса располагалась в самом дальнем от входа углу. Скорее всего, два верхних этажа складского комплекса уничтожены, а также частично разрушены подвальные помещения в районе входа. Так что рациональнее всего пробиваться к поверхности прямо здесь и сейчас. Проламываться глубже в подвал нет смысла – неизвестно какой толщины могут быть завалы в других частях строения. А посему будем взрывать.
– Люблю запах свежего динамита по утрам, – пробормотал я и достал брусок «симплекса».
Направленным взрывом тут не обойдешься, из дыры может еще бог знает сколько мусора насыпаться, замучаюсь откапывать. Поэтому бабах нужно устроить мощный, чтобы волной и давлением плиту откинуло.
Закрепив на шероховатой бетонной поверхности пластичную взрывчатку, я воткнул в нее дистанционный взрыватель и вернулся в терминал. Такое количество «симплекса» рванет нехило, что в закрытом помещении чревато травмами разной степени тяжести, включая тяжелую контузию. Потому необходимо позаботиться о собственной безопасности. Активировав экзоскелет, быстро переволок вырубленный взрывом кусок брони в дальний угол, где и отгородил небольшой закуток. Отключил усилитель, с минимальными удобствами разместился за импровизированным щитом и врубил защитное поле, не забыв нахлобучить шлем и загерметизировать стык. После этого оставалось лишь нажать кнопку на пульте. Грохнуло оглушительно, пробарабанили по броневому листу мелкие камни и прочий мусор, толкнула упругая волна воздуха, и слегка заложило уши. Мигнули лампы аварийного освещения, но против ожидания не погасли. Вроде живой, пронесло. Я отключил силовое поле и отправился посмотреть на дело рук своих.
Результат впечатлял и обнадеживал. Вместо плиты перекрытия пролом в двери теперь был заблокирован рыхлой смесью земли, щебня и пластиковых обломков. Пришло время поработать землекопом. Саперная лопатка легко погружалось в «грунт», и я принялся увлеченно разгребать завал. Примерно через полчаса в проем перестали сыпаться новые порции, через сорок минут в дыре над завалом показался свет, а через час я выбрался из заточения, оказавшись почти на самом дне здоровенной воронки. Похоже, в здание попала ракета класса «воздух – земля» с фугасным боеприпасом, и взрыв смел верхние этажи и разрушил часть подвала. В общем, угадал я с направлением – в любом другом месте завалы гораздо больше.
Я сел на землю и посмотрел в небо нового мира, прищурив глаза. Мир в ответ неприветливо покосился на меня и нахмурил брови низких облаков, совершенно скрывших местное солнце, сиречь звезду Риггос-2. Хорошо хоть не разрыдался дождем, с таких туч станется.
* * *
На одном месте решил не засиживаться. Сиди не сиди, а яснее обстановка сама по себе не становится, нужна хотя бы поверхностная разведка. А из оплывшей воронки много не увидишь, так что пришлось выбираться наверх. Странно, сто лет прошло с момента бомбардировки, а местная растительность так и не отвоевала клочок земли, занятый когда-то людьми. По склонам ямы кое-где торчали чахлые пучки травы, но и только. Что же тут такое рвануло, что почва превратилась в бесплодную смесь пыли и мелкого гравия? Такое ощущение, что в складской комплекс сначала угодил фугас, превративший его в развалины, а потом сверху все тщательно проутюжили вакуумными бомбами, так что выгорел даже слой гумуса. А что, похоже на правду…
Выбравшись из воронки, я укрылся за угловатым валуном, на поверку оказавшимся куском межэтажного перекрытия, и первым делом осмотрел окрестности. Если верить плану, в этом районе располагался ремонтный комплекс, включавший склады запчастей и принадлежностей, а также ангары, в которых ремонтировалась поврежденная техника. Территория базы тянулась на десять километров с севера на юг, ремкомплекс притулился в ее верхнем правом углу. По этой же стороне периметра ниже через каждый километр размещались ангары с готовыми к бою истребителями, по эскадрильям. В самом низу, на юге, некогда возвышался административный комплекс – штаб, диспетчерская, казармы комендантского батальона, автопарк, склад ракетно-артиллерийского вооружения и заправочная станция. От нее топливо по подземным трубопроводам поступало к терминалам непосредственно в расположении эскадрилий. Сейчас о былом величии напоминали только руины почти до основания разрушенных зданий да потрескавшийся, как от сильного жара, пенобетон взлетных полос. Сквозь широкие щели пробивалась не только трава, но и кусты, разросшиеся в приличный подлесок. Серо-зеленая равнина бывшего стартового комплекса истребителей планетарного базирования тянулась на юг и запад до предела видимости, тут и там взгляд натыкался на кучи камней и искореженные останки боевой техники.
