скачать книгу бесплатно
В самом начале сентября у студентов был праздник – всем выплатили стипендию. Не такие уж это были большие деньги, но для Наташи это было очень важно. Хоть маленькая, но это была прибавка в бюджет семьи. Своё поступление в университет и свою первую стипендию Наташа с разрешения мамы решила отметить своеобразным образом. Прежде всего, она отрезала свои косички. Отрезала сама без помощи посторонних. Потом она купила самые дешёвые бигуди, тушь для ресниц и губную помаду. Остальные деньги отдала маме.
После завивки на бигуди укороченные волосы образовали на её голове такую густую копну, которая с трудом поддавалась расчёске. Наташа впервые поняла, что с волосами у неё не так уж и плохо. Не каждая девушка может похвастаться такому количеству завитушек вокруг своего лица. После двухчасового стояния около зеркала, она, наконец, научилась красить ресницы и подкрашивать бровки. Тушью и губной помадой она слегка подчеркнула то, что ей недодала природа. В результате из зеркала на неё глянула совершенно другая девушка. Смазанные тушью реснички значительно подросли, обозначились и стали выгодно оттенять большие серые глаза с тёмно-синим ободком. Вот как-то раньше девушка не замечала, что глазки-то у неё симпатичные, приметные. И Наташа впервые поняла, что она уже не совсем «Серая шейка», а что-то более похожее на «Лебёдушку».
Когда Юлия увидела свою дочь в новом обличье, то ахнула и минут пять молча рассматривала её лицо. Потом сказала, что это превращение нужно обязательно зафиксировать. Мать уговорила свою доченьку сфотографироваться в связи с окончанием школы и поступлением её в университет.
– Сделаем несколько фотографий. Нужно послать сёстрам в Уральск, Нижнюю Салду, в Ленинград, да и нам на память не помешает. У тебя начался новый этап в твоей жизни, и это нужно как-то отметить.
Сказано – сделано. И ходить далеко не надо. Как раз напротив их дома на другой стороне улицы Красина размещалось фотоателье «Динамо». Это было небольшое двухэтажное здание, выкрашенное в желтый цвет, с большими окнами-витринами на нижнем этаже. В них выставлялись наиболее удачные фотографии молодых людей и стариков, было много детских фотографий. Из витрин на прохожих смотрели красивые лица с милыми улыбками и сияющими каким-то внутренним светом глазами. Наташа с мамой решили, что лучше этого фотоателье не найти. И девушка в ближайшие дни там сфотографировалась. Заходя в здание, она обратила внимание на ещё одну табличку: «Республиканский Совет Динамо». Что это за совет такой, она узнает только несколько лет спустя. Ну а пока она уяснила себе, что на втором этаже находится какое-то учреждение с непонятным для неё названием и назначением.
Спустя несколько дней Наташа получила свою фотографию. С неё глядело испуганное лицо молодой девушки: взгляд исподлобья, узкая линия рта съехала набок, завитые кудряшки торчали в разные стороны, под глазами тёмные круги. Когда Наташа принесла домой это «художественное» фото, то мама расстроилась до слёз. Несколько дней назад она считала, что красивее её дочери нет никого на свете, а вот на этом фото…
– Боже, как тебя изуродовали! Кто тебя фотографировал?
– Да какая-то старая женщина.
– Вот именно, старая!.. Она не видела, что ты сидишь как каменная? Ведь она делала художественную фотографию, а не на паспорт!
«Как будто на паспорте можно выглядеть уродиной», – подумала Наташа. Юлия взяла эту злополучную фотографию и с дочерью пошла в фотоателье. Там она немного покричала на фотографа, обвинила её в неумении делать приличные снимки.
– Неужели вы не видели, что девушка волнуется, зажала свои губы! А на вашу вспышку вытаращила глаза. Мы заплатили деньги за художественную фотографию, а не за это уродство! – при этих словах Юлия потрясла фотографией перед носом оторопевшей от такого натиска женщины-фотографа. Но та тоже в долгу не осталась.
– Я не виновата, что ваша дочь «криворотая»!
Ну, это уже был удар ниже пояса. Юлия парировала в ответ тоже что-то грубое, что, мол, у женщины не только с лицом, но и с мозгами тоже не всё в порядке… и так далее.
В конце концов, накричавшись, женщины заключили перемирие. Наташу снова сфотографировали, но уже под строгим взором рассерженной матери. Новая версия фотографии получилась просто отличная! Правда, девушка слишком расслабила мышцы лица так, что её щеки и губы как бы припухли, увеличились в размере. Но это и неплохо, так как после всех экзаменов Наташа сильно похудела, и особенно на лицо. Но её глаза вышли изумительно: большие в пол-лица и с какой-то томной поволокой. Через несколько дней мать пришла домой возбуждённая и довольная собой.
– Наташа, можешь пройти мимо ателье и полюбоваться на свою фотографию. Её выставили в витрине! Не зря я тогда покричала! Правду говорят: «красота требует жертв»!
