скачать книгу бесплатно
Она утекла в провод и теперь я сделаю с ней всё, что захочу. Например, вот так… Я втыкаю провод в антенное гнездо телевизора. На экране – она, плоская, как фотография. Мне это кажется забавным. Она злится и стучит по экрану с обратной стороны.
Я довольно улыбаюсь:
– Сидите, сидите, гражданка. Подожду, пока вы одумаетесь и согласитесь-таки побыть со мной ещё немного.
Звонок в дверь. «Ну кто там ещё?» – думаю я. Электрические замки открываются, и я вижу человека в солидном костюме.
– Здравствуйте, гражданин Киндер, – говорит он. – Я – представитель Московской станции энергетических ресурсов. Рекомендую вам уменьшить потребление электроэнергии. Ознакомьтесь со счётом за последний месяц.
– Я оплачу, – говорю ему я и уже запускаю в действие печатный станок на кухне, благо это всего лишь несложный двоичный сигнал по кабелю. Ползут по столу новенькие тысячерублёвки. Он забирает деньги и удовлетворённо кивает:
– Хорошо. Но станция должна вас предупредить: из-за повышенного расхода вами энергии произошла небольшая авария, в результате чего в ближайшие пять минут в сети произойдёт скачок напряжения. Во избежание порчи электроприборов рекомендуем выключить их ненадолго.
Он исчезает. Я в панике. Может быть, временно поставить в цепь резистор? Прибор-нагрузку? Стабилизатор напряжения?
И тут я понимаю интересную вещь – моя пленница в телевизоре погибнет. А если я выдерну свой шнур, то останусь в живых. Замечательно. Голубая вилка послушно выпадает из розетки.
Я мёртв. Но лишь на время – чтобы переждать опасность.
4
Оксана оттолкнулась ногами от разгоняющего электрода и выставила вперёд руку с массивным браслетом. Изнутри кинескоп разбить легче, чем снаружи…
Осколки летят навстречу, и Оксана закрывается от них рукой. Пьянящий вакуум сменяется свежим воздухом. Оксана выбирается из корпуса телевизора, стряхивает с рук электрические разряды и приближается к телу Алексея. В её руках – голубая пластмассовая вилка. В розетке – напряжение, кратковременно поднявшееся до 380 вольт…
5
Мой мозг озарила вспышка. Я метаюсь по полу, сыплю осколками разлетающихся индикаторов и изрыгаю дым. Пара взрывов – и меня разносит в клочья. Электроны – сотня злых муравьёв, которые больно кусают мои останки, делая невыносимыми последние мгновения моего существования. Я умираю. Нити накала постепенно остывают.
Конец – и неужели навсегда?
6
– Ой! Племяшка! Ты приехала-таки. Ну, здравствуй.
– Здравствуйте, дядя Петя. Я только на денёк – завтра у меня поезд.
– Ну, проходи, проходи. Давно ждёшь-то?
Они входят в квартиру. Пётр Алексеевич вытирает ноги.
– Нет, только что. Ещё не решила, куда идти, пока вас нет.
– А что сумка у тебя мокрая?
– …Да я под дождь попала, – Оксана виновато улыбается.
– Ого! – восклицает Пётр Алексеевич и разводит руками: – Да тут такая была гроза! Ветер – даже столбы по дороге повалило.
– Скажете вы, дядя Петя… Так, лёгкий дождичек.
Он неожиданно принюхивается, брезгливо наморщив нос:
– Откуда это разит? Запах, будто жгут чего.
Дядя Петя выглядывает на лестницу.
– Наверно, у твоих соседей телевизор сгорел, – предполагает Оксана.
– Ну и Бог с ним, – говорит Пётр Алексеевич, наконец закрывая дверь. – Странный он человек. – Он на мгновение задумывается и поясняет: – Сосед то есть.
Он наливает в чайник воду и ставит его на плиту. За окном всё ещё моросит дождь, а вдали сверкают вспышки молний, похожие на длинные сухие пальцы.
Потом доносится гром, и Оксане ясно слышатся в нём слова:
«ЕЩЁ НЕ ВЕЧЕР».
Октябрь 1992, Москва
Шиза
Он говорил, что если обогнуть трубу
и взять левее, то можно сквозь щель
выйти из нашего измерения и войти
в другое, но там тоже унитаз.
Виктор Шендерович.
«Из последней щели».
В последнее время у Володи явно едет крыша. Он стал подозрительно придирчив к мелочам. Ночью он постоянно что-то подсчитывает в уме. Он вообще перестал мыться, мало ест, а его взгляд напоминает пару медных монет с изображением ощипанного двуглавого орла. Вчера он заметил трещину на стене и тщательно измерял каждый её прямолинейный участок при помощи линейки, всё это складывал, перемножал, а результаты записывал красным маркером прямо тут же, на стене. Когда я спросил его, что он делает, он сразу забеспокоился, сунул маркер в карман и сел на угол кровати, невинно хлопая глазами.
