скачать книгу бесплатно
– Я не шпион, я диспетчер Центрального комитета по оборонной промышленности, хоть и доктор физико-математических наук, гори оно все синим пламенем! – начал размазывать свою остановку в повествовании Иван Дмитриевич. – Чувствую себя брошенным на прорыв, крайним для падения на амбразуру. Нам как-то не так все это нужно сорганизовать?
– Ничего не надо специально организовывать! Перевел в другое место разработку и изготовление изделия, и все, дальше уже будет работать их структура. Все! Твое дело, как и мое, только обеспечить производственный цикл этого изделия. Остальное не наша епархия. – Рябов старательно выговаривал Сербину, потом спросил: – Так как они там спланировали?
Иван Дмитриевич насуплено помолчал, затем встал, собрал бумаги и сказал:
– Не могу ничего сказать конкретного! Дал подписку! Моя подписуля чуть выше стоит, чем факсимиле Председателя КГБ! – Помолчал и партийным тоном сказал: – Постановление сегодня распечатаем и подпишем. Сегодня же дам устную команду туда, в Краевой центр, секретарю по оборонным предприятиям Тарасу Предыбайло. Одно хоть радует, на Тараса можно положиться. А что касается этих местных чекистов, то здесь вы правы, и я умываю руки. Обрадую одних и буду отбиваться от других, или наоборот. Я уже не знаю сам.
Когда «Иван Грозный» вышел, Рябов снял трубку красного телефона, набрал номер и как-то неожиданно для себя тихим голосом сказал:
– Юрий Владимирович, можно доложить Генеральному секретарю, что по теме о «крылатках» и с нашей стороны работа началась.
На другом конце провода Председатель КГБ СССР молча положил трубку и теперь уже окончательно решил, что больше инициативных контактов с его стороны с этим человеком не будет. Он, этот «уралец», теперь очевидно понял Андропов, временный человек на этом посту.
Февраль 1977 года. Москва. Кремль. Дмитрий Константинович Устинов тяжело прошагал расстояние от дверей до письменного стола Генерального секретаря ЦК КПСС, положил на край свой отчет для Центрального Комитета.
– Здравствуй Дмитрий, принес? – Леонид Ильич ответил на приветствие, взял в руки тонкую папку, быстро проглядел, потом начал медленно читать. Надолго остановился на тексте телеграммы, пробормотав про себя, но так, чтобы Устинов услышал: «Телеграмма адресована мне! А принесли ее только сейчас! Что же так почта работает!»
«Шифротелеграмма №… от… декабря 19… года. Секретно, особой важности.
Моск. время… ч…. мин.
Москва, Политбюро ЦК КПСС, тов. Брежневу Л. И.
Докладываем, что… 19… года в… часов… минут по московскому времени в район полигона «А» (точка прицеливания Т-2) с Государственного центрального полигона Минобороны была запущена крылатая баллистическая ракета «Болид», оснащенная вместо штатной боевой части ее весовым макетом в виде стальной плиты весом 500 кг. Цель запуска – проверка преодоления комплекса средств ПРО (система «А»), Средствами системы «А» цель была обнаружена на дальности 2500 км после выхода ее над радиогоризонтом. По данным радиолокатора «Дунай-2» центральная вычислительная машина не смогла построить и непрерывно уточнять траекторию цели, указания цели радиолокаторам точного наведения выданы не были, расчет, и выдача на пусковые установки углы предстартовых разворотов машина рассчитать не смогла, кроме зафиксированного момента пуска. Таким образом, впервые в отечественной и мировой практике продемонстрировано преодоление средств ПРО головной части крылатой баллистической ракеты на всей траектории ее полета. Это подтверждает преодоление аналогичной американской системы ПРО «Найк-Зевс».
