скачать книгу бесплатно
– Неужели это обязательно? – удивился даже Алексей. – Мы…
– Я все понимаю, – сказал Эдуард, – но это не моя личная прихоть. Надо учить правила, законы, показывать бокс. Это обязательно.
– Опять вы начинаете лицензировать бани?! – рявкнула София. – Ну, я вам – слово на букву б – устрою полевые учения по программе Военного Округа.
Паша схватился за голову руками. Теперь он отчетливо вспомнил, что София – дочь геройски погибшего командира местной дивизии. Отца нет, брат – герой афганец – тоже убит. Но ее могут поддержать бывшие друзья ее отца и брата, закончившего в звании полковника академию генерального штаба. Коррупция – она и в Африке коррупция. В данном случае, имеется в виду, предполагается, пока что, как гипотеза, что коррупция существует не только между живыми людьми, но возможно и между живыми и мертвыми. Почему и не удается ее так быстро победить. В коррупции погрязли все. Так сказать, от самого верху, и аж до самого низу. До царства мертвых. Но это знал, так как понял на собственном опыте, Павел Александрович. Но не Эдик. Ибо он сказал:
– Экзамены у меня будут сдавать все.
София вдохнула побольше воздуху, и приготовилась ответить. Но Эдуард Денисович неожиданно прервал течение ее мыслей:
– А хотите, можете сдать мне экзамены прямо сейчас. Вы должны попасть мне в лицо три раза в течении трех минут. Сможете?
– Без перчаток? – спросила София, и уже занесла руку, чтобы дать наглецу пощечину.
– Перчатки у нас всегда здесь, – поспешно сказал Паша, и открыл сейф. – Какие выбираете: красные или синие?
– Красные, – сказала София.
Они надели боксерские перчатки. Алексей сказал:
– Может быть, лучше спуститься в зал, на ринг?
– Не имеет смысла, – сказал Эдуард, и кивнув на Софию, добавил: – Все равно она не попадет. А я сильно бить не буду.
София встала напротив Эдуарда. Он увидел ее прекрасные, зеленые, как у козы, глаза, излучающие проникающую в душу энергию, и понял, что надо было дать ей лицензию менеджера по боксу просто так, без экзаменов. Но поздно. Да и не положено, опять повернул он на своё. Последовало четыре удара, и один промах.
Эдик махнул, но София пригнулась. И тогда последовали ее четыре удара. Каким из них был удар Лемана, не понял даже Алексей. Должен был быть последним. Но это по логике. Говорят, художники древности сначала изображали события по очередности их возникновения. Потом так уже не делалось. Все события были – если говорить по-русски – свалены в кучу. Ибо:
– Роман этот все уже знали наизусть. – Кажется, что только поэтому. Что все и так знают последовательность. Но у такого, любого, размещения предметов – есть и более серьезные, фундаментальные основания. Так сказала бы филолог Даша. Если бы она была здесь сейчас. И возможно, ее ссылка была бы на этот раз не на Вильяма Шекспира, а на Льва Толстого.
Именно из-за попытки проследить всю цепочку ударов Эдик и не смог понять, когда последует нокаутирующий удар. Почему-то его развернуло в противоположную сторону. Главный тренер боксерской ассоциации сломал несколько стульев и весь длинный стол, ведущий к руководящему столу бывшего мэра. А ведь этот детина точно весил больше ста килограммов. Сто-то уж точно.
– Чай, кофе, квас? – поспешно спросил Паша. – Сэндвичи есть. С сыром, с красной рыбой. Будете? Ну, пока ждем. Это здоровый парень. Скоро он поднимется и подпишет лицензию. – И добавил с улыбкой: – Зато все по-честному. Без коррупции.
– Кстати, вы можете зайти к нам с бутылочкой Хеннесси, – сказал бывший мэр. – Мы с Пестелиной будем рады.
Но София была еще в пылу боя. Она была еще очень зла на бюрократию вообще, и на спортивных бюрократов в частности. Поэтому она ответила:
– У вас все еще та же жена?
Глава шестая
– Можно, я поеду на озеро?
– А работать, кто будет?
– Так ведь нет никого.
– Ты знаешь, что такое закон подлости?
– Это когда ждешь двоих, а приходит один?
– Нет. Это когда не ждешь никого, а придут семь человек. Вот ты уедешь, и сразу придет компания.
– Он обещал мне четыре тысячи.
– Это хорошо. Но надо требовать деньги сразу. Потом не отдаст.
– Потребуйте с него для себя еще хотя бы две тысячи.
– Не даст. Это перебор. Наверное, он имел в виду, что ты и так отдашь мне половину.
– Я не против. Но как-то жаль. Я вроде бы с этими деньгами уже сжилась. Если я тебе отдам половину, то отдам как бы свои личные бабки. Мне бы не хотелось. Да у меня их пока и нет. Он только обещал. Тем более, кажется, он будет не один.
– Сколько же их? – спросила Галя.
– Двое, – ответила Олеся. Они были вдвоем в зале. Посетителей – никого. Но, по словам Олеси, приезжал один на мерседесе, и предлагал съездить отдохнуть на озеро.
– Только до вечера, – сказал он. – Даже раньше.
– Ты видела и второго? – спросила Галя.
– Нет, но мне показалось, что в машине за тонированным стеклом был кто-то еще.
– Ты не боишься с двоими сразу?
– А чего бояться, если они нормальные?
– Ты этого знаешь?
– Я бы сказала, но ты будешь смеяться.
– Да? Кто это такой смешной был? – удивилась Галя. – Женщина?
– Нет, не женщина.
– А то тут, бывает, приезжают ночью на мерседесах. Шикарные дамы. Заказывают коньяк, рекламируемую сейчас Киевскую и берут с собой девочку, если понравится. Откуда только они появились, не понимаю.
– Это был Итальянец.
– Что? Я не расслышала. Повтори.
– Ну, мне показалось, что это был он, – сказала Олеся.
– Если бы это был он, то лучше не ездить. Он не заплатит.
– Че, крохобор?
– Ну, не знаю. Просто такая подлая натура. Только его убили недавно. Ты не в курсе? Разве это было не при тебе?
– При мне. В первый день работы.
Приехал Итальянец. Даже не поздоровавшись с Галей, он хотел забрать Олесю.
– Ну-ка, подойди сюда! – крикнула Галя. – Ты, че, в натуре, совсем приборзел?
– Что вам угодно? – спросил Итальянец.
– Мне?! Впрочем, ладно. Мне нужны деньги. Ты забираешь мою единственную официантку. Давай сразу деньги.
– Потом, – ответил Итальянец.
– Потом суп с котом, Давай, давай сюда шесть тысяч.
– Я обещал четыре.
– Я начальник. Ты забираешь моего подчиненного. Плати.
– У меня нет с собой таких денег.
– Тогда иди трахай пенек.
Итальянец вытащил шесть тысяч, и отдал даме. Он уже завернул за угол бара, но вернулся.
– Дай мне бутылку Хеннесси.
– Три с половиной тысячи.
– Что-то дорого.
– Это не…
– Хорошо, я отдам.
– Нет. Я не принимаю обещания. Только наличными.
Итальянец порылся в карманах, собрал три тысячи, и положил на стойку бара.
– Этого мало. Зачем тебе Хеннесси? Кого поить. Возьми десятилетний армянский. Выйдет две бутылки. Или Мартель. Есть Камю. Ты стал миллиардером? Хеннесси, между прочим, пьют только миллиардеры.
– У меня друг только освободился. Ему нужна хорошая – слово на б – и бутылка Хеннесси.
– А закуска?
– У нас собой большой кусок запеченной осетрины.
– Нет денег – принеси осетрины, – сказала Галя. – Большой кусок.
– Ты даже с мертвого готова содрать шкуру, – сказал Итальянец, и пошел к машине. Он принес большой кусок осетрины.
– Себе оставил? – спросила Галя.
– У меня было два.
– Может, он тебе нужен?
– Ешь. – Итальянец хотел сказать:
– Жри. – Но он был еще не пьяный.
Когда они уехали, Галя сказала, вышедшему в зал повару:
– Кажется, он не узнал меня.
– Кто? – спросил Валера.
– Кто, кто, Итальянец.
– Его же убили.
– Оказывается, нет.
– Может, тебе купить электрошокер?
– Зачем? Чтобы он потом меня им пытал? Или, чтобы гонять поваров из зала? Вот если сейчас кто-нибудь войдет, что ты будешь делать?
– Уйду на кухню, – ответил Валера.
– Так он тебя уже успеет увидеть! Неужели ты этого до сих пор не можешь понять? Или тебе штраф выписать?
– Штрафы отменены, – сказал повар.
– Штрафы отменены, – повторила Галя. – И \добавила: – Тогда я тебя просто задушу. – Она протянула руки к шее повара, и начала душить. Галя хотела, чтобы Валера обнял ее, может быть, сначала тоже стал бы душить. Потом бы сказал:
– Ты моя Дездемона, – и потащил в банкетный зал. Или на мойку. Встреча с Итальянцем привела ее в состояние сильного возбуждения. Не как встреча с покойником, разумеется, а как встреча с тем, кого уже нет, или он далече. Но вдруг неожиданно появляется. Как во сне. Нет не во сне. О реальности напоминала осетрина, которая все еще лежала на стойке завернутая в газету. Но Валера уже начал душить ее. Не по-настоящему, разумеется. Нет, сначала он решил немного подушить ее по-настоящему, так сказать, в натуре, и только потом перейти удержание за сонные артерии.
Галя задергалась. Валера подумал, что уже теряет сознание. Он так же делал ей несколько раз. Просто чисто для кайфа. Галя сама его просила:
– Подуши меня, пожалуйста. Я хочу потерять сознание.
На самом деле она все еще понимала. И задергалась только потому, что увидела на прилавке осетрину. Ей показалось, что скоро она уйдет куда-то – вероятно, подсознательно имелся в виду мир иной – а осетрина, вкусная, недавно пойманная большая осетрина, хвост которой не умещался даже в багажнике машины, когда ее везли на разделку, останется здесь одна. Останется навсегда. Очень бы не хотелось! И Галя начала биться в руках повара. А он думал, что это началась стадия отхода в кайф. И решил подержать еще немного. Чтобы уж окончательно барменша потеряла сознание. И только тогда понял, что совершил ошибку, что большие пальцы его все еще находятся на середине ее горла, когда дама начала хрипеть.
– Прости, – сказал он, – я думал, что они на сонных артериях уже. – Валера испугался и не стал вводить Галю в транс потустороннего мира. Просто отпустил ее и все.
Она сначала отпрянула назад. Потом схватилась рукой за горло, начала кашлять, сделала два шага вперед, и ударилась лбом о косяк двери, которая вела на кухню.
Галя очнулась, и только сказала, глядя в зеркало:
