скачать книгу бесплатно
Виньерон, что-то тихонько выговаривавший Этьену, медленно обернулся:
– Мсье не удовлетворен?
– Мсье не удовлетворен! Я требую компенсации. И вообще, засужу владельца этого корыта! Что за сервис? Не обслуга, а быдло и хамье! За что я плачу?
– Вообще-то вас обслуживают согласно стандартам бизнес-класса, – предельно спокойно парировал Пьер. – Если вы рассчитывали на что-то большее, нужно было лететь другим лайнером, в апартаментах люкс.
– Да вы вообще кто такой, милейший?
– Капитан и владелец корабля, честь имею, – поклонился Виньерон, причем даже дубовый господинчик различил ничем не прикрытую издевку.
Однако сдаться не пожелал:
– Оно и видно! Какой владелец, такое и корыто!
А вот это он зря…
Пьр, не меняясь в лице, выдал роскошнейший правый крюк – точно в челюсть – и скандалист без звука рухнул обратно в кресло. Только теперь в полнейшей отключке.
– Забирайте, – кивнул он на бесчувственного босса напрягшимся телохранам и отступил в сторону. – И передайте, что капитан Виньерон занес его в черный список. Стоимость билетов я удержу в порядке компенсации за моральный ущерб.
Старший из бодигардов покачал головой:
– Боюсь, мсье, он не успокоится. Господин Дюбуа – сын префекта Амьена. И он может устроить вам крупные неприятности.
– Спасибо за предупреждение, – серьезно поблагодарил мой патрон. – Вы, гляжу, его не очень-то любите?
– Есть немного, – ухмыльнулся телохран. – Сказать по чести, порядочный сукин сын.
– Насчет меня не переживайте. Вот вам на всякий случай мои координаты, – Виньерон протянул охраннику визитку. – Есть у меня предчувствие, что отец господина Дюбуа в скором времени пожелает решить разногласия миром.
– Я сохраню, мсье.
– Всего наилучшего, господа.
Телохранители откланялись, утащив бесчувственного «сынка», и вскоре до нас донеслось гудение лифта.
– Поль, первое предупреждение. Постарайся впредь не задирать гостей, – Пьер усмехнулся и продолжил уже более мягким тоном: – Я понимаю, что среди клиентов немало уродов. И тебе повезло, что этот оказался таким засранцем, что я сам не сдержался. Однако ладить с пассажирами – твоя прямая обязанность. Не забывай об этом.
Виньерон ушел, и мы с Этьеном поспешили покинуть каюту, оставив Лукаса прибираться. Против ожидания, в коридоре было спокойно, даже неугомонные детишки сидели по каютам, утихомиренные матерями. До старта оставалось не очень много времени, и попасть под удар ускорения никто не хотел.
– Этьен, просветите меня – что за черный список?
– Да ничего особенного, – пожал плечами старший смены. – У независимых капитанов есть особый перечень, куда они заносят самых скандальных пассажиров. Сей факт тотчас же становится известен всем, и такой человек больше не может воспользоваться услугами частных перевозчиков. В государственных компаниях такого бедолагу тоже берут на карандаш, и хоть и не отказываются продать билет, но следят за каждым его шагом и с радостью пользуются любым поводом, чтобы избавиться от ненадежного пассажира. Человек становится, что называется, невыездным.
– Сурово!
– Такова жизнь.
– А можно из этого черного списка выйти?
– Почему нет? Только встанет это очень дорого. И очень может быть, что расплачиваться придется не деньгами, а чем-то более ценным. Услугой, например.
Понятно. Хитрюга Пьер и тут умудрился выгадать: мало того, что деньги за билеты зажилил, так еще и префекта наверняка на крючок подцепит в скором будущем. Силен мужик.
– Как думаете, Этьен, еще неприятности будут?
– Вряд ли, мсье. Опыт показывает, что самые скандальные персоны проявляются сразу.
– Хорошо бы, – вздохнул я. – Сколько еще до старта?
