скачать книгу бесплатно
Кирилл замер, словно пытаясь освободиться от дымки перед глазами. Мышцы его рук напрягались, капельки крови стекали по руке, пачкая белую майку.
– Немедленно прекратите, мы уже вызвали полицию! – санитары появились откуда не ждали. По комплекции они были меньше Шакалова, но их было трое, а Кирилл один.
– Уведите кто-нибудь пациентку в палату, – рыкнул Шакалов, не поворачиваясь, а затем демонстративно схватил парня за шею. Тот дышал, но выглядел паршиво. – Немедленно! Иначе я вам его не отдам.
Кто-то подхватил меня под руку, уводя прочь. Уже в больнице я пришла в себя, а затем медсестра вколола мне дозу успокоительного, от которого я проспала до самого вечера. В палате горел свет, маленький светильник на столе, слабо освещающий силуэт у окна. Я привстала и, еще не до конца придя в себя после сна, нетерпеливо пробормотала:
– Как ты мог так поступить?! С ребёнком! У меня на глазах!
– Думаю, у него просто накипело, Кристина, – мужчина повернулся, и вместо Шакалова я увидела Максима. Странно было видеть его таким массивным и накачанным. Это не укладывалось в голове, противореча воспоминаниям… И тем не менее Абрамов изменился. – Пару дней его не будет. Я за тобой присмотрю.
– Кирилл струсил и сбежал, – констатировала я, быстро вставая с постели. В палате была шикарная ванная комната, но я предпочитала общие умывальники, чтобы освежиться. Во-первых, вид оттуда был на побережье, а во-вторых, почему-то только там я ощущала себя свободной. – Я пройдусь.
– Куда ты? Мне нужно следить за тобой? – крикнул вслед Макс, но я лишь демонстративно открыла дверь, дав понять, что его слово для меня не закон. Хватит и одного любителя командовать! – Все равно охрана всегда рядом…
И действительно! Огромный амбал проследовал за мной вплоть до самой кабинки, а затем, осмотрев туалетную комнату, соизволил выйти. Я же села на подоконник, растворяясь в мыслях и воспоминаниях. Перед глазами снова и снова всплывал Шакалов, бьющий парня с такой самоотдачей, что становилось жутко… Что же он сделал с отравителями?
Как вдруг тряпка упала мне на губы, а кто-то крепко сжал ее, словно подавляя первый приступ паники и желание закричать.
– Молчи!
От перепуга я взвизгнула, но звук был остановлен платком. Чисто инстинктивно повернувшись, вдруг поняла, что мужчина и не пытается скрывать свою внешность. Наоборот… Что-то активно нашептывает на ухо, пока в моих ушах слышно лишь биение сердца и бешеный пульс.
– Тихо, Кристина. Тихо! Я просто хотел поговорить… – снова и снова повторял Максим и, когда мне все же удалось вернуть самообладание, медленно убрал платок от лица, осторожно протянув: – Обещаешь не кричать? Это единственная комната без камер. Почему ты не пришла сюда раньше в указанное время? Я оставлял тебе так много записок…
Я спрыгнула с подоконника и отступила от Абрамова на пару шагов. Последнюю неделю он был слишком активным… Слишком! Его странные записки я вылавливала в супе, находила под подушкой и даже однажды случайно заметила в кармане у медсестры, которая осторожно всунула ее мне в руку во время планового осмотра.
Максим просил о встрече. Но я всегда игнорировала записки и нарочно не покидала палату в указанное время. Сейчас же мужчина только доказал своим поведением, что оставаться с ним наедине опасно.
– Потому что я знаю, о чем ты хочешь поговорить, и не собираюсь больше поднимать эту тему, – облокотившись о раковину, я нащупала рукой вытянутую железную колбу с жидким мылом. На всякий случай.
