скачать книгу бесплатно
Отдохнув еще немного, Алексей поднялся. За окном клубился туман. Так вот отчего в горле першит и горько! Быстро нацепив противогаз и нащупав в темноте винторез, Зорин шатающейся походкой побрел по коридору, то и дело спотыкаясь о валявшийся мусор и натыкаясь на стены.
В противоположном конце коридора он нашел тело Сазанова, изрешеченное пулями. Половины лица у него не было, лишь сплошное кровавое месиво. Все пространство вокруг изрыто глубокими канавками от пуль, на полу лужа крови. Застали врасплох. Обошли сзади по коридору, отрезали пути к отступлению. Как мышь загнали в угол. Спи спокойно, брат.
У генератора обнаружил тела Ворона и Шнура. По колото-резаным следам на трупах стало понятно, что их тоже застали врасплох и перерезали как скотину. Даже оружие не забрали. Разрядив автоматы и закинув боеприпасы в рюкзак, командир двинулся дальше.
В последнюю очередь он зашел в серверную, где оставил Андрея Сахарова. Поводя фонарем, он увидел посеченную осколками от взрыва гранаты, оплавленную панель приборов со сквозными отверстиями от пуль в пульте управления.
Неожиданно в углу, заваленном всяким хламом, раздался тихий стон и слабая возня. Алексей тут же подскочил, раскидывая все, что попадется под руки.
Под завалом оказался техник. Он был очень бледен, потерял много крови. Держась обеими руками за живот, исходил крупной дрожью.
– Сейчас, Андрюха, сейчас! – Алексей кинулся к нему, приподнял голову, положив себе на колено.
– Воды… – простонал Сахаров.
Зорин прислонил горлышко фляжки к губам, но вода, попадая на них, просто стекала с подбородка. Тогда он оттянул нижнюю губу и влил в рот немного жидкости. Сахаров закашлялся. Разрывая зубами перевязочные пакеты, извлеченные из кармашка разгрузки, Алексей принялся прижимать бинты к ране…
– Остановись, командир, хватит. Леха… – прошептал Сахаров. Алексей замер. – Слушай меня, это важно. Они застали меня врасплох. Оглушили. Я думал, это ты сзади… Потом оттащили сюда. Думали, я покойник, списали со счетов. – Сахаров снова закашлялся и продолжил: – Я слышал. Они вышли на связь со своим центром. Это натовцы. Та самая диверсионная группа, о которой мы думали как о покойниках. Недооценили врага, получается. Они запрашивали эвакуацию, Леха, ты понял? Эвакуацию! И получили ответ. За ними пришлют транспорт с десантом. Им тут еще что-то надо, Лех. Какая-то миссия.
– Когда ждать, Андрей? – Руки Зорина тряслись, голова гудела, желудок вновь был готов вывернуться наружу.
– Не перебивай. Дальше они передали свои координаты на посадку транспорта. Это, кажется, аэропорт Восточный, – голос Сахарова становится все тише. – Но я не дал им дальше… – техник закашлял, сплюнул кровь и продолжил: – Обстрелял, а они мне сюда гранату.
– Ты молодец, Андрей, молодец!!! – Глаза наполнились слезами, дикий рев вырвался откуда-то из глубин. Но напарник уже не слушал. Не слышал.
Прикрыв глаза друга, проведя ладонью по лицу, Алексей сел рядом. Надо бы похоронить как-то. Чтобы твари не добрались.
Собрав оружие и боеприпасы, все что мог, взял с собой, остальное припрятал тут же в дизельной. Отсосав солярку из бака генератора, наполнил ею канистру и поднялся к друзьям, которых уложил рядом друг с другом.
Покидая телецентр, Зорин оставил после себя погребальный костер, отблеск которого отражался от предметов ближайшего окружения желтыми искрами. Наполненный твердой решимостью, он побрел в сторону центра, к полицейской общине.
