скачать книгу бесплатно
– Смотрите! Это что, начало извержения?! – наверно, в моем голосе было слишком много паники, потому что у всех с лица резко сошли улыбки, и они повернулись в мною показанном направлении.
– Нет! Ты что, Элина, пугаешь… – Вероника снова засмеялась, – вулкан просто «курит»!
Макс недоуменно перевел на нее взгляд:
– Что делает?
– Ну это же действующие вулканы и тот, и этот, на который мы поднимаемся, и это норма, что они иногда дымятся.
Мне вдруг вспомнился наш разговор в самолете о том, что сейчас на Камчатке очень опасно, повышена активность вулканов, и стало очень не по себе:
– А что, если извержение начнется прямо в эти дни, пока мы на горе?
– Не волнуйся, извержение не начинается мгновенно, обычно этому предшествуют мелкие и крупные землетрясения.
– Но Дмитрий Эдуардович как раз говорил мне, что сейчас была череда мелких землетрясений, – не отступала я, а тревога и желание спуститься вниз и улететь отсюда все росли.
– Когда это вы успели с ним поговорить о погоде? – резко спросил Максим, а у меня снова забилось сердце от страха, что он причастен к обману и поймет все.
– Утром, когда вас ждали, – ответила я, как мне казалось абсолютно невозмутимо.
– Значит все-таки послушала моего совета и хоть немного пообщалась с директором так, словно он обычный человек, а не исчадие ада, как раньше ты его воспринимала, – подколол Максим.
– Да, послушала, – ответила я, – да и не все было так плохо, он груб, мне это не нравится, а в остальном мне нет до него дела.
Вдруг Вероника встревожилась, посмотрев вверх:
– Мне кажется, туман спускается, давайте-ка пойдем вперед, чтобы дойти до места привала и расставить палатки до того, как все затянет.
Я тоже посмотрела на вершину горы, раньше там было просто облако, а сейчас это облако значительно спустилось вниз и заслонило большую часть неба едва различимой дымкой.
– Так не лучше ли спуститься к машине и вернуться в гостиницу?
– Элина, не переживай, – сказал вдруг Андрей, – я позади тебя, если что, подстрахую, все будет хорошо, нельзя упускать такую возможность!
– Андрей прав, – тоже начала уговаривать меня Вероника, – туман – это норма для здешних мест и никак нам не помешает! Обещаю, когда ты поднимешься до верха горы, не пожалеешь!
– Ладно, уговорили, – улыбнулась я, но тревога и смутное предчувствие чего-то нехорошего никуда не делись.
Я еще раз обернулась вниз, посмотрела на машину и, не зная почему и зачем, снова одела на плечи рюкзак и пошла за Максимом вверх по горе.
После второго привала я уже не смотрела по сторонам или вперед, я могла смотреть только вниз под ноги. Подъем постепенно становился все более крутым, идти все сложнее, а накопившаяся усталость не давала думать ни о чём, кроме желания скорее прийти, сесть, лечь, да что угодно, лишь бы это закончилось. Теперь я поняла, почему многие не в состоянии были дойти до верха горы. Сейчас я была полна решимости сказать утром, что не пойду дальше, хоть меня безусловно и привлекало увидеть кратер настоящего действующего вулкана, но не настолько, чтобы так над собой издеваться. Ноги уже плохо слушались, если бы не шипы на обуви, я бы давно скатилась вниз, а рукам казались тяжелыми даже почти невесомые палки из алюминия.
Во время привала Вероника говорила, что недалеко от краев тропы, по которой мы шли, есть расщелины с кипятком, если туда упасть, то сваришься мгновенно, есть фумаролы, из которых вырывался раскаленный пар, от которого можно не только получить ожоги, но и отравиться, вдохнув его, так как здесь содержится больше половины таблицы Менделеева, металлов, газов, способных убить человека почти сразу. Но об этом я думала только первые десять минут после отдыха, а сейчас забыла об этом начисто, единственным словом в моем мозгу стало «усталость». Не было сил взглянуть наверх, чтобы посмотреть далеко ли еще идти, не было сил повернуться назад, чтобы посмотреть, идет ли Андрей.