Максим выглядел потерянным и обескураженным. Снова и снова нервно трепал свои волосы, взгляд его терялся, а бедные губы оказались искусаны в кровь. Что-то отзывалось в сердце на эти нелепые жесты, желая пожалеть мужчину и выслушать, но здравый рассудок в который раз громко напоминал: «Он брат Шакалова. Тебе не друг!»
– Тебе лучше уйти… – шёпотом протянула я, когда молчание затянулось, поглядывая на входную дверь. – Пока охранник не решил, что я слишком долго сижу тут и не вошел сам.
– Я не могу с этим жить, Кристина, – надрывно перебил он меня, делая шаг вперед. Его внутренние метания были практически осязаемыми. Сердце разрывалось от горечи в его голосе, досады и обиды, но перебить мужчину я просто не могла: – Черт… Ты была права! Во всем права! Я положил жизнь, чтобы стать таким же, как сводный брат. Но, поговорив с Гайкой, я понял, что никогда не знал Шакалова. Начал копаться в его делах… Я не могу жить с тем, что сам посадил тебя в самолет к нему, Кристина! Не могу!! Не могу жить, зная, что ко всем его темным делам так и иначе причастен.
Не стоило этого делать, но рука сама потянулась к его плечу, чтобы поддерживающе похлопать и уверенно сказать:
– Знаешь, где-то в глубине души я бы, наверное, разочаровывалась в людях, выбери ты малознакомую девушку, а не брата. Тогда… Я действовала на эмоциях, рассчитывая на чудо. Ты единственный, кто думал головой.
Внезапно Абрамов схватил мою ладонь и сжал, не позволяя уйти. Даже сквозь сумерки я видела, как его ноздри нервно раздуваются, желваки играют, а губы изгибаются в саркастичной улыбке:
– Для тебя я теперь навечно предатель, правда?
– Максим, – одернув руку, я сделала еще пару шагов к выходу, стараясь не терять из поля зрения Абрамова. – Мне пора.
Но вместо того, чтобы отпустить, мужчина только сильнее сжал руку, притягивая к себе. Его губы так внезапно оказались в миллиметре от моих, что я опешила. Абрамов набрал полные легкие воздуха и, нервно выдохнув, протараторил:
– Я хочу помочь тебе. По-настоящему, понимаешь?.. Ты хотела сбежать? Хорошо, я все устрою! Не переживай.
– Я больше не хочу бежать, – осторожно прошептала я, пытаясь вырваться из хватки мужчины. Ничего. Он прижал меня только сильнее, а я всерьез начала задумываться над тем, чтобы закричать. Только вот последствия этого пугали сильнее, чем странное поведение Максима. – У меня двое детей. И, кажется, Шакалов перестал быть таким…
– Агрессивным?! – слишком громко и раздраженно выплюнул он, а затем, понизив голос, недовольно протянул: – Сколько? Неделю, две? Неделя его спокойствия едва не стоила парню в парке жизни! Он избил его до полусмерти. Ты не думала, что через год или два на месте парня можешь быть ты или твои дети, а?
– Закрой рот! – сквозь зубы прошипела я, не желая поддаваться на провокации мужчины, но он все говорил и говорил…
– Я понимаю, чего ты боишься! Шакалов никогда ничего не терял… не потому, что маменькин сынок, а потому что уперт до скрежета зубов. Всегда победитель, лидер, лучший… Сбежать от него – значит, навсегда подписать себя на бег. Но я не хочу тебя на это подписывать.
– И что же ты предлагаешь? – закатив глаза, протянула я, и только спустя секунду до меня дошло то, что он имел в виду. Нет… Максим не произнес это вслух, но весь его вид говорил о том, что поняла я его правильно. – Господи! Ты ведь хочешь… Хочешь убить его?!
Абрамов только открыл рот, как в дверь постучали:
– Миссис Шакалова, у вас все в порядке? Могу я войти?