– Час с четвертью.
– Поль, прибыл груз, – доложился инфор голосом суперкарго.
– Мне встречать?
– Будь наготове, но на этот раз, думаю, клиент вменяемый, – отозвался Эмильен. – Крепись, друг.
– У Эмиля глаз наметанный, так что можете пока расслабиться, мсье, – улыбнулся Этьен, слышавший весь разговор. – Я бы советовал вам пойти в кабинет, тут я и сам справлюсь.
Я кивнул, соглашаясь, но из коридора убрался только минут через пять, так и не дождавшись вызова от Вальтера – старшего бригады VIP-палубы. Он парень серьезный, по пустякам начальство тягать не будет. Да и честно сказать, у него опыта куда больше, я только навредить сумею. А посему мысленно трижды сплюнул и завалился к себе, осваивать систему учета и контроля – так админша-анимешка Юми именовала банальную программную оболочку, позволявшую следить за порядком на подконтрольных территориях. При желании можно было даже подключиться к системе видеонаблюдения, но официально это не приветствовалось. Особенно не рекомендовалось совать нос в дела VIP-клиентов. Собственно, не очень-то и хотелось…
Система 37-й Близнецов (Гемини-Прайм),
планета Гемини-3, космопорт Амьен, 9 мая 2541 года
– Объявляется предстартовая готовность! Всем пассажирам занять противоперегрузочные коконы. Свободным от вахты членам экипажа рекомендуется вернуться в жилую зону. До старта десять минут! Повторяю…
Черт, где же у этой хрени звук убавляется?! Матерясь сквозь зубы и непрестанно морщась, я наконец добрался до панели управления аудиосистемы и убрал громкость почти до минимума. Вот теперь жить можно. Наверняка шуточки Юмико, кроме нее некому было сбросить индивидуальные настройки в инфоре. А параметры «по умолчанию» обычно рассчитаны на полуглухих дегенератов, в чем я незамедлительно и убедился. Кстати, а я свободен от вахты? Ага, размечтался. Значит, придется оставаться в кабинете. Опыт межзвездных перелетов у меня был, хоть и не очень богатый, так что я прекрасно знал, что такое старт с планеты. Ну его на фиг, от курсантской бравады я избавился после вывиха правой лодыжки, еще когда на практику улетал. А предшественник мой, видать, такими вещами не заморачивался – обходился креслом. По крайней мере, ничего мало-мальски похожего на лежанку в кабинете и прилегающих помещениях не нашлось. Ладно, за неимением гербовой…
Я подрегулировал наклон спинки, приняв максимально удобную позу, перетянулся ремнями – ага, так и знал! – и переключил инфор на голосовое управление. Если я ничего не забыл из должностной инструкции, скоро с пассажирских палуб должны поступить доклады.
– Вторая пассажирская к старту готова, – прорезался в динамиках голос Этьена.
– Принял, – отозвался я. – Компьютер, активировать систему безопасности.
– Протокол один точка шесть активирован, – пропел инфор мелодичным женским голосом.
– Третья готова.
Ага, это Бен. Значит, все путем, Хасан с подельниками не безобразничают. Впрочем, меньше всего меня волновало их здоровье – переломают кости при перегрузке, значит, сами виноваты.
– Система безопасности пуск.
– Протокол один точка семь активирован.
– VIP-палуба готова.
Вальтер бесстрастен, впрочем, как и всегда. Я за эти дни ни разу не видел его улыбающимся или хмурым – спокоен, как танк, и так же надежен. Виньерон знал, кого назначить на столь ответственную должность.
– Система безопасности пуск.
– Протокол один точка два активирован. Протокол один точка пять активирован. Все системы функционируют нормально.
– Принял.