Вдруг я поняла, что мы идем не вверх, а по прямой. Тогда я подняла взгляд и как раз вовремя, так как почти врезалась в спину Макса, который стоял и пытался восстановить дыхание. Мы дошли до того плато, на которое показывала Вероника, поверхность здесь была практически ровная, а многочисленные остатки костров, частично засыпанные снегом, говорили о том, что мы далеко не единственные, кто решил здесь остановиться.
Теперь я обернулась назад и увидела, что Андрей поднялся вслед за мной.
– Ну вот и пришли, вы как? – спросила Вероника, глядя в основном на меня, наверно, мое лицо выглядело самым измученным, а сама она была вполне бодра, такое ощущение, что ежедневно занималась лазаньем по горам.
В ответ на её вопрос Макс поднял большой палец, он все еще не мог отдышаться, а мы с Андреем просто сели прямо на гору.
– Ничего, усталость сейчас быстро пройдет, – сказала Вероника и добавила, – не сидите так долго на камнях, костюмы влагоотталкивающие, но замерзните запросто!
Я была пока не в состоянии ответить или подняться, просто наблюдала за тем, как Вероника скинула с себя рюкзак, порылась в нем и принялась разводить костер на месте одного из кострищ, оставленным до нас. Я с восхищением смотрела, как она достала угли из огромного рюкзака Максима, быстро залила розжигом и подожгла из баллончика. Она как будто не шла с нами, не было видно ни следа усталости.
Не знаю, сколько прошло времени, Вероника развела огонь, Максим тоже пришел в себя и помогал ей, доставая и раскладывая из рюкзаков палатки, складные стулья и все для приготовления еды. Мне и в голову не приходило, что в эти походные рюкзаки может столько всего поместиться.
Повернув голову, я увидела, что и Андрей уже начал, как и Максим, ставить палатку для нас с Вероникой. Тогда я заставила себя встать и тоже начать двигаться.
– Ну ты как? – спросила Вероника с самой дружелюбной улыбкой на лице.
– Кажется, лучше, чем полчаса назад, – ответила я, понимая, что единственное, чего я сейчас хочу, это лечь в теплую кровать и спать.
– Сейчас почти пять…
– Ого! Как время пролетело, как же долго мы шли! – удивилась я.
– Да… Так вот… Пока приготовим еду, поедим и разместимся, будет не раньше восьми, так что нужно будет лечь сразу, чтобы завтра встать не позже шести.
Я слушала её, одновременно снимая рукавицы и беря в руки пакетики супа, чтобы развести в высоких пластиковых стаканах. Подойдя к костру и почувствовав тепло огня, я сразу ощутила, как сильно замерзло лицо. Темные очки я давно сняла, солнце садится здесь довольно рано. Краем глаза я наблюдала за парнями:
– Первый раз вижу, чтобы они так долго молчали…
– Так всегда бывает, – засмеялась Вероника, – они очень устали, но никогда этого не покажут, а молча легче переносить усталость. Народ, – крикнула она, обращаясь уже ко всем, – скоро совсем стемнеет, не отходите от костра далеко, не хватало, чтобы кто-нибудь свалился с горы! Тут можно шею сломать и насмерть убиться!
Спустя полчаса действительно стало настолько темно, что трудно было различить, где кончался камень и начинается обрыв. Только глядя вдаль в сторону города были видны крошечные огни, и без того маленький городок сейчас казался таким, словно поместился бы на ладони. Для луны было еще рано, да и вряд ли удалось бы её разглядеть, учитывая нависающий над головой туман.
Палатки были расставлены, мы сели на складных табуретках около костра и стали ждать, пока согреется вода.
– Я снова чувствую себя тринадцатилеткой, отправленным родителями в поход в летнем лагере, – говорил Максим, который уже пришел в себя после подъема и был бодр как всегда, – мы также собирались вокруг костра и ждали, пока девчонки приготовят нам еду. Только это было лето, и мы наблюдали, как они это делали в коротеньких шортиках.