Переведя многозначительный взгляд на Абрамова, я замотала головой и громко ответила:
– Можете зайти ровно через минуту, – а затем тихо прошептала Максу: – У тебя есть минута, чтобы уйти. Ваши идиотские проверки мне надоели!
Максим Абрамов исчез до того, как я охранник зашел в комнату и застал меня у окна. Вряд ли он смог заметить те эмоции, что бурлили во мне. Я и сама не могла разобраться, что чувствую…
Глава 3. Рыжие тоже плачут
– Думаю, теперь я могу со спокойной душой отпустить вас домой, – ранним утром после осмотра протянула молодая девушка, осмотрев меня с ног до головы. – Состояние ваше пришло в норму, все необходимые анализы вы получили.
– А что насчет рекомендаций? – поправив халатик, я села на кровати, свесив ноги вниз. Шакалова рядом не было, Абрамов несколько дней не давал о себе знать, так что я смогла расслабиться и спокойно поговорить с врачом. – Есть какие-то опасения…
– Миссис, вам не о чем беспокоиться. Ваши нервы плохо влияют на ребенка, – женщина обернулась на дверь, словно чувствуя присутствие Шакалова за ней, а затем, немного понизив голос, пробормотала: – Я попросила мистера Шакалова не улетать сразу домой. У вас будет неделя, чтобы прийти в себя. Правда, теперь на этом острове и на частной вилле, зато можно будет оказать медицинскую помощь без проблем…
– Без проблем? – слова застыли в воздухе, а я, как бы ни пыталась, так и не могла вспомнить, как попала на остров в больницу. Шакалов не отвечал на прямые вопросы, а спрашивать у персонала было бы странно.
– Да, да! – активно закивав головой, согласилась женщина. – Ваш муж проявил себя как герой! Непогода, ночь, туман и сумасшедшие волны! А он просто взял и перевез вас сам на катере. К тому же пошел на кражу таблеток из аптеки, а еще уговорил нашего лучшего гинеколога бросить семью в тайфун и приехать к вам на помощь.
– Тайфун? – с ужасом воскликнула я, выглядывая в окно. Когда я очнулась, все казалось таким же беззаботным, как и всегда. Кто бы мог подумать, что я столько пропустила…
– Мне не стоило это говорить… – нагнувшись прямо к самому уху, врач замялась и осторожно протянула, словно боясь моей реакции: – Мой муж ради меня не пошевелит и пальцем. Когда я рассказала ему вашу историю, он назвал вашего мужа идиотом. Уже много лет я прошу его подарить мне хотя бы букет, и единственное, что получаю каждый месяц, – записки от его постоянных любовниц.
Под конец речи афроамериканка вконец растрогалась. Ее голос дрогнул, хоть она и хотела казаться веселой. Я встала с постели и отошла к окну, давая ей время прийти в себя. Такие сильные личности, как она, вряд ли бы хотели, чтобы их утешали молоденькие девочки-пациентки.
– Почему вы его не бросите? – вырвалось у меня, хоть я и хотела всем сердцем закончить этот разговор побыстрее.
– Все не так просто. Наши отношения начались, как что-то короткое и необязательное, но спустя годы я вдруг осознала, что просто привыкла к нему. Уйти – значит, начать все с начала. Это слишком сложно, когда тебе сорок и у вас трое детей, – вздохнув, она подобрала папки со стола, оставив лишь выписку, а затем, медленно двигаясь к выходу, громко протянула с веселой улыбкой: – Что же, миссис Шакалова, желаю вам и вашим детям крепкого здоровья. Надеюсь увидеть вас впредь только как роженицу.
Обычно Шакалов заходил сразу после того, как доктор выходил из палаты. В этот раз я впервые ждала, когда он зайдет, но мужчина словно специально не спешил. Я вышла первая, застав того за разминанием ушибленных кулаков, и спросить хотела другое, но слова вырвались сами:
– Что с тем парнем?
