скачать книгу бесплатно
С высоты птичьего полета остров Флоранс выглядел как подкова, дугой смотрящая на север, а прогалом между ветвями выходящая почти строго на юг. «Подкова» эта была образована скальным массивом, труднопроходимым, но достаточно пологим с внешней стороны и крутым с внутренней. Высота его, если на глаз, достигала метров пятидесяти без особых перепадов по всей длине. Структура этой гряды напоминала коралловый атолл, но была сложена из чего-то вроде базальта и не разделялась протоками на мелкие островки – моту. Вместо них имелся один обширный проход в лагуну, окаймлявшую непосредственно остров Флоранс с горой в северной части, подозрительно напоминавшей кратер погасшего вулкана. Да и вообще все пространство внутри каменной «подковы» походило на частично затопленную кальдеру, что прекрасно коррелировалось с гипотезой о затонувшем некогда материке.
Центральная гора примыкала к скальному поясу, образуя в этом месте высокий – в несколько сот метров, точнее сказать не могу – массив, густо поросший здешними фиолетового отлива джунглями. Южный склон был пологим, как и вся эта часть острова, здесь имелось живописное озерцо, окаймленное узкой полоской пляжа. Холмистый, с выходами на поверхность выветренного известняка рельеф постепенно переходил в широкое поле, украшенное купами пальм и каких-то кустарников.
От этого солидного куска суши в виде вытянутого треугольника, длиной около десяти километров и шириной в северной части около пяти, был отделен проливом островок поменьше, в юго-восточной части лагуны. Этот клочок был изрезан не так сильно, но зарос куда гуще, и с высоты напоминал ковер с длинным ворсом. Берега у него были крутыми, без намека на пляжи или хотя бы отмели. Судя по цвету, в протоке глубины доходили метров до тридцати, в отличие от остальных рукавов да и центральной части лагуны. Скорее всего, тут располагался разлом в скальном основании.
Сразу за протокой, как раз между островами и стеной «подковы», притулился укромный залив, идеально подходящий для стоянки среднетоннажных судов – и проход удобный, и глубины за глаза, и от ветра и волн защита абсолютная. Местное руководство не хуже меня понимало преимущества этого природного укрытия, так что основное поселение располагалось именно в этой части побережья Флоранс, а в самом заливе болталось несколько белоснежных посудин. Место было обжитое: кучки жилых домиков чередовались с длинными исследовательскими корпусами и хозяйственными объектами типа энергостанции, ремонтной мастерской и посадочного комплекса, побережье залива обросло десятком причалов из ажурных конструкций с пластиковыми настилами, здесь же громоздилась пара эллингов, разделенных широким галечным пляжем с удобным спуском от поселка. На северной окраине красовались рифленым железом вездесущие полукруглые ангары, способные вместить целую эскадрилью атмосферных катеров, типа того, на котором мы летели, или даже более крупных. Чуть в стороне, на холмике, тянулась ввысь башня связи. Судя по количеству и размерам натыканных на ней антенн, база могла напрямую, минуя планетарные ретрансляторы, связаться с Сетью и соответственно с любым населенным объектом Внутренних Систем. В общем, остров Флоранс мне понравился, напрягало только отсутствие песчаных пляжей, разве что на озеро купаться ходить. Но оно может оказаться очень глубоким и холодным.
