скачать книгу бесплатно
– Хорошо, – удивленно ответила она. – Но у вас встреча через час в конференц-зале. Вы не будете готовиться?
Признаваться, что забыл или нет? У меня с той ночи мозг в перезагрузку ушел и, похоже, не включился обратно.
– Буду готовиться, а с Никитой переговорю позже, – ответил я и уселся обратно за рабочий стол.
– Я заварю чай, – сказала Вера Ивановна, радуясь, что все возвращается в привычный рабочий цикл. А я вдруг осознал, каково это, когда уже в понедельник хочешь выходных. Работать совершенно не хотелось. Впервые за десять лет.
Глава 3
Саша. Шесть дней назад
А на следующее рабочее утро меня ждал сюрприз.
– Александра, это что за декоративное говно? – раздраженно спросил наш шеф. Он приезжал к семи утра, когда основные заготовки были уже подготовлены. Эклеры, бисквиты, плотные кремы – готовка начиналась в пять утра. А к восьми утра наша кондитерская уже рассылала упакованную продукцию по столичным ресторанам.
И не дай бог кто-то портил основы!
– Простите, Арсений Петрович, но что случилось? – уточнила я на всякий случай, хотя уже догадывалась, в чем проблема. Утром за подготовкой ягодных начинок меня настигло возмездие за мое прелюбодеяние – у меня обострился нюх. Я как-то разом ощутила весь спектр запахов: от кислых ягод до удушающего запаха сахарной пудры.
Мне стало плохо. Замутило. И я рванула в туалет. Там я попрощалась с Тониным чаем и корочкой хлеба. На какое-то время мне стало даже лучше. И я списала все на нервы. Ага, как же!
Через час все повторилось, только при этом жутко разболелась голова. И мне пришлось доделывать свой фронт работы на автомате, смешивая ингредиенты по памяти. А не так, как я привыкла – по интуиции.
И вот результат.
– Случился Армагеддон, Александра. Вы запороли партию в «Гранд Буше». Это «говно» настолько сладкое, что даже наш голубок Вадик его не высрет. Понятно, что случилось?
Я опустила глаза на носки своих балеток. Все ненавидели Арсения Петровича. В сахарном гробу его видели, украшенным марципановыми листиками и розочками из масла – теми самыми, которые наш шеф так ненавидел. Но была очень веская причина, почему все терпели этот жуткий, ужасный характер – Арсений Петрович Каракин был лучшим кондитером России, и лишь одно упоминание в своем резюме его кондитерской обеспечивало вход во многие кафе и рестораны без собеседования. Я сюда попала с конкурса в своем пищевом техникуме, и это было огромным невероятным везением, ведь именно на этот конкурс пришел Каракин за компанию со своим другом-судьей. И именно в этот день мне испортили ингредиенты и пришлось импровизировать на ходу, создавая из спасенных остатков ром-бабу, которая изрядно удивила великого кондитера.
С тех самых пор Арсений Петрович то ли возненавидел меня, то ли решил создать из меня робота-кондитера. Я держалась из последних сил, но в своем нынешнем положении я вряд ли протяну и месяц.
– Понятно, Арсений Петрович. Могу я переговорить с вами в вашем кабинете? – спросила я, продолжая сверлить носки своих туфель.
Около меня послышался усталый вздох и лаконичное:
– Пошли.
Кабинет у Каракина был огромным. Я подозревала, что маэстро тут частенько спит – вон за той перегородкой виднелась кровать. Он был одиноким трудоголиком с паршивым характером, так что я все это время пыталась нащупать правильную линию разговора. С таким человеком про детей говорить бесполезно, но придется.
Арсений Петрович уселся за свой рабочий стол, откинувшись на спинку кожаного кресла, и уставился на меня, выжидательно разглядывая:
– Ну, я жду? Что ты хотела сказать, Александра?
Я обвела кабинет нашего дьявола еще раз, уже интуитивно чувствуя, что бывать я тут больше не буду и набрала воздуха в легкие, а потом на одном выдохе произнесла:
– Я беременна, Арсений Петрович. И у меня обострился нюх и исказилось некоторое восприятие запахов.
Каракин облокотился локтями на столешницу и нагнулся медленно в мою сторону. Взгляд его моментально стал цепким.
– И теперь ты не можешь нормально заниматься заготовкой ингредиентов, – продолжил он мою мысль без особых эмоций. Даже удивления не показал. Хотя, на какое удивление я рассчитывала?! Это ведь только я, Тоня и мой гинеколог знали о моем реальном положении дел в этом интимном вопросе. Для Арсения Петровича я была просто молодой девицей, и не особо умной.
Дьявол во плоти снова откинулся на спинку кресла и усмехнулся:
– Уволена.
– Что?
– Ты уво-ле-на, Александра, по собственному желанию.
– Но? – я надеялась попросить начальника, чтобы он перевел меня на какую-то административную работу, ну хоть посудомойкой, но…
– Какие еще «но»? Я взял тебя на место кондитера, мне поломойка на девять месяцев не нужна, и тем более девица, которая потом будет висеть на балансе со своим спиногрызом. Пусть папа твоего ребенка тебя и обеспечивает.
– Вы не имеете права. По ТК…
Тут Арсений Петрович поднялся с кресла и наклонился совсем близко.
– Не вынуждай меня, Александра, применять меры. Ты же хочешь после рождения своего ребенка работать по своей специальности хоть в каком-нибудь кафе в спальном районе. Или уже плюнула на карьеру?
У меня слова застряли в горле. Я сейчас больше походила на рыбу, выброшенную на берег. Я, конечно, понимала, что Каракин не будет за меня радоваться, ну такой уж он человек. Но чтобы вот так!
– Нет, я собираюсь стать лучшим кондитером России, – вдруг вырвались из меня злые слова. Я лишь мечтала о таком, просто мечтала, не ставя себе никаких целей. А тут выпалила Каракину такое в лицо! Теперь он меня в порошок сотрет и посыплет им марципаново-масляные розочки на моем же сахарном гробу.
Его смех ударил по моим взвинченным нервам, эхом отдался в грудной клетке.
– Потрясающая наивность. Ну что ж, за то, что рассмешила меня, Александра, я тебе даже премию при увольнении выпишу, но заявление ты напишешь сегодня же. Всего хорошего!
Я сглотнула вставший ком в горле от злости и обиды на этого дьявола, но из последних сил собралась и громко ответила:
– И вам всего хорошего, Арсений Петрович!
Особенным удовольствием стал звук хлопающей двери, которую я совсем не пожалела, когда выходила из кабинета. Но на лестнице пришлось облокотиться на стену – перед глазами все плыло. Вот такое «декоративное говно», а не рабочий день.
Глава 4
Когда я хоть немного успокоилась, то позвонила Тоне. Она хоть и работала аудитором, но в силу профессиональной любознательности знала почти все возможные законы.
– Тонь, – произнесла я грустным голосом.
– «Меня уволили», да? – опередила меня Антонина.
– Да, – понуро ответила я. – Без разбега сразу и припечатал после первой же ошибки.
– Дьявольское отродье, – прошипела Тоня и добавила: – Я тебе говорила, брось ты эту безумную работу. Так что не расстраивайся, мы сегодня напьемся с радости! Ой, ну я напьюсь, а ты на меня посмотришь, – поправилась Тоня, а я прыснула от смеха. Чтобы я без нее делала!
– Спасибо, ты – мой ангел-хранитель! – поблагодарила от души любимую подругу.
– Саш, ну ты что… Ты что, опять плачешь? Не плачь! Тушь потечет. Перестань.
– Да я не красилась, – размазала я потекшую тушь. – Спасибо, Тонь.
– Ты можешь подать на него в суд, – вернула деловую нотку в голос Тоня.
– Знаю. И ты бы с него последние трусы стрясла. Но сколько это лет? Сколько нервов? Я лучше заберу у него титул лучшего кондитера.
– Вот! Это по-нашему! Порви его на лоскутки, вернее, на крошки. И не думай о проблемах. Вообще, лучше сейчас ни о чем не думай. Хочешь, я приеду, помогу заполнить все документы.
– Не надо, Тонь, я справлюсь. Твой голос меня всегда успокаивает лучше любого успокоительного. Я сама.