В северном и восточном направлениях пейзаж выглядел веселее. За остатками пенобетонных стен периметра, от которых частично сохранилось даже несколько пролетов, примерно в километре зеленел лес, густо покрывавший склоны невысокой холмистой гряды. Судя по карте, на некоторых взгорках были размещены зенитные батареи. Изучив в прицел-десятикратник цепочку высот, выявил несколько заросших кустами проплешин в рядах деревьев. Все ясно. От батарей тоже мало что осталось. Осмотр взлетного поля через оптику укрепил меня в мысли, что База-7 разрушена до основания интенсивной атмосферной бомбардировкой. С вероятностью девяносто процентов можно предположить, что больше ничего интересного я здесь не найду, разве что вернуться в терминал и попытаться пробиться в сохранившиеся подвальные помещения. Однако план здания показывал, что все вычислительные мощности располагались на разрушенном первом этаже, в подвале же если что и было, то только рабочие станции типа компа на пульте телепорта. Ценность их как источников информации стремилась к нулю, если не к отрицательной величине. Посему вставал важный вопрос – что дальше? В принципе, реальных вариантов всего два: идти на юг в надежде хоть что-то обнаружить на месте, несомненно, разрушенного административного комплекса или же двинуть на север, в сторону Полигона-1, а затем и города Чернореченска.
Первый вариант мне нравился мало. Тащиться десять километров по незнакомым местам, чтобы в результате полюбоваться очередными руинами, представлялось крайне сомнительным удовольствием. Второй вариант привлекал еще меньше – перспектива пешего марша минимум на полтораста километров по лесостепной местности без каких-либо ориентиров, по азимуту, с возможным призом в конце пути в виде безжизненной кучи обломков, самого отъявленного оптимиста превратит в пессимиста. Пока есть хоть малейший шанс что-то раздобыть на базе, надо его использовать. По дебрям побродить я всегда успею. Поэтому все же решил провести полную разведку объекта – для очистки совести, да и просто пугающий поход в неизвестность оттянуть.
Осталось решить, когда отправляться в путь. Затянутое тучами небо не позволяло даже приблизительно определить, сколько времени осталось до темноты, – вокруг царил легкий полумрак, который запросто можно было принять за опускающиеся сумерки. К тому же складывалось впечатление, что с минуты на минуту пойдет дождь, противный такой, мелкий и моросящий. Вообще, если верить компьютеру, на этой широте в Северном полушарии сейчас стояло лето, но погода больше напоминала середину октября или конец марта в Самаре – промозгло, свежо и ветрено. Таймер в наладоннике показывал федеральное время, но сутки на Ахероне примерно на час длиннее стандартных, а год состоит из четырехсот тринадцати дней, поэтому кореллировать показания компьютера с местным временем у меня не получалось. Хотя стоп, чего это я торможу. У меня же нехилый массив информации по системе имеется, надо в нем порыться.
Искомые данные нашлись в первой же папке под названием «Краткое описание системы Риггос-2». Был тут и календарь, и карта часовых поясов населенных планет, и таблица соответствия стандартного летосчисления местному. Зная свои координаты, я без труда определил время с точностью до десятка минут и задал его текущее значение во втором окошке таймера. Выходило, что до темноты еще около четырех часов – более чем достаточно на десятикилометровый марш-бросок, но где потом в потемках укрытие искать? Переночую лучше в грузовом терминале, а пока попробую влезть в заваленный подвал – вдруг что интересное попадется.