А Наташа с тех пор старалась лишний раз не попадаться в кадр фотообъектива. Она боялась опять показаться на фото даже более некрасивой, чем есть на самом деле, и не только «серой шейкой, но ещё и «криворотой».
* * *
Не успели первокурсники втянуться в ритм учебных занятий, как их отправили на полтора месяца на сельхозработы. И только после неофициального трудового семестра они продолжили свою учёбу. И такое трудовое воспитание молодёжи повторялось каждую осень перед каждым учебным годом. Но об этом будет отдельный рассказ.
Наташе нравилось учиться на химфаке. Она не пропускала ни одной лекции, ни одного практического занятия. Её представления о химии сильно изменились, особенно после лабораторного практикума, который был так не похож на лабораторные работы по химии в школе. Он показал ей химию с другой более серьёзной и опасной стороны. Это и резкие неприятные запахи, ядовитые разъедающие вещества, горючие жидкости… Да, много опасностей таила в себе эта наука. Но этим она и была интересна для любознательных людей. А рассеянных, нерадивых, малограмотных она не любила, и чаще всего именно с ними происходили разные неприятные истории.
К примеру, на одном из первых лабораторных занятий согруппница Наташи, Рита, по неосторожности разбила колбу с раствором серной кислоты, установленную над раскалённой плиткой. Попав на горячую поверхность, кислота тут же вскипела, и её брызги попали в лицо девушке. Концентрация едкой жидкости была незначительной, но ведь и кипятком можно ошпариться! Рите быстренько обмыли лицо струей воды и отправили на скорой помощи в больницу. Там она пролежала неделю, а потом ещё некоторое время ходила с розовыми пятнышками на своём лице.
Так произошло первое боевое крещение будущих химиков. Этот случай заставил всех быть более осторожными при работе с химическими реактивами. Быть осторожными не означает, что их нужно бояться! Иначе из студентов никогда бы не получились химики-профессионалы. Тем не менее, от ЧП никто не был застрахован. Не миновала эта участь и Наташу.
Во время практикума по химической технологии она чуть было не устроила серьёзный пожар, хотя виновником того происшествия можно было бы считать не её, а учебного лаборанта, не проверившего лабораторное оборудование перед занятием.
Все работы этого практикума выполнялись на установках, имитирующих в миниатюре высоченные колонны для крекинга нефти. Были эти установки сделаны из вертикально стоящих толстых стеклянных трубок, заполненных стеклянными бусинками и соединённых друг с другом резиновыми шлангами. Внизу под колбой, входящей в состав такой установки, на столе горела спиртовка, а наверху почти под потолком находилась заполненная горючей жидкостью капельница с краником. Нужно было периодически вливать в разогретую установку эту смесь. Чтобы дотянуться до верхней части прибора, приходилось вставать на стул, а со стула – на высокий лабораторный табурет.
Работали на установках крекинга по два человека. Наташе, как самой высокой в группе, досталось место под потолком на табурете. Она отвечала за повороты краника. А её напарница сидела внизу за столом и записывала время и объёмы выходящих из колонны фракций бензина. При очередном повороте краника капельницы резиновая трубочка, соединяющая её с колонной, по причине своей старости не выдержала испытания временем и лопнула. Горючая жидкость потекла не во внутрь прибора, а растеклась по его наружной поверхности и быстро достигла спиртовки. И как факел на буровой вышке, вся установка от стола до потолка занялась пламенем.
Раздались крики: «Пожар!.. Горим!.. Горим!..» Все засуетились, забегали по лаборатории, и только одна Наташа осталась невозмутимой и продолжала возвышаться на табурете как монумент. Перед нею пылало пламя, внизу бегали люди в белых халатах, а она находилась в состоянии… шока. Как заколдованная, она стояла, не шевелясь, смотрела на пламя и даже руку не опустила.
Расторопная лаборантка уже успела потушить огонь, накинув на установку одеяло, а Наташа так и возвышалась на табурете посреди лаборатории с поднятой рукой. Её буквально за руки стащили вниз на пол, где она, наконец, пришла в себя и осознала и всю опасность ситуации, и комичность своего поведения. Когда все успокоились, то почему-то стали смеяться друг над другом, изображая, как все бегали по лаборатории, размахивали руками и кричали: «Пожар! Горим!». А Наташу, наоборот, ставили в пример, так как она вела себя спокойно, без паники. И она не стала разубеждать всех в этом. Ну не говорить же, что она не просто испугалась, а впала в ступор. А страх – это враг химика. И в очередной раз она себе уяснила – нужно не бояться химических веществ, а нужно хорошо знать их свойства и заранее уметь предвидеть, просчитать возможность разных критических ситуаций.
* * *
Куратором Наташиной группы оказалась Раиса Ефимовна Найдёнова. Это был тот самый экзаменатор, которому Наташа сдавала вступительный экзамен по химии. Раиса Ефимовна также вела у них практикум и семинарские занятия по неорганической химии, принимала коллоквиумы. Кроме этого, она каждую неделю проводила с группой кураторские часы, типа политзанятий с некоторой химической окраской происходящих в мире событий. У Наташи с её подружками на всех занятиях всё получалось, коллоквиумы они сдавали на «хорошо» и «отлично», и, готовясь к первой в своей жизни сессии, были уверены, что сдадут её также на положительные оценки.