– Ну уж прости, что мы сегодня готовим ужин одетыми и все не так, как в твоих воспоминаниях, – ответила я, борясь с желанием толкнуть его, чтобы свалился со своего стула, но вместо этого добавила, – вечером как будто стало холоднее.
– Нет, – сказала Вероника, грея руки над огнем, – просто днем ты шла, была постоянно в движении, вот и не замечала холода.
– Кстати, мне тоже кажется, что сейчас куда холоднее, чем минус три, – сказал Андрей и направился к своему рюкзаку, порывшись в нем, он вернулся, держа в руках фляжку, – как насчет немного согреться?
Максим сразу тут же радостно закивал и принялся уговаривать выпить и Веронику, которая сначала стала отнекиваться, а потом согласилась.
– Что это? – спросила я.
– Коньяк.
– Ну уж нет, я пас, – от воспоминаний корпоратива тут же начала тошнота подкатывать к горлу.
– Да брось ты, Элина, никто же не будет напиваться! Это так, чтобы согреться, да расслабиться, чего тебе, кстати, не помешает, – хохотнул Макс.
– Вот уж точно не тебе судить о том, что мне помешает, а что нет, – резко ответила я, – не буду и точка.
– Да ладно, ладно, никто же не заставляет, не хочешь – не надо, – сказал Андрей, наливая коньяк в металлические складные рюмки и протягивая их остальным.
К тому времени, когда была готова еда, мои руки совсем заледенели, и я грела их о пластиковую тарелку с горячим супом. Щеки Вероники стали еще краснее не только от мороза, но и от выпитой рюмки коньяка, а разговоры стали более открытыми. Максим придвинулся к ней почти вплотную, а она больше не отталкивала его.
– Да ты совсем заледенела, – сказал он, взяв её за руку, поцеловал и принялся греть своим дыханием. Я отвернулась, чтобы не пялится, и увидела, что Андрей смотрит на меня в упор. Я думала, он отведет взгляд, встретившись с моим, но нет, он продолжал смотреть, пока я не спросила:
– Что?
– Ничего. Просто ты очень красивая, вот и любуюсь.
– Не надо, я пойду спать, – я встала, но он схватит меня за руку.
– Подожди, еще же совсем рано! Извини, я буду держать себя в руках.
Вероника увидела это и тоже принялась уговаривать:
– Ты же даже почти не поела, посидим еще полчасика!
И только Макс, которому уже не терпелось остаться с девушкой наедине, промолчал.
Я села обратно, закутав лицо плотнее шарфом:
– Вероника, расскажи нам про эту гору, на которую ты всех заставила лезть.
– Она не заставляла, – стал защищать её Максим, и, как мне показалось, с нескрываемым раздражением.
– Да брось ты, она же шутит, – сказала Вероника, повернув лицо практически к его губам и замерев так на несколько секунд, они смотрели друг другу в глаза, но она отвернулась снова ко мне и продолжила, – Авачинский вулкан – это один многих действующих вулканов, извергается довольно часто, последний раз в 1991 году, а до этого 1945. Причем в 45 извержение было столь мощным, что было много жертв, оно сопровождалось взрывом, а лавовые бомбы взлетали на километры вверх, лава стекала по всему склону, уничтожая все на своем пути, я много раз видела вулканы, но ни разу не видела извержения вживую, это просто моя мечта, – она говорила об этом с горящим взглядом, мгновенно забыв о мужчине, сидевшем в нескольких сантиметрах от неё, складывалось впечатление о некой доле безумия в такой любви к этим в всеуничтожающим горам, – в 91 году извержение была гораздо более слабым, но после этого наверху вместо дыры или впадины образовалась лавовая пробка, а это значит, что последующее извержение тоже начнется со взрыва, и будет еще сильнее, чем в 45 году…
– Вот черт, зачем я спросила…
– Не бойся, когда это случится, мы будем уже далеко отсюда, – сказал Андрей, снова пытаясь взять меня за руку. Я снова сделала вид, что не заметила, и как бы невзначай отодвинулась от него поближе к костру.
