скачать книгу бесплатно
– Работают жестко, – высказался Колокольцев.
– Жестко, но вот этот какой-то фраер. – Аксенов нажал на паузу и ткнул в монитор на бандита, у которого охранник, ударив его локтем в лицо, отбирал ружье. – Фигово работает, как лох последний. Дал себя разоружить.
– Ну и что? – проворчал Колокольцев. – Теперь мы знаем, что у Жилы в подельниках не спецназовцы, а обычные бандосы.
Колокольцев был прав – запись они просмотрели множество раз. Но зацепок не было.
Криминалисты в гараже управления тщательно изучили сгоревшую «киа». Вытирая руки тряпкой, криминалист покачал головой:
– Ничего. Следов ДНК никаких, само собой, пальцев тоже – все сгорело к е… ням.
– Фигово, – вздохнул Фокин. – А как они машину подпалили?
– Да как обычно. Смочили в бензобаке тряпку, оставили ее там и подожгли.
Никаких зацепок не было.
Аксенов и Колокольцев, продолжая изучать записи, сосредоточились на наружной камере: она запечатлела машину бандитов. И суетливо ерзающего в водительском кресле четвертого члена группы. Щурясь, Аксенов пытался разглядеть его лицо, проматывая запись снова и снова. Это был человек в бейсболке. Худощавый, но возраст было назвать сложно – очевидно, средних лет. Запись отправили криминалистам. На следующий день Колокольцев принес Аксенову заключение.
– Вот все, что они смогли вытянуть.
Колокольцев, жуя бутерброд, передал Аксенову подборку снимков. Это были 2—3 кадра, увеличенные в разных масштабах – в два раза, в три-четыре раза и так далее. Просматривая снимки, Аксенов раздраженно вздохнул – лицо было неразличимо.
– Ничего не видно. Просто пятно и все. Нам нужно лицо ихнего водилы, блин. Он один был без маски.
– Эксперты говорят, у камеры слишком маленькое разрешение, они и так сделали все, что можно, – развел руками Колокольцев.
Зацепок не было и здесь.
Света после посиделки с подругой на следующее утро едва не опоздала на работу, чем весьма позабавила оперов из наружки. А вечером она отправилась не домой, а села на автобус. Света вышла на Донецкой, накупила два полных пакета продуктов и отправилась к одному из жилых домов.
– Второй, объект вышел из магазина, нагрузилась жратвой по полной. Идет по Донецкой в сторону Дзержинского.
– Седьмой, у нее в доме 40 родители живут, – подсказал в эфире опер из страхующей группы. – Мы пару дней назад вели ее туда же.
– Все так. Объект заходит во двор, дом 40. А что родители, это точно?
– У нас все установочные на руках, – пояснил диспетчер. – Не расслабляйтесь там. Задание четкое, фиксировать все.
Вздохнув, опер наружки поднял фотоаппарат и заснял подходящую к одному из подъездов Свету.
Слежка продолжалась, казалось, целую вечность. Но никаких следов контактов Светы с ее сбежавшем из колонии любовником по-прежнему не было.
Иными словами, у полиции не было ничего.
Аксенов возвращался домой поздно, уставший и раздраженный. Уставший – потому что с утра до вечера практически рыл землю, пытаясь найти хоть что-нибудь на Жилу. Раздраженный – потому что вся эта работа не приносила результата. Но расслабиться дома оперу не удавалось – Ольга каждый день возвращалась домой в подавленном настроении. Вот и сегодня она мыла посуду, нарочито громко гремя тарелками.
– Ты ничего не приготовила?
– Я сама только что вернулась, – огрызнулась Ольга.
– А посуда откуда?
– Со вчера оставалась. Это что, допрос? Если есть хочешь, пельмени свари. Воду поставить?
– Я сам, – буркнул Аксенов. – А ты чего злая такая?
– Я не злая, – отрезала Ольга. Но желание поделиться оказалось сильней. – На работе меня достали все… Честное слово – извлекли просто!
– Ты же только устроилась!
– И что? Там все свои, понимаешь? Все давно друзья-подружки.
– Пошушукаться не с кем? – не удержался Аксенов, но, встретив оскорбленный взгляд Ольги, заткнулся.
– Дело в работе. Если в приемную звонят насчет рекламы, секретарша знаешь, что делает? Соединяет с нашим отделом. Но к телефону просит только своих подружек. А если их нет, она просто просит клиента перезвонить. Скотина.