* * *
В заблокированную часть моего временного убежища удалось проникнуть на удивление легко – в очередной раз помог баллончик с «симплексом». Перегородка из пенобетона далеко не броневая переборка, поэтому я не стал мудрить с вырубанием прохода направленным взрывом, и распылил аэрозоль по площади. В результате кусок стены достаточного размера, чтобы протиснулся человек среднего телосложения со снаряжением, в буквальном смысле слова испарился, открыв доступ в соседний бокс.
Из дыры тянуло плесенью и затхлой пылью, что недвусмысленно говорило о разгерметизации помещения, поэтому что-то полезное отыскать там вряд ли светило. Но все же я решил быть последовательным в претворении в жизнь собственных планов. Придушив робкие ростки лени и незначительный страх темноты, протиснулся в свежеобразованный пролом, разогнав тьму лучом вновь поселившегося на автомате тактического фонаря. Судя по плану, рядом с терминалом располагался вспомогательный склад, предназначенный для кратковременного хранения грузов, не требовавших немедленного перемещения на верхние этажи. Этот отсек был немного меньше соседнего, однако захламлен куда значительнее: всюду без видимой системы навалены ящики из гофрированного металла и пластика, кофры типа оружейных, а также странные кучи мусора, на поверку оказавшиеся обыкновенными картонными коробками, просто сгнившими в труху. А тут прямо Клондайк какой-то, как я посмотрю.
Изучив помещение на предмет наличия других входов и выходов, убедился, что такая же двустворчатая броневая переборка, как и в терминале, плотно закрыта. Отыскался и рубильник аварийного освещения, как легко догадаться, в простенке рядом с дверью. Лампы нехотя, с миганием и через одну, но загорелись, залив царивший кругом бардак тусклым из-за пылевого фильтра светом. Опять придется с пиротехникой проламываться, чтобы выйти в центральный коридор. Если он не завален или завален частично, это будет оптимальный путь к остальным боксам. Кто знает, что в них может храниться – вероятность упереться в штабель тяжеленных контейнеров после элиминации куска стены очень высока. Да и здесь сначала надо пошариться, потешить любопытство.
Для затравки попробовал вскрыть отдельно лежащий металлический ящик с магнитным замком и порядочно удивился: крышка без сопротивления откинулась на шарнирах, явив взору ряды плотно уложенных пластиковых коробочек размером с мой КПК. Распаковав первый попавшийся, обнаружил в нем… Что бы вы думали? Компьютер-наладонник столетней давности. Вот так находка! Да тут на что угодно нарвешься запросто, вплоть до оружия и боеприпасов. Хорошее место, в общем.
Ткнул в кнопку включения, попытавшись реанимировать находку, но результата достиг нулевого – оказывается, батарея из девайса вынута. Покопался в ящике и нашел искомое на дне, в специальном отделении. Там их оказалось около сотни, видать, по количеству компов. Вщелкнул небольшой параллелепипед в гнездо гаджета и повторил попытку – снова ничего. Аккумулятор или разрядился за десятки лет, или, что вероятнее, поступил с завода в незаряженном виде. Ну, эта проблема решаема – помогут приблуда с «крокодильчиками» и энергоблок на поясе. Проделав нехитрые манипуляции, я удивленно уставился в оживший экран. Работает, надо же… Хотя, если подумать, что ему могло сделаться? Стандартная военная модель, защищенная от всех мыслимых воздействий, чуть ли ни с десятикратным запасом механической прочности, в пылевлагонепроницаемом корпусе – этим наладонником гвозди можно забивать, и ничего ему за это не будет. Главное, что элементы питания живые. Если на планете сохранилось население с минимумом технологий вековой свежести, этот ящик может стать большим подспорьем. Жаль только, что для меня он никакой ценности не представляет – память компов девственно чиста. Они же прямо от производителя или с оптового склада, кроме операционной системы в них и быть ничего не может по определению. На всякий случай спрятал разбуженный экземпляр в рюкзак – вдруг пригодится. Иногда я бывал таким куркулем, что сам диву давался.