Оглянувшись назад, я не увидела ничего, кроме темноты, окружавшей нас, а все эти рассказы добавляли в атмосферу частицу страха.
– Еще по одной? – спросил Андрей, наполняя свою рюмку.
– Пожалуй да, – ответил Макс, на его лице не было и тени улыбки.
– Только не забудьте, что вставать нам очень рано, – сказала Вероника, отрицательно качая головой на предложение Андрея.
– Элина?
Я закатила глаза и кивнула, пожалуй, действительно от одной рюмки для того, чтобы согреться, хуже не станет.
– Схожу за еще одной рюмкой, – Андрей встал, а через минуту вернулся, протягивая мне коньяк.
Я взяла, хотела выпить залпом, но он налил слишком много. Сделав полглотка, я поняла, что больше не осилю и, пока никто не видел, вылила остатки в снег. Мерзкий привкус алкоголя остался во рту, но его тепло приятно разливалось по груди. Я смотрела на Максима, который вдруг замолчал и думал о чем-то своем. Первый раз в жизни я оказалась в ситуации, когда кто-то хотел намеренно мне навредить, по крайней мере первый раз из тех, о чем я знала. В этот момент я подумала, как скучаю по Оле и её милому сыночку Ромочке. Она бы точно оценила такие развлечения, как поход с палатками и изнуряющая ходьба. Она заботилась обо мне, как мама, а именно заботы мне сейчас и хотелось. Тепла и заботы. Или хотя бы просто тепла. В палатке тепло, Вероника говорила, что спальники теплые. Мысли стали вдруг странными и путающимися. Я посмотрела на Макса и Веронику, они говорили о чем-то, но я не могла понять, о чем. Андрей снова сидел и смотрел на меня в упор:
– Элина… – он так странно произнес мое имя! А может и само имя у меня странное! А он его еще так растягивает… – Элина, что с тобой?
Я хотела ответить, честно, но почему-то не смогла, это как? Я что, говорить разучилась? Но так ведь не бывает…
– Макс, по ходу, ей хватило одной рюмки, я провожу её в палатку!
Это он что, про меня? Я не хочу с ним в палатку, даже чтобы он меня просто провожал, я могу же сама дойти! Я не знала, сказала я это вслух или просто подумала… Я видела его, но как-то странно, он казался таким огромным! Он так легко взял меня на руки, как котенка, да я и была такого размера по сравнению с ним! Но я же не хочу! Я стала выдираться, может стоит покусать его, чтоб понял, я старалась, но не выходило. Холодно. Огня нет больше рядом, а он все несет меня. Куда? В темноту? Нет! Там же страшно! Страшно и холодно! Он положил меня на что-то мягкое, я хотела повернуться и оттолкнуть его, но никак не получалось. Его лицо нависло надо мной. Что это? Он меня раздевает? Нет! Не смей, ты что? Где все? С нами же были Максим, Вероника! Где они? Он расстегнул куртку и легко вынул её из-под меня, сразу стало холоднее. Паника во мне нарастала, я понимала, что происходит нехорошее, меня мутило от его близости, но не могла пошевелиться.
– Все нормально?
Я услышала голос Максима! Слава Богу, помоги мне, убери его от меня!
– Да, она уже спит. Я положил её в спальник и снял куртку и обувь.
– Вот уж не думал, что такое может быть от одной рюмки коньяка. Слушай… Ты не посидишь с ней здесь какое-то время…
– Да не вопрос, – засмеялся Андрей, – я могу и поспать здесь, она не будет возражать.