Если я правильно помнил, протокол безопасности за номером один регламентировал действия пассажиров и обслуживающего персонала при старте, то есть, грубо говоря, определял, какие люки и переборки и на какой срок будут закрыты, какие системы и в каком режиме будут функционировать, а также до какой степени будет ограничена свобода пребывающих на палубах людей. Чем меньше индекс после точки, тем строже технические требования – на VIP-палубе, например, при активации этого протокола повышалась мощность гравикомпенсаторов, и там ускорение не чувствовалось вообще, соответственно, и в коконах лежать не требовалось. А вот покидать палубу категорически запрещалось.
Меньше всего заботятся о пассажирах эконом-класса – там просто блокируются все двери, чтобы никто не шатался по коридорам. В бизнес-классе помимо этого включается световая и звуковая сигнализация, предупреждающая об опасности. Собственно, если не приспичит в момент отрыва от поверхности залезть на унитаз, например, то ничего страшного и не произойдет. Так, грудь слегка сдавит, навалится неприятная тяжесть в затылке – но и только. Лежа или полусидя неприятные симптомы пережидаются без особого труда. А вот если бродить по каюте, как медведь-шатун, можно и навернуться при ударе ускорения. А они случаются достаточно часто, определить оптимальный первоначальный импульс не всегда возможно, и пилотам приходится корректировать тягу уже в процессе взлета.
– Пассажирский сектор готовность один, – переключился я на командный канал.
– Принял, – донесся до меня голос дежурного пилота. – Обратный отсчет пошел. До старта пять минут.
Я облегченно выдохнул и закинул руки на затылок, удобно развалившись в кресле. Кто бы что ни говорил, а первый день на любой новой работе самый трудный. И пусть формально он был вчера, но в настоящем деле я побывал только сейчас. И худо-бедно, но справился, с чем себя и поздравляю.
Из приглушенных динамиков доносился размеренный бубнеж главного корабельного «мозга», сначала с интервалом в полминуты, потом в десять секунд, наконец, послышалось долгожданное «…три, два, один, старт!», и стены вокруг меня едва заметно дернулись – громада корабля приподнялась над посадочным комплексом на антиграве и сейчас медленно выруливала к стартовому коридору. Ничего нового, хоть еще и не приелось. Как всегда в такие мгновения, я почти что слился с фрегатом – говорят, у опытных пилотов это чувство вырабатывается долгие годы, в десятках и сотнях яростных атак, но у меня это получилось само по себе и сразу. Я грешил на уроки полковника Чена, но точно не был уверен. Может, воображение у меня слишком богатое. Тем не менее, в момент старта я остро ощущал корабль огромным живым существом. Чувствовал, как по его сосудам-энерговодам циркулировала «кровь», как раскалялись отражатели фотонных двигателей опорной тяги, как пробегали нервные импульсы команд с пульта в рубке к двигателям и подруливающим дюзам, и такой неповоротливый на вид левиафан превращался в изящную и послушную игрушку.
Я расслабился и закрыл глаза. Пред внутренним взором возникла неоднократно виденная со стороны картина, изменяющаяся в режиме реального времени.
Вот корабль застывает в хрупком равновесии, накапливая силы, и вдруг сопла выплевывают ослепительные огненные струи, легко подбрасывающие миллионы тонн металла, пластика и керамики, пронизанные энергетическими потоками, в темные небеса не самого приветливого мира. Ускорение прижимает хрупкие комки плоти к компенсационным лежакам – оно столь высоко, что гравикомпенсаторы не в состоянии сгладить ударную нагрузку, и людям остается только терпеть. Ревущая махина с каждым мгновением все дальше уносится от поверхности планеты, с каждой секундой разгоняясь, и вот, наконец, красавец фрегат вырывается из объятий гравитационного поля, оказывается на геостационарной орбите и начинает маневрировать, ложась на оптимальную траекторию выхода из лабиринта звездной системы. Нагрузка на гравикомпенсаторы падает, и на корабле появляются привычные верх и низ. Тяжесть, сковывавшая тела, исчезает – можно облегченно выдохнуть и выбраться из тесного кокона, выпутавшись из ремней. Правда, относится это только к членам команды – пассажирам еще рано выходить из кают, протокол безопасности продолжает действовать. Их время придет чуть позже, когда судно ляжет на курс и уйдет в новый разгон.