– Жив и здоров. Лицо немного подпорчено, но не думаю, что он сильно страдает на больничном, получив законный отпуск от практики в вузе, – Кирилл усмехнулся и поднял взгляд на меня. Не знаю, что изменилось, но по спине прошли мурашки. Черные глаза внимательно осмотрели меня, прежде чем тот медленно сглотнул и немного хрипло протянул: – Готова ехать?
Странно. Раньше меня парализовала злость в его глазах, теперь же пугало отсутствие эмоций. Белая футболка, как обычно, обтягивала его мощное тело, черные свободные брюки свисали по накачанным ногам, а синие вены оплетали перетренированные руки. Но все равно было что-то не так. Это чувствовалось в воздухе, ощущалось в ауре и понималось по голосу.
– Нам пора, – мужчина подхватил меня прямо в халате, решив, что я уже готова. Не став ничего говорить, я позволила ему спустить меня на первый этаж, отчаянно делая вид, что не замечаю странных взглядов медсестер.
Машина с личным водителем уже ждала у парадного входа, Шакалов устроил меня, а сам сел рядом. Я все пыталась подобрать слова, чтобы начать разговор о той ночи, когда меня отравили. Хотелось узнать, через что прошел мужчина, почему поседел и что случилось с виновниками произошедшего. Но слов все не находилось, а бедные ногти страдали от моих зубов, превращаясь в пародию маникюра.
– Черничка, – недовольно пробурчал мужчина себе под нос, будто устал ждать, когда я соберусь с мыслями, а затем просто притянул меня к себе и затащил на колени. Его руки крепко прижали меня к себе, фиксирую плотнее ремней безопасности, когда он отчеканил: – Говори уже, наконец! Я же вижу, что-то тебя грызет.
Возможно, мне показалось, но руки Кирилла осторожно поглаживали меня, хотя он и делал серьезный вид, словно это все только ради безопасности. Я ощущала его неровное дыхание и впервые энергетически не ощущала от него угрозы.
– Ты так ничего и не сказал про ту ночь… – осторожно протянула я, увидев, как на секунду лицо мужчины становится холоднее айсберга и опаснее лезвия ножа, но затем он скрыл эмоции за маской безразличия и протянул, словно запрограммированный робот:
– Виновные наказаны. Персонал я пересмотрел. Больше ничего тебе не угрожает, – мужчина дважды сглотнул, словно следующие слова давались ему с трудом, но все-таки отчеканил: – Мне очень жаль, что я упустил один из аспектов жизни, тем самым подвергнув опасности тебя и детей. Соответствующие выводы сделаны…
Мне не стоило этого делать, но поступить по-другому я просто не могла. Возможно, свою роль сыграли гены Шакалова, которых во мне теперь было больше, чем меня самой, но слова сами вырвались наружу, и я перебила тем самым мужчину:
– Если это правда и ты на самом деле прошел через столько препятствий, чтобы довести меня в больницу, то… То я должна сказать тебе спасибо, что спас моих детей, – Кирилл напрягся, его губы превратились в плоскую линию, а руку упала на мой живот.
– Это мои дети, Черничка. Ради них я готов на все, – рыкнул он, поглаживая пальцами округлость. И пусть его действия были осторожными, я все равно ощущала его давление, напор и невозможность сопротивляться. В борьбе за потомство он был готов сражаться даже с их матерью…
Не знаю, что произошло, но на глаза накатились слезы, а предательская губа задрожала от напряжения и сдерживания эмоций.
– Ты пошел на все это… только потому, что во мне твое семя, правильно? Естественно, инкубатор – ценная вещица! – сама не знаю, откуда внутри взялось столько агрессии, но, когда Кирилл потянулся ладонью к моему лицу, я ударила по его руке с раздраженным рыком и попыталась отсесть. Он не дал. Сжал руками и ногами так, чтобы его лицо оказалось напротив моего. Его странные черные глаза с сомнением смотрели в мои и искали что-то, что не могли найти. Не выдержав, я грубо съязвила: – Черт, что ты там все время ищешь?!
– Ответы, – выдохнул он, и прежде чем я успела что-то сказать, мужчина поцеловал меня в губы. Быстро, резко, не давая даже возможности опомниться. Я все еще находилась в прострации, когда его язык проник внутрь и погладил мой, затем очертил контуры, словно помечая свое. Шакалов лишь на секунду отстранился, чтобы перевести и без того сбивчивое дыхание, его руки поползли под халат, осторожно касаясь груди… Этого мгновения хватило, чтобы я пришла в себя.
Помню громкий хлопок по его щеке. Сама не ожидала, что могу так сильно ударить. Я видела, как раскраснелась смуглая кожа на лице мужчины и тут же вспомнила Наташу, стоящую на коленях рядом с пахом мужчины. Меня замутило, и я резко дернула ручку двери. Слава богу, машина уже остановилась, что позволило выбежать наружу и опорожнить желудок за ближайшей пальмой.
– Ого! Впервые вижу такую реакцию на поцелуи… – саркастично пропел женский голос совсем рядом, но я так и не набралась сил, чтобы посмотреть, кто именно позволяет себе так фривольничать рядом с Шакаловы. Хлопнула дверца машины, и незнакомка, завизжав, выкрикнула: – Наконец-то хозяин приехал – и дом перестанет быть таким тухлым!
– Максим! – рыкнул Кирилл в тот момент, когда я все же смогла ровно стоять, а все содержимое желудка осталось под пальмой. Моему взгляду предстала юная рыжая модель в топике, едва прикрывающем грудь, и в шортах, которые при всем уважении можно назвать только трусами. Кроме того, одежда явно была ей мала, а бедные соски едва не выпадали через вырез. Только девушку это не смущало! Наоборот. Она отчаянно пыталась выгодно стать перед Шакаловым, чтобы он мог заценить все ее прелести. Даже когда из трехэтажного особняка выбежал Абрамов, она все еще делала вид, что она – товар в магазине. Парень выбежал в плавках, а капли воды стекали по его упругому телу, очерчивая идеальный пресс и затекая прямо в плавки. Шакалов же только мазнул по нему взглядом, прежде чем пристально осмотреть рыжую с ног до головы таким взглядом, словно она протухшее яйцо поверх жареной селедки. – Что это? Какого черта ЭТО делает в моем доме???
Абрамов тяжко выдохнул через зубы, словно уже ждал сложного разговора. А затем осторожно пристроился рядом с девушкой и обнял ее за талию:
– Это моя девушка – Анджела. А что, собственно, такого? Ты, значит, должен отдыхать с женой, а я один? Нет уж, дорогой брат. Только две пары в одном доме!
Набрав полные легкие воздуха, я натянула маску спокойствия и вышла из зарослей с таким видом, словно это не я только что опорожнила желудок практически у всех на виду. Все же «гуляющие» гормоны в этот раз сыграли мне на руку.
– Приятно познакомиться, – радостно протянула я Анджеле ладонь и даже слегка пожала ее окаменевшую руку.
Для девушки это стало полной неожиданностью, и на несколько долгих секунд она выпала из реальности. Явно та ждала сцену ревности или банальную злость. Ведь передо мной стояла светская львица и популярная модель, за сердце которой сражались даже на телешоу! Помню, Инга смотрела его и комментировала каждый выпуск… Так что я точно знаю, что послужной список этой дамы мог посоревноваться даже с самой опытной шлюхой.
И это как раз и не клеилось! Рядом с ней стоял Абрамов. Статный. Умный. Богатый. Он мог выбрать любую! Почему она? Анджела скорее походила на Милу или Наташу, а значит, подошла бы в любовницы Шакалову.