Оснащенная уникальным «интеллектом», позволяющим совершать любые маневры на траектории с точным выходом на заданную цель, ракета практически неуязвима для средств ПВО
В ходе испытаний при пусках на полную дальность из-за нехватки длины трассы полигона Капустин Яр на траектории полета от Волги до Балхаша (трасса Грошево-Тургай-Терехта-Макат-Сагиз-Эмба) проводился маневр разворота на 180 град., что весьма необычно для КР…
– Значит, все-таки добил эту штуку? Помнишь, ты мне сказал, что там, – он махнул рукой в сторону окна, – теперь «зашевелятся!»? – Он посмотрел на Устинова, у которого лицо, шея были влажными, а сверху катились небольшие капельки пота. – Что это льет с тебя, вроде не жарко?
– Аспирин принял, – махнув рукой, устало сказал маршал.
Брежнев сосредоточенно и быстро прочитал его отчет, подолгу не задерживаясь, а только проставляя одному ему понятные знаки.
– Так это что, «Болид» протыкает оборону и идет на цель? По цифровым картам с точностью до метров. Так, Митя?
– Совершенно верно, Леонид Ильич, по радиолокационным цифровым картам рельефа местности бортовая счетно-решающая система прокладывает курс и наведение на цель, обеспечивает точку попадания.
– От нас до Вашингтона, если мне не изменяет память, 7700 км, а вот тут определена дальность 5000 км, это что, они в океан будут падать, не долетев?
– 5000 км достаточное расстояние, чтобы производить запуск вне зоны радиолокационного зондирования американцами. Ну а пусковые испытания были проведены только с возможностью пролета всего боевого расстояния. У нас не хватило места для этого…
Увидев, как поползли брови вверх от недоуменного вопроса, он спохватился и уточнил:
– Леонид Ильич, ты же знаешь, еще по тем временам, что испытания проводятся исключительно на полигонах, поэтому мы использовали два, с одного был произведен пуск, а второй был в запасе на случай подрыва, если вдруг ЧП. СКР долетела до запасного полигона, там мы ее развернули, и она вернулась на полигон запуска, где и была успешно подорвана, пролетев те самые 5000 км. Теперь весь вопрос в модернизации двигателей или замене на новые, которые недавно были разработаны в КБ, усовершенствование системы наведения и прочее. Двигатели уже готовы и прошли все испытания. Их разрабатывал человек, чья фамилия никогда не звучала и еще долго не прозвучит.
Устинов поправил очки и пояснил, видя, что генсек снова нахмурился и вопросительно посмотрел на него, откинувшись на спинку кресла.
– В мире знают Челомея, Глушко, Янгеля, а вот фамилия этого нашего конструктора строго засекречена. Был главным конструктором, – добавил осторожно маршал, – сейчас руководит и продолжает все разработки его сподвижник. Это они создали ряд двигателей, в том числе и гиперзвуковой воздушно-реактивный двигатель, который запланирован на установку в этих самых крылатых ракетах.
Устинов хотел было добавить, что этот конструктор погиб в странной автомобильной аварии, но промолчал, подумав, к чему лишние разговоры, да еще о том, что неясно до сих пор.
– Значит, дело сделано, и у нас есть то самое супероружие, которое может быть козырем в переговорах по ОСВ-2. Это очень хорошие новости, надо бы наградить за это выдающееся дело. Всех!
– Рано еще, Леонид Ильич, еще только испытания. Мнения некоторых ученых о достаточно быстром создании этих снарядов было завышено, пришлось проводить много незапланированных научно-исследовательских опытных работ. Там много трудностей! – Устинов остановился, но, видя, что Брежнев его внимательно слушает, продолжил:
– Мы не стали слепо повторять то, что уже сделано американцами и французами в области дозвуковых крылатых ракет. Это был бы тупик для нашей сверхзвуковой ракеты, ну, и в результате мы с этой крылаткой забежали намного вперед, как и с тем нашим комплексом обороны. – Дмитрий Устинов остановился, увидев, что генсек понял, на какой комплексе «ПРО» намекает, подождал секунду и, видя, что вопросов не поступает, продолжил: – Остались прорехи, которые надо заделывать, а заделывать пока нечем. Мы просто даже не знаем чем и как. Но работа продолжается, главное, там, на Западе, уже хорошо знают, что мы почти у цели. – Он выразительно посмотрел на генсека, словно уже знал о его тайном приказе, Брежнева даже на секунду захлестнуло от этого. – А еще через какое-то время у них будет полная картина «маслом». Еще одно небольшое усилие. Все работы передали на другое КБ. Они дожмут.