***
Соединенные Штаты Америки,
побережье Атлантического океана,
взлетная площадка комплекса
оборонительных систем киборгизации
Сквозь оптический прицел, прикрепленный к крупнокалиберной дальнобойной винтовке, виден большой комплекс хорошо освещенных зданий. На крышах нескольких объектов расположены тарелки радиоэлектронных локаторов и антенн. Лучи прожекторов, установленные на крышах самых высоких объектов комплекса, шарят по окрестностям в поисках нежданных гостей.
На больших, расчищенных от развалин и груд искореженного металла площадях наблюдается оживление. В середине площадки недалеко от полукруглого вытянутого ангара стоит транспортник с двигателями, использующими реактивную энергию газовой струи, способными к вертикальному взлету. Вокруг транспорта снуют фигуры, облаченные в серые камуфляжи. На его борт поднимается десант, загружаются различные контейнеры. Что на них написано, отсюда непонятно, мешает пыль и пепел, взметенные в небо жаром от бушующих с недавнего времени пожаров. По всем признакам, транспортник готовят к взлету.
Человек в сером болоньевом пуховике и вязаной шапке отпрянул от прицела и обернулся. Сзади, слившись с местностью в ожидании скорой атаки, находятся бойцы сопротивления. Сейчас он их не видит, но это и неважно, важно то, что они видят его. Жестами пальцев свободной от оптики руки командир отдал несколько команд, отчего от груды обломков кирпичной стены отделились тени и, пригнувшись, подошли ближе. Также известными жестами командирам штурмовых групп были отданы последние распоряжения перед атакой. После чего с тихим шорохом замаскированные бойцы переместились на новые позиции и замерли в ожидании сигнала.
Командир снова прильнул к оптике. Их явно ждали.
Турели со спаренными тяжелыми пулеметами, оснащенные прожекторами, вращались, контролируя свои сектора обстрела. Противник занял оборонительные позиции.
Командир выжидал.
Движение вокруг транспортника напоминало бегство крыс с корабля. Торопятся. Вот транспортник загружен десантом, двигатели загудели. Из сопел, разгораясь, вспыхнули синие струи, всклубив облачка пыли.
Рядом с командиром на одно колено присел боец, взгромоздив на плечо комплекс ПЗРК. «Стингер»
, – отметил про себя командир, он слегка кивнул в знак одобрения смотрящему на него в ожидании приказа солдату.
Ну что ж, кажется, все на позиции, пора начинать.
Тяжелый транспортник оторвался от площадки одновременно с плюнувшей в небо красной осветительной ракетой.
Турели отреагировали немедленно, открыв беспорядочную стрельбу по невидимому противнику, который в свою очередь обнаружил себя ответными залпами гранатометных комплексов. Выстрелы, врезаясь в цели, ярко вспыхивали, разрывая металл и разбрасывая его осколки в разные стороны, кроша прожектора. Крупнокалиберные пулеметы яркими трассирующими полосами вперемешку с бронебойными снарядами выбивали цели поменьше, оказавшиеся в зоне поражения. Вся площадь комплекса зданий засцвела яркими цветами разрывов.
Транспортник набрал высоту и стал выбрасывать ложные тепловые ловушки, оказавшись в прицеле ПЗРК. Почти одновременно с выстрелом «Стингера» грудь бойца пробил луч пучка плазмы, разорвав того в клочья. Ракета прошла мимо цели, зацепив одну из ловушек, а транспортник, выполняя маневры уклонения, неожиданно резко набрав скорость, двинулся на восток, вскоре вышел из зоны поражения ПЗРК и прямой видимости.
Соединенные Штаты Америки,
побережье Атлантического океана,
командный бункер комплекса
оборонительных систем киборгизации
Шестью часами ранее
На нижнем этаже бункера, под толстым слоем земли и бетона, там, где не ступала нога человека, за закрытой гермодверью расположен автономный командный центр. Помещение было хорошо освещено. Тускло горели лампы индикаторов панелей приборов, огромных блоков и механизмов систем различного назначения. Вдоль стен расположены сеть компьютерных соединений, узлы кабелей и проводов, заканчивающиеся большим монитором в центре. На темном экране зеленым прямоугольником мигает курсор, тихо шумят процессоры. У дверей металлическими изваяниями застыла стража.