Однако на первом же экзамене по неорганической химии девушки чуть было не «провалились». Принимала экзамен лектор по этому курсу Карасёва Лидия Семёновна. Про неё все говорили, что она дотошная и экзаменует не только по вопросам билета, но и по всему курсу. Наша неразлучная троица: Валя, Таня и Наташа – пришли на экзамен к точно назначенному времени, то есть к 9.00 утра. Они не имели чёткого представления, как будет приниматься первый в их жизни экзамен на химическом факультете. Думали, что всех одновременно запустят в аудиторию и раздадут билеты. И девушки были крайне удивлены, когда их сокурсники, толпящиеся в коридоре факультета перед дверью с табличкой «Кафедра неорганической химии», сказали им: «Вы будете сдавать экзамен последними, так как пришли позже всех».
Да, подружки совсем не учли, что таких, жаждущих получить первую оценку в зачётной книжке, было 25 человек. И все пришли заблаговременно, за час до начала экзамена, кроме нашей троицы. Многие нервничали, особенно производственники. Ведь они окончили школу 2–4 года назад, всё подзабыли, и учёба им давалась с трудом. Одни из них ходили по коридорам химфака из угла в угол и зубрили свои шпаргалки, другие, объединившись в небольшие группы, продолжали штудировать учебник. А наши подружки, вчерашние школьницы, были спокойны, так как всё знали, всё умели. Только вот, к сожалению, им придётся сдавать экзамен последними. Кто знал, что тут на экзамен заходят по одному и по очереди? Ну, ничего! Авось, к обеду они успеют его сдать, а потом пойдут в парк лакомиться мороженым.
Время шло… Очередь продвигалась очень-очень медленно. Все выходили после экзамена вспотевшими, взъерошенными. Действительно, Карасёва выжимала все соки, задавала много дополнительных вопросов, задач и упражнений. Причём, если студент чего-то не знал, то она очень обстоятельно объясняла такие вопросы, пытаясь заполнить своими знаниями имеющиеся пробелы в знаниях студентов. И экзамен превращался в обучение по ускоренной методике. А часы-то тикали!
Наши подружки всё это время толкались в коридоре среди студентов, подпирали стенки. Уходить куда-нибудь не хотелось, так как они надеялись на чудо: вдруг экзаменатору вся эта тягомотина надоест, и темп экзамена резко ускорится. Но время шло, минутная стрелка часов на стене в коридоре медленно описывала круги на циферблате. Стало вечереть… Коридор постепенно пустел, а наши девушки, как неприкаянные, слонялись по его углам, и даже присесть было не на что. Время от времени, пока в коридоре не было посторонних, они сидели прямо на полу, подложив под себя свои книжки и тетрадки. А часы всё тикали…
Целый день подружки провели на ногах, без обеда и уже без ужина, так как зашли на экзамен только в 8 часов вечера. Какое качество сдачи экзамена может быть после такого изнурительного ожидания? У Наташи от голода разболелась голова, подвело живот, вопросы в билете не доходили толком до её сознания. Она попыталась бойко отвечать, но, как оказалось, совершенно не о том. Экзаменатор укоризненно качала головой, сделав вывод, что сидевшая перед ней студентка к экзамену не готовилась. Она и сама уже изрядно устала, хотя в обед устроила себе небольшой отдых. Её пыл остыл, и с последними студентками она уже не проводила обучающие беседы, а только слушала и делала выводы. Теперь она принимала экзамен сразу у трёх подружек, одновременно. Пока одна отвечала на один вопрос своего билета, другие в это время готовились по своим билетам. Потом они менялись местами.
Наташа всё время что-то путала. Было ужасно осознавать какую-то пустоту в голове. Не лучше обстояло дело и у Тани с Валей. В итоге Лидия Семёновна уже хотели поставить всем «удовлетворительно», но тут что-то сострадающее промелькнуло в её взгляде.
– А вы девочки, почему так поздно пришли на экзамен? Что, не успели, как следует подготовиться? – эти слова были верхом вопиющей несправедливости.
– Да мы… Да мы были готовы сдавать первыми! Мы всё-всё знали. Но мы пришли к назначенному времени, а другие на час раньше. И нам пришлось выстоять к вам очередь!
– И вы всё это время простояли в коридоре?
– Да, пришлось стоять, так как там не на что присесть. Правда, мы иногда сидели прямо на полу. Мы даже боялись уйти домой пообедать, так как надеялись, что скоро подойдёт наша очередь.
– Как… и вы даже не обедали?!
Троица молча проглотила набежавшую слюну.
Тем временем экзаменатор просмотрела списки студентов с оценками за текущую успеваемость и удивлённо подняла брови:
– Не понимаю! Почему весь семестр вы учились почти на «отлично», а экзамен сдаете еле-еле на «троечку»?