Все, пожалуй. Вырвались. Теперь примерно час орбитальных маневров, потом еще три до Гемини-2, и снова придется впрягаться в работу – на орбитальной перевалочной станции нам предстояло принять еще около сотни пассажиров. Радовал тот факт, что горячие парни типа Хасана или «сынка» отсеивались еще при посадке в челнок, так что инцидентов с применением силы больше не предвиделось. Что не отменяло различного рода административных накладок. Ох, чует мое сердце, день еще не кончился!..
Система 37-й Близнецов (Гемини-Прайм),
планета Гемини-3, космопорт Амьен, 9 мая 2541 года, вечер
– Координатору по работе с пассажирами срочно явиться в капитанские апартаменты! – ожил на запястье инфор, и я уже не знаю в который раз за этот безумный день тяжко вздохнул.
Час назад мы отстыковались от станции «Орбита-8», висевшей на геостационаре почти над самым центром северного, наиболее населенного, континента Гемини-2. Предчувствия меня не обманули – среди вновь прибывших пассажиров скандалистов не оказалось. Двое пьяненьких парней без возражений протопали в свою каюту, деликатно поддерживаемые с двух сторон стюардами, и покладисто развалились на лежанках, почти сразу же огласив ее дружным храпом. Отпрыски одного многодетного семейства минут десять не могли угомониться – решали, кому в каком номере разместиться. Но с этими по-тихому разобрался Этьен: что-то шепнул шустрой девчушке, упорно не желавшей делить одну комнату со старшим братом, угостил двоих самых младших леденцами, облобызал руку их матери, и – вуаля! – все довольны. При виде такой идиллии я совсем было расслабился, а зря – проблемы, как всегда, навалились позже. Как в известной поговорке – мелкие, но много. И вот спустя шестьдесят минут и энное количество утраченных нервных клеток я вознамерился наконец запереться в кабинете, а еще лучше в каюте, и заказать на камбузе кофе, да не тут-то было! Вот что от меня Виньерону понадобилось?
Мысленно чертыхаясь, я влез в кабину лифта и раздраженно потыкал по сенсорной панели, выбирая пункт назначения. Магнитный привод уже привычно загудел, и скоростная капсула унеслась почти к самой «спине» корабля, ближе к обрубленному носу – капитанские апартаменты занимали целую палубу в жилом секторе. По идее, Пьер должен был обитать в самой труднодоступной части судна, где-то в геометрическом центре, где располагалась ходовая рубка, совмещенная с командным постом. Но владелец раритетного фрегата был оригинален во всем – приспособил под собственное жилье помещения, рассчитанные на обслугу курсовых лазеров. А это ни много ни мало десяток просторных кубриков. Все эти сведения раскопал третьего дня Попрыгунчик, еще до того, как анимешка Юми пресекла его подрывную деятельность во вверенной ей локальной сети, а я изучил на досуге. Где-то через пару минут я вывалился из кабинки в ничем не примечательный короткий коридорчик, облицованный вездесущим серым пластиком. В торце его красовалась мощная двустворчатая дверь, послушно разъехавшаяся в стороны при моем появлении. Пожав плечами, я шагнул в своеобразную прихожую – продолжение коридора, но отделанное с неприкрытым шиком. Панели из натурального дерева сменялись флуоресцентными пластинами, создававшими интимный полумрак, под ногами шуршал роскошнейший ковер с длинным ворсом – ноги тонули в нем чуть ли не по щиколотку. Но больше всего меня поразили открывшиеся по правой стороне залы – по-другому и не скажешь. Переборки, некогда разделявшие кубрики, были убраны, остались лишь несущие опоры, теперь оформленные в виде янтарных колонн. Повсюду стояли стеллажи и прозрачные шкафы, забитые всевозможным хламом – от статуэток непонятных очертаний до ничем не примечательных булыжников. Какие-то из экспонатов походили на фрагменты механизмов, в каких-то можно было с некоторым трудом распознать части скелетов, а на капитальных стенах и подпорках красовались голограммы, по большей части изображавшие совсем уж невообразимые вещи. На одной из «картин» я опознал старый ударный крейсер Тау, да и то лишь по характерным обводам – древности корабль был неимоверной, сейчас у наших партнеров по Триумвирату такой рухляди в составе флота нет, это я точно знаю. Не переставая, что называется, «торговать е… э-э-э, лицом», я наконец добрался до нормальной – относительно – двери. Она против ожидания не распахнулась, лишь на панели управления вопросительно мигнул красный светодиод. Прижав указательный палец к сканеру, я вежливо осведомился:
– Разрешите, капитан?