«Внимание! Система перезагружена! Связь с командой установлена! Отправка сообщения! Сообщение отправлено! – курсор быстро побежал по строке, оставляя за собой текст. – Установка задачи! Задача установлена! Направить поисково-штурмовую группу по указанным координатам!»
Глава 1
В отражении пары усталых глаз, взгляд которых устремлен на линию горизонта, видна узкая красно-рыжая полоска света заходящего солнца, отчего окна некоторых домов пылают угасающим огнем. Всего несколько минут назад они ярко полыхали, отражая лучи диска ярко-красного цвета, который медленно плыл по небу, стремясь скрыться за горизонтом, окрашивая при этом небо, редкие перистые облака и город под собой. Городской шум, как и всегда в это время, ненадолго затих, чтобы снова объявиться с наступлением темноты разноголосицей молодежи, облюбовавшей местные скамейки на детских площадках, ритмичных и не очень песен, льющихся из открытых окон проезжающих мимо автомобилей, и, конечно же, смеха счастливых, отдыхающих после окончания рабочей недели людей. Но все это будет немного позже. Дима любил такие моменты, тихие, спокойные вечера, когда можно было вот так, с чашкой кофе в руках, вдыхая, наслаждаясь его ароматом, наблюдать за закатом. В открытое окно влетел теплый ветер, наполнив собой, словно паруса, легкие занавески, донесший запах цветущих растений, а также свежей выпечки из местной столовой, взлохматив, как колосья пшеницы в полях, светлые волосы на голове. Словно снег зимой, в воздухе кружится тополиный пух, собираясь в сугробы вдоль бордюров и стен домов, норовя забиться во все возможные щели.
– Екатерина, соберитесь, пожалуйста, и еще раз внимательно посмотрите на изображение! Может, увеличить? Нет? Так пойдет? А теперь нос! – голос прозвучал очень устало.
Дмитрий повернул голову.
Уже около получаса криминалист, стуча по клавиатуре и тыкая в монитор компьютера карандашом, пытался составить с молодой девушкой фоторобот человека, который в трамвае вытащил из кармашка ее сумочки кошелек.
– Не выходит, Жек? – спросил Дима, поставил стакан на столик и опустился на старенький диванчик. – Катя, может, тебе все-таки сделать кофейку, взбодришься?
Девушка, лет около двадцати, невысокая, с прямыми темными волосами чуть ниже плеч, с пухлыми губками и курносым носиком, откровенно недовольная, как ей кажется, бесполезной процедурой, фыркнула и презрительно посмотрела сначала на Филатова, потом на Жмыренко.
– Евгений Игоревич, – фыркнула девушка недовольно, обращаясь к криминалисту, – лучше бы делом занялись, а не картинки рисовали. Сколько времени зря потратили! Не помню я его лица! Я в кино видела, такие дела быстро раскрываются!
Женя уставился на друга с немым вопросом, приподняв бровь.
– Значит, так, Димон, давай она посидит в коридорчике, подумает, потом придете, позже, когда вспомнит. Добро? – Криминалист провел ладонью по лбу и волосам, вытирая выступившие капли пота, и посмотрел на стоящий в стороне вентилятор, который, тихо жужжа, крутился на стойке из стороны в сторону, гоняя теплые струи воздуха. – Ну и духота!
Филатов поднялся, махнул ладонью.
– Ладно, Жека, ты мне пока рапорт набросай, а я отведу ее к следаку и вернусь. И чайник еще разок поставь. Пойдемте, Катерина, – иронично проговорил Дмитрий и изобразил подобие жеста, означающего «на выход».
Здание городского управления полиции находилось на перекрестке улиц Орлова и Островского, севернее центра города. Через дорогу от главного входа расположен комплекс зданий Ульяновского высшего авиационного училища гражданской авиации – УВА УГА, который включал в себя многоэтажную гостиницу, столовые, учебные корпуса и общежития.