– Обратите внимание, Галенька, вон на тот остров! – вещал между тем Викентий, галантно поддерживая девушку за локоток. – Там расположен основной испытательный комплекс, обитают подопытные зверюшки, и обычным смертным туда ход заказан. Называется вся эта благодать Обезьянником. Вы бы только видели, каких результатов удалось достичь местным коллегам за эти жалкие три года! Я обзавидовался, честное слово! Тут за пару месяцев можно набрать материала для кандидатской диссертации, а за полгода и на докторскую замахнуться! Мечта, а не работа…
Галя восторгов Викентия не разделяла, вцепившись в подлокотник: Паша как раз начал снижение, видимо решив отыграться за весь полет. Катер резко нырнул вниз, чуть замедлившись над скалами, потом пронесся над протокой между островами, старательно копируя все изгибы, и снова взмыл на несколько десятков метров вверх над заливом, едва не задев днищем мачту ближайшей яхты. Напуганная ревом движков, с ближайших скал, утесов и просто деревьев вспорхнула туча разнообразных птиц. Своим гвалтом они превзошли даже наш летательный аппарат, причем мы это всё прекрасно слышали, поскольку пилот ослабил шумоизоляцию пассажирского салона. Хищная стрела катера прошила галдящее облако навылет и зафиксировалась на антигравах над одной из стартовых площадок посадочного комплекса. Затем Паша аккуратно приткнул аппарат у гостеприимно распахнутых ворот ангара, вырубил тягу и разгерметизировал люк.
– Приехали, – выдохнул Викентий.
Продремавший всю дорогу в одном из кресел Петрович лениво приоткрыл левый глаз, наморщил нос и гневно фыркнул – дескать, не дают бедному животному толком выспаться. Я наградил его образом дрыхнущего кота, по которому невозбранно гуляет отделение мышей, а парочка даже купается в миске с молоком, и без перехода скомандовал:
– Разведка!
Мой дисциплинированный напарник моментально собрался, вытянувшись чуть ли не в струнку и навострив уши, и за неуловимое мгновение слился с обивкой кресла, став из рыжего грязно-серым с вкраплением черных оспинок. Викентий, до того с кошачьими метаморфозами почти не сталкивавшийся, прервал на полуслове хвалебную оду острову и потрясенно уставился на Петровича.
Я довольно рассмеялся и почесал питомца за ухом, безошибочно выделив его на фоне обивки:
– Расслабься, зверюга. Тут безопасно. Пошли с новыми коллегами знакомиться.
Петрович последовал совету и спрыгнул с сиденья, еще больше поразив Викентия: прямо в полете он начал изменять окрас, этакой волной – нос, щеки, уши, шея – и так до кончика хвоста, приземлившись на пол уже привычно рыжим. Задрал хвост трубой и вперевалочку прошествовал к люку, посверкивая длинной шерстью на «штанишках».
– Саечка за испуг! – Я примерился было подцепить ладонью отвисшую челюсть Викентия, но тот вовремя среагировал и закрыл рот самостоятельно.
На Галю кошачья выходка впечатления не произвела – за время совместной жизни и не такое видела, – но Викентий выглядел столь забавно, что и она не удержалась от смеха. Я с удовольствием к ней присоединился, через секунду не выдержал и сам виновник торжества, и пассажирский салон содрогнулся от дружного хохота.
– Классная хохма! – похвалил Викентий, утирая слезы. – Нужно взять на вооружение. Олежек, одолжишь Петровича?
– Не, сам договаривайся, – ушел я в отказ.
Мало ли кого он разыграть вздумал, проблем потом не оберешься.
– Кульману однозначно понравится. – Викентий выбрался из салона и подал Гале руку. – Он такие шутки любит. Кстати, вот и он сам.
Подстраховав любимую – пусть видит, что я тоже не лыком шит, а то больно уж рьяно Викентий за ней ухаживать взялся, – я спрыгнул на пенобетонное покрытие стартовой площадки и посмотрел в указанном направлении. От аккуратного домика с решеткой антенны на крыше – скорее всего, диспетчерской – к нам шел молодой парень ярко выраженной семитской внешности: смуглый, большеносый, с непокорными темными кудряшками и белозубой улыбкой во весь рот.
– Коллеги, позвольте представить вам знаменитого, – Викентий на секунду задумался и подпустил в голос пафоса, – и, я не побоюсь этого слова, всеми уважаемого Кульмана Михаила Давидовича! Он занимает должность заместителя директора базы по хозяйственным вопросам, знает все и про всех, в общем, страшный человек. И настоящий одессит.
