скачать книгу бесплатно
– Кстати, – продолжал премьер, – а как у нас там обстоит дело со слуховыми аппаратами? Доложите, Красномордин, – обратился он к полному, похожему на шкаф мужчине с соответствующим цветом лица.
– Так не носят же! – вскочил тот. – У нас же как? Надо как надо, а все как один!
– Спасибо, – скептически произнес премьер. – Вы у нас известный мастер афоризма.
Раздались жидкие овации, смешки и гул голосов.
– Слушай, они что, вместо того чтобы бороться с подобрением, думают, как глухих подобрить?! – спросил меня Стас. Я пожал плечами и предположил:
– Просто они сами уже добренькие, вот им и кажется, что это нормально.
Стас сделал большие глаза. Тем временем премьер постучал по столу и осадил весельчаков:
– Дома наговоритесь! У кого еще имеются соображения по существу вопроса?
– Позвольте мне, – поднялся моложавый улыбчивый человек, похожий на индейца.
– Пожалуйста, пожалуйста, господин Втайгу.
– Господин председатель правительства, мне кажется, более важной проблемой является не то, как заставить глухих слушать, а определиться, ЧТО они должны услышать, чтобы перестать быть такими нехорошими.
– Костя! – воскликнул Стас. – И про Леокадию они, выходит, тоже не знают!
Я согласно кивнул.
– Не понял? – нахмурился премьер. – Мне доложили, что суть проблемы такова: те наши граждане, которые слышат, противоправных поступков не совершают, а вот те, кто не слышит, – представляют угрозу для общества.
– Это не совсем так, господин премьер, – настойчиво сказал Втайгу. – Противоправные поступки сейчас совершают все, но те, кто слышит, делятся с остальными, а вот глухие – не делятся. Бандами глухих захвачены ГУМ, Бабаевская шоколадная фабрика и ряд других стратегически важных объектов помельче. И они туда никого не пускают. А на другие объекты люди заходят спокойно и выносят все, что им нужно.
– Меня неверно информировали, – сказал премьер беспокойно. – Наверное, не хотели меня расстраивать... Вы, Кожемяка Гермагентович, садитесь, садитесь, в ногах правды нет... Я вас, простите, не обидел? О вашей кристальной честности нам хорошо известно. Это не про ваши замечательные ноги сказано. Это пословица такая. Нашего замечательного народа.
– Позвольте вмешаться, – раздался высокий голос, и на экране возник толстенький розовощекий человек.
– Валяйте, – разрешил премьер.
– Я понимаю, что отклоняюсь от темы, но то, что я скажу, кажется мне весьма важным.
– Что именно? – нахмурился премьер.
– Дело в том, что в связи с изменением поведения наших граждан наметилась и еще одна нехорошая тенденция.
– Какая? – спросил премьер. – Только, пожалуйста, не расстраивайте меня еще сильнее. Я вас предупреждаю.
– Я постараюсь, – кивнул розовощекий. – Дело вот какое. Наши граждане в последнее время практически перестали заниматься, простите, сексом...
– То есть у нас его снова нет? – хихикнул премьер. – Как раньше, в Советском Союзе?
Журналисты загомонили.
– Вот именно, – подтвердил министр, повышая голос. – А это не может не повлиять на демографическую ситуацию...
– Знаете что, – нахмурился премьер. – Не сгущайте. Мы с вами не вправе вторгаться в интимную сторону жизни наших граждан. У нас не полицейское государство. Или, может, – игриво погрозил он пальцем, – вы переносите на государственный уровень свою личную проблему? – Журналисты зашумели еще громче. – Демографический вопрос, господин министр, у нас и раньше стоял, и еще, извините, постоит... – посерьезнел премьер. – Что-то еще у вас есть?
– Да много чего, – пробормотал смущенный чиновник. – Одни хирурги операции делать отказываются, другие, наоборот, любую болячку эфтаназией лечат...
– Вот и разберитесь с этим сами. Привыкли, понимаете, что за вас каждую мелочь решают! Зря вы перебили Кожемяку Гермагентовича. Так как вы сказали, господин Втайгу? Проблема в том, ЧТО должны услышать глухие?..
Тут Стас треснул по пульту, и телевизор отключился.
– Ты чего? – удивился я.
– Костя, а ведь мы вымираем, – зловещим голосом сказал он.
– Да брось, с чего ты взял?
– Фрейда надо читать! – заявил он так, как будто сам его читал. – Секс и агрессия – вещи взаимосвязанные!
– Ерунда это все, по-моему.
– Что значит «ерунда»?! Ты слышал, что министр здравоохранения сказал?
– Мало ли что он сказал. Да даже если и так, это все равно ничего не значит. Ну, станут люди этим в десять раз реже заниматься, зато про противозачаточные средства добренькие точно забудут. Не вымрем.
– То есть тебя все устраивает?
– С чего ты взял? Все это мне сильно не нравится. Люди становятся какими-то безвольными, бессмысленными идиотиками...
– Короче, мир, Костя, надо спасать, – заявил Стас веско.
– И спасать его будем мы? – уточнил я.
– А кто ж еще?! – усмехнулся он. – Конечно, мы. С Кубатаем и Смолянином было бы сподручнее, но где ж их взять-то?
– А от кого спасать?
– «От кого, от кого», – передразнил Стас. – От злодеев, от кого же еще! От тех, кто эту песенку выдумал, чтобы поработить человечество.
– И кто это? А, понятно. Инопланетяне, – сказал я скептически.
– «Голоса Вселенной» начитался, – констатировал Стас и вздохнул. – Я не знаю, кто это... – и вдруг, шлепнув ладошкой по столу, он воскликнул: – Зато я знаю, кто нам сможет это сказать!
– Кто?
– Леокадия, Костя! Надо ехать в Москву и искать ее!
Стас забегал по комнате, бормоча:
– Подожди, подожди, подожди...
Когда на него нападает вот такая бешеная лихорадочность, его лучше не трогать. Он схватил телефон и набрал 09.
– Алле! Девушка! Мне нужно срочно позвонить в Москву, в «Останкино»! Да-да, телецентр! Куда? В приемную генерального директора, конечно!
Я понял ход его мыслей. Действительно, по Первому Леокадию крутят непрерывно.
– Да, я знаю, знаю, что не даете. Но мне очень, очень надо... Ну, пожалуйста! Ну, девушка! Если не дадите, мне будет очень-очень плохо... – В его голосе послышались надрывные нотки... – Хорошо, хорошо, я подожду!
Он прикрыл трубку ладошкой и скомандовал:
– Бумажку и ручку! – потом добавил: – Все-таки есть кое-какие плюсы в том, что люди стали добренькими. Хрен бы она раньше мне стала этот номер искать... Да?! – вернулся он к разговору с трубкой. – Да, записываю!
– На! – сунул он мне в нос трубу и бумажку. – Звони генеральному. Его фамилия Эрнестов. Я про него передачу видел, как он свою карьеру на телевидении начинал. – Стас говорил, пока я послушно набирал код Москвы и номер. – Носильщиком. Они с другом в две смены работали – один заносильщиком, другой выносильщиком, потом наоборот...
– Алле?! Слушаю вас? – раздался в трубке предельно приветливый женский голос, и я показал Стасу, чтобы он заткнулся.
– Я хочу поговорить с Эрнестовым.
– К сожалению, он в командировке, но я могу соединить вас с его заместителем Хемингуэевым. Как вас представить?
– Э-э... – замялся я. – А можно без представления?
– Конечно!
Я прямо зрительно представил себе ее ослепительную улыбку.
– Это я по привычке спросила. Шеф будет счастлив поговорить с вами и без всякого представления.
В трубке заиграла музычка.
– Эрнестова нет, – сказал я Стасу, прикрыв трубку, – есть какой-то Хемингуэев...
– Вот-вот, – закивал Стас, – вот с ним они по очереди и работали...
Музычка прервалась, и в трубке раздался хрипловатый мужской голос:
– Да-да?
– Здравствуйте, – сказал я, слегка смутившись и снова затыкая Стаса. – Простите, пожалуйста, я звоню издалека... Скажите, как мне найти певицу Леокадию?
– Леокадию... Леокадию... – повторил голос. И вдруг заговорил быстро и горячо: – Всякий бы хотел знать! Мы ее и сами мечтали к рукам прибрать! У нее ж популярность бешеная, Зефирова отдыхает! Рейтинг просто невыносимый. Золотая жила. Но никто не знает, где ее искать.
– Как же так? – удивился я. – Она же по всем каналам выступает!
– Так ведь не живьем! Это все клипы! Концертов она не дает, а ролики на все каналы приходят неизвестно откуда. И за непрерывную ротацию бабки перечисляются просто чумовые! Чумовые!!!
Стас прав, в подобрении есть и плюсы. Фиг бы он со мной так раньше откровенничал. Скорее всего вообще бы разговаривать не стал.
– А от кого они перечисляются? – поинтересовался я.
– В том-то и дело, что никто не знает от кого. Но по секрету вам скажу, всем известно, что ведет ее продюсер Перескоков.
– Дайте мне его телефон, – попросил я.
– Чей? – холодно отозвался Хемингуэев. Я почувствовал, что сделал что-то не так, но все равно пояснил:
– Продюсера Перескокова.
– Что-то мне не хочется, – с поразительной для добренького честностью признался телевизионщик. – У меня-то не получилось найти Леокадию, вдруг у вас получится...
– Я сказал, дайте телефон! – потребовал я более настойчиво. – Дайте!
– Не дам.
– Дайте, или я что-нибудь с собой сделаю!
– Ладно, ладно, пишите!
И он продиктовал.
По следующему номеру снова звонил Стас. Разговор с Перескоковым был подозрительно коротким. Стас что-то записал и отключился.
– Не человек, кремень, – сказал он. – Вот адрес. Разговаривать о Леокадии он будет только при личной встрече.
Еще десять минут сидения на телефоне помогли нам выяснить, что авиаперевозки ввиду их высокой рискованности отменены, но поезда пока еще ходят. И московский рейс отправлялся через пятьдесят минут. Если мы сядем на него, то в столице будем завтра утром.
– Надо ехать! – воскликнул Стас. – А то и поезда отменят!
Сборы заняли ровно три минуты. Маме мы позвонили уже по пути на вокзал. Наш отъезд ее, похоже, ничуть не удивил и не огорчил.
Времени на покупку билетов у нас не было, но в пустом вагоне никто нас о них и не спросил. До отправления было еще несколько минут, а наш вагон был первый от головы состава, и Стас заявил:
– Костя, что-то у меня душа не на месте! Вдруг машинист добренький, мы тогда три дня ехать будем, а потом еще и не доедем... – говоря это, он уже выбрался обратно на перрон и побежал вдоль локомотива.
– Постой! – крикнул я, но куда там, он уже лез по лестнице в кабину. Вот он постучал, распахнулась дверца, и здоровенный детина-машинист рявкнул:
– Чего тебе?!
– Про-про-простите, – перепугался Стас, – а мы по расписанию поедем или как?
Нецензурные выражения в ответе машиниста я буду, как это делают по телевизору, «запикивать»:
– Ты что о... <ПИК!>, придурок е... <ПИК!>? Три минуты до отправления! Пошел на <ПИК!>, пока я тебе не у... <ПИК!> как следует!
Стас кубарем скатился вниз, и через минуту мы сидели в вагоне.
– Ф-фу... – облегченно выдохнул Стас. – Слава богу, нормальный!
Поезд тронулся, и мы проводили взглядом уходящий в прошлое город. Потом застелили нижние полки и завалились на них. Мы лежали молча, пока я не высказал вслух назойливую мысль о том, что все происходящее все-таки действительно происки инопланетян.