Осмотрев еще несколько ящиков, убедился, что и в них лежат комплектующие к сложной электронике. Это я определил по маркировке, открыть удалось лишь еще один, забитый компактными блоками питания. В сгнивших коробках когда-то хранилось обмундирование или что-то похожее, а в кофрах, по-видимому, содержались наборы инструментов и прочие ремонтные прибамбасы. Тут я вспомнил про обнаруженный в памяти компьютера телепорта журнал учета и обругал себя матерно. Нечего больше по подвалу шариться, надо документацию изучить – и будет мне счастье.
Вернувшись в терминал, законнектил наладонник с рабочей станцией, быстро скопировал файл и вырубил комп, дабы тот не тратил и так уже мизерные запасы энергии из накопителей здания. Затем перекрыл дыру в створке двери «растяжкой» – гранатой с активным лазерным взрывателем, реагирующим на пересечение луча (не зря запасся такими полезными мелочами, знал, куда иду) – и ради экономии отключил аварийное освещение. Ночевать решил во вспомогательном складе, предварительно заложив проход в стене штабелем тяжелых ящиков.
С трудом расчистив небольшой клочок пространства, я скинул рюкзак, «разгрузку» с бронежилетом и более-менее удобно устроился на полу, использовав вместо подушки все тот же «сидор». Шлем тоже снял – прошлого раза с избытком хватило, шею потом долго ломило от скрюченной позы. Поужинал сухпаем, запив тоником. На сон грядущий полистал журнал учета, оказавшийся на редкость нудным и скучным, но не лишенным полезности чтивом. Из этого чисто бюрократического документа удалось выяснить, что как раз за пару дней до вторжения легорийцев на базу пришла партия разнообразной электроники, предназначенной для апгрейда ее вычислительных мощностей. В дело ее пустить элементарно не успели, и осталась куча компьютерного железа пылиться в подвале, замурованном взрывом. Что характерно, в табличке напротив названия груза были аккуратно вписаны номера помещений, в которые он отправлялся на хранение. По-любому надо будет на досуге изучить его подробнее. Ибо халява лишней не бывает, как говаривал мой отрядный старшина. С этой мыслью я благополучно заснул.
Система Риггос-2, планета Ахерон, База-7
24 февраля 2535 года
Второе пробуждение в новом мире оказалось приятнее первого. Относительно, конечно. По крайней мере, шею не ломило, и голова не раскалывалась от боли, как вчера. Хотя умыться бы не помешало, но в данный конкретный момент это для меня роскошь – вода только питьевая, да и той в обрез. Даже зубы нормально не почистишь. Впрочем, для гигиены полости рта давно уже придумали специальный антисептик – набрал в пасть, погонял немного и выплюнул. В результате свежее дыхание на весь оставшийся день. Говорят, его специально для Десанта разработали, это потом он повсеместно распространился. Ну и как тут не скажешь, что армия – двигатель прогресса? Как бы то ни было, пришлось довольствоваться влажной гигиенической салфеткой из предусмотрительно захваченного запаса. Ее хватило, чтобы убрать с лица крем-эпилятор – не терплю щетины – и кое-как протереть руки. Хорошо, что под комбезом термобелье, которое пот утилизирует моментально, а то уже благоухал бы на всю округу.
Дальнейшие сборы много времени не заняли, так что вскоре я разобрал баррикаду и выбрался на поверхность, предварительно деактивировав «растяжку». Подумал и решил вход слегка присыпать, чтобы никто не забрался, пока меня нет, на что и потратил полчаса драгоценного светлого времени суток.