– Их тоже можно понять, – дипломатично отозвался Аксенов, мягко отстраняя Ольгу от крана, чтобы налить себе в кастрюлю воду. – Своя рубашка ближе к телу.
– Ну а мне что делать?
– А просто искать клиентов? Обзванивать, например? Как ты раньше делала?
– А-то я не догадалась! – всплеснула она руками. – В том-то и дело, там тоже все занято! Я только за телефон сяду, как все эти стервы начинают. «Ты куда звонишь? Туда не звони, это мой клиент!». «А это мой клиент, они мне обещали в следующем месяце рекламу», – с обидой и злом Ольга передразнила, вероятно, самую неприятную ей коллегу: – «У нас тут все перспективные клиенты заняты давно, но ты можешь обзванивать мелкие фирмы!». Сучка…
Ставя кастрюлю на плиту, Аксенов лишь вздохнул. Ольга работала на новой работе меньше недели – но негатива было больше, чем на прошлом месте. И Аксенов начинал подозревать, что дело тут вовсе не в коллегах.
На следующий день в разбойный отдел заехал Долгов – поделиться полным отсутствием подвижек.
– Фигня какая-то, – признался он. – Знаете, я розыском беглецов не первый год занимаюсь. У каждого преступления, по сути, есть свои методы расследования. Побег из тюрьмы не исключения. Все беглые делают одни и те же вещи – скрываются, не бывают в людных местах, ищут деньги, выходят на контакт с кем-то из родни или корешей… Но этот Жила, б… дь, у меня как кость в горле. Ничего!
– То же самое, – невесело согласился Аксенов. – По разбою у нас никаких зацепок. Агентура молчит. Полный швах.
– Наша контора решила вознаграждение за Жилу объявлять. Сто тысяч рублей пока. Сегодня по телеку должны показать.
Фокин насторожился, мгновенно подумав – знает ли об этом его знакомый журналист? Немедленно решил, что знает – ведь у ФСИН есть собственная пресс-служба.
– Не самые большие бабки.
– Умный, да? Можешь свои добавить.
Фокин закурил, открыв форточку. Аксенов думал над словами Долгова и самой идеей вознаграждения за информацию.
– Никто из корешей и подельников Жилу сдавать не будет, это ясно. Они только на первом разбое полмиллиона подняли. Плюс они теперь все по мокрухе проходят. А обычные люди… Жила наверняка не высовывается, нигде не светится. Иначе мы бы его уже отловили.
– Иногда чудеса случаются, – пожал плечами Фокин.
– Ну вот смотрите. У нас за две недели так ничего и не сдвинулось по сути с мертвой точки, – сказал Аксенов. – С чем были, с тем и остались. А с чем мы были? У нас есть Света.
– Она под колпаком, Денис, – поморщился Долгов. – Ее четыре группы наружки круглосуточно ведут. На прослушке даже рабочий телефон.
– И что, за полмесяца – никаких подозрительных контактов?
Долгов устало вздохнул, после чего открыл принесенную с собой папку с бумагами и забубнил, критически и с укором косясь на Аксенова:
– Один раз пересеклась с подружкой, ездили в пиццерию. Подружку мы пробили, там тоже все чисто – Анастасия Тимошкина, замужем, муж бизнесмен. Три раза приезжала к родителям, приносила им продукты. Два раза там ночевать оставалась. Один раз…
– Погоди, – вдруг насторожился Аксенов. – За две недели три раза к родителям заезжала?
– Ну да, а что?
– И приносила им продукты?
– Денис, люди иногда жрут, – проворчал Долгов. – Даже ваш майор с язвой, и тот наверняка точит.
– Погоди-погоди.
Аксенов открыл папку с материалами дела, быстро пролистал, пока не нашел нужный документ.
– Так. Сергей Витальевич Кибирев, 52 года. Мария Васильевна Кибирева, 51 год. Донецкая, 40, квартира 83.
– Все так.
– Погоди-ка…
Аксенов медлил, быстро соображая. Что-то мелькнуло в его голове – и сейчас он стремительно пытался перехватить ускользающую мысль. А когда это удалось, внутри опера словно что-то щелкнуло.
– Родители живут на Донецкой, сама она на Краснознаменной. Это в одном районе же. Зачем ей оставаться у них ночевать?
