скачать книгу бесплатно
– Но как же… – Гоша беспомощно указал на лежащего сталкера.
– Бежим! – схватил его за руку Старцев. – Поймают – меня батя убьет!
И мальчишки сорвались с места, бросились в сторону города, сверкая пятками. По пятам, казалось, несся визг почуявших нарушителей служебных собак, летели окрики военных. Но ветер свистел в ушах, ноги сами выбирали знакомые лишь одним друзьям закоулки и дорожки, земля стремглав проносилась под ступнями. И, когда вконец запыхавшиеся друзья остановились, они уже были возле свалки, за которой высились жилые дома Искитима.
– Вроде оторвались, – отфыркиваясь, сказал Гоша.
– Конечно оторвались, – засмеялся Семен сквозь вздохи. – Никогда так быстро не бегал.
Фомин со стоном повалился на траву, вытянул гудящие ноги. Закрыл глаза и некоторое время лежал, слушая частый стук собственного сердца.
– Так что он тебе дал? – спросил Семен у Чеснокова. – Не посеял?
– Нет конечно! – возмутился Гоша. – Вот, смотри.
Что-то зашелестело, и Старцев тихо присвистнул.
– Ого!
Игорь не смог больше лежать безучастно, его распирало любопытство. Он открыл глаза и вскочил.
– А мне! Мне покажите!
Он увидел Чеснокова с вытянутым от удивления лицом. Озадаченного Старцева, что случалось крайне редко. Торопливо подошел к одноклассникам.
– Ну! – нетерпеливо произнес он.
– Только никому не говори, хорошо? – попросил Гоша.
И протянул к нему раскрытые ладони, на которых что-то лежало. Брови Фомина сами собой поползли вверх.
– Это будет нашим секретом, – добавил Старцев.
Новосибирская Зона Посещения
17 января 2016 года
Он в последний момент успел задержать шаг, балансируя на одной ноге. Прямо под рифленой подошвой ботинка, еле видная среди густой травы, холодно мерцала ловушка, переливалась радугой, словно бензиновая пленка на воде.
Смутное чувство дежавю промелькнуло и пропало, сменившись запоздалым испугом и мурашками вдоль спины.
Игорь перенес вес тела и убрал ногу, с облегчением поставив ее назад.
– Чего там? – раздраженно зашипел из-за спины Гриф.
– Аномалия, – не оборачиваясь, ответил Фомин. – Здесь не пройдем.
Гриф грязно выругался, но опомнился, сбился и забормотал неразборчиво. Старый плут вспомнил, что нельзя ругать Зону. Однако в последний год он все меньше следил за собой, и это было тревожным звоночком.
– Хорошо, – недовольно буркнул он. – Возвращаемся к бочкам. Ряба, топай первым.
До слуха Фомина донесся сокрушенный вздох, тут же пресеченный сухим кашлем Грифа. Игорь повернулся и двинулся в обратном направлении, привычно ступая след в след за идущими впереди.
Гриф был сухим, старым и сморщенным, как забытый на дне мешка финик. Болезненная худоба, некая птичья дерганость в движениях, а также неразборчивость в луте красноречиво показывали за что этого человека назвали Грифом, а неприятный скрежещущий голос лишь усиливал это сходство. Никто точно не знал сколько ему лет и как зовут на самом деле, но говорили, что он топчет Зону с самого дня Посещения. Впрочем, этот факт никоим образом не прибавлял Грифу уважения или веса – сталкером он был посредственным, хабар таскал паршивый, много пил и впустую спускал все, что зарабатывал. Портящийся с годами характер никак не делал его душой компании, а дурная привычка не всегда следить за собственными словами вообще лишила старого сталкера какой-либо приятного общения. Единственное, что было у Грифа не отнять, – он отлично знал Зону и брал за услуги проводника меньше других. Именно из-за этого Фомин с ним и связался.
Впереди, за угловатой фигурой сталкера, маячил Валера Рябинин, Ряба. Его бочкообразная фигура с несоразмерно тонкими руками сутулилась и раскачивалась из стороны в сторону, словно Ряба всегда брел по колено в воде. На год младше Игоря, Валера окончил ту же школу, что и Фомин, но до недавнего времени они не были даже знакомы. Однако Игорь считал, что ничего от этого не потерял.
При первой встрече Валера вызвал у Игоря стойкое ощущение, которое он мог бы описать словом «рыхлость». Это отсутствие жесткой фактуры прослеживалось у Рябинина во всем – в круглых чертах лица, в его манере говорить вкрадчиво и тихо, в плавных движениях, в желании угодить всем и одновременно выгадать для себя кусок получше. Вместе с тем Валера обладал обширными знакомствами среди сталкерского сообщества, к тому же знал цены и спрос, словно заправский рыночный аналитик. В другое время быть бы ему клерком, но судьба распорядилась по-иному.
– Стой, – словно вьючной лошади, прокаркал Гриф. – Не видишь куда прешь, бестолочь?
Он догнал замершего Рябу и ткнул ему в спину узловатым пальцем.
– Угробить нас решил? – зашелестел старый сталкер. – Не видишь где гайка лежит?
– Вон она, – промямли Валера, несмело указывая в траву.
– Дурья башка, – Гриф хлопнул Рябе по затылку. – Это же десятка! А у нас восьмерка. Ты, вообще, размеры различаешь?
– Ну…
– Это не наша гайка, пузырь ты вонючий. Нашу ты шаг назад проворонил. Откуда ж вы взялись на мою голову…
Гриф привычно затянул песню про двух дураков, решивших идти в Зону «не зная броду», которые делают из него, уважаемого в свои годы сталкера, такого же дурака, который с ними связался лишь из-за начинающегося слабоумия и врожденного человеколюбия. При этом Гриф чуть было не помянул нечистого, который послал ему «двух пузырей вонючих», но вовремя осекся, суеверно сплюнув через плечо.
Брюзжания Грифа давно уже стали для Игоря привычными. Старый ходок любил пожаловаться на судьбу, но, покуда ему платили за работу, он ее выполнял по мере сил и желания.
– Далеко еще? – прервал словоохотливого Грифа Фомин.
Старик дернул нижней губой с растущим под ней венчиком седых волос, зыркнул из-под бровей, отодвинул в сторону притихшего Рябу и ответил сухо:
– Рядом уже. Видишь комбайн? Нам туда. Только поле обойти нужно, там «зеленка». Ну пусти…
Гриф выудил из кармана «путеводную» – крупную гайку, привязанную к мотку крепкой капроновой нитки, походя продемонстрировал ее Валере, дабы тот запомнил «какие наши», и легонько, навесом, швырнул вперед. Гайка лениво описала дугу, плюхнулась возле старой тракторной покрышки, сквозь которую проросла тонкая березка с облезлой корой. Гриф, прищурившись, осмотрел место падения, вытягивая и без того длинную шею, пожевал бледные губы, примеряясь.
– Идем, – наконец мотнул он головой и осторожно побрел к гайке, выбирая нитку. Парни двинулись следом – сначала Ряба, Игорь замыкающим.
До комбайна шли около часа, выискивая безопасный маршрут. Показав как нужно идти, Гриф быстро уступил место Фомину, пристроившись за ним. Игорь и не ждал, что старый прохвост остаток пути будет «первым номером», потому безропотно взвалил на себя эту обязанность.
Дорога вышла извилистой. Удачно обогнув яму с застывшей на дне «зеленкой», похожей на густую жидкость ярко-изумрудного цвета, уткнулись в разлапистую кляксу «комариной плеши». На то, чтобы обозначить границы гравиконцентрата, ушло двенадцать гаек. Когда наконец бурчащий Гриф вновь забросил «путеводную», прокладывая отрезок пути, та легла вроде бы хорошо, но старый сталкер остался недоволен. Приглядевшись, Фомин различил обрывок грязной тряпки с черной пуговицей – рукав куртки с почерневшими обломками лучевой кости. Ткань давно прогнила и потеряла цвет, земля вокруг выглядела безопасной, даже маленькие розовые цветочки смотрелись мило и совсем по-нормальному. Это называется «Зона прикидывается» – хитрая шельма морочит голову и пытается усыпить бдительность. Только дураки попадаются на подобные трюки.
Пришлось опять возвращаться, нервируя подергивающуюся от шума шагов «зеленку». Попавшая в западню аномалия бессильно выкидывала ложноножки на стенки ямы, но не могла преодолеть гравитацию и подняться вверх. И все равно проходить мимо нее было неуютно.