В итоге она сжалилась над девушками и выставила всем «хорошо» с оговоркой, что, мол, в весеннюю сессию она снова будет принимать у них экзамен, но уже по второй части неорганической химии, и тогда обязательно проверит их знания по всему курсу:
– Эти «четвёрки» я вам ставлю с учётом вашей хорошей учёбы в семестре. И я верю Раисе Ефимовне, что это действительно так! Я не хочу портить вам зачётки с первого же экзамена, так как вижу, что вы сейчас действительно не в рабочем состоянии.
Второй экзамен у Лидии Семёновны девушки выдержали с честью: на «хорошо» и «отлично». И были они на этом экзамене первыми, так как пришли за полтора часа до его начала.
* * *
С первого же дня первокурсники окунулись с головой в студенческую жизнь. Конечно, прежде всего, это была учёба, которая до 5 курса проходила строго по расписанию. С преподавателями им повезло: они учились у светил химической науки, у основоположников химического образования в республике, у профессоров, доцентов.
Пока студенты учились, защищали свои дипломы, их преподаватели тоже не стояли на месте и повышали свои учёные степени и звания, становились академиками, член-коррами Академии Наук, профессорами. После их ухода из жизни преподавательский состав химфака сильно измельчал и уже не гремел известными именами на весь университет, как это было раньше, в то время, когда там училась Наташа со своими подружками.
Первокурсники были разделены не только на учебные группы, но и на два потока: русский и казахский. Кроме того, было негласное деление на «не производственников» и «производственников». Одни студенты пришли сразу после школы и прошли жёсткий конкурс. Другие пришли после нескольких лет работы на химическом производстве и поступили с более низкими проходными баллами. Причем первые в основном были городские и жили в семьях, а вторые – в основном иногородние, так как в Алма-Ате химических предприятий не было, кроме химических лабораторий в институтах, больницах, в Академии Наук.
Большая часть «производственников» жила в общежитии, и это накладывало определённый отпечаток на их поведение. Они были более контактные, дружные, приходили в институт всегда большими шумными группами, вместе готовились к занятиям. Тем не менее, городским студентам, которые занимались индивидуально, учёба давалась намного легче и успеваемость у них была выше. Руководство химфака это предвидело, и все «производственники» были рассредоточены по разным группам. Это, вероятно, было сделано с целью усреднения успеваемости в учебных группах, а также, чтобы вчерашние школьники смогли подтянуть в учёбе тех, кто уже подзабыл азы школьной программы.
Наташа как-то мало внимания обращала на «производственников» и общалась лишь с теми из них, кто учился в её группе. И за всё время учёбы она только один раз побывала в общежитии. Все студенты-химики занимали в основном две комнаты, в одной – юноши, в другой – девушки. Но в этих комнатах помещалось до 10–15 кроватей, поставленных впритык друг к другу, и один большой стол на всех. В солдатской казарме, наверное, было намного просторнее. Нужно также отметить, что химфак традиционно считался девчачьим многие годы. За счет производственников и открытия в этом же году в университете военной кафедры количество юношей на факультете резко возросло. И на данном курсе их числилось, где-то около 20 человек, но девушек, всё равно, было в два раза больше.
Но учёба на факультете – это не только повседневный труд в аудиториях, лабораториях, в читальном зале, сдача экзаменов и зачётов два раза в год. Кроме учёбы, студенты встречались друг с другом, гуляли, влюблялись, ходили на студенческие вечера, в театры, на концерты, занимались в спортивных секциях. Были у них каждый год и трудовые семестры, за исключением последнего лета перед 5 курсом, когда все студенты разъехались по разным городам и заводам на производственную практику.
Нашей троице нравилось не только учиться. Они также с удовольствием ходили на студенческие вечера, их они никогда не пропускали, так как все очень любили танцевать. Но больше всего этот процесс нравился Наташе, она органично и умело могла легко двигаться под любую мелодию. Но никогда, как её знакомая Неля Бендерская, она не ходила на танцы в клубы или на танцплощадки в парки. Ей не нравилось бывать в незнакомых компаниях. А на химфаке, среди своих сокурсников, каждый такой вечер был для неё как праздник. Ах, как она любила танцевать! Музыка, как ажурное покрывало, скрывала от всех и её скованность, и закомплексованность, и были лишь видны её стройная фигурка, длинные ножки и её способность слышать музыку и подчиняться ей всем своим существом.
Глава 3. Семейные будни
В то время, когда Наташа осваивала азы химической науки в университете, жизнь в её семье шла своим чередом, но без отца. Однако глава семьи продолжал незримо присутствовать рядом с ними. К нему мысленно обращались все члены семьи в наиболее трудные периоды своей жизни. Старший его сын Володя был уже семейным человеком, у него рос сын Женечка. Его жена Валентина после окончания медицинского института получила направление в г. Темир-Тау Карагандинской области, и молодая семья Васильевых на целых 12 лет покинула Алма-Ату. Конечно, каждый год они приезжали с сынишкой в отпуск, останавливались у Валиных родителей в их маленьком домике в Малой станице, там, где когда-то начиналась их семейная жизнь. Жена у Володи была умница, покладистая, на работе её ценили и уважали, и была она приятной во всех отношениях женщиной. А Володя работал на стройках города крановщиком, слесарем, сварщиком.
