скачать книгу бесплатно
И Колька зашагал в сторону деревни, ведя за собой механически, словно робот, переставляющую ноги Лизу.
Глава 2
У Алексея было уже все приготовлено для осуществления печального плана. Рано утром он сходил «на рыбалку» и спрятал в кустах на берегу пакет со сменной одеждой и старыми кедами. Нашел и подходящее бревно, выброшенное когда-то рекой и теперь высушенное и вылизанное солнцем добела. Подкатив его поближе к реке, Алексей поймал пару плотвичек «для отчета» и зашагал обратно в деревню. Хотелось в последний раз увидеть родню и «попрощаться» со всеми, да и «купаться» рано утром, когда еще совсем не жарко, было бы несколько странновато.
Вернувшись, он с удивлением обнаружил, что дома никого нет. На столе лежала записка: «Лешенька, сегодня наша очередь пасти коров. Паша с Лизой пошли со мной. Кушай, что найдешь в холодильнике и в печке. Я в обед прибегу. Тетя Вера».
«А ведь вчера говорили о коровах! – с досадой вспомнил Алексей. – Все у меня из головы вылетело, совсем соображать плохо стал Ну что ж, придется отправляться «в дальний путь» в обед. Жаль только, – подумал он, – с племянниками не увижусь больше. А может, это и к лучшему – как я посмотрю в их чистые глазенки?»
До обеда Алексей просто валялся на диване. Делать ничего не хотелось. Не хотелось даже думать. Да и все уже было продумано и передумано тысячу раз.
Около полудня пришла тетя Вера. Она увидела, что еда так и осталась нетронутой, и спросила, качая головой:
– Чего же ты ничего не кушал-то, Лешенька? Ну разве так можно?
– Да не хотелось, тетя Вера, жарко, – уже волнуясь от предстоящего прощания, ответил Алексей. – Я лучше искупаться сейчас сбегаю, а потом поем.
– И не думай даже! – взмахнула руками тетя Вера. – Сейчас я суп разогрею, картошку… Поешь, тогда и ступай. Я специально из-за тебя и пришла, ребят одних оставила, знаю, что ты хуже ребенка малого.
– Тетя Вера, не сердись, – обнял он ее за плечи. – Ты у меня самая хорошая! Давай, я пока в магазин схожу.
– Опять за водкой, поди? – исподлобья посмотрела на племянника тетка.
– Да нет же, с водкой покончено! – резко сказал Алексей. – Больше вы меня пьяным не увидите. – А мысленно добавил: «И трезвым – тоже», но вслух произнес: – Я хлеба куплю, или чего там еще надо – сахару, печенья…
– Все есть, ничего не надо, – махнула рукой тетя Вера. – Ну, если хлеба только, пару буханок… И конфет грамм двести ребятам возьми… – Тетя Вера полезла доставать из сумки кошелек, но Алексей лишь укоризненно покачал головой.
По дороге в магазин он вспомнил вдруг, что совсем не продумал, как бы оставить тете Вере деньги – их оставалось немного, тысяч восемь, но все же, – так, чтобы она взяла их без угрызений совести. Придя из магазина с покупками, он протянул тете Вере все свои оставшиеся деньги и сказал:
– На вот, спрячь у себя, если боишься, что я буду пить.
– Не нужны мне твои деньги! – сердито отмахнулась тетя Вера.
– Теть Вера, возьми! Так и мне надежней будет, чтоб не потянуло лишний раз, и тебе спокойней. А перед отъездом отдашь… если пригодятся.
– А ты че, – насторожилась тетя Вера, – удумал что ль чего?
Досадуя, что сболтнул такую глупость, Алексей стал переводить разговор на шутку:
– Удумал, конечно. Я у тебя жить останусь. Насовсем.
– Жить! – засмеялась тетя Вера. – Что ты делать-то тут будешь?
– Как что? – продолжил он «разрядку обстановки». – В школу вон пойду, учителем русского языка и литературы – я ведь журналист, как-никак!
– В школу!.. Там своим учителям делать нечего стало, на три-то ученика.
– Да шучу я, шучу. Через пару недель домой поеду. А деньги ты возьми, и трать, не стесняйся, мне на дорогу рублей триста оставь, и хватит. – Он сунул тощую пачку разномастных купюр в карман тети Вериного халата. Тетка вздохнула, но спорить больше не стала.