Со стороны сгоревшего сарая, от которого остались лишь три рассыпавшиеся кирпичные стенки и торчащие в разные стороны трухлявые балки, донесся стрекочущий звук, будто кто-то водил пластиковой карточкой по тёрке. Потом раздался резкий и пронзительный свист, оборвался на высокой ноте, и у сталкеров на секунду заложило уши.
– «Бродяга» проснулся, – прокомментировал Гриф, ковыряясь тощим мизинцем в ухе. – Туда тоже не пойдем.
В итоге, пропахав на пузе небольшой пригорок и переждав шагающую и искрящую паутину «веселого призрака», они оказались в нескольких метрах от комбайна. Мертвая машина возвышалась горбатым уродцем, словно сказочный тролль, выползший из-под моста. Вся обросшая «ржавым мочалом», перекошенная, вросшая бортами в землю, с торчащими лопастями мотовила и вечно ухмыляющимся из-за потемневшего стекла «Весельчаком Васей» – скелетом погибшего во время Посещения комбайнера.
– Вон она, – жарко выдохнул Ряба, и его глаза алчно загорелись. – Лежит, родимая. Надо брать!
– Тихо, – шикнул Гриф, скалясь. – Обождем, обнюхаемся.
Артефакт действительно находился там, где и сказал Фагот. Субстанция, похожая на крупный комок коричневой глины с торчащими в разные стороны серебристыми усиками, покоилась в тени комбайна, доверчиво привалившись к покореженному корпусу Близкая и такая открытая, прямо поднимай и уноси.
Но вот тень… Нехорошо, что она лежит в тени. Тень в Зоне – это плохо. Особенно если она от комбайна, в котором вот уже почти сорок лет гниет, но так никак не истлеет полностью труп комбайнера.
– Ну-ка, – Гриф повернул голову к Игорю, – кинь гаечку.
Фомин послушно вытащил тяжелый шестигранник и, примерившись, бросил прямо в тень. Гайка тяжело упала, прокатилась по земле, легла набок, да так и осталась, спокойная и равнодушная.
– От же зараза, – помрачнел Гриф. – Не кажет засаду. А тень эта мне не по душе, ох, не по душе… Кинь еще одну!
Игорь повторил. Тот же результат.
Повисла пауза, прерываемая лишь шелестом травы. Наконец старый сталкер принял решение, сдвинул брови и прошептал:
– Давай-ка, Ряба, по-тихому к ней.
– А чего это я? – испуганно взвился Валера.
– А чего не ты? – удивился Гриф. – Или ты сюда так, жир растрясти пошел? Давай, время идет. Скоро уже вечер, а нам еще назад пилить.
– Но…
– Слышь, малек, – голос сталкера сделался жестким, в нем прорезалась непреклонность бывалого ходока. – Я и так ваши гроши отработал по полной. Сейчас, считай, сверхурочно пашу. Мне эти ваши «ежики»-пыжики уже на хрен не нужны, меня дома баба ждет и пакет шнапса под койкой. Ну чего? Корму поворачиваем и до хаты?
Валера бросил умоляющий взгляд на Игоря, но Фомин слишком хорошо изучил своего вынужденного товарища и его привычку загребать жар чужими руками. Потому не откликнулся на Рябин скулеж, а принял отсутствующий вид. Того же Грифа можно понять – ему было заплачено за проводку до места и обратно, но торчать в Зоне сверх нужды он не желал. Что до Игоря, то вопрос кому лезть за артефактом был для него принципиальным. Грифу Фомин заплатил из собственного кармана, за информацию про «ежика» тоже. Тогда как Ряба, претендующий на равную долю от продажи артефакта, не вложил в дело ни копейки. Так что нечего, пришло время отрабатывать.
Валера трагически вздохнул, его плечи трагично опустились, а лицо приобрело мертвенную бледность. Но он все же скинул рюкзак, вытер рукавом лоб и медленно пополз вперед, отклячив обтянутую брюками задницу.
Полз Ряба тяжело, обильно потея и застывая после каждого движения. Он походил на толстого домашнего кота, решившего вдруг поохотиться на дворовых птиц. Но Фомин понимал его страх, сам не раз вот так же полз вперед, гадая, где его схватит очередной инопланетный капкан. Оттого сейчас он про себя повторял весь маршрут Валеры, напрягая мышцы и закусив губу от переживаний.