– Тогда вот что, Митя, – удовлетворенно сказал генсек, – мы заслушаем твой отчет в рабочем порядке, дадим разрешение на публикацию расширенной информации об этом заседании. Пусть это прозвучит, это будет хорошим пинком нашим забуксовавшим переговорам с американцами. Время идет, а мы все топчемся на месте. Что скажешь?
Устинов пожал плечами, взял со стола газету и начал обмахивать лицо, потом бросил ее и нервно сказал:
– У нас нет убедительных аргументов! Пока! – Он поднял палец и потряс им. – Американцам наплевать на наши «Пионеры» или «SS-20», как они их обозвали, пусть стоят, они считают, до них-то не долетают, и все дела. Канцлер Коль, который первым очухался, уже начал трубить, правда, пока истерики нет, но дрогнули ряды, а если мы добьем это наше изделие, – он кивнул на папку, лежащую на столе у Брежнева, – вот тогда-то все и пойдет, покатится. По моим предположениям, а я базируюсь на информации от нашей группы, летом-осенью начнутся события. Сейчас все начинает развиваться стремительно, и важно удержать контроль, не съехать в сторону.
Брежнев внимательно выслушал тираду маршала, поджал губы и тихо сказал, как бы обращаясь к своим мыслям:
– У меня сегодня встреча с Юрой, мы обсудим этот вопрос, тем более что от него поступают сигналы о сложной ситуации в его аппарате, да еще это противоборство-соперничество с МВД. Я говорил с ними и подчеркивал, они забыли, что служат народу, и по должности одни ловят воров, а вторые шпионов, и не суть меряться! – сказал он Устинову на прощание и, когда тот вышел, подвинул к себе папку с его отчетом и углубился в чтение.
Фраза генсека «информируй меня отдельно», произнесенная им в завершении приказа на выполнение деликатного и особо конспиративного задания, заставляла Юрия Владимировича Андропова постоянно ступать на этот совершенно неконтролируемый мостик между властью первого лица государства и властью его тайного аппарата специальных служб. Мостик был зыбким, но другого инструмента не было. И хотя он доверил своему ближайшему помощнику негласную подготовку и проведение всей операции, опираясь на всю мощь аппарата, тем не менее еженедельно, докладывая Брежневу о ходе дел, он старательно избегал эмоциональных проявлений, но в одиночестве давал волю чувствам, ненавидя ситуацию, в которой оказался.
Андропов, впервые информируя генсека о подготовке к выполнению его приказа и уже внутренне готовый подвести к главному вопросу, сказал, пристально вглядываясь и пытаясь разгадать мысли и чувства Брежнева:
– Мы проводим, используя офицеров из резидентуры на Западе. На нашей операции исполнителем является полковник Каштан. – Андропов понимал, что пора уже вводить в разговор с генсеком небольшую конкретику.
– Каштан? Эту фамилию я помню! Весьма компетентный товарищ! Читал его добытую информацию и выводы в приложении к твоей справке из ПГУ. – Брежнев откинулся на спинку кресла и достал пачку сигарет «Новость», изготовленных на особой линии ростовской табачной фабрики. Они набивались смесью «свар», редкого сорта малазийского табака в качестве небольшой добавки к основной массе вирджинского, где использовались листья только со средней части растения, имеющие более высокую сахаристость. Именно благодаря присутствию сахара табак «Вирджиния» при выдержанном хранении приобретал еще более изысканный вкус – чуть сладковатый и пряный.
– Помню, тут себе пометил, – генсек открыл ящик стола, достал блокнот и открыл его, – он сделал хороший прогноз о международной Группе по стандартизированной европейской крылатой ракете «ASEM – Anti— Ship EuroMissile». Весной этого года, как дает информацию твой сотрудник, на базе промышленной группы Франции «ZA» будет подписано соглашение с Великобританией, Нидерландами, Норвегией, Соединенными Штатами и ФРГ о совместном производстве этого изделия.
– Это она, Леонид Ильич! Дора Георгиевна Каштан, полковник ПГУ КГБ, работает в резидентуре Франции, будет отозвана на проведение операции. Весьма знающий товарищ, я бы сказал, талантливый оперативник и отличный офицер.
Он посмотрел, как Брежнев, ничуть не удивившись, открыл свой блокнот и что-то записал.
– Леонид Ильич, осторожней с записями, ну хотя бы не прямым текстом, ведь операции присвоен высочайший гриф секретности.
– Ты меня знаешь, Юра, я ничего такого писать не стал бы, а в своей манере пометил только! Хорошую кандидатуру ты подтянул к этому делу! – Брежнев отложил блокнот, встал из-за стола, тяжеловато прошелся по кабинету.
Андропов хорошо помнил по личному делу основные этапы работы полковника Каштан по СКР во Франции. Она сумела выудить частный заказ Греции во Франции с концерном «ZA» на поставку разработанных в инициативном порядке с августа 1968 года крылатых ракет. Факт частной сделки подтолкнул министерство обороны Франции подписать контракт на создание КР подводного старта, получившей обозначение «Экзосет» «Exocet», «Летучая рыба».
Леонид Ильич вернулся к столу, взял в руки блокнот, хитровато улыбнулся, перевернул страничку, прочитал что-то там и сказал:
– В середине семидесятых годов концерн «ZA» выиграл конкурс министерства обороны Франции и получил огромные государственные фонды, миллиарды! Новая ракета будет превосходить «Экзосет» по дальности действия, сверхзвуковой скоростью на маршевом участке траектории и возможностью программировать полет с разными тактическими заданиями. Вот что смогла эта Каштан, как ты говоришь, полковница, добыть! Эту информацию ты знаешь?
Андропов пропустил осенью 1976 года этот важный узловой момент, как не представляющий особой важности на тот период развития событий, а сейчас именно эта, как он хорошо знал, с большими трудностями добытая информация становилась серьезной составляющей в операции «Тор», которую проводили его сотрудники. Брежнев уловил это короткое смятение и продолжил с чувством превосходства:
– Так вот, довожу до твоего сведения, что прогноз твоего полковника звучит так, что формальное соглашение о совместной разработке новой СКР будет подписан Францией с Великобританией, Нидерландами, Норвегией, Соединенными Штатами и ФРГ в апреле 1977 года. Через два месяца. И они начнут готовить производственный запуск в серию. А мы можем потерять приоритет.
– Леонид Ильич, ты не пропускаешь ничего! – Андропов покачал головой. – Словно предвидишь события!
Брежнев снисходительно улыбнулся, удовлетворенный тем, что «обскакал» главного по госбезопасности страны. Андропов, ругаясь внутри на самого себя за этот промах, решился подступить к главному вопросу. Начал он издалека, пока даже не надеясь на успех:
– Будущее теперь принадлежит тем, кто владеет системами обработки информации. Раньше над проектом работала группа конструкторов и армия расчетчиков с механическими счетными машинками «Феликс» и логарифмическими линейками. Сейчас все это проделывает одна небольшая железная тумбочка, притом армия математиков считает месяц, а эта тумбочка не более часа. Вот по этим всплывшим вопросам, новым подробностям, которые хоть из другой сферы, но напрямую касаются будущего нашего супероружия… – Юрий Владимирович с тревогой сообщил, что, по его данным, полный ввод в систему вооружения страны на этом этапе зависит полностью от американцев.
– Это ты про что? – Леонид Ильич напряженно застыл.
Увидев недоуменное лицо генсека, постарался своими словами объяснить создавшееся положение.
– Раньше, если у конструкторов что-то менялось, большой отряд расчетчиков начинал все пересчитывать с первой цифры, а эта тумбочка – суперАРМ, которая называется ВАКС 11\780 «Звезда»[50 - «DEC'. The VAX-11 / 780, code-named «Star».], в своих расчетах предоставляет все возможные и самые лучшие варианты. Мы уже начали готовить инженеров, которые будут владеть языком диалога с машиной высокого уровня, типа ПАСКАЛЬ, БЕЙСИК, ФОРТРАН, АЛГОЛ[51 - Формальный язык, предназначенный для записи компьютерных программ. Язык программирования определяет набор лексических, синтаксических и семантических правил, определяющих внешний вид программы и действия, которые выполнит исполнитель (обычно ЭВМ) под ее управлением.], чтобы работать на них. – Андропов сделал паузу и выдохнул. – Но их надо купить у американцев, а они нам не продают, и, мало того, эти машины у них целенаправленно идут только в армию.
– А что же наши машины, я слышал, что они ничем не хуже, минские товарищи стараются… – Брежнев закурил новую сигарету.
Глаза Андропова за стеклами очков еле заметно блеснули, он проследил за ним взглядом и решил продолжить, делая небольшое отступление перед сложным вопросом, который хотел завершить сегодня, заручившись согласием первого лица.
– Да, они не хуже по некоторым производимым операциям, но они не в состоянии вести диалог с программистом или аналитиком, они только считают, да и то, когда были представлены первые образцы этих электронных машин, в министерстве ответили своеобразно, с душевной простотой:
«Мы затратим такие деньги на эти машины, они нам быстро все посчитают, а потом их куда девать? На свалку?» – и отказали на долгие годы в развитии отрасли. Это было при Хрущеве. – Андропов приостановил свое повествование, оценивая эффект. Он ожидал, что генсек прервет его в своей манере и скажет, мол, я не по этой части, и ты не нагружай меня техническими вопросами, однако Брежнев слушал с интересом и даже не делал попытки остановить. Андропов слегка удивился такому обстоятельству, потом вспомнил недавний закрытый отчет, где отмечалось, с каким интересом Брежнев изучает тему о тенденциях в экономике и влияния стремительно развивающейся сферы информатики в мире.
Тихо кашлянув, он продолжил:
– Главное преимущество машины – в тысячу раз и более увеличить скорость проработки проекта, она может быть укомплектована более чем 400 компонентами, каждый из которых имеет до восьми модификаций.
– Не дави на меня! Я же не специалист в этом! Хотя… – появившиеся нотки раздражения говорили, что Брежнев уже начал уставать, – изучал этот вопрос тоже. И хочу тебе сказать, что мы вошли в новую временную эпоху. Теперь все будет складываться иначе, совсем иначе. Плохо это или хорошо, пока могу сказать только одно: для нас это плохо. Отстали мы сильно! Не готовы мы к такому резкому повороту, занесет нашу машину!
Настроение генсека после этих слов сильно ухудшилось. Андропов примирительно, как бы успокаивающе продолжил:
– А я и рассказываю это, чтобы вы знали и понимали, от чего мы зависим. – Андропов поднял глаза от бумаг и внимательно посмотрел на генсека. – Вот такой пример, полный перебор всех возможных конфигураций, даже при двух модификациях каждого компонента, потребовал бы посмотреть более чем 10 120 вариантов проекта системы, а для сравнения число атомов во Вселенной равно 1080.
Юрий Владимирович вновь остановился, чтобы усилить свое следующее утверждение.
– Только экспертная система в состоянии выбрать оптимальный вариант. Она имеет базу знаний из 850 продукционных правил вида «Если нужно разместить в стойке А узел В типа С и при этом необходимо удовлетворить требованиям Г, то следует проверить…». В результате экспертная система позволяет выбрать такую конфигурацию вычислительной системы, которая наиболее полно удовлетворит требованиям заказчика, определит жизнеспособность полученной конфигурации и выдаст схемы взаимосвязей компонентов системы. – Он отложил лист бумаги, с которого зачитывал эти характеристики. – Словом, будут у нас эти машинки – мы далеко продвинемся вперед, не будут – тогда сильно отстанем.
– Юра, я же понимаю, что ты сейчас делаешь обоснование для того, чтобы получить немалые деньги для твоих коммерсантов там, на Западе? – досадливо спросил генсек, который уже порядком устал.
– Мы их называем «шлюзовики»! Они-то есть, да мало тех, кто сможет такое.
– Ну, это как водится! Как и везде! Так кто у тебя самые лучшие? – согласился с председателем Брежнев и, сейчас, спрашивая конкретно о людях, знал, что пройдет время и эти знания ему пригодятся.
– Только два наших агента могут провести такую сделку. Это дортмундский инженер Вернер Юрген Бруххаузен и Рихард Мюллер из Естебурга. Герр Мюллер! Вот он-то и будет их добывать, но это будет очень дорого нам стоить. Надо получить разрешение на такой объем закупки. – Андропов достал еще лист бумаги и показал Брежневу. – Вот это изделие надо любыми способами заполучить. Французы пытались добыть, но получили отказ. Без этих экспертных систем они надолго завязнут с теми крылатыми стратегическими ракетами.
Леонид Ильич взял заявку, положил отдельно, а в блокноте пометил: «Ю. В. Анд. – выделить требуемую сумму!»
Март 1977 года. Португалия – ФРГ. Помощник Ю. В. Андропова уже знал, что несколько минут назад председатель вернулся из Кремля, поэтому сидел в готовности немедленно по вызову зайти в кабинет.
Так оно и случилось. Андропов сжато рассказал о беседе с генсеком и усталым голосом дал распоряжение «поднимать связь» и готовить встречу куратора с Рихардом Мюллером для непосредственной передачи особо важного задания.
Помощник вернулся к себе в кабинет и набрал номер телефона полковника Никитенко. В его засекреченном секторе «вели» Мюллера, и он имел на связи куратора, который знал места его тайных убежищ, где он периодически отсиживался после проведения очередных крупномасштабных сделок. Завсектором не мог точно знать, в какой стране именно сейчас находится Рихард Мюллер. Куратору шифротелеграммой спустили приказ готовить встречу и передачу задания. Центр требовал немедленно привести в действие все его наработанные связи и любыми мерами, за любые деньги вытащить из Северной Америки партию изделий. В приложении указывались подробное технико-эксплуатационное применение, фирма-изготовитель и позиция в списке КОКОМ.
Куратор герра Мюллера присвистнул, прочитав это приложение, да еще дополнительное указание, что на встречу, которую он должен незамедлительно подготовить, прибудет представитель военно-промышленной комиссии для подтверждения особой важности и уточнения деталей задания.
Он выдвинул ящик стола и достал коробку, в которой лежали почтовые открытки с видами Лиссабона. Перебрал их, пока не нашел нужную. Это был вид на Замок Святого Георгия, написал адрес и несколько фраз, сверяясь в блокноте, который достал из сейфа, накинул пиджак и вышел за ворота нового здания посольства СССР в Португалии. Весеннее утро в Лиссабоне еще было прохладным, но это была приятная свежесть, и он решил пройтись пешком до почтового отделения Chronopost на Avenida Infante Dom Henrique 10, благо это было почти рядом, через несколько кварталов от комплекса зданий посольства на Rua Visconde de Santarem, 59.
Опустить открытку в щель почтового ящика было не просто. Он хотел обставить так, чтобы наблюдатель из Службы информации и безопасности (SIS) местной контрразведки не смог определить, сколько и именно какого вида корреспонденцию отправляют. Для этого он достал заранее подготовленные конверты, открытки, вместе с которыми и упала на дно ящика та самая открытка. Время было рассчитано по секундам, не успел выйти из Chronopost, как служащий почты, вставив откалиброванный мешок, вытащил всю корреспонденцию. Первая часть многоходового вызова герра Мюллера на встречу была проделана.
Открытка полетела в Великобританию, там ей присвоили новый адрес, сверившись с адресной книгой клиентов, и она снова вернулась на континент, прошла еще две страны, пока не достигла небольшого городка в ФРГ, где и получил ее в руки господин Рихард Мюллер. Увидев, что изображено на открытке, он вернулся в дом, чтобы накинуть пальто (весна хоть и наступила, но с утра в Западной Германии подмораживало), быстрым шагом направился к почте, где заказал телефонный разговор с Лиссабоном.
Предварительный этап подготовки встречи с самым ценным агентом военно-промышленного комплекса СССР был закончен. Куратор получил после звонка герра Мюллера в Лиссабон на конспиративный номер телефона подтверждение готовности выйти на точные координаты и время встречи. Из Москвы в этот же день вылетел представитель ВПК, от мысли о котором у куратора сводило зубы, к сожалению, такое нарушение протокола работы с агентом было завизировано на самом верху.
Рихард Мюллер вышел из номера своей гостиницы за несколько часов до встречи. Надо было проверить, не ведут ли его, а если ведут, то сколько групп. По приезде в Германию, где-то на третий или четвертый день, он понял, что вновь находится под наблюдением, а в полученном сообщении от куратора было сказано, что о нем, как о человеке, проводящем подозрительные сделки, американские власти проинформировали спецслужбы ФРГ. Сообщение куратора было туманным и расплывчатым, вероятно, сведения об этом были получены через вторых, а то и третьих лиц. Рихард Мюллер оценивал ситуацию объективно и был доволен, что смог провести ФБР и во время покинуть США, тем не менее даже здесь, в тихой и спокойной обстановке родной земли, старался просчитывать свои шаги до мельчайших деталей.
Дело на Мюллера было открыто в 1975 году по обвинению в незаконной продаже Советскому Союзу компьютеров фирмы корпорации Honeywell Internationa. Сыскари из агентства по контролю за вооружениями и разоружению и коллегии по контролю над экспортом вооружений Arms Export Control Board, при содействии ФБР устроили настоящую охоту за ним и, не получив его в свои руки, обратились в Интерпол.
Когда он всплыл в Западной Германии, то в связи его крупной сделкой по закупке нескольких десятков единиц компьютеров и отправкой их через Румынию в СССР привлек внимание местной контрразведки. В Германии Рихард обосновался недалеко от Гамбурга, где тихо занимался скромным бизнесом в электронике и масштабно крутил тайную работу через несколько своих подставных фирм, а их было у него порядка 60 по всему миру.
Через год он наткнется на интересную позицию: просматривая бюллетени торгово-промышленной палаты, он обратит внимание на продажу завода по изготовлению музыкальных инструментов. Внимательно изучив финансы этой фирмы и ее местоположение, он придет к выводу, что лучшего варианта в его деятельности быть не может. Завод располагался рядом с границей Восточной Германии, достаточно было проехать всего несколько километров, что же касается ликвидности, то фирма находилась на грани банкротства.
Выехав на место, Рихард исколесил десятки километров вокруг, изучил дороги подъезда и подходов, системы коммуникаций и понял, что это жемчужина в его деле. Он перекупит этот заводик через свой швейцарский филиал «Дэн-контрол» и в подробном докладе куратору изложит вариант работы по нему. Очень скоро он получит ответ. Встреча будет происходить в Гамбурге, на торговом судне, которое придет из Амстердама за его очередной партией товаров высокой технологии из Северной Америки.
Пустынная местность позволит тщательно оценить обстановку и убедиться в том, что наблюдение за ними не ведется. Куратор на словах, поглядывая в небольшой листок бумаги, который достанет из внутреннего кармана пиджака, изложит точку зрения Центра на предложение Рихарда, где ставилась задача немедленно приступить к реализации этого плана, переоборудовав и расширив транспортный цех, сделать несколько терминалов для разгрузочно-погрузочных работ. Автомобили из Чехословакии, Венгрии, Румынии, Восточной Германии будут загружаться на его фирме и уходить в свои страны, чтобы потом, минуя все границы стран Варшавского Договора, мчатся в СССР.
Рихард оценит реакцию Центра на его предложение, и эта фирма станет главной перевалочной базой по доставке товаров в страны восточного блока. Трудности могли возникнуть только с персоналом. Мюллер будет сам проводить отбор грузчиков, экспедиторов и разнорабочих в свой транспортный цех. Он, как опытный предприниматель, хорошо понимал, что деятельность фирмы будет вызывать любопытство и происходить на глазах людей, и неизвестно, не побежит ли кто-нибудь закладывать его в полицию.