Было уже восемь утра по местному, когда наконец двинулся в путь. Самопальный навигатор в наладоннике худо-бедно функционировал, поэтому с ориентацией на местности проблем не возникло – я просто и без затей шагал на юг, по мере возможности маскируясь кустарником, буйно разросшимся в трещинах покрытия. Другими укрытиями, как-то: воронки, искореженные останки техники, куски пенобетона из разрушенных стен периметра – тоже не пренебрегал, но рельеф местности не всегда позволял двигаться относительно скрытно, часто приходилось пересекать довольно большие открытые пространства. На этот случай применил давно известную хитрость – наломал веток и навесил их на себя везде, где получилось. Смысл прост: необходимо смазать силуэт, сделать его неопределенным, расплывчатым, тогда далекому наблюдателю будет труднее зацепиться за вас взглядом, что вкупе с камуфляжной расцветкой обмундирования и снаряжения обеспечивает приемлемый уровень маскировки. Если по уму, то в таких условиях действовать в одиночку строго противопоказано – нужна слаженная работа группы, с передовым дозором и арьергардом. И крайне желательно хотя бы одного егеря в составе иметь – кто знает, какое зверье тут может водиться. Они по этой части самые крутые, убедился на стажировке. Их специально натаскивают по внешнему виду животины распознавать ее характер, образ жизни, способ питания и, соответственно, повадки. Меня тоже учили, но полгода на полигоне это не пять лет в академии, да еще с ежегодными практиками. Настоящий егерь с первого взгляда определит, в какую часть туши надо стрелять, чтобы убить гарантированно и одним выстрелом, даже если раньше с такой живностью не сталкивался. Равно как и моментально выработает оптимальную стратегию поведения, позволяющую уберечься от неприятностей. Я же верхушек нахватался и теперь из себя крутого специалиста строю. Ничего не поделать, за универсальность всегда приходится платить качеством навыков, поэтому что егерю, что рейнджеру в их епархиях я в подметки не гожусь, хоть и умею всего понемногу. Разве что к стрелковой и рукопашной подготовке не придерешься, как и к тактической. Ну и некоторый багаж специфических технических знаний в наличии имеется.
За пару часов неспешным темпом отмахал около пяти километров – неплохой результат для скрытного передвижения по захламленной местности со сложным рельефом. За это время я прошел через расположение четырех истребительных эскадрилий. Вернее сказать, бывших расположений, поскольку от развитой некогда инфраструктуры остались лишь жалкие обломки. Все постройки разнесены чуть ли не в пыль, кусков больше метра в поперечнике не видел ни одного. Что характерно, разбитой техники в разы меньше, чем у складского комплекса. Хотя тут ничего загадочного – где еще могло скопиться столько поврежденных аппаратов, как не у ремонтной мастерской? Непосредственно в расположении техники не было: что могло летать – делало это, пока не получало свое, так что кучи горелого металла и пластика украшали пейзаж совсем в других местах.
Увиденное еще больше укрепило меня во мнении, что базу бомбили уже после того, как сломили оборону планеты – тщательно и без спешки, благо сопротивление оказать мало кто мог. Почему же тогда легорийцы не стали здесь укрепляться, оставили колонию на произвол судьбы и сунулись дальше вглубь территории Федерации? Уже захваченной по факту системе они предпочли сомнительное удовольствие штурма новых укрепрайонов во Внешних мирах, а там рубежи были не в пример мощнее. Взять ту же эпсилон Индейца – войск базировалось чуть не в десять раз больше, чем на Ахероне, и флот куда многочисленней. Всем известно, чем закончилась операция у этой звезды: вместо Внешнего мира мы получили кусок Фронтира, более того, запретную зону для любой гражданской деятельности. Заходить туда рисковали только военные. А здесь такой лакомый кусок брошен. Еще одна загадка.
По пути несколько раз встречал представителей местной фауны – все они оказались мелкими грызунами, аналогами земных зайцев. Наладонник услужливо подсказал, что здесь их зовут коротко и со вкусом – ушан. Не заморачивался народ с названиями, это я еще на инструктаже у Калинина заметил.