– Ну это уже как пойдет, – в ответ заржал Максим, а краем затуманенного сознания я понимала, что нельзя, чтобы он ушёл. Пожалуйста! Максим! Но я больше не слышала его рядом…
– Ну вот ты и со мной, и теперь не сможешь убрать руку или отстраниться, или сбежать… – я ощутила жар его руки на своей шее, этот жар спускался ниже к груди через ворот свитера и сжигал меня так, что хотелось кричать. Но я не издала ни звука…
– Как много на тебе одежды, – его голос мерзкий, слащавый разносился прямо у моего уха, я ощущала на себе дыхание, от которого воняло коньяком. Я собрала всю свою силу воли и дернулась в сторону, тогда он схватил меня за горло и прижал к полу.
– Маловато тебе насыпал, но так даже лучше, будешь все понимать, но ни хрена потом не вспомнишь! Сучка! Много о себе возомнила! Не дотронься до неё, не посмотри! На корпоративе тебя спас наш милейший директор, сейчас никого нет рядом, никто тебя не спасет! Если не будешь дергаться, больно не будет!
Через голову он одновременно сорвал с меня обе кофты, наклонился над моей грудью и принялся облизывать своим мерзким горячим языком, а рукой впился мне между ног прямо через штаны. Мразь! Я снова дернулась, куда сильнее, чем в первый раз, туман перед глазами прояснился, ясность мыслей начала возвращаться, я подняла руку и со всей силы впилась ногтями в его рожу, нависшую надо мной. Но, видимо, сил еще было мало, он без труда двумя руками снова прижал меня к спальнику. Потом оторвал одну руку и замахнулся над моим лицом…
– Ах ты ублюдок!!!
Я услышала крик Максима и увидела, как он оттаскивает от меня Андрея и вышвыривает из палатки. Я попыталась встать, но ничего не получилось, жутко тошнило и кружилась голова. Тут же передо мной возникла Вероника:
– Господи, Элина, что он с тобой сделал! – на её лице был страх и непонимание, она быстро набросила на меня сверху одежду, и я сразу ощутила, что окоченела от холода. Снаружи палатки доносились сдавленные крики и удары, я не могла понять, что именно произошло, что было на самом деле, а что мне показалось… Откуда взялся Максим, если он собирался уединиться с Вероникой.
– Дай… Дай руку… – она протянула мне руку, и я смогла сесть. Она помогла мне одеть свитер, но я чувствовала, как тряслись у неё руки. А стоны и удары, доносившиеся с улицы, так и не прекратились.
– Нужно выйти, Макс его убьет, – дрожащим голосом сказала Вероника и уже хотела вылезти из палатки.
– Нет, подожди, помоги мне! – я взялась за неё и смогла встать на ноги, так, держась за неё, смогла идти.
Выйдя на улицу, мы увидели скрючившегося Андрея, валяющегося на снегу рядом с костром и Максима, который монотонно наносил удары ногами в живот. В отблесках огня было видно, как кровь струится из носа и виска Андрея, увидев это, Вероника отпустила меня и бросилась к Максиму:
– Стой! Остановись! Пожалуйста, остановись! – она схватила его и попыталась прижать к себе огромную фигуру, но это было довольно сложно, учитывая, какая она маленькая по сравнению с ним, тогда, видя, что Макс не прекращает наносить удары, она со всей силы толкнула его и снова закричала, – посмотри на меня! Хватит! Ты убьешь его! Успокойся!
Максим схватил Веронику, и на мгновенье мне показалось, что он её отбросит в сторону, но нет, он со всей силы прижал её к себе… Они простояли так несколько минут, вокруг была полная тишина, прорезаемая только треском костра, даже не слышно уже было стонов Андрея, и я испугалась, что Макс действительно забил его до смерти.
Я стояла у входа в палатку, в которой сейчас должна была спокойно спать с Вероникой в ожидании подъема в гору, и не могла поверить, что все происходит на самом деле. Максим стоит в объятиях Вероники и не понятно, кто из них пытается кого успокоить, оба на грани истерики, Андрей лежит на снегу весь забитый до крови, потому что пытался меня изнасиловать, и как вообще такое возможно, что я так опьянела от одного глотка коньяка!
Максим вдруг отстранился от Вероники и, держа её за руку, подошел ко мне, даже не взглянув на валяющееся тело:
