скачать книгу бесплатно
– Тебе наверняка понравится, – сказал он сестре.
Он заказал «Кондриё»[6 - Французское белое сухое вино, богатое сложными ароматами.], охлажденное и ароматное, чтобы доставить удовольствие Летиции, не любившей красные вина.
– Помоги мне уговорить маму, – продолжал он. – Она очень хочет поехать со мной, да и пора бы ей немного проветриться. Но папа, конечно, ворчит – впрочем, он ворчит всякий раз, когда речь заходит о Лоренцо.
– А как там Лоренцо?
– В прекрасной форме – так мне показалось. По-прежнему изыскивает там и сям деньги для зоопарка и по-прежнему одинок.
– Да, он влюблен только в своих зверей, – со вздохом ответила сестра.
– И еще в тысячи посетителей, проходящих через его зоопарк.
– Увы, они приезжают семьями, одинокие женщины там не бывают.
Она дважды отпила из бокала и приступила к морскому языку.
Брат и сестра раз в месяц обедали вдвоем в ресторане. Там, вдали от родительских ушей, они могли свободно говорить обо всем на свете. Конечно, о Лоренцо и об их сестре Анук, которая успешно делала карьеру шеф-повара, а также о своих личных делах. Летиция получила диплом доктора фармацевтики[7 - Соответствует принятой в России ученой степени кандидата наук.] после шести лет усердных занятий; эту специальность она освоила без особого желания, просто чтобы доставить удовольствие отцу. Хотя работа ей, в общем-то, нравилась, она нашла себе место подальше от отцовской аптеки, в другом квартале Парижа. Там она жила с симпатичным парнем по имени Ян, преподавателем истории в лицее, и пыталась – пока безуспешно – завести ребенка. И хотя эта неудача не мешала ей радоваться жизни, в ее глазах угадывалась легкая, едва заметная тревога.
– Папа снова начал ко мне приставать, – бросила она. – Упрекает в том, что я отказываюсь взять на себя его аптеку, когда он выйдет на пенсию, даже слышать об этом не желает.
– Значит, он опять за свое?
– Ну, ты же знаешь, какой он упрямый.
– Да, что есть, то есть! Но ты держись, не уступай ему. Представляю, что это за мука – передача власти; да он не оставит тебя в покое до последнего вздоха.
– Я вообще не собираюсь приобретать аптеку. Слишком уж это сложно и дорого. Особенно здесь, в Париже. Ян мечтает о назначении в провинцию, в районе Бреста; он спит и видит, как бы ему перебраться в свою любимую Бретань.
Летиция любила подшучивать над этим пристрастием Яна; тем не менее он приобщил ее к прелестям своего родного края, и она была готова ехать туда вместе с ним.
– А я, значит, останусь посередине между сестрой на северо-западе и братом – на юго-востоке? – с притворным возмущением воскликнул Валер. – Веселенькая же у меня будет жизнь! Слава богу, что Анук не планирует никуда переезжать.
– В один прекрасный день она тоже это сделает, можешь мне поверить. В конце концов решит завести собственное дело и по такому случаю обоснуется где-нибудь в провинции.
Они раз и навсегда договорились, что не станут обедать в ресторане, где в данный момент работала Анук и где ее уже знали как молодого и перспективного шеф-повара.
– Так, значит, у мамы только я один и останусь, чтобы хоть как-то ее развлекать, – вздохнул Валер.
Несколько минут он задумчиво глядел на Летицию. Казалось бы – родные брат и сестра, а какие разные жизненные пути выбрали! Сам он неплохо зарабатывал на жизнь в консалтинговом агентстве, и эта деятельность ему очень нравилась. Он любил Париж, гулянки, женщин, новомодные гаджеты, интересовался только развлечениями; он не собирался убиваться на работе, чтобы сколотить себе капитал.
– Слушай, у меня идея! – воскликнул он. – Хорошо бы нам всем вместе нагрянуть к Лоренцо в день его рождения! Организуем там небольшой праздник, и если представить это как семейное сборище, папе поневоле придется отпустить туда маму.
– Действительно, почему бы и нет! Для меня освободиться на день-два не проблема – правда, Яну это будет потрудней.
– Обсуди это с ним и позвони мне к концу недели, чтобы успеть всё организовать.