Створка с легким шипением утонула в стене. Я шагнул в помещение и оробел: если бы не знал, что нахожусь на борту старого военного фрегата, непременно подумал бы, что угодил в родовое гнездо аристократического рода века этак двадцатого – двадцать первого. На первый взгляд вроде ничего особенного, даже скромненько: светлые обои, мягкое ковровое покрытие, изящная мебель, минимум техники на виду, разлапистая люстра с имитацией ламп накаливания. Ретро, но фантастически дорогое. Особенно впечатляли шкаф из мореного дуба, набитый толстыми фолиантами в одинаковых кожаных переплетах, тяжеловесный рабочий стол в полутемном углу и два мощных кресла там же. Вообще, эта часть зала выбивалась из общей картины – этакая рабочая зона в квартире-студии. Собственно, так оно и оказалось.
Пока я вертел головой, изучая музейный интерьер, откуда-то появился Виньерон. Скорее всего, из кухни – в руках он нес старинный поднос, уставленный приличествующими случаю закусками. Из кармана его пиджака торчало горлышко бутылки. Приветливо кивнув, он прошествовал к столу, сгрузил тарелки с сырной нарезкой и шоколадом, засунул куда-то поднос и зарылся в книжном шкафу, в котором обнаружилось потайное отделение-бар. В нем он добыл коробку сигар и пару пузатых коньячных бокалов. Извлек из кармана бутылку и плюхнулся в кресло:
– Прошу, господин координатор по работе с пассажирами!
Несколько стушевавшись, я устроился напротив и вперил в начальника вопросительный взгляд.
– Предлагаю, мсье Поль, отпраздновать ваш первый рабочий день! – торжественно возвестил Виньерон, набулькав в бокалы по доброй порции душистого напитка. – Сигару?
– Не курю, увы.
– Это правильно! – похвалил Пьер. – Я вот тоже не курю. А сигары себе изредка позволяю. Тем более под хороший коньяк. А? – Он слегка пододвинул ко мне коробку, но я снова помотал головой. – Хозяин барин. Бери шоколадку.
Проследив, чтобы я запасся закуской, Виньерон встал, жестом вернул меня на место и заговорил:
– Честно признаться, Паша, были у меня сомнения на твой счет. Медицинская карта у тебя не самая лучшая. Ага, не удивляйся, видел я и ее. Или ты думал, что я тебя не проверил перед вербовкой?! Впредь постарайся подобных мыслей в моем отношении избегать, ибо оскорбительно. Так вот. Я долго сомневался, стоит ли тебе поручать эту должность. Взвешивал все за и против, ночей, можно сказать, не спал. И сегодня ты окончательно развеял мои сомнения. Так что поздравляю и желаю дальнейших успехов. За моего нового координатора по работе с пассажирами!
Пьер отсалютовал мне бокалом и вылил его содержимое в глотку. Я последовал его примеру – коньяк не очень люблю, тонкостей букета не различаю, так что выпендриваться, катая жгучую жидкость во рту, не стал. Напиток огненным комом провалился по пищеводу в желудок, и я закинул в рот кусок шоколада. Пожевал, зажмурившись от удовольствия – натуральный, горький! Вот как раз это мне и нужно было – выпить и закусить. Теперь бы еще спать завалиться, от нервов хорошо помогает… Но нельзя, невежливо.
