скачать книгу бесплатно
– Отомщу, когда уберу одну фигуру с шахматной доски.
Я делаю большой глоток вина и киваю. Ужасно осознать в девятнадцать лет, что своего будущего у тебя нет.
– Боишься меня? – спрашивает Градов в машине. После той фразы общение закруглилось.
– Какой толк отвечать на этот вопрос, если ты все равно не прекратишь? – мое раздражение вырывается через «ты», хотя я с ним стараюсь только на «вы». Он будто не замечает, кривя рот в ухмылке.
– Правильно, нельзя доверять первому встречному, Лера. Даже близкие предают.
Вот это я знала получше него.
– Я просто хочу жить своей жизнью, – шепчу непонятно для кого, но Градов все слушает.
– И что для тебя своя жизнь?
– Работа иллюстратором или дизайнером. Я очень хорошо рисую. Общение с друзьями. Муж, которого выберу сама и буду любить. Дети. Самая обычная жизнь. Копить на машину вместе, на отдых… Не нужны мне эти миллиарды. Одни проблемы из-за этих денег!
– Не из-за денег, Лер, а из-за людей, – выдыхает грустно Градов. – Жадность и тупость – вот, что губит. Деньги – это всего лишь ресурс. А еще красивые дочери – это тоже ресурс. Будь всегда начеку.
Градов смотрит на меня серыми глазами, в которых, кажется, вот сейчас сверкнет молния, и ждет моего ответа. Хорошо ли я поняла его последнюю фразу.
Но я живу начеку с семнадцати лет и готовлю свой побег из семьи. И до сегодняшнего дня мне казалось, что у меня получится.
Теперь уже нет.
Куда мне тягаться с таким, как Макс Градов, если он захочет ресурс в виде Леры Горовой?!
Градов подвозит меня к нашей квартире во второй раз. Я вижу отца сквозь большие окна фойе, он ругает Ивана и сам выглядит злым и раздраженным. Я машинально напрягаюсь сама, потому что не понимаю причины – я ведь писала сообщение, когда пришла домой.
– Я провожу тебя, – говорит Градов и помогает выйти из машины. Мы идем к дому, а папа за нами пристально наблюдает. Ваня исчезает в лифте на паркинг.
– Вы уже вернулись? – спрашиваю, словно это не я сбежала с мероприятия.
– Валерия, – начинает отец и переводит взгляд на Градова, – иди к себе. Ты наказана.
– Почему?
– Я сказал – иди! – вдруг кричит отец, да так громко и зло, что я отшатываюсь, а Градов подхватывает меня ровно в тот момент, как в ноге стреляет, и я заваливаюсь на него всем телом.
Отец краснеет от гнева и больно дергает меня на себя, заставляя отойти от мужчины.
– Пап, мне больно! – вспыхиваю и морщусь от боли – и в руке, и в ноге.
– Успокойтесь, Лев Игнатович, у вашей дочери растяжение на ноге. Она с лестницы упала, – Градов вроде спокойно говорит, а сам держит меня крепко, да еще и начинает загораживать телом. Но папа весь заведенный, того и гляди взорвется.
– Убери от нее руки! Я, блядь, непонятно говорю? – И снова дергает меня, но я уже сама вырываюсь и делаю пару шагов в сторону ото всех, чтобы не провоцировать. Отец продолжает давить словами: – Ты мне зубы не заговаривай. Я своего разрешения не давал, у Валерии уже есть тот, кто о ней позаботится.
Я удивленно смотрю на отца – неужели он так прямо меня защищает, но Градов вдруг ухмыляется с наглым взглядом и говорит:
– То есть дочь вы свою все-таки продали. Этот заботливый хер хоть не в два раза ее старше?
И папа вместо того, чтобы рявкнуть, вдруг шипит зло, как придавленный ботинком уж:
– Не лезь не в свое дело, Градов, иначе не видать тебе сделки как своих ушей.
Отец хватает меня за локоть и тащит к лифтам. Я успеваю только обернуться, чтобы посмотреть на Градова. Тот стоит, засунув руки в карманы брюк, и не сводит с нас своего невозмутимого взгляда.