Левее, сзади и со стороны улицы Островского, преимущественно располагались многоэтажные дома, во дворах которых имелась школа, детские сады и низенькие здания магазинчиков и аптек, утопающие в многообразии зеленых насаждений деревьев, кустарников и всевозможных клумб с цветами.
Само же здание Управления (поговаривали, что когда-то оно было не то гостиницей, не то корпусом лаборатории микроэлектроники, а может, и тем и другим в разное время) состояло из трех этажей и двух корпусов, расположенных неправильной буквой «Т», облицованное мелкой серой плиткой. При нем имелся большой двор, обнесенный «колючкой» поверх ограждения из бетонных панелей, с гаражными боксами и столовой.
Оставив девушку на скамейке возле дежурной части, Дмитрий вернулся на второй этаж, подошел к двери с табличкой «ЭКСПЕРТНО-КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЙ ОТДЕЛ» в красно-коричневой рамке и взялся за плоскую ручку. В коридоре стоял полумрак, длинные трубки ламп дневного света, расположенные по четыре в ряду, горели через одну. Некоторые периодически моргали и тихо гудели. В остальном стояла тишина, изредка нарушаемая негромкими репликами, отрывисто доносившимися из стационарной радиостанции, расположенной в помещении дежурной части на первом этаже. Потянув ручку, приоткрыл дверь, сразу потянуло табачным дымом.
– Жека, не боись, это я, – предупредив друга, Дима вошел в кабинет и запер дверь на ключ, торчавший в замочной скважине.
Жмыренко стоял около стола, уставившись взглядом за окно, за которым уже совсем стемнело, а окна домов светились разноцветными прямоугольниками. Рубашку он почти полностью расстегнул и чуть сбросил за спину, оставив застегнутыми только две нижние пуговицы, отчего погоны, повисшие за спиной, смотрелись как обрубленные крылья. В руке Женя держал вентилятор, потоки воздуха которого направил себе на грудь, отчего рубашка надулась и колыхалась как парус. В зубах он держал сигарету, моргая слезящимся глазом, в который попал дым, но в целом с довольной физиономией.
– Ну и барышню ты мне притащил, дружище! – взглянув одним глазком и не отрываясь от своего занятия, сквозь зубы, сжимающие сигарету, проговорил Жмыренко.
Филатов осмотрелся и обнаружил сзади себя лежащую на несгораемом сером металлическом ящике початую сине-белую пачку Winston и металлический прямоугольник бензиновой зажигалки. Переломив прямоугольник пополам и чиркнув колесиком, получил ровное небольшое пламя. Вынув сигарету из пачки, зажал ее в губах и поднес к огоньку. Пламя от зажигалки ненадолго осветило лицо, оставив после себя красный уголек на кончике сигареты, а тугая жгучая струя густого, наполненного никотином дыма устремилась в легкие.
– Да тебе бы жаловаться! Ты не знаешь, как она мне целых два часа мозг в кабинете выносила. – Филатов снял рубашку и бросил ее на спинку дивана, после чего сел рядом, посматривая на друга, и выпустил густой белый дым из ноздрей.
Пепел от сигареты упал на брюки. Филатов выругался и принялся аккуратно, чтобы не размазать, стряхивать его и сдувать и поэтому не сразу обратил внимание на то, как друг отставил вентилятор в сторону, закинул на плечи рубашку и вплотную подошел к окну, отдернув занавеску, все еще сжимая сигарету в зубах.
– Ты чего там такого интересного увидел, дружище? – Дмитрий привстал и подошел ближе.
– Да хрен его знает, иди сам посмотри и скажи мне, на что это похоже. – Взгляд Жмыренко устремлен в небо, туда, где показались тонкие, разной длины и направления инверсионные струи бело-оранжевого цвета, которые, стремительно двигаясь, перемещались по небосклону. Такие струи можно было бы легко перепутать со следами, оставляемыми разгоряченными двигателями пассажирского авиалайнера, летящего на больших высотах, там, где температура воздуха много ниже нуля.