Из всех детей Алексея и Юлии, Руслан наиболее тяжело переживал смерть отца. Беда настигла его в очень непростом периоде жизни всех детей – переходном возрасте. После кончины отца он сильно изменился. Учиться стал хуже, и седьмой класс окончил в основном на тройки. В это время он был очень обидчивым, ещё более задиристым, чем раньше, любил выяснять отношения со своими сверстниками, что часто заканчивалось драками, синяками. Доходило дело и до классных собраний на эту тему. Всё это доставляло Юлии лишние хлопоты и огорчения. Руслан и с ней стал резким, грубым. Его было трудно заставить что-либо сделать по дому. И мать была очень обеспокоена тем, что сын уходит из-под её контроля.
Милочка училась в первом классе. Училась она прилежно, здесь с ней проблем не было. Она была слишком маленькая, чтобы осознать понесённую утрату, да и к тому же она была мамина дочка. Отец из-за болезни не смог оказать особого влияния на воспитание своей второй дочери. Ну а старшая Наташа свою тоску и печаль по отцу скрывала от всех, а студенческая жизнь не давала ей возможности уходить в себя от горя. Да, в то время всем не хватало отца, пусть даже больного, но живого.
А Юлии жилось, наверное, труднее всех. Бюджет семьи в то время составлял твёрдую и регулярно выплачиваемую государством сумму приблизительно в 40 рублей – пособие на несовершеннолетних детей в связи с потерей кормильца. Наташе была гарантирована при хорошей учёбе стипендия в 18 рублей, которая с каждым курсом увеличивалась на 5–10 рублей. Для сравнения, Алексей в последние годы своей жизни зарабатывал 125 рублей, плюс получал пенсию 40 рублей, как инвалид войны.
И многодетной матери, не имеющей никакой специальности, приходилось искать дополнительные источники дохода. Ими стали деньги, получаемые за пошив одежды. Она шила только знакомым, брала за работу меньше, чем в ателье, и количество заказов сильно колебалось в зависимости от сезона. В то время модными стали плиссированные вещи. И Юлия окончила какие-то курсы и научилась этому мастерству. Кто-то из знакомых нарезал ей на заводе алюминиевые пластины, необходимые для плиссировки тканей, и Юлия стала делать вещи, которые ценились подороже, но и волокита с ними была большая.
Наташа, как могла, помогала маме. На ней, в основном, лежали такие обязанности, как обмер заказчиц, подбор фасона, подготовка выкроек, раскрой материала, первые примерки. От того, как сидела одежда на её подопечных, зависела дальнейшая судьба составленных ею выкроек: она их или оставляла для следующих заказов, или выбрасывала в корзину и делала новые варианты. Так на практике, методом проб и ошибок, Наташа самостоятельно училась моделированию одежды.
Но это занятие не доставляло ей особого удовольствия, она это делала из-за жизненной необходимости. Помимо этого, девушка сама себе почти всё шила. Один раз даже рискнула сшить зимний комплект, состоящий из зимнего пальто на ватине с воротником из искусственного меха, из того же материала были сделаны шапочка и тёплые унты. Всё изделие было украшено цветной строчкой – зигзаг, что легко выполнялось на швейной машинке, подаренной ей ещё отцом. И пока Наташа строчила узоры, она мысленно вела беседы с отцом, делилась с ним новостями.
.
Сразу после смерти мужа на Юлию свалилась ещё одна забота. Каролина Юзефовна состарилась и стала ненужной дому профессора Бекбаева. Она у них и раньше не делала тяжёлую работу, а управляла домашней прислугой. Но, вероятно, со старостью характер человека меняется, и он становится менее уживчивым и покладистым. И Каролине было отказано в службе. Фактически её отправили на пенсию. Своего угла на тот момент у неё не было, и она уговорила Юлию дать ей временное пристанище у себя, пока горисполком не выделит ей квартиру. Бывшие её хозяева обещали посодействовать этому.
Юлия согласилась принять в семью ещё одного человека. А куда ей было деться? Ведь Каролина уже выступила в роли благодетельницы при поступлении дочери в университет.
Дополнительное приобретение в семейный коллектив тёти Кароли сильно напрягло всех членов семьи, и не только из-за сужения жизненного пространства, но и психологически. Ведь не зря говорится, «со своим уставом в чужой монастырь не лезь!» А Каролина, никогда не имеющая семьи и своих детей, любила всех и каждого поучать, даже многодетную мать, как жить на этом свете. Всё бы ничего, хотя это сильно раздражало, но были моменты, когда дети не просто не любили тётю Каролю, а тихо её ненавидели. И у всех для этого были свои причины.