В лифте отец накидывается на меня с упреками:
– Какого хрена, Лера?! Сколько раз я тебе говорил – никогда ни с кем не уезжать без моего ведома. Почему ты не сообщила мне, что упала? Почему уехала с этим… – отец проглатывает оскорбление, но я прекрасно читаю все по его мимике. Он не за меня переживает, он боится, что кто-то узнает, и я, получается, упаду в цене? Словам Макса я верю больше, потому что он не скрывает своих намерений. А вот отец научился отлично манипулировать своей «родительской» заботой.
– Пап, я без телефона была. Как я должна была сообщить? Орать на весь холл? Максим помог мне. Лучше бы ты спасибо сказал.
Щеку обжигает, и я не сразу понимаю, что мне дали пощечину. Отец сжимает пальцы в кулак и бьет ими обшивку лифта. Видимо, удара по моему лицу ему не хватило.
– Да он сам это подстроил, дура! Хочет тебя заманить, трахнуть и потом меня шантажировать?
Я одергиваю руку и ухожу в другой конец лифта. Мне просто смешно. Шантажировать?! Сексом на одну ночь?! До меня начинает доходить, зачем отец демонизирует Градова еще больше, чем тот сделал сам. Он боится, что вместе с девственностью к Максу уплывет преимущество. Тот покупатель потеряет интерес к порченному товару?
Меня тошнит. Я зажимаю рот, чтобы не вывернуть содержимое желудка на покрытие, и, как только створки лифта открываются, бегу в квартиру и запираюсь в туалете.
Весь вкусный ужин летит в унитаз, а меня трясет от гнева, злости, ненависти и своей беззащитности. Самый главный человек, который должен защищать меня, спокойно ставит на меня ценник.
Но если хочу сбежать, надо не поддаваться эмоциям и держать боевую стойку.
Глава 3
Следующим утром я чувствую себя настолько разбито, что прошу маму принести мне завтрак в комнату. Отец уже давно уехал на встречу, и я рада, что не придется с ним разговаривать.
Мама приносит поднос с чаем, йогуртом и двумя бутербродами – с сыром и помидорами черри и с авокадо и красной рыбой. Все так аккуратно сервировано, что я понимаю, кто на самом деле это все делал. Наша домработница Зинаида, хотя я прекрасно помню, что она должна была уехать в заслуженный отпуск.
– Мам, ты Зинаиду вызвала? – спрашиваю у родительницы, забирая поднос. Мама какая-то уставшая и немного отрешенная. Она смотрит на меня взглядом с примесью сожаления и разочарования.
Не оправдала надежд?!
– А что такое?
– Она же в отпуске. Собиралась домой по делам. Зачем? Всегда же можно заказать доставку и…
– Валерия, я просто позвонила, и Зинаида сказала, что сможет побыть с нами неделю, а как вернемся в Москву, я переоформлю отпуск на другие даты.
Мама сегодня не просто уставшая. Злая, обиженная, раздраженная. Еще бы понять на кого, потому что, судя по ее взгляду, раздражителем могу быть и я.
– Ты что-то хочешь мне сказать? – лучше уж сразу узнать.
– Да, хочу. Ты уехала с мужчиной почти на всю ночь. Не позвонила. Вообще не сообщила, где ты. А сейчас сидишь в комнате и даже извиняться не собираешься.
– Серьезно? – не выдерживаю я. – И когда ты поняла, что я пропала? Когда вы домой приехали под утро?
Ох, я вижу, какая волна злости поднимается в маме. Да, она сейчас готова разорвать меня, как и отец, за то, что напоминаю ей о маленькой слабости в виде десятка бокалов с шампанским. Ведь Ирина Борисовна Преображенская не может быть с изъяном. Родословная ученых и врачей, универ и аспирантура, богатый муж, идеальные дети – и одна пагубная привычка.
– Лера, когда ты превратилась в такую дрянную девицу? Это мы виноваты, разбаловали тебя и вот результат. Никакого уважения к родителям.
– Отец всегда сам говорил, что уважать нужно за поступки, а вы уже много лет смотрите на меня, как на удобную мебель. Мам, ты даже не спросила, почему я уехала. Отец тебе не сказал, что я с лестницы упала? У меня растяжение лодыжки.
Мама молчит, но не потому, что ей стало как-то стыдно за невнимание к собственному ребенку. Нет. Она молчит потому, что это все усложняет в ее картинке «Дочь сбежала с мужиком на всю ночь».
Я прикрываю глаза. Не хочу видеть ее лицо. Она заодно с отцом и не хочет терять привычную сытую жизнь, а отец ее явно запугал и убедил, что меня надо отдать «в надежные руки», чтобы никто не трогал семью Горовых.
Я знаю, что могла вчера их обоих предупредить, сказать про ногу и дождаться, когда папа придумает, как это обернуть в свою пользу. И только поэтому я не сделала того, чего ждут от послушной дочери.
Мне надоело быть хорошей девочкой.
И я собираюсь сделать таким же плохим еще и своего брата. Наверняка, у папы планы и на Лариона.
Мама отмирает и идет к двери, а взявшись за ручку, поворачивается ко мне.
– Тогда посидишь до отъезда недельку дома. Я предупрежу Ивана, чтобы никуда тебя не выпускал.
Боже мой, это такая дешевая месть! Но для меня важнее учеба, которой меня могут лишить. Так что придется побыть неделю Рапунцелью. Жалко, принца нет, который меня из этого дерьмо-замка вытащил бы.
Мама хлопает дверью, а я подтягиваюсь к изголовью и упираюсь в него спиной, чтобы позавтракать. Такие задушевные разговоры с членами семьи давно перестали вызывать у меня панику или апатию. И аппетит я не теряю, назло всем. Так что с большим удовольствием уминаю все, что приготовили золотые руки Зинаиды.
Через два часа я слышу, как мама прощается с нашей экономкой и куда-то уезжает. В Питере у нее нет подруг, но есть те самые жены партнеров отца, так что я уверена, что ее куда-нибудь да пригласили. А значит у меня есть время до вечера.
Я быстро переодеваюсь в спортивный костюм, затягиваю длинные волосы в узел и набираю Глеба.
Он отвечает бодрым голосом:
– Лер, привет! Неужели ты в Питере?
Он знает, что я постоянно мотаюсь в родовое московское гнездо и в Питере зависаю лишь на период учебы.
Его голос моментально успокаивает, словно не было и нет ничего плохого в моей жизни.
– Туточки, только под замком. Приедешь ко мне в гости? Погуляем во внутреннем дворе.
Глеб молчит пару секунд, а потом спрашивает:
– А хочешь, я тебя украду? Покажем с Мотом новый зал, куда нашу секцию перевели. Там же капиталка, как ты помнишь, началась, но Булатовичу сказали, что уже обратно дергать не будут, будем сидеть в этом отличном новом помещении.
– Не кради, просто приезжай поболтать. Это всего на неделю, – отвечаю с улыбкой, а в голове так и крутится образ Градова. Кто и мог бы меня выкрасть, то только он. И не потому, что я так хочу или романтизирую его, а просто ему ничего не будет за это.
А Глебу будет. И я никогда не подвергну друга опасности.
– Ладно. Взять тебе что-нибудь?
– Аха, купи шавухи, пожалуйста. Очень соскучилась по питерской еде.
Глеб смеется.
– Тогда двойную закажу и квасика. Скоро буду. Не грусти без меня.
– Жду, – улыбаюсь до ушей и отключаю звонок.
Глеб всегда мне кажется старшим, хотя он только-только поступил, на пару с Матвеем. Но они уже четко знают, чего хотят в жизни, готовят работы и курсовые, а Мот – научный проект. Я, по сравнению с ними, плыву по течению и совершенно не знаю, куда меня прибьет волной.
Как всегда, мне удается уговорить Ивана выпустить меня во внутренний двор комплекса. Все наши помощники относятся ко мне хорошо, потому что знают, что я никогда не буду их подставлять. Да и как можно наплевать или подставить человека, который берет на себя львиную долю по устройству твоего личного комфорта.
Если бы не Зинаида, то я бы сбежала из дома лет в пятнадцать. Только ей удается примирить меня с семьей, но не в этот раз.
– Лерочка, тебе с собой чай сделать? – спрашивает меня миловидная Зинаида, поправляя фартук. Планирует готовить обед, а затем ужин.
– Мне квасик привезут. С другом встречаюсь внизу. А вы зачем согласились из отпуска выйти? Не надо было трубку брать.
Зинаида смотрит на меня ласковым взглядом и отвечает прямо, как только бывает в наших с ней разговорах.
– Ирина звонила ночью и еле говорила. Я сразу поняла, что она опять сорвалась и будет теперь каждый день «отдыхать». А ты тут одна, никого из дома не взяли, а Ваня чаще с боссом, так что подумала, что для собственного успокоения мне будет легче сместить отпуск на неделю.
Я подхожу, по сути, к чужой для меня женщине и обнимаю ее, как родную тетю. А может быть, как мать. Я уже не помню, когда хотела обнять маму так же крепко. Зинаида гладит меня по волосам и приговаривает, что все будет хорошо.
Но мы с ней обе знаем, что все будет только хуже. Скоро мама прекратит контролировать зависимость и даже хотя бы маскироваться для приличия. Отец погрязнет в рабочих сделках и растеряет последние крохи внимания к семье. Я обязательно уйду при первой же возможности. А Ларион, на все сто процентов, сбежит на учебу в Америку, не от большой любви ни к учебе, ни к Америке, но там от него отстанут. У него же мой пример перед глазами – Питер никак не помог, наоборот, теперь при любой провинности меня моей учебой шантажируют.
В кармане звонит телефон, и я размыкаю объятия, чтобы достать его. Глеб. Я отвечаю, что уже спускаюсь. Зинаида смотрит на меня с улыбкой.
– Точно не надо с собой собрать перекус?
– Мне двойную шаверму с квасиком привезли.
– Я ничего не слышала, – смеется она и провожает меня до двери. Я бегу к лифту, спускаюсь в холл, а там кидаюсь обнимать Глеба, который держит обещанный пакет с едой. Он смеется и прижимает меня крепко к себе. У него теплые руки и приятный запах геля, который я ему всегда дарю, потому что он не понимает, как можно тратить столько денег на гель для душа. А я считаю, что это запах создан для Глеба – свежий и деликатный. Как и его характер.
– Поведешь меня на детские качельки? – спрашивает Глеб, когда я наконец-то отпускаю его. Он как крепкий столб, как дуб – держусь за него и даже кажется, что под ногами земля.
– А ты против? Я люблю ту круглую плетенную, можно лечь и качаться.
– Ну, по весу ты почти ребенок, – фыркает Глеб и идет со мной во внутренний двор нашего жилого дома. Там действительно есть очень прикольная детская площадка с кучей новомодных штук, но самое смешное то, что в нашем доме почти нет семей с маленькими детьми, и площадка почти всегда пустует. Так что я могу бессовестно качаться на качели хоть весь день. Что и собираюсь сегодня сделать, а заодно съесть двойную шаверму с Глебом на удобных уличных лежаках с видом на канал. Погода шепчет и хочется просто болтать с другом и отдыхать.
– Что с твоей ногой? – спрашивает Глеб, когда видит, как я прихрамываю, да и вообще стараюсь несильно наступать на ногу.
– Ой, я забыла тебе рассказать, как эпично упала с лестницы из-за Полины. Эта злодейка разлила мне шампанское под ноги.
Глеб смотрит ошарашенно.
– И все? Она просто разлила, ты просто упала. Ничего не нужно дальше делать? Провести беседу, например?
Он упирает кулак в ладонь, давая мне понять, что под беседой он имеет в виду «надавать по морде». Я вздыхаю – выходит грустно.
– Родителям плевать. Они мне устроили разнос за то, что я уехала с мужчиной в ночь, а на то, что я могла сломать себе что-то они даже внимания не обратили.