– Серьезно? А зачем же я тогда раньше вино нам брала и сыр, тратилась на посиделки, если могла бесплатным радио поработать, и тебе бы сразу же лучше становилось?!
Я рассмеялась и добавила:
– И тебе после моих эклеров. Кстати, хочешь, я приготовлю их сегодня?
– Давай. Как закончишь, бери такси, и приезжай ко мне. Будем отмечать твою свободу.
– Хорошо, – попрощалась я с подругой и пошла в сторону кабинета нашего главбуха.
У Элины Федоровны было непривычно тихо и спокойно. Она всегда была олицетворением порядка в компании Каракина. Холодная, как статуя, и такая же жестокосердная. Так я думала, пока снова не разревелась перед этой женщиной, протягивая ей написанное заявление на увольнение. Неудивительно, что беременным постоянно напоминают про суточную норму жидкости в день, я уже наплакала именно эту суточную норму, которую мне нужно было теперь восполнить. И в этом пополнении жидкости мне и помогла Элина Федоровна, которая поставила передо мной большой стакан с водой.
– Попей, Саша. И поясни мне, пожалуйста, причину увольнения.
Я начала жадно пить, и с каждым глотком мои гормоны начали подползать к состоянию «норма». Сердцебиение тоже стало нормальным, а мысли перестали хаотично биться в голове. А чувства безвыходности, опустошенности и разочарования будто стали приглушенными и не такими давящими.
И я решила сказать, как есть. С каждым моим словом тонкие губы Элины Федоровны становились все тоньше и тоньше. Она сжимала их с такой силой, что я боялась, что они совсем пропадут, поэтому постаралась быстрее закончить объяснение.
– Значит так, – стукнула она ручкой о столешницу. – Я стараюсь понять нашего… – тут она проглотила слова, и оставалось лишь догадываться о том, что было вынесено за прямую речь: мэтр кондитерского искусства или что-то поприземленнее, – и иногда простить. Но сейчас это уже выходит за рамками любых трудовых отношений. Такими темпами он тут крепостное право вернет. Никуда я тебя не уволю, Саша. Переведу на позицию моего помощника, будешь раз в неделю мне документы архивировать. Прежний оклад сохранить не смогу, к сожалению, но хоть какая-то копеечка. Согласна?
Я вспомнила все Тонины слова про деньги и гордость, и, конечно, принялась сердечно благодарить Элину Федоровну.
– Спасибо вам большое! Я вас не подведу. Я умею работать с документами.
– Ох, Сашенька, – вздохнула Элина Федоровна. – Я в тебе не сомневаюсь. Но он тебе жизни теперь не даст, – она усмехнулась, явно вспоминая мои слова про «отберу титул». – Смелая ты, Саша. И талантливая. Так что угрозу свою доведи до конца.
Уже на улице около входа в наше небольшое старое здание, я подумала, что смелости-то как раз во мне с гулькин нос. Я же даже побоялась разглядеть мужчину в постели, с которым умудрилась создать новую жизнь.
– Хоть бы он был не вер, – сказала сама себе и положила руку на живот.
Глава 5
Такси я заказала не до самого Тониного дома, а до входа в Сокольники. Мне ужасно захотелось съесть гонконгскую вафлю с шоколадной начинкой и нарезанными кусочками киви. У меня даже слюна выделилась от предвкушения, хотя раньше я за собой такой любви к этому десерту не замечала, да и к киви была равнодушна, но желание только усиливалось, а когда я вышла из такси около центрального входа, так и вообще заставило меня идти прямо к фудтракам. И только когда я получила свой стаканчик с вожделенной вкуснятиной, я пошла прогулочным шагом в сторону розария. Август – самый лучший месяц городского лета. В сентябре я собиралась в отпуск – вместе с Тоней поехать в Питер, покататься по каналам и поесть пышек, но теперь какой уже отпуск?! Все накопления пойдут на свои потребности. Тогда я еще не знала, что и со съемной квартиры меня попросят съехать буквально через неделю, но сейчас была солнечная теплая погода, и я с урчанием кота откусывала большие куски от вафли и прожевывала, зажмурив глаза.
Так и шла по дорожке, не обращая ни на кого внимания, пока не врезалась в мужскую спину, размазав по белой футболке жидкий шоколад.
