скачать книгу бесплатно
Что соответствовало действительности, так это то, что первое поселение Лация основали на месте нынешней столицы, на холме, который потом нарекли Палатинским. Несколько сборных домиков окружили импровизированной стеной, в пещере поблизости устроили склад и убежище на всякий непредвиденный случай. Из жизненных форм на планете обнаружили только бактерии. Но, учитывая давление атмосферы, силу тяжести, среднегодовую температуру, наличие магнитного поля и огромного океана, планета казалась очень перспективной. Питаясь пищевыми таблетками, строили планы терраформирования и втихаря завидовали колонии Прима, которой достался мир с кислородной атмосферой, с роскошной флорой и безобидной фауной.
Но вряд ли кто-нибудь из гостей консула, поднимаясь по голубоватым мраморным ступеням дворцовой лестницы, вспоминал историю освоения планеты. Куда важнее было верить, что они – истинные римляне, и Город их ни в чем не уступает подлинному Риму на Старой Земле в период его давнего расцвета. Здесь тоже мрамор повсюду, медные решетки, колонны дорические и коринфские, позолота, подкрашенные киноварью фронтоны, золоченая черепица на крышах, кипарисы и пинии (земные саженцы отлично себя чувствовали на Лации).
В этот вечер представители всех патрицианских родов Лация съезжались во дворец на Палатине. На торжественное шествие по мраморным ступеням к сияющему золотом дворцу собирались поглядеть тысячи зевак. Любопытные приезжали даже с других планет-колоний, и за сутки, а то и двое, занимали места на боковых лестницах. Устроители празднеств специально раскатывали здесь ковровые дорожки с воздушной подкладкой, чтобы зеваки могли с удобствами дожидаться начала шествия.
Апрельский день выдался на редкость жарким, так что наверняка вечером дамы появятся без накидок и шалей, в открытых вечерних платьях, а мужчины наденут легкие мундиры, в тогах прибудут лишь старики, потому как вслед за пиршеством во дворце начнутся танцы. Когда стемнеет, начнется традиционный салют, будут палить с кораблей на Тибре, эскадра во главе с белоснежным красавцем-крейсером уже встала на рейде напротив Палатина. Так что лучше всего смотреть на фейерверки со ступеней дворцовой лестницы.
Пока гости еще не появились, зеваки занимались тем, что обсуждали предстоящее празднество.
– Я хочу поглядеть на Валерию. Она душка! Слышала ее речь в сенате насчет привилегий? «Лаций требует перемен!» Один из консулов должен быть плебеем! Вот это да! Пора! – рассуждала сидящая у самой балюстрады девушка в светлых шортах и красном топике. – Орк! Бывает же, что так человеку везет: брат уступил ей место в сенате, сама красавица, муж обалденный. Эх, Белка, почему мы с тобой такие непрушные!
– Мне везет, – ответила Белка, девушка лет двадцати трех, прозванная так за свои волосы – у основания пепельные, а по концам рыжие. – Надо просто самой ковать свою судьбу. Как Валерия. Ее хотели выдать за этого урода Фабия. А она устроила тому ссылку на Петру и выскочила за красавца Друза. Вот и бери с нее пример, Аглая. Действуй как она.
– Ты бы так смогла?
– Я – нет. Потому сижу здесь за загородкой и глазею на патрициев, а не наоборот.
– Орк! Было бы забавно, если бы они глазели на нас! – нарочито громко расхохоталась Аглая.
– Смотрите! Смотрите! Приехало первое авто! – закричал рядом с ними парнишка в широкополой соломенной шляпе.
В этот вечер (опять же по традиции) приглашенные во дворец прибывали в наземных авто, оставляя флайеры на стоянке у подножия холма.
Первым из машины вышел мужчина лет сорока с суровым загорелым лицом, не слишком высокий, но крепко сбитый, в белом мундире с двумя пурпурными полосами по борту. За ним появилась женщина, на вид лет тридцати, но на самом деле наверняка старше, стройная, с тонкими чертами лица, в черном платье, складки которого переливались, становясь то серебристыми, то золотыми.