Алексей приканчивал тарелку вкусного, сваренного в русской печи супа, как дверь в избу распахнулась. На пороге стоял бледный, взъерошенный соседский Колька. За руку он держал потухшую, с опущенным взглядом, Лизу.
– Там… это… – запыхаясь, пытался объяснить что-то Колька. При этом он тряс второй рукой и бешено вращал глазами.
– Что случилось?! – ахнула тетя Вера. – С Пашенькой что-то?
– Не-ее! – замотал головой Колька. – Пашка там, с коровами… Там это… прилез кто-то… голова – чик! – и в костер. Мы бежать! А Лизка – вот…
Только сейчас тетя Вера заметила, что внучка выглядит неестественно. Она тут же бросилась к девочке и принялась ее тормошить, приговаривая:
– Лизонька, доченька, что с тобой, милая? Погляди на меня! Смотри, это я, твоя бабушка!
Лиза продолжала стоять, молча уперев в пол взгляд. Тогда тетя Вера перестала причитать, резко выпрямилась и стала куда-то собираться.
– Леша! – сказала она категорично, без тени паники в голосе. – Я побегу с Лизой к Агнии. Она умеет заговаривать, поможет. А ты беги к Павлику! Если меня до пяти не будет – ведите коров домой сами. Сможешь? Вон и Колька вам поможет.
Тетя Вера при этих словах кивнула на стоявшего столбом парнишку, но тот вдруг резко побледнел и замотал головой:
– Не-ее! Я туда не пойду! Я это… Давайте, я вам Лизку отвести помогу, она меня слушается.
– На кой мне твоя помощь! – рассердилась тетя Вера. – Иди, говорю, помоги Алексею с коровами управиться!
Мальчик неожиданно заплакал. Размазывая слезы по щекам, он стал быстро-быстро причитать:
– Я не пойду туда! Там голова!.. Там деревья красные!.. Пальцы, как червяки!.. Там еще кто-нибудь прилезет! Я не пойду туда! Тетя Вера, я не пойду туда больше!
Алексей, вновь услышав галиматью про какую-то голову, помрачнел и, тревожась, сказал:
– Тетя Вера, я побежал к Павлу. Вы не переживайте, мы справимся!
Он быстро натянул кроссовки и бросился к двери. Потом все же обернулся ко все еще всхлипывающему Кольке и спросил:
– С Павлом точно все в порядке?
Мальчик быстро-быстро закивал.
Алексей бежал быстро, как только мог. С непривычки у него закололо в боку, в горле застрял железного вкуса комок, который бился в такт строчащему как пулемет сердцу. Частые вдохи стали походить на всхлипывания, и только когда уже и глаза стала затягивать темная пелена, он перешел на шаг. Ноги дрожали. Сердце колотилось о ребра. Легким не хватало воздуха. Восемь с половиной месяцев почти ежедневного пьянства и выкуривания до двух пачек сигарет в день давали о себе знать весьма ощутимо.
«Ничего, теперь уже недолго осталось…» – отрешенно подумал Алексей, приходя понемногу в себя. Он стал прислушиваться, надеясь по мычанию отыскать стадо. Но ничего, кроме обычных летних звуков – шелеста травы и листьев, жужжания насекомых, далекого тарахтенья трактора, – слышно не было.
Он уже прошел большую поляну, над которой струился дымок дотлевавших углей. Но до костра было далеко, а подходить ближе не имело смысла, поэтому Алексей не заметил странного круглого предмета у самого края кострища. Зато вскоре увидел блеснувшую из-за кустов полоску реки. И ему показалось, что оттуда слышится мычание. Алексей прибавил шагу.
Выйдя на песчаный берег, он сразу же увидел стадо. Половина коров стояла по брюхо в воде, остальные, уже напившись и охладившись, развалились на берегу. Пашка, обхватив колени руками, сидел на песке рядом с коровами, словно ища у них защиты. Впрочем, мальчику и впрямь было страшно находиться здесь одному, а коровы давали хоть какую-то иллюзию безопасности.
– Павел! – еще издали крикнул Алексей.
Пашка вскочил на ноги и бросился к нему навстречу.
– Дядя Леша, наконец-то! – с облегчением выдохнул мальчик. Он даже вытянул руки, будто собирался обнять дядю, но тут же убрал их за спину.
– Ну, что тут у вас приключилось? – спросил Алексей, обрадованный, что племянник жив и здоров.