Перспектива такой эскапады в горах Юра очень радовала Валера. Вот когда он сможет испытать свою новую машину, сфотографироваться вместе с жирафенком, о котором говорил Лоренцо, устроить приятный уик-энд для матери и – кто знает? – кое-кого повстречать там. Во время своего предыдущего визита Валер заприметил среди служащих зоопарка хорошенькую молодую женщину; ему вообще нравилось флиртовать, это укрепляло его в мысли, что он вполне способен соблазнить кого угодно – эту красотку или другую, сгодится любая. Когда ему было лет десять-двенадцать, он восхищался успехами Лоренцо у женщин; старший брат был его кумиром, и позже он постоянно пытался сравняться с ним, при этом ничуть не завидуя.
Отобедав, он заплатил по счету наравне с Летицией, как у них было заведено, и вернулся пешком в офис.
* * *
Несмотря на все свои благие намерения, Лоренцо изнывал от нетерпения. Жюли спросила его, может ли она зайти к нему в конце дня, что было довольно-таки странно, ведь они ежедневно виделись во время работы. Мало того, она сказала это именно в единственном числе, дав понять, что придет одна. Лоренцо запретил себе делать преждевременные выводы, но когда он возвращался домой, сердце у него билось куда чаще обычного.
Домик, где он обитал, стоял в четырех километрах от парка – это было самое близкое жилище, которое ему удалось найти. Он снял его у местного фермера за умеренную плату и обставил довольно скромно, потому что проводил здесь мало времени. Рядом с зоопарком он жить не мог – там разрешалось возводить только административные здания. Тем не менее он обустроил над своим кабинетом вполне удобную комнату, где в случае необходимости мог переночевать и принять душ. Смотрители зоопарка располагали просторным помещением для отдыха, где могли остаться на ночь, если какое-то животное требовало особого ухода ввиду болезни или появления детенышей. С тех пор как в зоопарке Ивелина[8 - Ивелин (фр. Yvelines) – департамент на севере центральной части Франции.] был убит носорог – злодеи спилили и украли его рог, – все зоопарки удвоили бдительность и наняли ночную охрану. Поэтому Лоренцо часто оставался на месте и все реже ночевал в арендованном доме.
Он окинул взглядом комнату, убедился, что она в полном порядке, и проверил, есть ли пиво в холодильнике. Вот только вопрос: по-прежнему ли это один из любимых напитков Жюли? Может, за прошедшие годы ее вкусы изменились, он ведь почти ничего не знал о ней теперешней. С тех пор как Жюли завела роман с Марком, он избегал разговоров с ней, даже чисто дружеских.
Наконец он услышал, как по двору прошуршали колеса машины, и вышел за порог встретить Жюли.
– Ну и денек сегодня выдался! – с улыбкой воскликнула она.
Вакцинация пеликанов заняла у нее много времени, и она выглядела усталой.
– Входи и присаживайся, – сказал Лоренцо. – Что ты выпьешь? Пиво или…
– Меня устроит большой стакан воды.
Лоренцо вынул из холодильника две банки «Перье» и разыскал в шкафчике пакетик жареного миндаля. Вернувшись в комнату, он увидел, что Жюли разлеглась в кресле, положив ноги на подлокотники.
– А ты, я гляжу, по-прежнему не умеешь себя вести, – пошутил он.
Это был намек на их годы в кемпинге Мезон-Альфора. Они там жили в спартанских условиях, занимая каждый по комнате в корпусе «А», ходили друг к другу в гости и вместе питались в студенческом общежитии «Грисби». Благословенное время: какими же усердными студентами, какими влюбленными и счастливыми они тогда были! Лоренцо считал эти годы самым светлым временем своей жизни; он все еще помнил, как Жюли сидела на полу, скрестив ноги, или пристраивалась на подоконнике, или бесстрашно раскачивалась взад-вперед на стуле.
– Ты, наверно, теряешься в догадках, почему я захотела увидеться с тобой наедине, вдали от нескромных ушей всего парка?
Лоренцо молча кивнул: он был поглощен созерцанием Жюли. Здесь, у себя, он мог любоваться ею сколько угодно, не опасаясь, что посторонние заметят его слишком нежный взгляд или слишком счастливую улыбку. Несмотря на тени у нее под глазами, он по-прежнему находил ее неотразимо прекрасной. Но она уже не была частью его жизни, она любила другого и никогда больше не окажется в его объятиях.
– Я жду ребенка, – объявила она вздрагивающим голоском.
Лоренцо словно ударили под дых. Конечно, он знал о ее романе с Марком и смирился с этим, но все-таки в глубине души у него еще теплилась робкая надежда на то, что она вернется к нему.
– Это… это хорошо… прекрасная новость, – наконец с трудом выговорил он.
– Ты и вправду так считаешь?
Жюли с тревогой смотрела на него. Неужели она поняла, что с тех пор, как они работают вместе, он относился к ней не только как к подруге?
– Да, конечно! – сказал он, овладев собой.
Собственная неискренность напомнила ему бесстыдное притворство Ксавье, с которым тот утверждал, что любит своего пасынка. Нет, его вовсе не радовала мысль о том, что отныне жизнь Жюли неразрывно и навечно связана с Марком. Неужели они поженятся и решат уехать отсюда, чтобы устроиться в другом месте? Ему не удалось завоевать Жюли, но не удалось и отказаться от нее. И внезапно на него нахлынули воспоминания о пикнике с жареным барашком, устроенном по случаю окончания учебного года, – в тот вечер хлынул дождь, и он увидел в группе студенток, бегущих через кампус, Жюли, которая потеряла туфлю и сыпала проклятиями, как извозчик. И еще Жюли, которая соскакивала с постели в четыре утра, чтобы повторить задание. И еще Жюли, которая напилась вусмерть к утру после целой ночи танцев на ежегодном празднике. Такую красивую, такую веселую…
– Теперь ты должна беречь себя. Смотри, не рискуй, когда будешь иметь дело с нашими зверями.
– Да я никогда не рискую! – удивленно возразила она.
Лоренцо не нашелся с ответом, в голове у него царил полный хаос.
– А почему у тебя такой мрачный вид, Лоренцо?
– Разве?.. Да нет, я просто вымотался за день. Скоро сезонное закрытие парка. Я представляю, как ты счастлива. А Марк… тоже?
– Конечно!
Ее ответ последовал мгновенно, без секунды колебаний. Лоренцо заставил себя улыбнуться и объявил, что нужно выпить за здоровье будущих родителей.
– Только не ты, а я один, и выпью я водки.
Ему обязательно нужно было взбодриться, а водка была единственным крепким напитком в его доме. Он ушел в кухню, сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и вернулся в комнату с полным до краев стаканом.
– Ну, и каковы ваши дальнейшие планы? – осведомился он. – Вы поженитесь? Вы останетесь работать здесь?
– О, Марку так нравится работать в твоем зоопарке, что я даже не подумаю просить его уехать отсюда!
– А тебе хотелось бы уехать?
– Да не так чтобы очень. Но позже нам, я думаю, сложно будет жить здесь, в изоляции от внешнего мира – ни яслей, ни школ…
– Да, я понимаю.
Он понял главное: в один прекрасный день она отсюда уедет и, может быть, никогда уже не вернется, а это было еще страшнее, чем видеть ее здесь, каждый день, счастливой.
– И когда же состоится… э-э-э… появление малыша? Мне нужно знать, чтобы найти кого-то на освободившееся место; твоя должность, как ты могла убедиться, здесь отнюдь не лишняя.
– О, можешь не торопиться, я сама узнала об этом только во вторник. Но я решила поскорее сообщить тебе новость самой, мне не хотелось, чтобы ты узнал ее от Марка – уж он-то моментально раструбит ее на всю округу. Он так горд, так доволен!
– Еще бы! – невольно вырвалось у Лоренцо.
Он надеялся, что этот короткий возглас прозвучал не слишком горько.
– Ну, а пока береги себя, Жюли. Если тебе не захочется что-то делать или ты почувствуешь себя усталой, сразу же просигналь мне.
Неожиданно Лоренцо захотел, чтобы она ушла. Он шагнул к двери, надеясь, что она поймет это и оставит его одного, но она задержала его взмахом руки.
– Погоди! Ты же мой лучший друг, ты так много значишь для меня. И Марку это известно, я не скрыла от него нашу альфорскую историю. Так вот: ты согласился бы стать крестным нашего малыша?
Этот вопрос показался Лоренцо неуместным, абсурдным. Жюли предлагала ему нечто вроде утешения, которое ужаснуло его не меньше, чем это словцо – история.
– Не знаю, Жюли… Это большая ответственность, а у меня ее и без того выше головы! Спасибо за твою… за твое доверие. Давай обсудим это позже, ладно?
Она молча смотрела на него несколько минут, которые показались ему пыткой, потом наконец встала и направилась к нему, протянув руки.
– Я очень рада, что поговорила с тобой. Увидимся завтра утром, а пока – спокойной ночи.
Она подошла совсем близко, чтобы поцеловать его в обе щеки, и он успел вдохнуть ее аромат – запах легкой туалетной воды, которой она оставалась верна все эти годы. Не желая длить объятие, Лоренцо отстранился, чтобы дать ей уйти. А потом долго стоял, вслушиваясь в удалявшийся рокот мотора ее машины. Наконец шум затих, а он все еще не двигался, растерянный, рассерженный на самого себя. Сколько усилий он приложил, чтобы держаться с ней по-дружески невозмутимо! Так откуда же взялась эта дурацкая ревность, это чувство покинутости?! Итальянская кровь, текущая в его венах, воспламенялась быстро, он всегда боролся со своей неукротимой натурой.
– Да уймись же ты, дурень! – сказал он себе вполголоса.
Но ему уже было ясно, что невозможно сидеть тут целый вечер одному, и он решил вернуться в парк, обойти территорию, чтобы успокоиться, а там, глядишь, и ночи конец. Может, удастся прийти в себя, пока он будет ходить по аллеям с мощным фонарем в руке. И тогда завтра утром всё уже предстанет в ином свете: он найдет в себе мужество поздравить Марка и будет держаться подальше от Жюли. Но стать крестным… Нет, никогда!
2
– Не сердись, дорогая, но это не так уж приятно – слышать, как вы постоянно поете ему дифирамбы! Зато стоит мне сделать хоть малейшее замечание, как ты дуешься.
Мод возвела глаза к потолку и решительным движением захлопнула чемодан.
– Я не дуюсь. Я только констатирую, что как только речь заходит о Лоренцо, ты всегда ухитряешься сказать что-нибудь неприятное.
– Ну, хорошо, хорошо, может быть… Но согласись, что он тоже не безупречен. Праздновать день рождения в пятистах километрах отсюда – такое могло прийти в голову только отъявленному эгоисту.
– Представь себе, это пришло в голову не ему, а Валеру. Чтобы сделать сюрприз Лоренцо.
– И он не придумал ничего лучше, как заставить тебя ехать в Юра?
– Меня никто не принуждал, я еду туда с удовольствием. Анук и Летиция с Яном тоже там будут. И если бы ты к нам присоединился, вся семья была бы в сборе.
– Я не могу оставить аптеку.
– Ты прекрасно мог бы доверить ее своему провизору, он уже привык тебя подменять, и ты ему полностью доверяешь. Но ты просто не хочешь ехать – ну, признайся!
Ксавье молчал, ему нечего было возразить. И все же он, конечно, не собирался в это Юра, в этот проклятый парк, о котором ему все уши прожужжали, чтобы увидеть, как его пасынок изображает владельца и повелителя всего этого разномастного и опасного зверья. Поэтому он только спросил:
– Когда ты вернешься?
– В понедельник вечером. Валер забронировал нам номера в маленькой уютной гостинице, в окрестностях Сен-Клод, – ответила она, поглядывая на часы. И с улыбкой добавила: – Он скоро приедет.
– Может, Валер соблаговолит хотя бы выпить с нами чашку кофе?
– Нет, иначе ему придется искать место для парковки. Он будет ждать меня, не выходя из машины.
Ксавье испустил намеренно тяжкий вздох, чтобы подчеркнуть свое недовольство.
– Ладно… Значит, мне ничего не остается, как пожелать тебе весело провести время…
– Это семейный праздник, и нам всем будет тебя не хватать, – заметила Мод.
– Всем… кроме, конечно, Лорана.
Несколько секунд супруги молча мерили друг друга взглядами.
– А ведь Лоренцо был бы просто счастлив показать тебе все, что ему удалось создать.
– Ну да… как мальчишки хвастаются своими игрушками.
– Ох, Ксавье!
Глаза Мод внезапно налились слезами, и Ксавье раскаялся в том, что причинил ей боль.