– В общем и целом ты справился хорошо, – продолжил между тем Виньерон, вновь развалившийся в кресле. – Больших накладок не было, мелкие инциденты разрешались быстро и ко всеобщему удовлетворению. Этьен о тебе отозвался очень тепло. Вальтер сказал всего одно слово – «нормально». А это дорогого стоит. Да и с Эмильеном ты быстро общий язык нашел. Хвалю. Но в руках ты себя держишь плохо. Трое избитых в эконом-классе, перепуганный мсье Дюбуа-младший – это все-таки слишком, даже для первого дня. Впредь от таких действий воздерживайся. Надеюсь, мы друг друга поняли?
– Да, патрон. Всенепременно, патрон. – Лебезить перед работодателем я не собирался, потому взгляд не отвел. – В первом случае у меня были личные причины. А господин Дюбуа-младший…
– Да засранец он первостатейный! – расхохотался Пьер. – Наплюй и забудь. Короче, молодец, Павел Алексеевич. Считай, что испытательный срок твой завершен. Принимай дела, входи в курс, если чего-то не хватает – пиши заявки. Только это все потом. Сегодня у нас железный повод напиться!
Патрон вдруг прищурился и кивком указал куда-то под стол. Недоуменно хмыкнув, я присмотрелся и обнаружил тот самый чемоданчик, что так удачно экспроприировал у неудачливого главаря на разгромленном складе.
– Пока что тебе знать рано, – продолжил Пьер, – но ты избавил меня от порядочной головной боли. Раззява Гюнтер уже получил нагоняй. Так что считай, что это все, – он обвел рукой с бокалом ближайшие окрестности, – моя личная благодарность. Ну и на счет тебе кое-что упадет, как только доберемся до ближайшей Системы.
– Не стоит, патрон, – потупился я, одновременно многозначительно уставившись на бутыль.
Патрон все понял правильно. Очередной тост оглашать не стали, и так все ясно.
От начальника я ушел часа через полтора, когда емкость с благородным напитком окончательно опустела, а языки начали порядочно заплетаться. Однако отдохнуть снова не получилось – едва я развалился на тахте в каюте, затрезвонил инфор. Пришлось тащиться к двери и впускать господ Этьена Пти и Эмильена, пока что не знаю фамилии. И в этот миг я отчетливо понял, что, во-первых, выспаться вряд ли удастся, а во-вторых, похмелья завтра не избежать. Да ну и черт с ним!
Глава 3
Система GJ 1061, планета Босуорт-Нова,
космопорт Босуорт-Мэйн, 2 июня 2541 года, день
– Координатору по работе с пассажирами срочно явиться в капитанские апартаменты!
А, ёшь твою медь! Только-только упал в кресло, а тут на тебе!.. Ну вот кто мог предположить, что работа с этими самыми пассажирами окажется такой нервной? Кто угодно, кроме меня. Ага, сам дурак. Делать нечего, придется переться к Пьеру в логово за очередной порцией звездюлей. Уже со счета сбился, честно говоря. Но я не виноват, вы не подумайте. Просто обстоятельства так сложились. Правда, у дражайшего патрона такие жалкие отмазки не прокатывали, он мне прямо заявил, что любой конфликт с обитателями подконтрольной мне территории мой и только мой косяк. И пробурчал что-то типа «поторопился я с испытательным сроком». Как показал опыт последних трех недель, в чем-то он был прав: стычки с клиентами возникали с завидным постоянством. И как я ни старался решить дело миром, пару раз ему все же пришлось вмешаться. Само собой, после мне влетало. Неудивительно, что теперь на приглашение в капитанскую каюту я реагировал весьма болезненно.