– Некоторые любят своих родителей, – хохотнул Фокин. Но Аксенов не был настроен шутить, его переполняло нахлынувшее вдруг возбуждение.
– Нет, я серьезно. Девке 27 лет, она живет одна, в собственной квартире. Если так любишь предков – переезжай к ним. Продай квартиру, или сдай ее. Но нет, она живет отдельно – и каждую неделю ночует у родителей. В чем прикол?
– Ты к чему вообще? – Долгов не понимал.
– Плюс смотри, они довольно молодые. Обоим чуть за 50. На Донецкой куча магазинов. Особенно в районе дома 40, я его знаю – там через сто метров супермаркет. У нее что, предки такие немощные в 50 лет, что не могут сто метров до магазина пройти? Им нужно, чтобы приехала дочка?
До Фокина начало доходить.
– Фига се! В натуре: зачем три раза за две недели приносить родителям продукты? Они что, немощные уже? Прям оба или как?
Лицо Долгова вытянулось.
– Родителей мы на всякий случай давно проверили. Батя шоферит, здоровый как бык. Мать бухгалтер… – опер ФСИН даже не договорил, а осек сам себя и выругался. – Твою же в раскоряку…! Кибирева ходит не к родителям. Она ходит к Жиле.
Они вышли из лифта этажом ниже – на четвертом. Тихонько спустились на пролет вниз. Вытягивая шею и прищуриваясь, Аксенов различил номер квартиры на второй от лестницы двери.
– Вон она. Квартира 83.
– Двушка, – отметил Фокин и, встретив удивленный взгляд Долгова, хмыкнул: – Я пару лет назад в похожем доме хату снимал, расположение знаю. Типовое здание.
– Если это двушка… Вряд ли Жила там ныкается, – тихо высказался Долгов.
– Само собой, не там, – кивнул Аксенов. – Если даже брат Светы терпеть не мог это урода, представляю, что ее предки о нем говорили.
– Ну и какой у нас план?
Аксенов думал, но пока ничего не приходило в голову. Вломиться внутрь со спецназом? Обложить весь дом?… Начальство наверняка даст отмашку, если получит стопроцентную гарантию, что Жила здесь. А вдруг нет – вдруг они ошиблись?
В это время этажом ниже хлопнула дверь. Аксенов быстро скользнул вниз, стараясь ступать тихо. Оказавшись на третьем, он увидел пожилую женщину с мусорным ведром, которая шамкала к мусоропроводу. При виде почти бегущего Аксенова она настороженно замерла.
– Здрасте, – опер поспешно показал удостоверение. – Я из полиции. Вы здесь живете?
– Ну и что?
– У вас соседи есть, в 83—й квартире. Кибиревы.
Женщина буравила Аксенова настороженными глазками.
– Есть такие, ну и что?
– У них дочка есть, Света, знаете ее?
– Конечно, ну и что?
Тяжелый случай, мысленно вздохнул Аксенов. С лестницы к ним спускались Долгов и Фокин, лицо соседки стало еще более подозрительным. С этим пора было заканчивать. Аксенов, раздражаясь, снова показал ей удостоверение.
– Женщина, я из полиции. Видите? Это в полиции такие выдают. Полиция, понимаете?
– Что я, дура, что ли? – буркнула она.
– Ну что вы, – Аксенов постарался ободряюще ей улыбнуться. – Так вы Светлану Кибиреву знаете, нет?
– Знаю, конечно. Я тут полжизни живу. Всех я знаю. Светка у меня на глазах выросла.
Наконец-то.
– Всех знаете? Это хорошо. А у Кибиревых какие-нибудь незнакомцы в последнее время не появлялись?
– Думаете, я за соседями слежу? – возмутилась соседка. – Вы меня за кого принимаете?
Аксенов уже жалел, что подошел к ней.
– За бдительного гражданина. Вот, посмотрите, пожалуйста. Видели его здесь когда-нибудь?
Аксенов показал ей фото Жилы. Увидев здоровенного амбала с короткой стрижкой, квадратной челюстью и бычьей шеей, соседка даже вздрогнула. Но не сказала «нет», она вообще ничего не сказала – лишь смотрела на фото, словно колеблясь, отвечать или нет.
– Здоровый такой, высокий? – подсказывал Аксенов. – Амбал прямо?