Два раза пропищал динамик громкой связи. Обычно после сигнала следует голосовое сообщение. И оно прозвучало:
– Внимание! Всем немедленно спуститься в подвал! Это не вводная, повторяю, это не учебная тревога! – голос начальника смены Семена Плотникова говорил быстро, потом послышался глухой удар небрежно брошенной трубки.
Тут же, разорвав тишину, на всю округу взвыла система оповещения гражданской обороны. Стуча подошвами по лестнице, во двор выскочили люди, полицейские вперемешку с гражданскими, и побежали в сторону подвала в соседний корпус. Переглянувшись, друзья, наскоро накинув рубашки, бросились во двор вслед потоку людей в попытке выяснить причину массового забега.
– Что за паника, что случилось?! – наперебой начали кричать пробегающим мимо людям. Либо вопросы оставались без ответов, либо ответ состоял из нечленораздельных коротких фраз.
Жмыренко попытался встать на пути потока и остановить кого-нибудь, но чуть не был сбит с ног. В последний момент Дмитрий перехватил его за руку и выдернул оттуда.
– Чего встали?! Быстрее в подвал! – послышалось сбоку. Дмитрий перевел взгляд и увидел начальника смены, который уже схватил его за рукав и потащил за собой.
– Да чего бежать-то, мля, что происходит?! – Филатов повысил голос и бросился вслед за остальными.
– Война, млять, началась! Твою мать, ты в небо-то посмотри! – не поворачиваясь, прокричал дежурный. – Давай за нами, в подвале, может, пересидим, времени уже нет!
Дмитрий бросил взгляд вверх, через плечо и посмотрел на множество бело-оранжевых инверсионных полос, остающихся за яркими огненными шарами. От внезапно нахлынувшего осознания происходящего в кровь брызнул адреналин. Сердце зашлось в диком ритме. Филатов бросился за толпой. Сзади бежал криминалист, подгоняя остальных.
Вход в подвал находился в оборудованной нише первого этажа под внешней лестницей второго корпуса. Низкий тамбур из красного кирпича при входе замусорен отколовшимися от стен фрагментами. Было сыро, остро воняло мочой. Хлипкая деревянная дверь, с двух сторон обитая тонким жестяным листом, была выломана и лежала на полу при входе. Несколько больших круглых ламп за плафонами из толстого стекла, забранных металлической сеткой, освещали подвальное помещение. От наружной двери внутрь подвала вел короткий коридор, сразу за которым открывалось большое пустое пространство с широкими столбами, небольшими отдельными помещениями и перегородками. Прямо на бетонном полу расположились люди, лица которых выражали сильное напряжение. Пройдя по коридору несколько метров, Жмыренко с Филатовым опустились возле стены рядом с ржавой металлической дверью какого-то смежного помещения, настороженно прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. В подвале стояла тишина, нарушаемая редкими покашливаниями и шмыганьем. На поверхности выла система оповещения.
Удар!
Сильный грохот! Бетонный пол под ногами подпрыгнул, свалив всех тех, кто остался стоять, вздрогнул и как будто перекатился волами, с потолка посыпалось. Кто-то ойкнул, завизжали женщины, мужики выругались отборным матом. Свет сразу погас, и подвал окутала тьма, озаряемая лишь вспышками, проникающими сквозь проем выбитой двери.
***
14 октября,
садовые товарищества,
правый берег реки Волги,
восточнее Ульяновского
государственного
технического университета
Дмитрий вздрогнул. Открыл глаза, затаил дыхание, прислушался. За дверью послышался какой-то шорох. Скорее даже не шорох, а скрежет, словно кто-то осторожно оценивает прочность двери его убежища. Еще раз, еще и еще. Ритмично. Филатов расслабился, выдохнул. Скорее всего, ветка дерева скребет по двери в такт порывам ветра. Задремал, сквозь сон просто почудилось. Сталкер потряс головой, прогоняя остатки сна.