Проведя просмотр кандидатов, Рихард через своего помощника, который постоянно находился в Германии и возглавлял одну из его фирм и который имел достаточные связи в полиции, получит материалы по тем конкретным отобранным людям. Внимательно изучив их дела, биографию, он остановится на восьми, которые, по его мнению, справятся на первых порах с объемом грузооборота. Товары будут прибывать из разных стран, на фирме будут перемаркировываться, укладываться в новые ящики и готовиться к погрузке на прибывающие автомобили. Его доверенный человек на фирме будет постоянно, но ненавязчиво говорить окружающим о гениальности Рихарда в экспортно-импортных операциях, которые приносят хорошие дивиденды, и подчеркивать, что оплата, которую получают работники фирмы, превышает все стандарты ФРГ. Необходимость легендирования при круглосуточной работе будет стоять очень остро.
Ну а пока, сегодня, герр Мюллер оценивал этот вызов куратора как чрезвычайный, вне графика. «Случилось экстренное, или пошло не так!» – думал Рихард. Он уже второй час колесил по городу, пока не сбросил «хвост», что было привычным для него делом, да и «наружка» была подготовлена не совсем профессионально в отличие от североамериканских «гончих», которые постоянно и умело висели, как репей в конском хвосте.
Наконец убедившись, что все чисто, и посмотрев на часы, он прошел несколько кварталов и нырнул в небольшое кафе, где его должен был ожидать куратор. Присел за столик, куратор тихо проговорил название гостиницы и номер, расплатился за пиво, встал и пошел медленной, расслабленной походкой. Мюллер, допивая свой бокал пива, опытным взглядом заметил его сопровождение и группу по контрнаблюдению: сегодня были проведены расширенные меры по безопасности, это он сразу про себя отметил, так и есть, случилось что-то экстренное.
Мюллер расплатился за пиво, встал и, пройдя два квартала, повернул в обратную сторону, внимательно приглядываясь ко всем встречным, однако на улице пешеходов было мало, движения не было никакого, и уже через несколько минут он раскрыл двери номера, где за столиком сидели куратор и рядом незнакомый ему человека. «Ничего себе! – подумал Рихард. – Куратор идет на явные нарушения, он привел человека, что делать по протоколу категорически нельзя. Значит, случилось из ряда вон, такое, что нарушает все протоколы». Он сел напротив куратора, который, не называя имени незнакомца, назвал его важным гостем, сделал знак, и тот достал из портфеля несколько листков бумаги:
– Посмотрите, товарищ Мюллер, вот на это изделие. Что скажете о проекте?
Рихард быстро просмотрел две страницы под общим названием: «DEC's Meeting of Shareholders. The VAX-11 / 780, code-named «Star».
Отложил, задумчиво закрыл глаза, потом, глядя мимо собеседников, сказал:
– Вы что, не понимаете, что это особое изделие фирмы «Диджитал эквипмент и Ко», оно значится в числе первых в запретном списке парижского КОКОМ, так как используется вплоть до системы боевого наведения атомных ракет, не считая корпоративно-производственного, и поставляется только для армии США. Это же совершенно новый тип компьютера, он имеет два процессора, большую оперативную память, у него огромный пакет протоколов, у него чудовищное быстродействие. Презентация только-только состоялась, а вы уже хотите это иметь и, вероятно, не в одном экземпляре, а несколько?
Куратор и гость переглянулись, пожали плечами. Рихард, чтобы усилить сложность задачи, добавил:
– И готовится к выпуску «Суперзвезды», еще более мощной машины.
– Ну, это все понятно, – сказал куратор. – Мы знаем, что это за машина, поэтому сегодняшняя встреча посвящена возможности добыть партию этих машин для подготовки нашего оборонного проекта. Эти счетные машины помогут нам здорово!
– Ради бога, не называйте интеллектуальные машины счетными машинами, это вам не советский арифмометр «Феликс». Добыть такую машину можно только за очень большие деньги. – Мюллер помолчал и добавил: – И с очень большими связями. Мне пока нечего сказать по этому вопросу. Но вы, право, замахнулись! – Он покрутил головой.
– Да, задача трудная, нам крайне нужны эти машины, эти «звезды» должны быть у нас во что бы то ни стало! – Куратор посмотрел на спутника, тот кашлянул и сказал:
– К этому изделию большое внимание первого лица нашей страны, санкции на эту операцию подтвердил лично председатель.