Каролина давала Юлии деньги на пропитание, и та готовила для всех одинаковую пищу: и для Каролины и для своих детей. А те усиленно росли, набирали мышечную массу, особенно Руслан. И аппетиты у всех были волчьи. А если честно, то они просто недополучали своих калорий и витаминов. Все были худые, тонкие и звонкие, а Милочка ещё и болезненная. С лёгкой подачи их двоюродного брата Валерия Страхова, она получила прозвище – «хилая».
И вот три живоглота сидят за столом вместе с уважаемой тётей Каролей. Хозяйка приносит тарелку только что нажаренных пирожков с капустой и картошкой. Дети голодные и набрасываются на еду, не обращая внимания на её качество. Им всё вкусно! А Каролина на виду у голодной детворы демонстрирует своё как бы особое положение в семье:
– Юленька, что-то начинка постноватая… Принеси-ка мне сливочное масло, – и она, откусив пирожок, чайной ложкой запихивала в него масло, которое дети даже на хлеб не всегда могли намазать.
А потом Каролина эти пирожки примерно таким же образом торопливо пропихивала себе в рот. Позднее на телевидение была такая реклама: «Мама! Опять вы жарите на этом подсолнечном масле!» А мама, старая женщина, вилкой пропихивает в рот целый оладушек и, давясь, жуёт его». У Васильевых за столом была чем-то похожая картина.
Девочки обычно терпеливо сносили такую дискриминацию, но Руслан мириться не хотел и бунтовал, и открыто ненавидел Каролину. Возможно, тут примешивалось и чувство несправедливости за то, что она теперь спала на отцовской кровати и сидела на его стуле. На всё это с полным правом мог претендовать только его любимый сын Руслан. Ему же пришлось спать на пустующей Володиной кровати, на кухне, а сидеть на табурете.
Именно в это время Наташа со слов Каролины окончательно поняла, что та за неё хлопотала: просила профессора посодействовать поступлению девушки в вуз. И это было только по одному предмету – химии. Это обстоятельство Наташу сильно смущало, так как она в то время была уж очень правильная и отрицала любые нечестные способы деятельности человека во всех случаях его жизни. У Наташи было такое чувство, что она, в чём-то предала себя и своего отца. Ей стало тяжело общаться с тётей Каролей. Девушке казалось, что Каролина всем своим поведением подчёркивает, что ей все в этой семье чем-то обязаны. И в первую очередь, конечно, – это Наташа со своей любовью к химии.
Жизнь потом Наталью, конечно, немного подправит, но всё равно ей всегда было очень тяжело жить в этом мире, примирять свой характер и свои принципы с непростыми законами современного общества. Тем не менее, она своих родителей в своем характере никогда не винила. Спасибо им за то, что она просто живёт на этом свете, даже вот такая, «серая шейка»! А за всё остальное они уже не в ответе. Ведь характер человека зависит не только от воспитания, данного семьёй, а еще от многих других составляющих, которые в той или иной мере влияют на судьбу человека. Из тысячи мгновений соткан мир. Так и характер человека сплетён как паутина из множества нитей, видимых и невидимых, своих и чужих, плохих и хороших.
* * *
Когда Руслан окончил 7-ой класс, Юлия попыталась как-то определить его дальнейшую судьбу. Было решено, что сыну нужно поступить в техникум. Все-таки через четыре года будет не только аттестат, но и специальность. Кроме того, мама надеялась на то, что сын сможет получать стипендию. Будущую специальность выбирали все вместе, так как у Руслана к тому времени не было никаких особых наклонностей и интересов. Был выбран строительный техникум. Руслан не возражал. Техникум, так техникум! Кроме того, к его радости туда поступал его школьный друг Аскар, и там уже учился его двоюродный брат Юрка, сын Якушевых. Однако Руслан в техникум по конкурсу не прошёл, и пришлось ему снова вернуться в школу.
В это же лето вторично приехал в Алма-Ату для поступления в институт физкультуры другой Юлин племянник Варелий из Уральска. Это был сын её сестры Галины и Якова Андреевича Страхова, хорошо известного в довоенные и военные годы партийного руководителя в некоторых областях Казахстана. Галина, не в пример своим сёстрам, тоже, как и муж, сделала партийную карьеру. Вместе с ним она переезжала с места на место по Казахстану, пока их семья окончательно не осела в г. Уральске. Работала она председателем, инструктором разных обкомов партии, а после окончания Уральского пединститута стала учителем истории и дослужилась до директора школы рабочей молодежи.
У Страховых было два сына. Старший Юрий уже работал на известном в городе заводе им. Ворошилова, а младший Валерий увлекался водными видами спорта и мечтал только об институте физкультуры. Он был чемпионом области по плаванию. Это был симпатичный парень с ладной мускулистой фигурой и густой, волнистой, как плойкой завитой, шевелюрой.
В этот раз Валерий в институт поступил, и сразу встал вопрос о том, где он будет жить: в общежитии или на квартире. Семья Страховых была обеспеченной, и они могли бы снять в Алма-Ате комнату для сына. Но, ни общежитие, ни комната у посторонних людей родителей Валерия не устраивала. Вероятно, они боялись влияния вольной, неконтролируемой никем жизни на их сына. Поэтому у них была просьба к Юлии: приютить Валерия у себя в доме на период его учёбы в институте.
Юлия опять согласилась: не могла же она отказать родной сестре. И Валерий поселился на ул. Красина, заняв угол своего двоюродного брата Володи на Юлиной кухне. Хорошо, что к этому времени Каролина получила комнату в коммунальной квартире и съехала от Васильевых, а то бы пришлось Руслану спать в общей комнате на полу рядом с кроватью его «любимой» тёти Кароли. А так он, наконец-то, добрался до папиного наследства: его кровати и стула.
И опять в однокомнатной квартирке шла перетасовка спальных мест, покой Юлии только снился. И с первого взгляда было непонятно её решение взять под своё крыло помимо своих детей ещё и племянника. К примеру, её сестра Тося имела лучшие жилищные условия. И хотя её квартира тоже была без удобств, но там помимо маленькой кухоньки были ещё три комнатки. Это были маленькие комнатки, но их было три! И проживало в них всего трое: она с мужем и младшим сыном Юрой. Старший сын Гера к тому времени окончил горный институт и уехал по распределению на работу в Восточно-Казахстанскую область.
А почему бы племяннику пожить не у Юлии, а у Антонины? Почему с такой просьбой Страховы обратились только к Юлии? Вероятно, причин было несколько. К примеру, Яков Андреевич за что-то недолюбливал Антонину, и больше доверял другой сестре своей жены, Юлии. Да и сама Тося не очень жаждала взвалить на себя лишнюю обузу. А Юлия хоть и была суровой с виду женщиной, имела очень мягкое, отзывчивое сердце. Она всегда приходила всем на помощь, и не только своим сёстрам, но и не очень близким людям тоже. Например, за Каролиной она ухаживала до самой её смерти и похоронила её достойно. А ведь Каролина для семьи Васильевых была просто знакомая.
Галина регулярно посылала своей сестре небольшую сумму денег, которых едва хватало на пропитание молодого растущего спортсмена. Кроме того, по договорённости с сестрой Юлия постоянно выдавала племяннику карманные деньги. К счастью, характер у Валерия был очень покладистый, уравновешенный, не в пример Каролине. Никто и никогда не видел, чтобы он о чём-то взахлёб рассказывал, громко смеялся, на кого-то обижался и кого-то поучал. Настоящая флегма! Поэтому он хорошо уживался со всеми членами семьи.
Как-то Юлия попросила Валерия починить утюг: у него оборвался провод. Валера невозмутимо взял концы проводов, скрутил их все вместе, тщательно обмотал их изолентой и вставил вилку в розетку… Правильно! Произошло короткое замыкание… И не просто короткое, а очень даже короткое. Бабахнуло так, что уши заложило. Утюг вышел из строя окончательно, пробки перегорели, и вся семья на сутки осталась без света. А Валера невозмутимо пожал плечами и спокойненько ушёл на свою тренировку. Больше Юлия никогда не прибегала к его услугам подобного рода.
* * *
Где-то в ноябре этого же года Юлии позвонила её сестра Галина из Уральска и сообщила, что в их строительном техникуме недобор, и они согласны принять на первый курс Васильева Руслана с теми оценками, с которыми он не прошёл по конкурсу в Алма-Ате. Кроме того, Галина предложила взять Руслана под свою опеку, так как это сделала её сестра по отношению к её сыну. Юлия очень обрадовалась такой возможности хоть как-то определить судьбу Руслана и сразу стала собирать его в дорогу, даже не спросив на то его согласия. Все-таки у Страховых в семье был мужчина. Яков Андреевич в то время работал на Уральском механическом заводе начальником отдела капитального строительства. Он мог бы оказать определённое влияние на дальнейшее формирование мужского характера своего юного родственника.
В новых условиях и при новых обстоятельствах Руслан очень старался. И он первую же сессию в Уральском техникуме сдал с честью, оказавшись в десятке лучших учеников. И это несмотря на то, что после приезда в более холодный Уральск, он простудился и месяц провалялся в постели с воспалением лёгких.… Вот так две сестры на время обменялись своими сыновьями.
Через год учёбы Юлия вернула сына домой. Она договорилась о переводе его в строительный техникум Алма-Аты на второй курс, так как там часть учащихся завалила первую сессию, и появились свободные места. И Руслан снова стал жить в своей семье, да плюс еще Валерий, его двоюродный брат. Таким образом, в то время у Юлии в её маленькой однокомнатной квартирке с маленькой кухней проживало 5 человек.
* * *
В конце того же года неожиданно для всех умирает мамина сестра Антонина. Смерть к ней пришла во время сна. Она захрипела, и отошла её душа вследствие остановки сердца из-за сердечного спазма. Как сказали врачи, нужно было срочно сделать ей массаж сердца и искусственное дыхание, и тогда она, возможно, осталась бы жить. Но, к сожалению, рядом с ней не оказалось хорошего врача. Был хороший, даже может быть отличный строитель, это её муж, но не врач. И как неоднократно подсказывает нам жизнь, основы доврачебной помощи должен знать каждый, также как и таблицу умножения. Но, опять же, к сожалению, в средней школе дают слишком много знаний, которые никогда потом могут не востребоваться. А элементарные навыки реанимирования живого организма для простых смертных находятся за семью печатями.