Это место на поверхности Дмитрий обнаружил в прошлую неудачную вылазку, когда охотники чуть не стали добычей и на след их группы вышел выводок собак. Тогда его другу и напарнику Евгению Жмыренко не повезло, и одна из этих громадных тварей дотянулась до его ноги, разодрав ее в районе бедра. Вместе с «Рыжим» – Васькой Томилиным, самым младшим членом группы, совсем еще юнцом, приставленным к опытным сталкерам для обучения, – пришлось оставить его на лестничной площадке учебного корпуса УлГТУ, расположенного в когда-то живописном месте на краю склона с видом на некогда широкую реку Волгу. А самому, отвлекая на себя внимание, увести стаю на склон, где раньше находились садовые товарищества. Эти товарищества садоводов до удара-то были большей частью заброшены, а после и вовсе превратились в непроходимые заросли. Кстати, о стае собак. Собаками их можно было назвать лишь условно. Мутировавшие из друзей человека твари превосходили своих предшественников в размерах. Шерсть росла клочками на белой, местами даже прозрачной коже, покрытой многочисленными кровавыми язвами. Голову украшала массивная зубастая пасть, иногда две, а также различное количество коротких ушей и глаз. С боков отростками свисали недоразвитые, атрофированные лапы и короткие хвосты. Собираясь в стаи, они почти не оставляли шансов повстречавшимся у них на пути живым существам. Все уже зависело от сноровки и везения последних.
После непродолжительного кросса сталкер выскочил к глубокому оврагу, на краю которого корнями кверху лежало множество деревьев. Раздирающей горло огонь, норовящее выпрыгнуть из груди сердце, шум в ушах и отяжелевшие ноги помогли принять решение, чтобы попытаться спрятаться под ними. Там-то Филатов и обнаружил повалившейся, наполовину перевернутый, небольшой садовый домик. Заперевшись в нем, Дмитрий дождался, когда мутанты, собравшись в кучу, навалятся на дверь, и дал длинную очередь в упор сквозь нее, полностью опустошив рожок своего АКСУ. После чего огляделся.
Оказалось, что оползень опрокинул небольшой садовый домик на бок, заворачивая при этом стены в толстый слой земли и поваленных деревьев. Со стороны это выглядело как небольшой земляной вал под краем оврага, слежавшийся и заросший кустарником, надежно укрытый от взгляда свисающими корнями опрокинутых деревьев. Одна из стен домика надломилась и впустила грунт внутрь. Единственное окно теперь упиралось в склон и лежало в ногах. Внутри домика обнаружилась сваленная в угол кровать с металлическими дужками и пружинным сетчатым матрасом. В лохмотьях, расположенных в том же углу, можно было угадать остатки одеяла и еще какой-то одежды. В том месте, где земля вошла в дом, проросли корни, и теперь с их концов капала вода, образуя на полу небольшой ручеек, стекающий вдоль стены в щель под крышей. Дышать можно было без средств индивидуальной защиты, не опасаясь последствий. Ощущение такое, как будто катастрофа не коснулась внутреннего микроклимата и оставила подобие оазиса.
Дмитрий сидел на вещмешке, подложенном на прогнившие доски бывшей стены садового домика, спиной прислонившись к таким же доскам бывшего пола. Было сыро, воздух был спертый, пахло прелостью. Сквозь пулевые отверстия и незначительные щели в двери можно было определить, что наступают сумерки. Немного погодя можно будет попробовать выйти наружу и вернуться на базу.
В щелях засвистел ветер. Сталкер приподнялся, выпрямился и поправил натянутую на коротко стриженную голову черную вязаную шапочку с отворотом. Плавными движениями по окружности то в левую, то в правую сторону размял по очереди ноги, обутые в ботинки с высоким берцем. Поднял свой вещевой мешок, на котором только что сидел, расправил лямки-ремешки, после чего закинул за спину. Подсумок для противогаза был аккуратно свернут и уложен в отдельный кармашек в разгрузочном жилете, в то время когда сам противогаз был аккуратно пристроен на левом плече таким образом, чтобы в случае необходимости можно было с легкостью, не теряя времени, его натянуть. Через правое плечо на левую сторону висела еще одна сумка-чехол со свернутым ОЗК. Справа на широком тактическом поясном ремне в закрытой кобуре находился пистолет системы Макарова. Плотный комбинезон «Горка-3», в котором Дмитрий провел много времени, местами покрыт заплатками, а местами и вовсе с небольшими дырками, но хорошо подогнан и не стеснял движений. В разгрузке находился боезапас, состоящий из двух полных и одного пустого магазина для АКСУ. На левом предплечье в ножнах коричневого цвета рукояткой вниз закреплен штык-нож. На локтях и коленях пластиковые накладки. Филатов зажал в правой руке цевье прислоненного к стене АКСУ, приподнял его и уложил на локтевом сгибе левой руки. Попрыгал на месте. Ничего не шумит. Можно выдвигаться.
Наступающие сумерки еще более сгустили и без того темные заросли разросшихся деревьев на склоне правого берега реки. А спустившийся густой туман наглухо поглотил все звуки. Давно опавшие листья промерзшим желто-коричневым ковром устилали землю. Похолодало. Деревья корявыми измученными ветвями тянулись к свету, к солнцу, которого в городе не было уже долгие годы.
Под густыми корнями, окутавшими сползший слой земли и укрывшими под собой деревянный садовый дом, тихо, почти неслышно скрипнула дверь. В щелях, образованных от автоматных пуль, выплыв из темноты, показалась пара серых глаз, внимательно рассматривающих обстановку снаружи. Неслышно движущиеся в тумане тени деревьев заставляли трижды подумать, прежде чем принять решение покинуть укрытие.
Немного помедлив, сталкер приоткрыл дверь, готовый в любой момент закрыть ее снова. Прислушался. Тишина. Трупы мутантов, гниющих ниже по склону, куда после расстрела Филатов оттащил их, лежали на своих местах. Теперь предстояло подняться по узкой расщелине на вершину обрыва, а дальше в город и на базу. Туман – это плохо! Дима снял шапку, убрал ее в карман, натянул противогаз, накинул капюшон и вышел за дверь. Прикрыл ее, предварительно вставив в щель веточку, которая предупредила бы о незваных гостях в следующий раз. Такой своеобразный индикатор и нехитрый прием.
«Больше один на вылазку не отправлюсь. Хотя бы пару диггеров с собой прихвачу. Пускай поверхность потопчут, крысы туннельные», – думал сталкер, шагая наверх…
До края оврага нужно было подняться сотню метров, и, немного подумав, Филатов принял решение не двигаться через заросли, а обойти их по дорожке, некогда широкой, определявшей главный проезд между садовыми участками от ворот до самой набережной реки. Осторожно двигаясь вверх, сталкер больше прислушивался, чем поглядывал по сторонам. Все равно в сумерках, да еще и в тумане ничего особо не разглядишь. Дорожка была почти прямая, по краям иногда встречались остатки деревянных и асбестовых столбов, поросших толстым слоем серо-коричневого мха. То там, то здесь попадались целые секции из трухлявых штакетин, вывалившихся на край дорожки. В глубине угадывались очертания бывших кирпичных или деревянных строений, а также бочек, кабинок уличных туалетов и прочих надворных построек и садовой утвари. Эти строения когда-то были дачными домиками, еще при Союзе. Странное чувство возникает при взгляде на эти останки. Подумать только, люди с горящими от счастья сердцами возлагали большие надежды на свои дачные участки, полученные с таким трудом, выстраивали домики из всего того, что смогли найти. Мечтали о светлом будущем, о беззаботных днях. В одночасье все рухнуло, развалилось и гниет теперь, покинутое и никому ненужное, не оправдавшее надежд далекого прошлого. Тоска! Вверху корявые ветки ковыряли потолок из густого тумана, их окончания исчезали в его пористых глубинах. Создавалось такое впечатление, как будто Дмитрий смотрит на очень старую фотографию, эмульсионный слой которой из-за времени покрылся мелкими, но многочисленными трещинами. Вокруг было спокойно и даже как-то умиротворенно. Но Филатов знал, что это не так. В изменившемся мире, где человек перестал быть вершиной эволюции, все вокруг представляло опасность. Сама природа, кажется, старается усыпить бдительность человека, для того чтобы скорее покончить с ним. Поэтому сталкер был начеку. Цевье автомата на локтевом сгибе левой руки, кисть правой на рукояти, на спусковой скобе указательный палец, при любой опасности готовый соскользнуть на крючок. Ствол АКСУ покачивается в такт спокойным и плавным движениям. Сосредоточенность и полное понимание таящейся вокруг опасности вырвали последний шанс человека у природы на выживание. Вот уже вверху видно край дорожки с покосившимися ржавыми железными воротами, вросшими в землю и окутанными каким-то вьюном, а над ними, словно свод арки, нависают лысые кроны разросшихся деревьев.