– Кирилл, кажется Кристине плохо, – поздоровавшись кивком, озабоченно пробормотал Максим и отошел на шаг от Анджелы, чтобы подставить мне локоть. – Идем. Я отведу тебя в ванную. А Анджела пока проводит Кирилла к столу. Мы все подготовили к вашему приезду!
– Макс, – рыкнул Шакалов, и его брат тут же обернулся с невинным видом. Пожалуй, выражение лица Кирилла было красноречивее слов, и я понятия не имею, как его брату удалось сохранить невозмутимый вид и хватило смелости сделать еще пару шагов ко мне.
– Слушай, дай Крис отдохнуть? В ее бедном желудке и так не осталось никакой еды! – протянул Максим и попытался взять меня под руку. Личного контакта мне сейчас хотелось меньше всего, к тому же Абрамов выглядел странно, и его поведение ставило в тупик, заставляя задуматься.
Оттолкнув парня, я сама направилась в дом. Почему-то казалось, что найти ванную комнату удастся без проблем, а это наверняка единственное место в доме, где я могла бы уединиться. Только вот Макс нагнал меня у самой двери и, выдернув полотенце из рук мимо проходящей горничной, замотался им едва ли не под грудь.
– Не хочу смущать тебя, – обаятельно мне подмигнув, мужчина попытался поиграть бровями, но вышло слабо. Явно мое выражение лица не говорило о том, что я хоть немного поражена или смущена, так что тот быстро потух и едва слышно добавил: – И брата…
Меня поражало поведение Абрамова. Он вел себя так, словно и не было тех странных записок и предложения убить Шакалова. Нес какую-то чушь, пока мы поднимались по лестнице, шутил, подкалывал. Таким беззаботным я видела его только на аукционе, и не нужно было пояснений, чтобы понять – это маска. Только вот меня пугала не она, а то, что могло скрываться под ней.
– Оставлю тебя одну, – Максим указала рукой на широкую дверь из темного дерева, а затем открыл ее и демонстративно пропустил меня внутрь громадной комнаты, которая больше походила на зал с шикарным джакузи посередине. – Комната справа – ваша спальня. Горничная разложила всю твою одежду. И можешь не переживать – теперь каждый работник брата новый и проходит проверку серьезнее, чем в ФБР.
Он уже собирался выйти, когда я потянула того за полотенце, чтобы остановить. Не знаю, специально ли это сделал Абрамов, но единственный клочок одежды упал на пол, оставив его в одних мокрых плавках, плотно облегающих все достоинства фигуры.
– Прости. Не хотел тебя смущать. Ты же понимаешь… Это, – он указал пальцем на эрекцию под плавками, – от меня не зависит. Природа сама выбирает…
Цирк вокруг резко мне надоел! Все не просто казалось фальшью, а театром идиотов. Абрамов задумал что-то, о чем говорил его горящий взгляд, но участвовать и подыгрывать я была в настроении.
– Уверена, дом напичкан камерами и прослушивающими устройствами, – сложив руки на груди, я подняла полотенце и кинула его мужчине, отвернувшись. – Решил так грязно показать Шакалову свое к нему отношение?
– Во-первых, камеры и прослушки есть почти везде. Кроме, как известно, этой ванной комнаты, – внезапно я ощутила дыхание на шее и теплую руку, скользящую по моему животу, а также низкий бархатный хрип: – Во-вторых, я по-прежнему люблю своего брата. Не одобряю? Да. И считаю угрозой. Ну, а в-третьих… – Абрамов резко притянул меня к себе, заставляя почувствовать спиной каждую его мышцу и эрекцию между ног. Его руки поползли вниз по халату, когда тот почти беззвучно протянул: – Шакалов сейчас занят чем-то более интересным по имени Анджела и владеющим всеми техниками его так любимого минета. Как думаешь, она уже успела ему отсосать или у них еще прелюдия?