Юлия по-своему истолковала внезапную смерть сестры. Возможно, хрипы своей жены её муж принял за храп и не обеспокоился. Всё возможно. Но Юлия была очень обижена на своего свояка Андриана, который не оказал первую помощь её любимой сестре. Это была первая её потеря среди её многочисленных сестёр.
А своего свояка Юлия недолюбливала и не доверяла ему и по другой причине. Как-то по молодости Андриан, будучи уже женатым на Тосе, пытался затащить в постель сестрёнку своей жены. Но это ему не удалось! И когда Юлия слышала, что кто-то кого-то изнасиловал, она всегда возмущалась поведением не мужчин, а женщин и говорила, что если женщина не захочет, то при ситуации один на один никогда не позволит насилия над собой. Один раз Наташа случайно подслушала, как её мама рассказывала своей знакомой о такой попытке Андриана. Юлия так сопротивлялась, что железная кровать с железной сеткой не выдержала и развалилась под тяжестью двух борющихся тел.
Помимо этого, Юлию задело за живое непочтительное, пренебрежительное отношение Андриана к памяти своей жены.
– Юлия!.. Забери себе эти Тонины мешки! – как-то сказал он после похорон, отдавая ей платья своей жены.
А эти «мешки», между прочим, Юлия когда-то с любовью шила для своей сестры. И по размеру они были в пору и Юлии. Вот так, одним словом, не думая, мужчина оскорбил сразу двух женщин, двух сестёр. Возможно, из-за всего этого Юлия стала крайне редко бывать у него в доме. Да и то только иногда из-за племянника Юрки, которому в то время шёл 15-ый год.
Глава 4. Трудовые семестры
Кто не знает, что такое дешёвая рабочая сила? Наверное, знают все, особенно в век миграционных процессов, которые захватили многие страны. Не минула эта участь и Советский Союз. Но вот в период юности наших героев внешней миграции в Страну Советов почти не было! Были эмигранты – те, которые обычно незаконными путями ускользали за рубеж от цепкой хватки репрессивных государственных органов или которых те сами выдворяли за пределы государства за определённые «прегрешения». А мигранты были только внутренние, которые в поисках лучшей жизни и работы переселялись из одного региона страны в другой. И вот такими мигрантами в своё время были родители Наташи и мамины родственники Якушевы и Страховы.
В государстве было принято использовать в качестве дешёвой, а иногда и бесплатной рабочей силы солдат, студентов, учащихся школ и техникумов, и особенно это практиковалось в сельском хозяйстве. При низкой механизации труда там всегда было предостаточно работы, не требующей особого профессионализма: знай – маши лопатой или, согнувшись в три погибели, собирай своими пальчиками дары сельскохозяйственного производства с земли или из земли.
Наташа никогда не видела в печати, чтобы студенты какого-либо колледжа или вуза за границей после учебных семестров отправлялись трудовым десантом на ферму к какому-нибудь собственнику или на госпредприятие. Да те бы разорились, если бы им пришлось кормить ораву молодых людей, да ещё и платить им за их некачественный и непрофессиональный труд. В Союзе всё было проще: собственником всего являлось государство, и оно бросало при авральных ситуациях безотказную в то время молодёжь под лозунгом: «Комсомольцы, вперед!» Поэтому Наташе пришлось пройти и трудовые семестры, по одному на каждый год обучения, кроме последнего курса. Обычно время проведения этих семестров совершенно не считалось со временем учёбы. Её могли прервать на любом этапе, исходя из хозяйственной необходимости.
Из-за трудовых семестров сокращалось время обучения, и вместо положенных по плану 35 недель в году было 30–32 недели со сдвигом учебного года на летние месяцы. Таким образом, у студентов были сокращены и летние каникулы. Считалось, что труд на свежем воздухе должен скомпенсировать недостаток летнего отдыха. А сокращение учёбы почти на месяц пытались восполнить так называемой «самостоятельной работой студентов – СРС», которой в вузах придавали в то время особое значение.
В советском обществе был актуальным лозунг: «Один – за два!» Год работы на севере засчитывался, как два года. Военнослужащим в горячих точках год службы шёл за два. Стахановцы ставили рекорды: один работал за двоих. Правда в это время около десятка людей не работали на своих рабочих местах, а обеспечивали бесперебойную доставку сырья и орудий труда рекордсмену или просто глазели на чужой труд с секундомером в руках. Позднее в период перестройки и демократизации общества в стране появились всевозможные курсы, учебные заведения, которые в ускоренном темпе (например, за 3 года вместо 5 лет) выдавали дипломы. О таком искажении всех принятых норм можно было бы говорить долго, да нет особого желания. Лучше мы отправимся вместе с нашими героями туда, где в конце 50-х – в начале 60-х годов студенты совершали трудовые подвиги на сельскохозяйственной ниве.
* * *