На исходе третьего часа удалось найти воду, хоть и пришлось примерно на полкилометра отклониться от маршрута. Внимание мое привлекли здешние версии ив – они обычно по берегам водоемов произрастали, вот сейчас я не обманулся. В ивняке обнаружилось крошечное озерцо, скорее даже пруд – об искусственном его происхождении свидетельствовали остатки дамбочки, некогда перегородившей русло. Она была частично разрушена, но влага все равно задерживалась в бочаге. Само озерцо заросло тиной, и служило истоком ручейку, терявшемуся в трещинах пенобетона взлетной полосы. Питал же его другой поток, чуть больший, и в нем вода была чистая, как слеза. Тестер из аптечки вредных примесей в ней не выявил, да и насчет аутентичных микроорганизмов я не беспокоился – перед заброской нас привили от всех известных болезней. К тому же универсальный антидот никто не отменял, а его у меня в запасе три упаковки. Так что можно вволю напиться и даже умыться.
Чем я и занялся незамедлительно: переместив автомат за спину, чтоб не мешал, откинул забрало шлема, стянул перчатки, засунув их под «разгрузку», и опустился у ручья на колени, потянувшись к воде.
– Рррррр… – сказал кто-то в зарослях ивняка.
Я медленно повернул голову на звук и уперся взглядом в узкие желтые глаза с вертикальным зрачком. Глаза эти располагались на чуть приплюснутой кошачьей голове. Верный наладонник тут же выдал характеристику зверя, оказавшегося местной рысью. А что, похож! Этак раза в полтора больше своей земной родственницы, хвост длинный, полноценный, а не обрубок, в остальном же никакой разницы.
– Рррррыыы… – снова подала голос зверюга.
Из глубин подстегнутой адреналиновым выбросом памяти всплыли знания, усвоенные на стажировке в центре подготовки егерей. Рык тихий, неагрессивный, хвостом зверь себя по бокам не хлещет, сразу не напал. О чем это говорит? Скорее всего, я признан равным соперником, а может, и более сильным. К тому же он сыт – вон как брюхо выпирает. Так что попробуем разойтись миром.
Даже не пытаясь прервать игру в гляделки, я предельно медленно выпрямился и поднялся с колен. Затем, не допустив и намека на резкое движение, выудил из кобуры АПС – за автоматом тянуться далеко. Шаг назад, другой, и вот уже между нами метров пять, не меньше. Для такого красавца это не преграда, одним прыжком перемахнет, но теперь у меня появился реальный шанс всадить в него пулю. Зверь уловил перемену в моем настроении и решил не связываться со странным двуногим, от которого разило металлом и пластмассой. Еще раз коротко рыкнув, котяра неторопливо развернулся и скрылся в зарослях.
Ф-фух!.. Однако сцыкотно! Надо внимательнее быть, а то, не ровен час, сожрут. Хотя странно, что это лесной житель на открытой местности делает? Случайно забрел в чужие владения? Очень может быть… потому и права не качал, предпочел мирный исход. Земные рыси точно в дебрях живут, преимущественно дремучих. Местный зверь по повадкам ничем не должен отличаться, строение его тела само за себя говорит. Не приспособлен он к жизни в степи. Теперь, видимо, в привычную среду обитания вернется, благо недалеко. А мне нужно остерегаться настоящего владельца тех обширных охотничьих угодий, по которым пролегал мой путь. Судя по каталогу из КПК, в лесостепи хозяйничают волки – очень похожие на земных собратьев, только покрупнее и окрасом темнее. И живут они, что характерно, стаями. Нарвусь на такую семейку, мало не покажется.
Убедившись, что рысь действительно убралась, я все-таки напился вкусной холодной воды и не отказал себе в удовольствии плеснуть несколько пригоршней в лицо. Потом натянул перчатки, захлопнул забрало и пошел дальше.