Как я уже убедился на собственной шкуре, больше всего Пьер ненавидел две вещи: таможню и ждать. Посему тянуть резину я не стал, с тяжким вздохом выпростался из такого уютного кресла и потопал к ближайшему лифту. До места добрался довольно быстро – большая часть команды сейчас кучковалась у главного пассажирского шлюза, ожидая прибытия челнока.
Босуорт-Мэйн весьма напоминал приснопамятный Амьен – такой же огромный и слабо организованный. Посадочные комплексы вольготно раскинулись километров на триста во все стороны от главного терминала, а ближайший, он же единственный, крупный город лежал тысячей километров южнее, на берегу экваториального моря. Назывался он просто и незатейливо – Босуорт-Сити. Готов биться об заклад, что местные его называют просто Город – с большой буквы, чтобы не путать с остальными населенными пунктами, редко дотягивающими до звания поселка городского типа. Вообще Босуорт-Нова довольно суровый мир, сухой и почти безжизненный. Островки-оазисы разбросаны по бескрайним пустыням, а то самое экваториальное море, которое на Земле или Нереиде назвали бы в лучшем случае озером-переростком, было единственным достаточно обширным водоемом, худо-бедно снабжавшим местных жителей моллюсками (до рыбы они в таких условиях эволюционировать просто-напросто не успели) и какими-то специфическими водорослями. За полтора века колонизации люди здесь обжились, научились выращивать засухоустойчивые культуры, разводить завезенных с Земли овец и прочую живность, так что прокормить себя могли. Однако главным источником средств к существованию, как и во многих других местах, была горнодобывающая промышленность. Руды было много, шахтеров еще больше, но все они раскиданы на огромных расстояниях друг от друга. Босуорт-Сити с полумиллионным населением выглядел на этом фоне огромным мегаполисом и являлся для планеты главным развлекательным центром. Город, так сказать, контрастов – районы трущоб соседствовали с шикарными казино и элитными (по местным меркам) курортами, а разбавлялось все это промзонами, занятыми главным образом складами с разнообразным барахлом, как правило, не совсем законного происхождения. Этакий Нью-Вегас старой Земли: хочешь – решай деловые вопросы, хочешь – развлекайся. А не повезло угодить на самое городское дно – сам виноват. Жестокий и одновременно притягательный мир. Неудивительно, что наша матросня уже несколько дней ходила в предвкушении – ни в одном Внешнем мире не найти таких развлечений. А я вместо заслуженного отдыха за люлями иду. Эх!..
Двустворчатая бронедверь привычно распахнулась, пропустив меня в личный Пьеров музей, но я уже на местные диковинки налюбовался досыта, потому без остановок протопал к кабинету Виньерона, куда и вошел, вежливо постучав пальцем по панели сканера. Мой начальник обнаружился в «рабочей зоне» апартаментов: склонившись над тяжеловесным столом, он внимательно изучал какую-то распечатку. Услыхав шорох шагов по ковровому покрытию, обернулся и приветливо улыбнулся.
– Добрый день, патрон! – Я, повинуясь его жесту, уселся в гостевое кресло и принялся, не дожидаясь приглашения, торопливо оправдываться: – Если это из-за пассажира из тридцать первой, то я решительно ни в чем не виноват! Он просто с жиру бесится…
Пьер иронично выгнул бровь, но промолчал.
– И тот тип из бизнес-класса. Я пробовал его уговорить, честно! Но он меня за человека не считал! И в упор не видел! Этьен подтвердит. И вообще, патрон… – Я прервался на полуслове, пораженный вдруг пришедшей мыслью: – Мне нужен ассистент.
Виньерон выгнул вторую бровь.
– Секретарь, помощник, называйте, как хотите, – продолжил я, все больше распаляясь. – Человек, который бы отвечал за непосредственное общение с пассажирами бизнес-класса. Специально обученный, с соответствующим образованием и опытом работы. Кто-нибудь из туристической компании, например.