Сперва тело замерло, словно не веря ощущениям и отвергая происходящее. Парализовало! А затем, услышав полный презрения и холодного сарказма голос Абрамова, я просто отшатнулась от него, резко поворачиваясь, чтобы взглянуть в глаза Максу. На меня смотрел совсем другой человек, нежели тот, которого я знала и в которого, кажется, была влюблена. Вместо чувственного глубокого взгляда лишь похоть и лед, вместо дружеской улыбки горящие глаза, порочно бегающие по моему телу.
Рука сама поднялась, чтобы отвесить ему пощечину. И дело было не только в попытке соблазнения. Далеко нет! Он разбил мою хрупкую веру в идеального человека. Я носила ее в руках, как последний кирпичик человечности. Все было разрушено! И лишь вера в странного мужчину Максима Абрамова была жива. До этого момента.
– Ты оказался таким же, как и все. Ничем не лучше Влада. И, знаешь, теперь я вижу, что вы с Кириллом братья, – горько усмехнувшись, я увидела, как тускнеют глаза мужчины, а маска наигранной легкости спадает. Странно… В одну секунду он превратился из легковерного парня в серьезного мужчину, с синяками усталости под глазами и бледной кожей.
– Мы не родные братья! Моя мать ушла к отцу Шакала, когда мне было шесть, – выплюнул мужчина и резко отвернулся, завернулся в полотенце и направился к выходу. – У меня девичья фамилия матери.
В тот момент я поняла, что ошиблась. Это странное чувство поселилось внутри где-то на энергетическом уровне… Максим Абрамов что-то придумал, и до моих резких слов все шло по плану. Его поведение, Анджела и даже приставания были частью какой-то странной, но очень продуманной головоломки. И пусть я не понимала ее, но понимала, что являлась его… музой. Чем-то, что заставляет Макса шевелиться быстрее, стараться и не опускать руки.
Холодок прошел под кожей, когда я сделала шаг вперед и выпалила первое, что пришло в голову, чтобы удержать его хоть на секунду:
– Почему фамилия матери?
Макс замер в проходе и, опершись о косяк, протянул тем голосом, который я знала и в который когда-то влюбилась. Взвешенный, спокойный, с легкой хрипотцой, дающей тембру глубину, вызывающую по всему телу волну мурашек:
– Для одного отца я был слишком хорош, а для другого недостаточно. Никто не пожелал иметь в роду такого, как я.
Абрамов снова сделал шаг вперед, бросив что-то вроде: «Ждем тебя внизу», когда я едва слышно прошептала:
– Что бы это ни было, я не хочу… Не хочу идти так далеко и брать на себя грех.
Я знала, что он поймет меня. Знала, что смысл сказанного дойдет до него именно в том значении, в котором я хотела передать. Но еще знала, что даже если попрошу его все отменить – он не согласится. Единственное, на что могла повлиять, – на детали. А также держать ухо востро. Каждую секунду своей жизни…
На скорую руку приняв душ и почистив зубы, переоделась в легкое платье в указанной Максом комнате и спустилась вниз. Там, в центре шикарного зала стоял громадный круглый стол, полный всяких деликатесов, и лишь стеклянная стена отделала нас от приватного пляжа и спокойного океана.
Анджела сидела за столом почему-то не рядом с Абрамовым, а рядом с Шакаловым. Мужчина что-то увлеченно печатал в своем телефоне, Максим ел стейк с кровью, угрюмо глядя только в тарелку. Пока Шакалов занимался делами, девушка активно ухаживала за ним: накладывала еду в тарелку, застелила салфетку на колени и даже вилку в руки вложила.
Картина была настолько полной, что я внезапно почувствовала себя лишней. Кто я в их семье? Хотелось развернуться и уйти, как вдруг Абрамов резко поднял взгляд и заметил меня. На секунду его стеклянные глаза превратились в два светящихся озера, а на моих щеках появился румянец, но в следующее мгновение он уже вернул самообладание и, громко покашляв, сказал:
– Кристина, мы все ждем тебя. Спускайся…