Когда Ряба почти добрался до злополучной тени, Гриф вдруг хлопнул ладонью по земле и прошипел сквозь зубы:
– Замри!
Вдоль позвоночника холодно стрельнуло, и Игорь ощутил, как побежали суетливые мурашки, поднимая волосы на загривке. Что? Что он просмотрел?!
Застыл и Валера, прекратив дышать и лишь кося круглым от ужаса глазом на оставшихся позади сталкеров.
– Что такое? – еле слышно спросил Фомин.
В ответ Гриф впился жесткими пальцами в его подбородок и насильно повернул голову Игоря влево.
Людей было двое. Они показались из-за гребня, гуськом поднимаясь наверх. Один был длинным и голенастым, с тощими руками и широкими ладонями. Он заметно сутулился, как все чересчур высокие люди, то и дело пытался пригладить торчащие в разные стороны густые волосы и вообще казался сбежавшим с поля чучелом.
Его напарник выглядел менее странно – простой мужчина средний лет с небольшим брюшком и залысинами. На его носу блестели очки в толстой оправе, на правой руке вроде бы не хватало пальцев.
Фомин узнал эту парочку прежде, чем Гриф неприязненно протянул:
– Грачи, пузырь их раздери.
Тощий словно услышал – повернул голову и обвел окрестности внимательным взглядом. Гриф тут же нырнул лицом в траву, его примеру последовал и Игорь.
Тощий поправил съехавший с плеча обрез и вновь повернулся к своему напарнику. Тот как раз развязывал клапаны небольших вещмешков, с которыми они пришли.
Со стороны комбайна раздалось сдавленное сопение – это Ряба пытался понять, почему ему приказали остановиться. Грачей он не видел.
Гриф зашипел, словно утюг, и сопение оборвалось.
Оставаясь незамеченными, он и Фомин наблюдали, как пришлые развязали вещмешки, как тощий выудил небольшую книжку в потертом кожаном переплете и принялся читать. Его товарищ подхватил рюкзаки и сделал пару шагов туда, где в низине раздраженно плескалась «зеленка». Один за другим он перевернул их дном вверх, вытряхивая содержимое, словно мусор.
Из вещмешков посыпались завернутые в плотную темную бумагу свертки разной величины.
– Японский собаковод, – выругался Гриф, приподнимаясь на локтях. – Вот утырки!
Словно разделяя его негодование, в сарае снова заворочался «бродяга», громко щелкая и завывая. Кажется, Игорь даже слышал гулкие хлопки, словно кто-то со всей дури бил камни друг о друга.
Тощий зябко поежился, дочитал, и, когда его напарник вернулся, они поспешно ретировались, скрывшись за высокой травой.
Не успели грачи отойти подальше, как Гриф поднялся на колени и вполголоса сказал:
– Не было печали – завалило кирпичами…
– Они артефакты выкидывали? – спросил Игорь, чтобы развеять собственные сомнения.
– Угу. Хабар гробят, утырки…
– Ползти дальше? – раздался голос Рябы.
– Да ползи уже, – отмахнулся старый сталкер и вперился в Фомина блестящими глазами, – Там сейчас хабара тонет на несколько сотен! А этот «ежик» так, мелочовка. Еще можем успеть вытащить хотя бы часть!
Игорю передалось волнение сталкера – старого пса не исправить, при виде такого количества артефактов даже видавший виды Гриф наполнился жадностью и азартом. Парень кивнул и даже привстал, на секунду позабыв обо всем.
Он не сразу опознал в резанувшем слух звуке человеческий крик. Орал Ряба, орал страшно и в полную глотку. Повинуясь приказу Грифа, он вполз в тень и попал в «муходавку». И его дела были плохи.
Валера орал, пытаясь оторваться от земли, к которой его нещадно, медленно и неумолимо прижимал невидимый пресс. Он взлягивал ногами, стараясь выбраться из-под поймавшей его ловушки, но та держала крепко, вдавливая тело несчастного в дерн.
– Идем быстрее! – Гриф со всей возможной скоростью поднялся и махнул Игорю. – Покуда все не утопло.
– Но Ряба!..
– На хер балласт!
И торопливо потопал в сторону ямы.
Фомин тоже вскочил, его взгляд метался между уходящим сталкером и распластанным Рябой. Неужели Гриф серьезно хочет бросить Валерку? Вот так, запросто?