Еще через час с небольшим добрался до пункта назначения и осмотрел руины административного комплекса, укрывшись в тени чудом сохранившегося пролета периметра. Уцелело, прямо скажем, немного. Создавалось впечатление, что здесь отбомбилась чуть ли не эскадрилья – настолько тщательно все постройки сровняли с землей. Можно было и не тащиться за десять километров, чтобы подобное увидеть. Хотя есть и плюс – одно направление отпало. Теперь нужно двигаться на север, через лес в сторону Полигона-1 и далее до Чернореченска. Других реальных вариантов попросту нет. Но, прежде чем уйти, я все-таки решил познакомиться с развалинами поближе и принялся осторожно нарезать круги по бывшему административному комплексу базы, максимально быстро преодолев открытое пространство.
Старания мои вскоре были вознаграждены: на месте штаба (если верить схеме) нашлось укромное местечко, образованное двумя вставшими под углом плитами межэтажных перекрытий. С трех сторон они были присыпаны строительным мусором, а с четвертой располагался довольно просторный (можно пройти, чуть пригнувшись) лаз в небольшой грот искусственного происхождения. Там я обнаружил свежее кострище – более чем прозрачный намек, что аборигены здесь бывали. С одной стороны, факт отрадный: на планете имеется население. С другой – неизвестно, как оно отнесется к непонятному чужаку. Вот и думай, что дальше делать. Пообщаться с местными было бы неплохо, вопрос в том, как это осуществить. Кострищу хоть и не больше двух-трех дней, но поди знай, когда сюда снова кто-нибудь забредет. Сидеть в засаде в моем случае занятие бесперспективное – в самое ближайшее время придется озаботиться поиском пропитания, а сделать это проще в лесу. Да и укрыться там тоже не проблема. Торчать же здесь, посреди развалин, и без надежной норы – весьма и весьма чревато, особенно в ночную пору. Поэтому перетопчемся без общения. Сегодня до темноты успею вернуться к ставшему родным подвалу, переночую, и завтра с утра начну бросок через лес к полигону.
Выбравшись из грота, я вознамерился было отправиться обратно к ремонтному комплексу, но не успел сделать и шагу, как на шлем обрушился мощнейший удар, отбросивший меня к завалу. Я влип спиной в плиту, еще раз сильно приложившись головой, и рухнул на землю, выронив автомат, который до того просто держал в руках, не зафиксировав ремнем (неудобно с ним было в пещерке). Охренеть… Спасибо, броня спасла. Но что это было, вашу маму? Я резво вскочил на ноги, рванул пистолет из кобуры и завертел головой в поисках обидчика.
Враг нашелся незамедлительно. Рефлексы сработали мгновенно, и теперь я держал на мушке троих странного вида людей, неспешно приближавшихся со стороны бывшего КПП, от которого в настоящее время осталась лишь куча щебня. Все трое высокие жилистые мужики, бородатые, с заплетенными в косы волосами. Судя по фигурам, приспособлены для ходьбы на дальние дистанции – длинные ноги, сухие тела, легкие движения. Как у кенийцев в земной Африке. Но, в отличие от тех же кенийцев, кожа белая, а волосы и бороды светлые с рыжеватым отливом. Одеты как в историческом фильме: холщовые рубахи и штаны, на ногах нечто вроде мокасин с чувяками, предплечья обмотаны ремнями, по-видимому заменявшими наручи. Торсы прикрыты безрукавками из грубой толстой кожи, на головах шапки мехом наружу, типа малахаев. На поясах у всех короткие ножи, у одного за плечами лук примитивной конструкции. Двое поигрывали копьями с листовидными наконечниками, а третий раскручивал ременную петлю с камнем. Все ясно, это он меня из пращи приложил. У этого третьего с пояса еще и ножны с мечом свисают. Вид у незваных гостей (или хозяев?) решительный, пистолета не страшатся. Ну и что прикажете делать? Перестрелять нафиг или все же попытаться наладить контакт? Ладно, попробуем пообщаться, пристрелить всегда успею. Даже из пистолета.