– Тут приключилось такое!.. – Глаза мальчика вспыхнули, и он с жаром принялся рассказывать о недавнем таинственном происшествии.
Алексей выслушал племянника, ни разу не перебив. Но когда Пашка замолчал, вопросительно заглядывая в глаза дяди, тот невольно отвел взгляд в сторону. Он не поверил Павлу. Не то чтобы Алексей не доверял своему племяшу – он просто не мог поверить его рассказу! Того, что рассказал Пашка, просто не могло быть! Но что-то ведь было. Недобрая догадка вспыхнула вдруг в голове Алексея.
– Павел, скажи честно, – начал он, неуверенно подбирая слова, – вы ничего тут не курили, не нюхали?
Пашка вдруг вздрогнул, и у Алексея екнуло сердце. «Угадал, чтоб его!..» – мысленно ахнул он. А Павел опустил голову и промямлил:
– Я не курил, дядя Леша…
– А кто курил?
– Я не курил! – уже твердо повторил Павел и открыто посмотрел в глаза Алексея.
– Значит, Колька курил, – уверенно констатировал Алексей и, видя, как Павел вновь опустил голову, понял, что попал в точку.
– Так он, значит, и Лизе дал покурить? – вспомнил Алексей странное состояние девочки. – Где же он достал травку?
– Какую травку? – снова вскинул голову Пашка. Он явно не понял вопроса и сказал: – Лизе он не давал сигарету, он мне давал, но я… отказался.
– Сигарету? – переспросил Алексей. – Или косячок с травкой?
– Не с травкой, – снова не понял Пашка. – Самую настоящую сигарету с табаком! Он не баловался, по правде курил.
Алексей мысленно выдохнул: мальчик определенно не знал иного значения слова «травка».
– Только вы не говорите никому, – попросил Пашка. – Колька подумает, что я болтун и предатель.
– Не скажу… – задумчиво ответил Алексей. Все его объяснение происшедшему летело к чертям. Оно, конечно, и к лучшему, что дети не занимались страшной дурью, но что же тогда с ними случилось?..
– А может, вы нанюхались чего-нибудь? – предпринял он последнюю попытку. – Клею какого-нибудь или бензина?
– Да ничего мы не нюхали! – вспыхнул Павел. – Вы что, мне не верите?!
– Извини, брат, но как-то не могу, – честно ответил Алексей.
– Тогда идите за мной, – обиженно буркнул Павел и зашагал к поляне.
Глава 3
В жизни каждого человека бывают порой моменты, когда жизнь, казавшаяся до сих пор понятной, или по крайней мере привычной, делает вдруг такой неожиданный вираж, что все понятное и привычное летит в тартарары. Все уже кажется совсем не таким, как было до этого момента. Бывшие еще совсем недавно важными проблемы становятся вдруг никчемными, не заслуживающими внимания; цели, к которым упорно стремился, превращаются в совершенно ненужный, бесполезный пустяк. И человек иногда отчетливо понимает, а порой лишь интуитивно догадывается, что жизнь его перешла на новую ступень – для кого-то высшую, для кого-то низшую, а для кого-то – в той же плоскости, но все равно другую. А ступень, на которой он стоял только что, уже рассыпалась в прах, который тут же унесло ветром.
Искать причины таких переходов, как правило – дискретных, скачкообразных, наверное, бесполезно. Может быть, это прихоть судьбы, воля бога, решение каких-то высших сил. А может быть, это просто сбой некой программы: неведомый программист изменяет ее алгоритм, делает правку в коде – и вот он, пресловутый скачок, ведущий, увы, не всегда, куда бы хотелось.
Многие из нас, прокрутив мысленно ход свой жизни, наверняка вспомнят пару-тройку подобных скачков, а у кого-то их будет и больше. Даже если такие переходы завуалированы кажущейся постепенностью, так сказать, «аналоговостью» сигнала, все равно при желании можно найти, вычленить точки перехода из «до» в «после». Надо только суметь это сделать. Впрочем, возможно, и не надо.
Алексей, особо не напрягаясь, мог бы назвать как минимум два события в своей жизни, изменивших ее на корню. Одним из них стала гибель Ларисы, а второе произошло только что, когда он увидел в потухшем костре ужасно вонючее доказательство правдивости рассказа племянника.