Сталкер протиснулся между воротами, прошел немного дальше и затаился в высокой траве возле бетонных блоков. Блоки были выложены в ряд, отделяя проезжую часть от края оврага. На открытом пространстве стало заметно светлее. Просматривались очертания домов. Прямо – улица Докучаева, с левой стороны дороги расположено три одинаковых многоэтажных дома, нижние этажи которых скрывались в густой заросли деревьев. Справа от блоков начиналась территория УлГТУ, которая была огорожена забором из асбестовых столбов и секциями металлических вертикальных прутьев. Ворота на территорию были открыты. Прямо за блоками стоял ржавый кузов пассажирского микроавтобуса «Газель» с остатками желтой краски. За разбитым лобовым стеклом на боку лежала табличка с номером маршрута «67», выведенным красной краской. Боковая дверь была забрана в салон, открывая напоказ внутренности. Сгнившая тканевая обивка сидений лохмотьями свисала с кресел. Резина колес растрескалась и вместе с дисками вросла в асфальт. Там, где раньше была дорога, теперь лежал мягкий ковер из коричневых листьев, пожухлой травы и различного мелкого мусора. Нужно было забраться повыше и оглядеться. Кузов «Газели» как раз для этого подходил. Задача состояла в том, чтобы изучить территорию бывшего университета, так как здесь предположительно облюбовала себе логово стая мутировавших четвероногих друзей человека, не раз замеченных группами сталкеров и диггеров.
Забравшись на бетонный блок, Филатов закинул автомат за спину, наступил на капот автомобиля, зацепился за край оконного проема кузова и подтянулся, прижимаясь животом к остаткам лобового стекла. Теперь голова и грудь его возвышались над крышей автомобиля. Сталкер протер линзы противогаза. Город в тумане напоминал эскизы художника, набросавшего простым карандашом будущую картину, много раз исправленную, затертую ластиком, оттого получившую размытые серые нечеткие очертания. Впереди, на значительном удалении, в тумане, словно корабль-призрак в старом кино, плыл восьмиэтажный учебный корпус, зияя черными провалами оконных проемов с неровными кривыми зубами оставшихся стекол. Отдельным строением на высоте пятого-шестого этажей как будто висела летающая тарелка, на самом деле являющаяся концертным залом необычного завораживающего вида. К входу в корпус ведет дорога, пролегающая между когда-то красивыми и ухоженными зелеными газонами, а сейчас зарослями опасного бурьяна.
Поднялся ветер, зашумели верхушки деревьев и синхронно с прочей растительностью склонились в сторону наблюдателя. От «летающей тарелки» концертного зала донесся приглушенный собачий лай, и в ее оконном проеме показалось движение. Значит, мутанты собираются здесь, в «тарелке».
Сталкер осмотрелся по сторонам, снова перехватил автомат в руки и мягко спрыгнул на дорогу. Вместе с его приземлением с автомата крупными каплями в листву сорвалась накопившаяся влага. Задача выполнена, теперь осталось дойти до базы.
Глава 2