– Может, ты переутомился? – спросил я. – Сходил бы, проветрился. Нельзя же всё время учиться. Сдашь ты свой экзамен. Это которая по счёту пересдача?
– Не помню, – сказал он.
– Ну, не последняя?
Он поднял на меня свои бессмысленные глаза и задумался. Минуты через две заговорил:
– Знаешь, эта трещина явно имеет какой-то смысл. Если длину самого длинного звена в миллиметрах умножить на 761 и сложить с длиной всех остальных звеньев, а потом умножить ещё раз на 761, получится расстояние от Земли до Солнца.
– Ну и что? – спросил я.
– А если сложить длину всех нечётных звеньев в сантиметрах и вычесть 761, получится 666.
– Ну?
– Здесь что-то нечисто, – Володя весь сжался, будто пронзённый сильной болью. – Близится конец света. И источник его – Солнце.
Я сел рядом с ним.
– Володя, успокойся. Эту трещину сделал Тюков. Когда ты ходил очищаться в фонтан у главного входа, он пришёл в стельку пьяный и стал биться об стенку головой. Тут в паре мест даже застряли его волосы.
– Да, – кивнул Володя. – Я хотел замерить расстояние между ними.
– Ну и как?
– Не измеряется. Представляешь? Здесь что-то нечисто.
– Как не измеряется?
– Линейки не хватает.
Я хотел было дать свою длинную линейку, которая лежала у меня в тумбочке, но понял, что это может плохо сказаться на психическом здоровье Володи, поэтому предложил ему прогуляться, питая слабую надежду, что он согласится попутно зайти к доктору.
Володя испуганно отшатнулся от меня:
– Я там уже был.
– Где?
– Внизу, в магазине.
– Ну и что?
– Там что-то нечисто.
– Почему?
– Там продают китайский сахарный песок в пенопластовых вёдрах.
Я невольно засмеялся.
– Не смейся, – сказал Володя. – Ты когда-нибудь видел пенопластовые ведра?
– Нет, – ответил я.
– Вот видишь. Это неспроста.
– Перестань, – сказал я. – Что за чушь? Ты что-то перепутал.
– Ты мне не веришь, – сокрушённо заметил Володя. – Пошли.
Он встал, схватил меня за руку и потащил по лестнице вниз. Лифтам он уже не доверял.
Мы зашли в небольшой магазинчик возле столовой, и Володя ткнул пальцем в витрину. На витрине стояло огромное пенопластовое ведро, заклеенное сверху синей бумажкой с иероглифами. На ценнике было написано: «Сахар-песок, 20кГ, 250 руб».
Я был сильно удивлён. Впрочем, чего только не придумаешь, чтобы сбыть свой товар. Однако Володя на этом не успокоился.
– Вот смотри, – сказал он. – С этой стороны край вроде как оплавлено. Видишь?
– Да.
– От чего?
– Ну мало ли. Может, у батареи стояло.
– А может быть, это влияние патологических изменений пространства?
Мне это надоело. Я собирался уже уйти, плюнув на ведро и Володю, но он меня удержал:
– Постой. У нас как раз песок кончился. Давай купим.
– Дорого же.
– Ну, за мой счёт. Ты только донеси.
– А ты сам не можешь?
– У меня ещё дела. В других магазинах.
Это все звучало чуть более здраво, чем предыдущие его реплики, поэтому я не стал возражать. Через мгновение Володя уже плюхнул на пол передо мной это злосчастное ведро и, бросив:
– Только не деформируй. Я хочу замерить параметры, – куда-то исчез.
Я вздохнул и попытался поднять ведро за ручку. Ручка, разумеется, сразу же оторвалась. В местах отрыва ушек я увидел, что пенопласт, из которого сделано ведро, был тоненький – сантиметра полтора. Благо я ещё был в магазине, я сказал продавщице пару тёплых слов по этому поводу.
– А я при чём? – сказала она. – В Китай жалуйтесь.
– Действительно, – ответил я. – Извините.
Я попытался взять ведро за края. Пенопласт рвался и ломался. Тогда я присел, обхватил ведро руками и понёс, как идиот, перед собой.
До лифта добрался без особых приключений. Правда, по тихому шуршанию догадался, что где-то в ведре дырочка.
Женщина в очках и с пакетом – скорее всего, комендантша – спросила, на какой мне этаж.
– Шестнадцатый, пожалуйста.
Она нажала кнопку.
– Из вас песок сыплется, – сказала она.
– Это из ведра, – сказал я.
– Вы как со мной разговариваете? – она развернулась ко мне, изобразив заинтересованность в дальнейшем разговоре.