Сначала, когда Пашка подвел его к кострищу и, остановившись в безопасном отдалении, сказал: «Вот», Алексей не сразу понял, что же значит это «вот». Но, подойдя к потухшим углям ближе, он заметил среди них, ближе к краю костра нечто, что сначала он принял за большую головешку. Однако, приглядевшись, Алексей вздрогнул и даже попятился: прямо на него из нетронутой огнем стороны «головешки» смотрел светло-сиреневый глаз!
Он подобрал валявшуюся рядом ветку и осторожно перевернул ужасную находку. С обратной стороны круглый предмет пострадал меньше. Теперь Алексей и сам видел, что это действительно голова. Но что это была за голова! Какое исчадие ада могло носить ее на плечах?
Со стороны, не тронутой огнем, голову покрывала бугристая, серая кожа. Ее бесформенные складки напоминали слоеное тесто, только замешенное не из муки, а из влажной серой глины. Некое подобие мягкого носа, скорее – хобота, свисало до грубо вырезанного отверстия рта, в котором не было зубов, зато виднелось штук десять отвратительно толстых, сизых языков. Один глаз – на стороне, попавшей в огонь, – вытек и запекся тошнотворной желто-фиолетовой коркой. Другой же был словно не посажен в глазницу, а выпирал прямо из мерзкой морды и имел размер и форму половинки куриного яйца, разрезанного поперек. Он оказался светло-сиреневым, с пурпурным зрачком, и, если не знать, что это действительно глаз, и не видеть всего остального, можно бы было принять его за отшлифованный аметист и даже залюбоваться его красотой. Но сейчас он вызывал этим еще большее отвращение.
Голова была полностью лысой, только сверху, вдоль черепа, толстая складка кожи образовывала безобразный гребень, лохматящийся по краю подобием корост и нарывов.
Алексей, вновь пошевелив веткой, повернул к себе голову разрезом на шее. Тот был удивительно ровным и гладким, словно сделанный остро заточенной бритвой. Матово поблескивающая зеленовато-бурая кровь запеклась на срезе.
И еще – от страшной находки не менее страшно воняло! Запах был столь нестерпимым, что, вкупе с самим видом чудовищной головы, вызвал-таки у него непреодолимый приступ рвоты.
Отдышавшись вдали от кострища и придя немного в себя, он обратился к племяннику:
– Пашка, ты говорил, что были еще пальцы…
– Были, там, в траве. – Павел ткнул пальцем за кострище, но подходить ближе не стал.
– Ладно, все равно нужно этот «подарочек» забрать, – сказал Алексей. – Есть какой-нибудь пакет?
– Там, где пальцы, должна быть наша сумка, – удивленно ответил мальчик и переспросил: – Вы хотите это забрать? Зачем?..
– Ты что, не понимаешь, что это сенсация? Да это для науки почище находки австралопитека! Это вообще нечто невообразимое! – В Алексее проснулся журналист. Он быстро пошел в сторону костра, зажав нос пальцами.
За кострищем он действительно нашел матерчатую сумку с остатками продуктов. Но сколько он ни прочесывал траву вокруг сумки, ничего, даже отдаленно напоминающее пальцы, не нашел.
– Может, они в землю зарылись? – сказал подошедший ближе Пашка. – Они как червяки ползали.
– Скорее, их птицы склевали, – ответил Алексей. – Хотя как можно клевать такую гадость?
В итоге он закатил все той же веткой голову неизвестного чудовища в сумку, осторожно, а скорее – брезгливо, взял ее в руку и сказал:
– А теперь, Паша, ищи крапиву.
– Это еще зачем? – удивился мальчик.
– Ты знаешь, что в жару опытные рыбаки заворачивают рыбу в крапиву, чтобы она дольше не портилась?
– Нет, – помотал головой Пашка.
– Так вот, знай. У нас, конечно, не рыба, но я думаю: хуже не будет. А то вон как солнышко печет, а наша «рыбка» и без того воняет, как протухший слон.
Пригнав коров в село и загнав тети Верину Зорьку в родной хлев, Алексей с Пашкой зашли в избу. Тетя Вера уже переоделась, чтобы идти доить корову.
– Что с Лизой? – первым делом спросил Алексей.
– Тише ты! – шепотом «прикрикнула» на него тетя Вера. – Спит Лиза. Агния сказала: испуг был у нее сильный. Теперь все нормально будет, заговорила ее Агния и травки выпить дала. Спит теперь Лиза, не будите.
«Опять травка, – невольно подумал он. – Как все-таки много смыслов у такого простого слова!»