– Мужики, хорош! Давайте поговорим! – крикнул я по-русски, не теряя бдительности.
Ответа не последовало. Тогда я попробовал говорить на интере, затем на английском – все с тем же нулевым результатом. Меня либо не понимали, либо сознательно игнорировали. Скорее последнее – аборигены медленно приближались с оружием наизготовку. Все так же вращалась праща в руках главного, судя по наличию меча, но расслабляться я себе не давал, а потому повторную атаку – меченосец что-то гортанно выкрикнул и метнул камень – не прозевал. В тот же момент его спутники рванулись ко мне, замахиваясь копьями…
Время привычно замедлилось от выброса адреналина. Уловив резкое движение, я надавил на спусковой крючок, попал главному в лоб, и кувырком ушел вправо, поднырнув под копье одного из нападавших. Голова мужика с пращой разлетелась на куски – УОД, хоть и пистолетный, для незащищенного человека страшен. Обезображенное тело рухнуло наземь, а вылетевший в этот момент из ременной петли камень усвистел в небо. Я же из положения «на колене» плавно навел ствол на ближайшего копейщика и всадил ему пулю в район солнечного сплетения. Этого на части не разорвало, но чудовищным ударом впечатало в попавшийся на пути обломок. Грудь его превратилась в кровавое месиво – тоже однозначно покойник. А в прорези прицела уже маячил очередной агрессор. Или правильнее будет «крайний»?..
Оставшийся в одиночестве копейщик при виде лихой расправы оторопел, застыв в нерешительности, и я в последний момент удержал палец на спуске – достаточно на сегодня трупов. Надо его в плен взять.
С этой мыслью я медленно вложил пистолет в кобуру и показал противнику пустые ладони. Против ожидания, тот на контакт не пошел. Зато сразу же перестал колебаться и прыгнул, вознамерившись всадить оглоблю с острым наконечником мне в пузо.
Я, естественно, обиделся и ответил классическим приемом боевого самбо: сместился с линии атаки, разворачиваясь и мягко отводя стальное жало, перевел блок в захват отполированной частым употреблением палки, и, поскольку оказался боком к противнику, выстрелил стопой тому в живот. Грубо, мощно, эффективно: бедолагу отнесло на пару метров, при этом копье, что характерно, осталось у меня.
Впрочем, отчаянного аборигена это не остановило – тот, потеряв основное оружие, схватился за тесак. Я легко разорвал дистанцию, отшвырнул мешающий трофей и встретил удар сверху жестким блоком. Мужик бил хорошо, быстро и резко, даже пытался комбинировать, но успеха не достиг. Блок превратился в захват запястья, мой свободный локоть расплющил вражеский нос, а колено с силой врезалось в предплечье, вышибив клинок и едва не переломав кости. Возвратное движение ноги я перевел в классическую подножку и взял руку на болевой контроль, лишив противника всякой возможности сопротивляться. Прижал слабо трепыхавшегося аборигена к земле и сделал попытку продолжить общение.
– Ты кто? Почему вы на меня напали? Ты меня вообще понимаешь? – заорал я ему в ухо на интере, потом продублировал по-английски и по-русски.
Тот залопотал на незнакомом языке, подвывая от боли. Вот это номер! Судя по информации в КПК, до Войны на Ахероне население было в основном российского и европейского происхождения, если кто-то и не знал русского или английского, то уж интером владел в любом случае. А этот ни слова не понимает, да еще и изъясняется на жуткой тарабарщине, отдаленно напоминающей смесь польского с болгарским. Не мог же великий и могучий всего за сотню лет так неузнаваемо измениться! И как население скатилось за столь короткий срок даже не в Средневековье, а где-то на уровень восьмого-десятого века нашей эры, если судить по одежде и оружию местных? Или это один из туземцев, про которых вскользь упоминал Калинин на брифинге? Гуманоидного типа. Очень-очень гуманоидного – от человека не отличишь. Очередная загадка этого безумного мира.