– Ой, – произнесла я виновато, открыв наконец-то глаза. След некрасивым пятном явственно выделялся на белой ткани.
Мужчина обернулся сразу, отрываясь от своего телефона и уставился на меня. Я удивленно раскрыла глаза, вдруг узнав такие милые ямочки на щеках.
– Вот это встреча, Саня! Как в старые добрые времена! – весело произнес молодой мужчина и вдруг схватил меня в объятия, подняв над землей. Я весело захохотала, а потом принялась выпутываться из крепких объятий Ника.
– Сань, ты работу прогуливаешь? Или в отпуске? Я как раз собирался тебе звонить. Я же вернулся только вчера. Я…
– Замри, Ник, – я остановила тираду друга. Улыбка не сходила с моего лица. Я приподнялась на носочки и крепко его обняла. – Я ужасно рада тебя видеть!
– Вижу, – хохотнул Ник, а потом отстранился и одним движением стянул футболку, оголяя свое великолепное накаченное тело. А я задумалась, почему мы с Никитой только дружили? Почему я никогда не смотрела на него женским взглядом? Нет, я, конечно, смотрела и рассматривала красавца, но у меня никогда не было урагана эмоций…
«Как в ту ночь», – добрый внутренний голосок сразу напомнил о грехопадении. Но что тут отрицать – это правда. Никита не вызывал у меня ни одного даже малюсенького гормонального всплеска. Даже обидно, мы ведь просто идеально понимали друг друга, словно брат и сестра.
– Прости, измазала тебя, – повинилась я, возвращаясь в реальность из мыслей. – Давай постираю.
Никита вдруг расплылся в какой-то лукавой улыбке и радостно ответил:
– Давай. У меня дома.
Я глянула на фитнес-браслет – Тоня хоть и работала сейчас дома, но я знала, что до пяти вечера она была обычно занята, а отметить мое «освобождение» предложила путем переноса работы на следующий день. Мне сразу стало стыдно – звоню ей, сопли на кулак наматываю, внимания требую. Решено! Поеду к Никите пока, а к вечеру, к Тоне. Пусть человек спокойно доработает.
– Но только до четырех вечера, Ник. Потом я к Тоне поеду.
– Ну вот, только встретились, а ты уже меня на других женщин меняешь, Саня. Как всегда, – закатил он глаза. – А Антонина до сих пор не замужем, что ли?
– Это почему ты так решил?
– Ну, вы в будний день собираетесь тридцатиградусные чаи гонять вечером без повода. Как две старые девы, – подколол меня похоже уже бывший друг. Я сузила глаза и ущипнула его за бицепс.
– Поговорите мне тут, Никита Маркович. Сами-то тоже бобыль бобылем.
– Мужчинам можно. И вообще, может в нашей верской семье все строго по расписанию: сначала Кир должен жениться, а потом уже я.
При упоминании сводного старшего брата у меня внутри что-то больно натянулось. Кирилла я толком и не знала. Видела пару раз, да и то много лет назад. Сейчас я даже и не узнаю этого мужчину.
– И что же, Кирилл еще не женился?
Никита приобнял меня – со стороны мы казались настоящей парочкой. Будь у Ника девушка, то ее уши точно бы были обвешаны сплетнями. Мне стало обидно за гипотетическую девушку, и я вывернулась.
– Ты не отвлекай, – отшутилась я, – отвечай на вопрос.
Никита как-то по-кошачьи фыркнул, гибко потянулся, задрав сильные руки вверх, а потом снова меня приобнял, засранец.
– Могу позвать в гости, если хочешь.
Меня холодный пот прошиб – этого еще не хватало.
– Ник, ты меня познакомить, что ли, хочешь? Я просто спросила, а ты уже какие-то макиавеллиевские планы построил.
– Ну раз мы с тобой никогда не поженимся, а я хочу видеть тебя членом нашей стаи, то остается старший брателло. Он милый, когда спит зубами к стенке, так что не бойся, не съест.
Я только головой покачала и напомнила про стирку. Через пять месяцев на меня ни один мужчина уже не посмотрит. Меня уже успели изрядно «погрызть» до плодовой косточки.