Последние слова Викентий выделил с явным намеком, на что отрекомендованный незамедлительно отреагировал:
– Таки ви мене смущаете, Викентий. Где я и где Одесса! – Кульман возвел очи горе, одновременно экспрессивно всплеснув руками, и перешел на нормальный тон: – День добрый, коллеги. Вижу, этот неугомонный товарищ меня уже представил. А вы, я так понимаю…
– Рыжик Галина Юрьевна, – послушно отозвалась моя ненаглядная. – Младший научный сотрудник. Прикомандирована к морским биологам, лаборатория профессора Корневой.
– Очень приятно. – Кульман, заложив руку за спину и согнувшись в манерном поклоне, галантно приложился губами к Галиному запястью. – С коллегами познакомитесь позже, завтра у нас выходной, а сегодня определимся с жильем и поставим вас на довольствие. Вы не против?
Галя отнеслась к новому лицу благосклонно, и тот это заметил. Впрочем, немудрено – парень симпатичный, хваткий и деловой, такие бабам нравятся, и он об этом прекрасно знает и частенько пользуется. Знакомый типаж. Если не хочу проблем на личном фронте, надо сразу расставить все точки над «ё», чтобы потом не опускаться до рукоприкладства…
От размышлений меня отвлек шелест крыльев за спиной. Я машинально обернулся и с удивлением увидел крупного птаха, смахивавшего на попугая ара, пестрого, с длинным иссиня-черным хвостом. Тот бесстрашно приземлился в паре шагов от меня и неспешно направился к Петровичу.
Мой питомец сидел, ничего не подозревая. Вернее, подозревая, но не то, что нужно: кот изображал столбик, пристально уставившись на Мишу Кульмана. Одно его ухо было вздернуто, а хвост нетерпеливо елозил по пенобетону, собирая пыль. Такая поза свидетельствовала о крайней степени любопытства с примесью неудовольствия. Если бы он так смотрел на меня, я бы сказал, что зверь меня запоминает дабы отомстить в перспективе, пусть и достаточно отдаленной. Видимо, Петрович воспринял возникшее у меня неприятие к новому знакомцу буквально и взял того на карандаш.
И все бы ничего, но дергающийся хвост привлек внимание попугая, который бесшумно приблизился к Петровичу с тыла и с ходу долбанул мощным клювом в рыжий кончик. Попал удачно, если судить по истошному мяву и высоченному прыжку с двойным сальто. Приземлившись на все четыре лапы мордой к неведомому врагу, Петрович застыл враскорячку с выгнутой спиной и вздыбленной шерстью, готовый наградить супостата мощным ударом когтистой конечности, но наглый птах, не ожидавший подобной реакции, испуганно вспорхнул к Кульману на плечо, зацепив того крылом за нос и прервав на полуслове очередной комплимент в адрес Гали. Девушка рассмеялась, Петрович обиженно фыркнул и спрятался за мои ноги, а деликатный Викентий ограничился странным хрюкающим звуком и слезинкой в правом глазу, которую смахнул украдкой.
Администратор же, ничуть не удивленный выпавшей ему ролью насеста, спихнул попугая с плеча и укоризненно погрозил пальцем:
– Карлуша, таки ви мене разочаровали! Зачем ви пристали к нашему гостю? Стыдно, Карлуша!
Птах невнятно каркнул, расставив крылья, косолапо развернулся к нам спиной и ловко вспорхнул на крышу диспетчерской.
– Не обижайтесь на Карлушу, он несколько эксцентричен, – принялся оправдываться Михаил. – Кстати, вы у нас…
– Денисов Олег Игоревич, – отрекомендовался я, пожимая протянутую ладонь, которая оказалась хоть и костистой, но неожиданно крепкой. – Лейтенант корпуса Егерей. А это мой напарник, Василий Иоганн Петровский Распадок. Можно просто Петрович.
Означенный напарник высунулся из укрытия и многозначительно фыркнул, пристально уставившись на моего собеседника.
– Таки ви просмотрите во мне дырку и я превращусь в ходячий свисток! – подмигнул коту Кульман, и Петрович первым отвел взгляд, чего я за ним ранее не замечал. Обычно сдавались его оппоненты, за исключением меня самого. – Вы будете работать с зоологами, насколько мне известно.
– Так точно. Подробностей пока не знаю.
– Ничего страшного, – заверил меня Миша. – Сегодня все равно работать не придется.
– Я уже понял. Сегодня решаем проблемы с жильем. Думаю, нам хватит и одной комнаты. Правда, любимая? – Я приобнял Галю за талию, та хмыкнула и прижалась ко мне плечом. – Пойдемте выбирать?
– Таки понял, не дурак, – ухмыльнулся при виде этой сцены администратор. – Давно знакомы? Если не секрет, конечно?
– Давно, еще с Находки, – не стал я вдаваться в подробности.
Тут как раз и Галя опомнилась:
– Денисов, дурак! Какая одна комната?! Офигел, что ли?! И вообще, куда собрался? А вещи?!
Миша Кульман окончательно удостоверился в серьезности наших отношений, осознал, что на этой грядке ему ничего не обломится, и повернулся к едва сдерживающему смех Викентию:
– Много вещей? Кстати, по списку все закупил?
– А как же! Боюсь, в руках не утащим. Надо тележку. Или лучше электрокар.
– Не вопрос, сейчас охламонов припрягу. Вы пока из багажника все доставайте… – Миша окинул орлиным взором посадочную площадку, локализовал братьев-пилотов и коршуном накинулся на них: – Павел! Таки сколько раз я вам говорил, не ревите движками над поселком! Ви таки идиот или притворяетесь? Еще раз повторится, обоих лишу премии! И вообще, бегом за каром!
Двойняшки молча оторвали задницы от скамейки, притулившейся у стены диспетчерской, и разбежались в разные стороны: Паша метнулся в прохладную полутьму ангара, а Леша направился к катеру. Или наоборот, фиг их знает.
Дальше дело пошло споро: мы совместными усилиями рассортировали поклажу на две неравные кучи – причем наша с Галей вышла как бы не больше – и загрузили имущество Викентия на платформу электрокара. Юркая машинка под управлением то ли Паши, то ли Леши укатилась в сторону длинного складского здания, тянувшегося напротив посадочного комплекса, и Кульман в ожидании ее возвращения принялся щелкать по сенсорному дисплею переносного терминала. Девайс он извлек из набедренного кармана своего спецкомбинезона, поверх которого зачем-то напялил белый халат. Я этому факту сразу удивился, но спросить постеснялся. Впоследствии выяснилось, что здесь так заведено среди ученой братии и лиц, к ним приравненных. А Миша Кульман хоть и занимал административную должность, был еще и неплохим генетиком, просто сейчас набирался опыта, чтобы вскоре возглавить собственную лабораторию. Это мне по секрету сообщил Викентий, когда мы вечерком решили пропустить по паре пива, любуясь на живописнейший закат.
Между тем электрокар вернулся, мы побросали на него наши вещи, и Миша согнал Пашу-Лешу с водительского места. Впрочем, сразу же выяснилось, что это все же был Паша, потому как он окликнул блаженно расслабившегося на лавочке брата по имени. Пилоты собрались заняться послеполетным обслуживанием катера, а Викентий, чутка поколебавшись, отправился домой, решив проявить деликатность – вмешиваться в таинство распаковки вещей подопечных на новом месте он посчитал бестактным. Петрович возмущенным мявом и не менее возмущенным мыслеобразом дал понять, что ни на грош ему не верит. И я был склонен с ним согласиться: Викентий просто откосил таким образом от лишней работы. Уговаривать мы его не стали и молча загрузились в электрокар: Гале, как девушке хрупкой и нежной, досталось место в кабине, мы же с Петровичем довольствовались баулами на грузовой платформе.
Миша Кульман оказался водилой хоть куда, тронул неуклюжий кар без малейшего толчка и вообще управлялся с ним довольно ловко, вписывая в извивы не самой широкой дорожки, вместо пенобетона присыпанной крупной галькой. Обточенные водой камешки вкусно хрустели под покрышками, вызывая желание пройтись по пляжу босиком – порой это бывает не менее приятно, чем прогулка по песку, особенно если острых обломков нет. А их и не будет, если пляж хороший, без щебня.
По пути администратор вводил нас в курс здешних дел:
– Коллектив у нас дружный, но подшутить все любят, так что готовьтесь. Вообще народу на базе не очень много, на сегодняшний день, не считая вас, семьдесят три человека научных работников и сорок два технического персонала. Живут люди компактно, есть два коттеджных массива: тот, что на северной окраине – Мазута, там в основном технари, второй – ваш, он на пляж выходит, есть даже несколько бунгало на сваях, на особого любителя. Обитают здесь ученые, биологи, зоологи, генетики и им сочувствующие – биохимики, биофизики и прочие био. Ребята-техники массив Зоопарком окрестили, и таки я вам скажу есть за что! Такие интересные типажи среди ученой братии встречаются, что я вас умоляю! Кстати, вот это здание справа – главный склад, моя, можно сказать, епархия.
– А за оружейку кто отвечает? – полюбопытствовал я о насущном.
– А, забыл совсем! У нас же здесь усиленная рота Охотников квартирует. Это еще севернее, у озера. Там казармы, плац, все дела. И оружейная комната у них же. По-хорошему вам, Олег, там жить полагается, но сверху пришло указание поселить вас с учеными.
– Странно, – хмыкнул я, – а чего это главная ударная сила в глуши торчит? Случись что, могут не успеть на объекты выдвинуться.
Насчет жилья и так понятно – объект гражданский, задачи у меня с охотничьими не пересекаются, так что нечего им лишний раз глаза мозолить. Мой непосредственный начальник – научный руководитель биолаборатории, по его заказам работать буду.
– Таки я вас умоляю! – отмахнулся Миша. – Что может случиться? В Обезьяннике своя система охраны, там сетчатый забор под напряжением и автоматические турели чуть ли не через десять метров. Плюс заминировано и можно газ пустить, так что образцы заперты надежно. А на базе охранять-то и нечего. Вернее, есть, но не от кого. На острове, кроме птиц, из крупных хищников только местные аналоги кроликов. Представляете, они сумчатые и яйца несут!
Галя навострила уши, но Кульман с благодатной темы поспешил съехать, – видимо, работы ему и в будни хватало, чтобы еще вечер пятницы себе портить рассуждениями о морфологии здешней живности.
– Так вот, Охотники в основном побережье патрулируют, у нас тут три катера специальных, вот они и катаются вдоль скал, типа мониторинг прилегающих территорий. Хотя, конечно, в основном рыбу ловят. Еще парные посты на важных объектах: подстанции, узле связи, в биолаборатории – вон тот купол, самый большой, видите? – и с поисковыми партиями по окрестным островам шастают. А тех, кто не на посту, командир в тренировочном комплексе муштрует.
Электрокар выбрался из лабиринта хозяйственных построек, оставив за кормой многочисленные склады, хранилища, просто контейнеры, наваленные без системы – по крайней мере, на мой взгляд, – и выбрался на круглую площадь, украшенную фонтаном и парой беседок-курилок. В них уже кучковался народ, разбившийся на два лагеря: левую беседку занимали ученые в белых халатах, правую – облаченные в знакомые оранжевые комбезы техники. Подробностей мы рассмотреть не успели, Миша постарался побыстрее проскочить местный бродвей, но, судя по взглядам, которыми нас наградили обе группировки, мы стали новостью номер один. Во всяком случае, на сегодняшний вечер.
– Вы на них внимания не обращайте, – продолжил поучать нас администратор. – Молодежь, заняться особо нечем, вот и строят козни друг другу, но довольно безобидные. Троллинг в крупных масштабах, но без мордобоя. Хотя лучше не расслабляться, а то мигом что-нибудь учудят.
Михаил вписал электрокар в резкий поворот, оставив слева Мазуту, и через несколько минут мы оказались на месте. Машинка покрутилась по узким улочкам меж аккуратными разноцветными домиками, вырулила в самый дальний закуток и притормозила у симпатичного жилища – небольшого коттеджа с мансардой, асимметричной двускатной крышей из красной пластиковой черепицы и обшитыми синим сайдингом стенами.
– Таки прибыли! – объявил Кульман, одарив нас широкой улыбкой. – Запоминайте адрес: Синяя линия, дом пять. Комплекс современный, все коммуникации в наличии, кухня тоже есть. Если не хотите готовить сами, можно организовать доставку из центральной столовой. Мебель и постельные принадлежности уже на месте, если что еще понадобится – составляйте заявку. Что возможно, дадим со склада, остальное с большой земли привезем, но это, сами понимаете, будет позже. Захотите личный транспорт – выделим скутеры, тут многие на них катаются. В холодильнике запас продуктов на первое время. И давайте-ка подключим вас к локалке…
Через пару минут формальности были улажены, и мы с Галей получили доступ к местной сети. Я пока этим заморачиваться не стал, отложив рандеву с компом на вечер, Галя последовала моему примеру. А Петровичу на эти материи вообще было плевать, о чем он и не преминул напомнить требовательным мявом.
– Пойдемте в дом, покажу ваши новые владения! – Миша легко выпрыгнул из кабины, опередив меня, и подал руку Гале. – Там, на задах, еще небольшой дворик есть, можно мангал поставить или просто кресло. Многие так делают. Вот, кстати, ваши ключи. И инфоры сейчас запрограммируем…
Домик и впрямь оказался симпатичным, просторным и уютным, хотя пока еще немного казенным. Но это ничего, Галя живо порядок наведет, недаром в магазине столько мелочевки накупила. На первом этаже располагались холл, спальня, кухня, она же столовая, и ванная комната с роскошным джакузи. После гостиничного номера в Диптауне с его убогой пластиковой ванной здешняя мне показалась чуть ли не бассейном. Галя же была в полном восторге, так что мне стоило больших трудов уговорить ее сначала разобраться с вещами, а уж потом… Помню я ее многообещающий взгляд, помню.
Мансарда занимала почти весь чердак, стенами ей служили скаты крыши, так что ходить пришлось осторожно, дабы не воткнуться головой в облицовочный пластик. Но мне и это понравилось – ощущение уюта только усилилось, как будто в деревне у бабушки залез на баню и сидишь, как мышь под веником. Особенно если там этих самых веников прорва – и березовых, и дубовых, и еще всяких разных. Здесь, понятно, такой экзотики не наблюдалось, но спускаться вниз не хотелось. Света тоже хватало: в длинном скате окошек не было, а вот в коротком и более крутом было прорезано целых три. Ковролин на полу, пара пуфиков, кресло-качалка (пластиковое, но тем не менее!), абстрактная картина в пластиковой же рамке – красота. Я мгновенно влюбился в эту комнату и без зазрения совести оккупировал кресло, закинув ногу на ногу и изобразив выпущенный из воображаемой трубки клуб дыма.
– Оле-е-ег!.. – заканючила Галя, опоздавшая на долю секунды.
– Не пущу. И вообще, я лично тут жить буду. Ты со мной?
– Ага, – вздохнула моя ненаглядная. – А спать на полу?
– Могу кровать надувную выделить, – предложил довольный нашей реакцией Михаил. – Ближе к вечеру заскочу или через Викентия передам. Идет?
– Конечно! – обрадовалась Галя. – Можно я вас поцелую?
Кульман возражать не стал, но целомудренно подставил щеку, – видимо, вспомнил взгляд Петровича.
Кстати о птичках… А где соратник-то? Вроде вперед нас в дом прошмыгнул, а теперь задевался куда-то.
Я неспешно обошел комнатку, периодически пригибаясь, и вышел к торцевому окну, смотрящему на обещанный задний дворик. А ничего, симпатичненько. Веселый газон, вблизи вполне себе зеленый, пара шезлонгов, пышные кусты вдоль забора… Ага, и знакомая до боли рыжая спина торчит из-под ветки. Я хотел было привлечь внимание Петровича вопросительным мыслеобразом, но в этот момент заметил давешнего птица – наглого Мишиного питомца. Судя по всему, неугомонному попугаю понравилось издеваться над беззащитным котом, и он решил повторить успешный опыт, благо хвост торчал на виду. Птах бесшумно спланировал с крыши, косолапо подкрался к жертве, занеся клюв для удара… И нарвался на ловкую оплеуху кошачьей лапой – я вовремя предупредил напарника, передав стандартный образ «нападение сзади». Петрович оказался значительно быстрей и проворней птица: сшибив попугая с траектории, кот заставил его позорно ретироваться, к тому же еще успел в прыжке вцепиться в роскошный хвост и выдрать пару длинных перьев. Приземлившись на четыре лапы, Петрович победно фыркнул, но от трофея избавляться не стал и неспешно потрусил к двери, которую и забодал с ходу, благо она была не заперта.
Дожидаться пришествия воина-победителя я не собирался – не хватало мне еще в будущей спальне мусора всякого – и быстренько увел Галю с Михаилом на первый этаж. Здесь я отобрал у мурзящегося Петровича перья и вставил их в высокий стакан, извлеченный из буфета на кухне. Водрузив импровизированную вазу с боевым трофеем на стол, я одобрительно потрепал напарника по загривку:
– Ну вот, Петрович, наше первое украшение! Разрешаю забираться на стол и любоваться в любое удобное время.
– Я тебе заберусь! – Галя протянула было руку к «вазе», но мы хором на нее заурчали – кот обиженно и одновременно просительно, а я жалостливо – чисто из озорства.
Против организованного отпора Галя не пошла и оставила украшение в покое.
– Вещи пошли выгружать, охотнички! И будете мне помогать дом украшать, – пригрозила девушка в отместку.
Мы с котом недоуменно переглянулись – так уже ж! – но спорить не стали и вышли к электрокару. Миша, равно как и злокозненный Карлуша, был здесь. Он ласково поглаживал птица по крыльям и приговаривал:
– А я таки предупреждал, а ви таки не слушали! Теперь ходите с ободранным хвостом, ни одна подружка на вас не клюнет. И не надо меня умолять, я таки не собираюсь отвоевывать ваши перья. Стыдитесь, Карлуша!
Петрович прошелся перед каром с видом победителя, не сводя с птаха плотоядного взгляда. Тот почел за лучшее перестать ябедничать и упорхнул на крышу соседнего коттеджа.
Мы же тем временем занялись разгрузкой, сваливая пока баулы в кучу посреди холла. Справились быстро, распрощались с Михаилом, и тот укатил на своем электромобильчике, прохрустев напоследок шинами по гальке. Я проводил его взглядом и приобнял Галину за талию:
– Ну что, Галчонок, пошли устраиваться?
Та прижалась ко мне и подняла на меня большие грустные глаза:
– Думаешь, мы тут надолго?
– Не знаю, – вздохнул я. – Хочется верить. Давай пока что считать это место домом.
Глава 2
Дела и заботы
Система тау Кита, планета Нереида,
18 декабря 2537 года, утро
Проснулся я, как обычно, за пять минут до будильника. Привычка, приобретенная еще в бытность мою в академии, по большей части полезная, хотя по выходным напрягает. Впрочем, сегодня четверг, рабочая неделя хоть и идет на убыль, но расслабляться рано. Я осторожно, стараясь особо не колыхать надувную кровать (таки Миша Кульман сдержал обещание и обеспечил нас этим ценнейшим предметом мебели в первый же вечер), выпростался из-под одеяла и на цыпочках прошел к лестнице, по пути захватив с пуфика инфор. Свернувшаяся калачиком Галя заворочалась, но не проснулась – ничего удивительного, вечер был очень бурный, при этом я откровенно ленился, сославшись на усталость, так что проявлять инициативу и трудиться пришлось в основном ей. В награду я не стал ее будить и даже вознамерился приготовить завтрак.
Приступить к выполнению плана мне ничто не мешало, так что, оказавшись на кухне, я прошлепал к холодильнику, извлек из него коробку с замороженными блинчиками с творогом (полуфабрикатами всех обитателей базы снабжала центральная столовая, и надо сказать, еда была весьма недурна) и закинул ее в микроволновку. Умная шайтан-машина распознала содержимое упаковки и запустила соответствующую программу, а я ткнул кнопку на кофеварке и завалился в ванную – в кои-то веки нормально утром умоюсь, а то вечно ненаглядную приходится с боем выгонять.
В быту Галя оказалась неожиданно проблемной особой: раскидывала где попало предметы туалета, принципиально не убирала за собой кофейную кружку, так что я периодически натыкался на нее в неожиданных местах, не исключая санузла, постоянно теряла инфор и переносной терминал (казенный, между прочим!) и была решительно не способна противостоять приступам самого настоящего свина – могла посреди ночи опустошить полхолодильника, заодно устроив на кухне локальный армагеддец. Удивляюсь, как она до сих пор сохранила точеную фигуру. Скорее всего, просто не в коня корм. Мы с Петровичем, привыкшие к армейскому порядку, в меру сил боролись с этой напастью, еще на Болле достигнув кое-каких успехов. Но здесь, на базе, болезнь вспыхнула с новой силой: Галя осознала, что дом наш и только наш, никто не пройдет дальше прихожей, в крайнем случае холла, без позволения хозяев, и стесняться перестала. Радовал тот факт, что она и за всеми остальными обитателями жилища признавала право разводить бардак, в разумных пределах конечно же. То есть требовала минимум раз в три дня пылесосить ковролин, чуть ли не по несколько раз в день перемывала посуду на кухне и периодически возила влажной тряпкой по всем доступным поверхностям. Что самое поразительное, попадавшиеся в процессе милые безделушки вроде использованных зубочисток она аккуратно поднимала, промывала под ними и возвращала их на место. Тотальная уборка проводилась примерно раз в месяц, именно тогда мы избавлялись от накопленного хлама, выслушивая много интересного про «офигевших от безделья нерях». На резонные замечания вроде «чья бы корова…» сначала дулась, потом привыкла и обижаться перестала.
Мы с напарником тоже притерпелись к эксцентричной сожительнице и даже нашли это забавным. Единственное, что конкретно бесило, это когда Галя без всякой задней мысли пристраивала свое мокрое полотенце поверх моего, не догадываясь использовать второй рог вешалки. На праведный гнев реагировала адекватно, клятвенно обещая впредь не повторять ошибку, о чем благополучно забывала уже через час.
Вот и сейчас, покончив с водными процедурами, я с омерзением вытянул из-под роскошного розового в цветочек Галиного полотенца свое, за ночь превратившееся в махровую тряпку, сочащуюся влагой. С трудом обнаружив более-менее сухой уголок, вытер лицо и уставился на собственное отражение в зеркале. Что сказать? Работа на природе оставила след. Как в одной песне поется, «я молод и свеж, как поросль фикуса». Сна ни в одном глазу, за окном птички поют – и через закрытую дверь слышно, – в общем, лепота. Даже кофе не очень хочется, хотя Галя в последние полгода меня к нему пристрастила.
Выскользнув из ванной, я едва не споткнулся о кота: Петрович по своей извечной привычке растянулся на полкоридора, что при его размерах труда не составляло, и блаженно щурился, вытянув лапы и хвост. Белое брюхо подозрительно раздулось – не иначе успел уже кого-то употребить. Крайние несколько дней мой питомец пренебрегал кошачьим кормом, предпочитая натуральный продукт. Видимо, мстил всем пернатым за пережитое по вине попугая Карлуши унижение.
Вид блаженствующего Петровича навел меня на любопытную мысль, и я сосредоточился, устанавливая с напарником контакт. Тот приоткрыл левый глаз, и мы немного поиграли в гляделки. Уяснив задачу, кот нехотя собрался в более-менее компактный комок, поурчал недовольно, но я остался непреклонен, и питомцу пришлось приступить к выполнению плана. Дождавшись, когда Петрович скроется в мансарде, я вернулся на кухню и принялся сервировать стол.