– Ах, мне бы такое платье! – простонала Аглая.
– Это легат Флакк с женой Илоной, – прокомментировала Белка, наводя на идущих глазок справочника-идентификатора.
– Легат! Он уже легат, а не военный трибун! – Аглая всплеснула руками. – Ну почему я не там, на лестнице, вместе с ним!
– Он же стар. Сколько ему? Сорок? Или больше?
– Ерунда! Мне всегда нравились Флакки. На них как будто оттиснуто тавро: «Сделано в Риме!» Брутальность-напор-смелость!
– Если тебе так нравятся Флакки, выйди замуж за его дядюшку-сенатора! Вон он шествует вместе с братом! Не теряйся!
Вслед за легатом с супругой по лестнице поднимались два старика в умело задрапированных тогах. Один в простой белой, другой в сенаторской – с широкой пурпурной полосой. Внешне старики были очень похожи, практически на одно лицо, обоим было уже хорошо за семьдесят, но держались они бодро. Тот, что явился в простой белой тоге, когда-то командовал линкором «Сципион Африканский» в чине легата, но, выйдя в отставку, больше никогда не надевал мундир, хотя имел на это право. Его брат воевал очень давно, в молодости (тогда случилась очередная война с Колесницей Фаэтона), потом как старший в роду Валериев Флакков занял место в сенате. С тех пор он изрядно поднаторел в словесных битвах.
– Сенатор Флакк недавно овдовел, – сообщила Белка, которая была в курсе всех великосветских новостей. – И хотя в таком возрасте патрициям жениться не положено, все равно ты можешь попробовать его окрутить. Как говорит твоя обожаемая Валерия, «Лаций требует перемен».
– Ты что, с ума сошла? – прошипела Аглая. – Он же стар, как Галактика! И к тому же патриций! Представляешь, что унаследуют мои дети вместе с его генетической памятью.
– Да они все тут патриции, – напомнила Белка.
– Нет, нет, не все, плебеи тоже есть, вон идет префект Норика! – вмешался в их разговор парень в широкополой шляпе. – Технополис Норик – плебейская вотчина. Аве Норик! Ур-ра!
– Аве! Аве! – прокатилось по ступеням.
– Префект Корвин с супругой! – объявил тем временем глашатай, когда подъехало очередное авто.
Молодой человек невысокого роста, в белом мундире с пурпурным воротником и широкой полосой на груди шел под руку с черноволосой девушкой в роскошном платье покроя более чем смелого – руки, шея брюнетки и практически вся спина оставались открытыми.
– Корвин привез жену с Петры и добился для нее лацийского гражданства, – сообщила Белка, заглядывая в раскрывшееся перед ней окно справочника.
– Она не с Петры, а с Колесницы Фаэтона, – уточнил всезнающий сосед. – Обычно колесничим не дают римское гражданство, а ей дали. Просто она жила на Петре какое-то время.
– И ничего в ней особенного, – фыркнула Аглая.
– Корвин не хотел жениться на девушке с Лация. Ведь он знает все их тайны! – Белка внимательно оглядела молодого человека с невыразительным загорелым лицом и темными не слишком коротко остриженными волосами. – Как-то он странно держит голову, как будто боится ее уронить.
Как и полагалось по протоколу, префект Корвин остановился на первой площадке и поднял руку. В этот момент любой мог прислать ему сообщение на комбраслет – доступ был открыт.
– Написала, что его люблю! – сообщила Белка.
– Кого? Корвина? Зачем? – не поняла Аглая.
– Просто так. Думаю, ему мало кто подобное пишет, не то что твоему обожаемому Друзу. Вот я и написала. Любому патрицию это приятно.
Почти сразу вслед за префектом Корвином прибыла его сестра сенатор Валерия в сопровождении мужа.
Едва они появились на лестнице, как толпа разразилась приветственными воплями. Валерия, смуглая, темноволосая красавица, которая и после естественных родов сохранила практически идеальную фигуру, выбрала для этого вечера платье из серебристого шелка. В глубине складок ткань отливала розовым. На первый взгляд платье казалось очень простым – прямой силуэт, открытые плечи, треугольное декольте. Но мастер собрал складки с плеч и бедер на животе и скрепил ткань крупной брошью из платины с бриллиантами и сапфирами, превратив простой фасон в изысканный.
Ее муж префект боевой станции Ливий Друз был в черно-синей форме префекта фабрума, то есть инженерных войск, если от римских терминов перейти к общепринятым. Эти двое могли служить прекрасными прототипами для компьютерного виджа. Они как-то удивительно дополняли друг друга: у Лери были смуглая кожа, черные волосы и янтарные глаза львицы. У ее мужа, напротив, кожа матово-бледная, почти не тронутая загаром, каштановые кудри слегка золотились в лучах подсветки, высокий лоб, нос с горбинкой и упрямый подбородок делали его лицо прекрасным образцом для медалей. Когда пара остановилась на площадке и Друз поднял руку, приветствуя зрителей, в воздухе расцвели золотые и алые фейерверки, они лопались и осыпали патрициев иллюзорными малиновыми сердечками и такими же иллюзорными алыми розами. Впрочем, Валерия и Друз в самом деле были в этот момент героями виджа – с прибытия первого гостя церемония на Палатинском холме транслировалась незамедлительно в Галанет, и каждый зритель без труда мог встроить себя в происходящее – оказаться не за мраморной балюстрадой в толпе, а на лестнице, рядом с сенатором Валерией или легатом Флакком.
Белка не удержалась, послала Друзу целое облачко алых сердец.
– А для меня хотя бы одно? Неужели ничего не осталось? – раздался рядом насмешливый голос.
Белка отшатнулась – так неслышно подошел к ней патриций в белом мундире опциона. Внешность его была привлекательной и отталкивающей одновременно. Что в этом лице было подлинным, а что сотворено умелым пластическим дизайнером, сразу и не скажешь. Пожалуй, зеленые глаза с вертикальными зрачками были точно поддельными.
– Для вас – самое большое, – не растерялась Белка. – Только оно черного цвета. Устроит?
– Черное сердце? Ну нет! Пошлите его послу Неронии – эти гедонисты обожают черный цвет. Что касается меня, то я прибыл без дамы. Не соизволите пойти со мной на праздник? – спросил патриций.
Белка хотела навести на него идентификатор справочника, но патриций перехватил ее руку:
– Говорите «да» или «нет», пока не знаете, кто я. Владея всей информацией, невозможно принять решение. Только неосведомленность вынуждает нас действовать.
– Но у меня нет вечернего платья, – резонно заметила Белка.
– Это не проблема! Любезный! – обратился патриций к одному из служителей, что стоял у балюстрады, отделявшей центральную лестницу от боковой, где толпились любопытные, – принесите для дамы наряд из запасных.
Во дворце всегда держали сотни вечерних платьев – на случай, если кто-то из дам испортит свой наряд или просто захочет переодеться. Или на такой уже совершенно непредвиденный случай, как выбор спутницы из толпы.
Служитель взмахнул рукой, считывая с Белки встроенным в комбраслет сканером размеры, и скрылся в ближайшей двери, ведущей в подсобные помещения дворца.
– Белка! Ну ты и везучая! – простонала Аглая.
Это была мечта любой девушки на лестнице – чтобы одинокий патриций выбрал ее и увел на бал в Палатинский дворец. Были красавицы, что каждый раз год за годом тщательно готовились к подобному повороту событий – тратили состояния на пластические коррекции, заказывали немыслимые платья, делали прически, чтобы превратить себя в неотразимых красоток. Но Белка! Ничем не приметная Белка с ее нелепыми серо-рыжими волосами! Кто бы мог подумать, что патриций выберет именно ее.
– Не стоит так переживать, моя милая! – улыбнулся неизвестный красавец Аглае. Улыбка у него была ехидная, злая. – Я все равно никогда ни на ком не женюсь. Это лишь приключение на один вечер. Даже не уверен, что оно закончится постелью.
– На постель и не рассчитывайте! – дерзко ответила Белка.
При этом Аглая зашипела на нее:
– Дура!
Тем временем служитель вернулся держа в руках платье из серого с оранжевым шифона и остроносые туфельки.
– Оно в цвет ваших волос и непременно подойдет, – он протянул платье Белке с поклоном.
Девушка сбросила майку и бриджи, оставшись в одном белье. Платье было простого покроя, и она надела его как обычную тунику.
– Поспешим, – сказал патриций, протягивая руку своей спутнице. – В буфете уже начали разливать вина. Стоит выпить по бокалу до обеда.
Когда Белка просунула руку под локоть своего спутника и уже сделала два или три шага по лестнице, ступая осторожно, как по воде, ибо каблуки новых туфелек были высоты необыкновенной, Аглая наконец догадалась навести идентификатор справочника, оставленного подругой, на экстравагантного патриция.
– Да это же Сулла! – ахнула она так громко, что Белка услышала.
– Зная мое имя, вы бы не согласились, не так ли? – спросил Луций Корнелий Сулла насмешливо.
– Напротив, меня всегда интересовали люди, подобные вам, – дерзко ответила Белка.
– Почему же? Можно узнать?
– Вы похожи на окраинные миры, которые я изучаю.
* * *
«Умный человек – это тот, кто умело использует чужие находки», – любили повторять на Лации.
Ну что ж, если следовать этому определению, то граждане Лация, несомненно, были умны. Они многое взяли из прошлого, но при этом изменили так, как их это устраивало. Как и в Древнем Риме, на Лации выбирали двух высших правителей – двух консулов. Как и в прошлом, один из них оставался дома (то есть на родной планете), а второй находился либо на одной из колоний, либо командовал флотом метрополии. Власть нельзя сосредотачивать в одних руках – этому принципу следовали неизменно. Правда, консулов выбирали не на год, как в Риме античном, а на пять стандартных лет. Но и масштабы Республики нынче были другими.
Консул Аппий Клавдий Цек встречал гостей в просторном атрии Палатинского дворца. Шестнадцать колонн черного мрамора с серебристыми прожилками, увенчанные золочеными капителями, поддерживали потолок. Прорезь наверху была имитированной – сейчас, поздним вечером, когда звезда Фидес уже опустилась за холмы за рекой, в прямоугольнике наверху сияло яркое голубое небо, и в атрий лился казавшийся естественным солнечный свет.
Аппию Клавдию было за пятьдесят. Он не проходил омоложения и выглядел на свой возраст, то есть человеком уже пожившим, почти старым. Одетый в пурпурную тогу, он, встречая гостей, каждого называл по имени и для каждого находил несколько приятных слов. Разумеется, в ухе у него находился электронный номенклатор, который подсказывал консулу нужные сведения. Впрочем, многих Аппий Клавдий знал и помнил без всяких подсказок. Но без номенклатора на подобных празднествах никак не обойтись – сотни приглашенных, и каждый (или почти каждый) с женой (супругом) или просто приятелем или подружкой. Были среди гостей не только патриции, но и плебеи – из тех, кто занимал высокое положение, – префект Норика и префект космической разведки Герод Аттик прибыли одними из первых. Послы других колоний-реконструкций также присутствовали, к тому же с помощниками, а некоторые, как посол Неронии, – с многочисленной свитой.
Едва Валерия и ее муж отошли от консула, как рядом с ними очутился посол Неронии, граф Чеано. Высокий, худощавый, в черном, расшитом золотом мундире, в узких брюках и лакированных сапожках с символическими золотыми шпорами, он церемонно поклонился и поцеловал Валерии руку.
– Я могу с вами поговорить, сенатор Валерия? – поинтересовался граф Чеано.
– Это деловой разговор? – Лери капризно улыбнулась, давая понять, что в этот вечер говорить о делах ей совсем не хочется, она намерена отдыхать и веселиться напропалую.
– Вас это смущает? Я слышал, вы умеете сочетать дела и отдых, – улыбнулся Чеано.
– Надеюсь, разговор будет не слишком длинный.
– Я готов беседовать с вами хоть десять часов подряд, – попытался подольститься посол.
– Попробуйте уменьшить это время как минимум раз в сто, – посоветовала ему Валерия. – Тогда я вас выслушаю, и мы не опоздаем к столу. Консул этого терпеть не может.
– Попробую уложиться. Но хочу вас предупредить, что разговор конфиденциальный.
– И не подумаю оставлять с вами свою жену! – Друз, всегда недолюбливавший неров, сделал шаг вперед, заслоняя жену.
– Я не настолько наивен, чтобы думать, будто жена не разболтает мужу любую тайну. Не собираюсь от вас ничего скрывать, совершенный муж. Мудрость патрициев поможет вам оценить, что делать с информацией, которую я сообщу. – Нер явно хотел задеть Друза: практически всем был известно, что Друз сделался патрицием благодаря браку с Лери. Но своей цели он не достиг – потому что на самом деле Друз обладал генетической памятью от рождения, правда, незаконно. Но об этом знали только трое: он сам, его жена и ее брат Корвин.
Так что в ответ Друз лишь презрительно усмехнулся: нет ничего слаще тайного превосходства.
– Лучше выйдем из общего зала в боковую экседру, – предложил Друз. – Там пока мало народу.
– Так о чем же речь? – спросила Валерия, когда они остановились у фонтана.
– Всего несколько слов, – заверил посол Неронии. – Мы теперь не воюем, не так ли?
– Насколько я помню, да, – изобразила некоторое раздумье Валерия.
– Но раньше воевали. Например, двадцать пять лет назад.
– Да, было дело. Никак не могли поделить планету Фатум. Но, кажется, тот конфликт был исчерпан после того, как мы уступили протекторат над планетой третьему лицу? Или у нас все еще сохранились претензии друг к другу? Напомните мне, если так.
– Дело не в претензиях… – граф Чеано помедлил. – Видите ли, недавно мы обнаружили анимала, пропавшего двадцать пять лет назад во время небезызвестного конфликта. И вот спустя столько лет он объявился в секторе Неронии, выпрыгнул из гиперпространства возле одной из наших баз. Живой корабль находился в стадии агонии. Его буквально разорвало пополам. Но мозг корабля уцелел, посему часть информации сохранилась. Наши криминалисты точно установили, что анимал был атакован три года назад. И, судя по характеру ранений и уцелевшим записям, атакован вашими кораблями. Ему кое-как удалось залатать свои раны и удрать. Но крайнее истощение не позволило несчастный корабль спасти. Император хочет направить ноту Лацию.
– Вы меня предупреждаете? Не могу сказать, что не оценила вашу любезность, но мне кажется, тут нужны разъяснения.
– Я попросил императора пока не предпринимать никаких шагов. Хотя бы потому, что недавно именно благодаря Лацию мы сумели предотвратить вторжение Колесницы Фаэтона в наш сектор. Я надеюсь (хотелось бы сказать «я уверен», но пока не могу), что Лаций не причастен к исчезновению анимала. Вы попросту не могли держать его столько лет на одной из своих баз незаметно. А вот попытаться уничтожить при встрече три года назад очень даже могли. Но только зачем?
– Почему вы завели этот разговор?
– Думаю, вам интересно будет это услышать, – граф Чеано поклонился. – До того, как Нерония направит вам ноту. Быть может, вы воспользуетесь моей информацией.
– Надеетесь, что мы сообщим вам что-то интересное в ответ? – спросил Друз без обиняков.
– Разве вам нечего сказать?
Друз запнулся и сказал:
– Нет.
Он никогда не умел врать.
Чеано еще раз поклонился и отошел.
– У нас случилось что-то подобное? – спросила Валерия. – Мы тоже что-нибудь нашли из того, что потеряли? Просто так этот черный лис не стал бы заводить разговор. Особенно в твоем присутствии.
– Думаю, этот парень отлично информирован.
