скачать книгу бесплатно
– Да нет, – отпивает девушка, – всё как всегда… Зашла матери стаканчик налить, знаю, как мучается… Хотя постой… Ну да, точно, когда я к дому матери подходила, ослепило меня чем-то… Будто молния перед глазами сверкнула… И когда уходила от неё, такая же ерунда. Ослепило чем-то. Может, с этим как-то связано?
– Может быть, может быть. Закройте за мной, я быстро.
Через полчаса вернулся Сергей, без вина, но с пивом.
– Мать божится, что не оставляла ты у неё ничего. Говорит, придурошная какая-то ты была, всё отца спрашивала. Вместе с ней всю квартиру обыскали, нет бутылок. Вот, сходил, пива взял в ночном… И матери твоей занёс… Больно уж она просила.
– Больше не заноси, – ошарашила Сергея Светлана, – и не ходи к ней больше. Лечиться ей надо, и нам за ум браться. Правда, Людка?
– Правда, – вздыхает подруга.
– Вы чего, девчонки… Белены, что ли, объелись. Что с вами произошло, пока меня не было? – удивился Сергей.
– Мы тут с Людкой подумали… Знак это был, – идёт Светлана к двери, – всем нам знак. Не так мы живём. Неправильно. Заигрались мы, а это тупик… Я сейчас вспоминаю, как мои родители живут, там… Полная коробочка. Ухоженные, сытые. Видно, что любят друг друга. Вот как надо жить. А посмотри на меня и на мать мою… Какое наше будущее? Скорая могила – наше будущее.
Светлана открыла дверь.
– Ты куда, Светка? – не понял Сергей.
– К матери. У неё побуду. Поговорить мне с ней надо. Как не родные мы в последнее время. Так нельзя… Одинокая она при живой дочери. Грех это.
Болтун, или «Мишка на севере»
Его так и звали в деревне «Мишка на севере». Не зря к нему прицепилось это прозвище, хоть и на Севере он никогда не был. Никогда не был, но всей деревне рассказывал, как он работал, не жалея своего здоровья на благо Родины, как партия послала их в тяжёлых северных условиях поднимать какой-то завод. Надоел он всем своими рассказами, просто жуть. Ему говорят: хватит врать, а он не унимается. Говорит, что орденом он был награждён за доблестный труд, но какая-то сволочь его украла. Особенно как выпьет, слова никому сказать не даёт. Надо, чтобы все сидели и слушали его байки. Ну, в общем, «Мишка на севере», чего уж там.
В нашей деревне баба Клава жила. Побаивались её деревенские и уважали. Больно уж умная она была. Ещё говорили, что колдовать она умеет и что лучше с ней не спорить. Ну, это только слухи. Как говорится, в каждой деревне своя ведьма и свой дурачок.
Баба Клава не раз говорила Мишке, чтобы тот прекращал врать и надоедать людям со своими байками о своём героизме в советские времена. Но Мишка не унимался. Мишка уже так врал, что сам себе верил.
И тогда…
Мишка очнулся на краю заснеженного таёжного поселка. Он был одет в тоненький ватник, на голове рваная шапка-ушанка, а мороз чувствовался градусов под сорок. Слева и справа собирался народ.
– Товарищи комсомольцы, – выкрикнул длинный парень, – сейчас подойдёт дрезина, и занимайте лучшие места. Девчата в вагончик, парни на крышу. Надеюсь, нытиков среди вас нет. За три недели надо протянуть десять километров узкоколейки в глубь тайги. Не дадим городу замёрзнуть, товарищи. Партия в нас верит. Землянки соорудим на месте.
Мишка так заколел, что не мог двигаться. Тело замёрзло аж до боли. Мишка осмотрелся: вся молодежь была румяная и веселая. В руках у многих были красные флаги. Девчата дружно пели что-то о родине.
Мишка с ужасом втянул голову и начал пятиться в сторону посёлка. В одном из домов из трубы шёл дым. Значит, там топится печка, значит, там тепло. Нужно срочно отсюда сматываться.
– Ты куда, Мишка? Тебе ведь на работу в тайгу надо, – услышал он знакомый голос бабы Клавы.
Мишка осмотрелся, но не увидел старушки.
– Стой, говорю, – снова послышался голос бабы Клавы, – сейчас скажу ребятам, побьют. Предателей и лодырей здесь не любят.
– Баба Клава, это ты, что ли? – прошептал Мишка непослушными губами. – Ты где? Почему я тебя не вижу?
– А чего на меня смотреть. Ты теперь о себе беспокойся.
– Значит, это ты сделала? Ты меня сюда отправила? Это же смерть. Я сутки даже не выдержу в таком морозильнике.
– А как же люди, которые с тобой поедут? Они выдержат? Ты же хвастал, что голову был готов сложить на комсомольских стройках. Сколько ты, говорил, работал? Три года? Вот и поработай три года. Всё испытаешь – и голод, и холод.
Мишка горько заплакал, и слёзы тут же замерзали на его щеках.
– Не губи, бабушка Клава, прости. Врал я всё. Никакого ордена трудового мне не давали. Прости. Перед всей деревней покаюсь. Верни меня ради Бога назад, баба Клава.
– Твоё счастье, что силы мои не безграничны, а иначе узнал бы, что такое настоящие комсомольские стройки, болтун, – со злостью прозвучал голос.
Мишка открыл глаза. Он сидел на траве у своего забора с белым от страха лицом. По дороге шла бабушка Клава и хитро улыбалась.
– Вернулся, «Мишка на севере»? А чего съёжился? Замёрз, что ли? Это летом-то?
Мишка вжался в землю. Ему вдруг захотелось стать маленьким-маленьким, чтобы бабушка Клава больше никогда не смогла его найти.
Возвращение, или История, в которую трудно поверить
Ну, наконец-то Васька и Мишка идут завтра на рыбалку на дальнее озеро, где полно карасей. Васька уже стал подумывать, что рыбалка этим летом ему просто не светит. Ну прямо как специально… Только друзья соберутся, как у Василия начинается ангина. Только они наметят день, как вдруг надо ехать на сенокос или в огороде помогать родителям. Последний раз так вообще Васька умудрился ногу подвернуть и просидеть дома аж две недели. Вот такая была невезуха, и вот наконец…
Васька специально вышел на полчаса раньше, чем они договаривались с другом. А вдруг опять что-нибудь не так!
– Мишаня, ты где там? – заглядывает Васька в открытое окно друга.
– Ты чего так рано? Темно ещё, – слышится сонный голос Мишки.
– На всякий случай. Пошли давай. Как раз придём к рассвету, – лыбится довольный Васька.
– Ладно, – зевает Мишка, – умоюсь только.
– На озере умоешься, – идёт Васька в сторону калитки, – догоняй. Червей не забудь. Удилища я взял.
Уже через три минуты друзья вышагивали по просёлочной дороге в сторону леса, через который надо было пройти, чтобы попасть на озеро.
– Левой, левой, – захлёбывается от радости Васька, – выше ногу.
– Куда ещё выше? – смеётся Мишка. – И так выше головы поднимаю.
– Побежали, – кричит Васька, – а то на утренний клёв опоздаем.
– Полетели, – кричит Мишка, расставив руки в стороны.
В лесу было ещё темнее, чем в деревне. Ребята перешли на шаг.
– Слушай, Мишка, – нарочно полушёпотом говорит Васька, – а если волки встретятся?
– Не встретятся, – отвечает друг. – Дед Егор говорит, что волки в это время сытые и людей не трогают.
– А вдруг один из них проголодался? – делает страшное лицо Васька. – Кого из нас он съест?
– Тебя, – смеётся Мишка.
– Это почему? – остановился Васька.
– Потому что ты дурак, а дураки, говорят, вкуснее.
По лесу прокатился звонкий смех ребят, встревожив полусонную птицу.
Друзьям оставалось пройти мимо вон того поваленного дерева, и метров через двести лес закончится. Вернее, им оставалось пройти двести двадцать три шага. Васька много раз уже замерял это расстояние. Правда, всегда получалось по-разному, но разве это так важно. К тому же уже совсем рассвело, и карась наверняка проснулся.
– Слушай, Васька, – остановился Мишка, – а кто это там стоит?
– Где стоит? – глянул Василий, куда показывал друг.
На обочине дороги стоял дряхлый старик с длиннющей бородой, которая, как показалось ребятам, касалась земли. Рядом со стариком лежала большая вязанка хвороста. Рубаха старика была сшита из серой грубой ткани и была подпоясана красной верёвочкой. На ногах старика были лапти. Лапти, которые ребята видели только на картинках в книжках сказок. Ну, прямо дедушка из сказки.
Ребята переглянулись и двинулись по дороге мимо старика.
– Здравствуйте, дедушка, – поздоровался первым Васька.
– Здравствуйте, – здоровается Мишка, не отрывая взгляда от лаптей на старике.
– Доброе утро, ребятушки, – крякнул старик. – Куда это вы ни свет ни заря?
– На рыбалку, дедушка, – отозвался Васька.
– На рыбалку? – удивился старик. – А что, разве здесь есть речка какая? Может, я запамятовал?
– Озеро здесь совсем рядом, – улыбается Мишка.
– Озеро? – гладит старик бороду. – Да что-то не припомню я никакого озера. Что-то вы путаете, ребятушки. Здесь окромя болота бескрайнего и нет ничего. А со стороны, откуда вы пришли, только лес дремучий на сотни вёрст.
– Вы, наверное, дедушка не местный, – удивляются друзья. – Там деревня наша, а там озеро. Что-то вы путаете…
– Может, и путаю, – вглядывается старик в лица ребят, – двести лет уже на свете живу. Возраст. Вон вязанку поднять никак не могу. Целый час уже мучаюсь, а поднять не могу. Совсем старый стал. Силы уже не те. Да и идти-то совсем недалеко. До избы моей рукой подать.
Ребята переглянулись. Какая ещё изба? Никакой избы здесь сроду не было. Старик полоумный какой-то. Откуда он взялся.
– Вы вот что, ребятушки, – подошёл почему-то взволнованный старик ближе к ребятам, – вы мне вот что скажите. Вы тут про деревню говорили. Уж не деревня ли это Ивановка?
– Да, – опешил Васька, – деревня Ивановка.
– А ты случайно не Василий, сын Николая Скворцова? – задрожал голос старика. – Прямо копия Колька. Такой же рыжий.
– Да, – чуть ли не заикается Васька. – А откуда вы знаете моего папку?
– Этого не может быть, – качнуло старика. – Неужели я вернулся? Нет, этого не может быть. Это сон. Мне всё это снится. А не знаете ли вы ребятушки Катерину Николаеву? Сын у неё ещё есть, Мишка звать.
– Это мама моя, – выдохнул Мишка. – А вы, вы что, раньше жили в нашей деревне? Или…
– Или, Мишка, или, – потекла слеза по длинной бороде старика. – Я и сам ничего не могу понять, но похоже, что я твой отец.
– Как это отец? – начал пятиться Мишка. – У меня папка пропал, когда мне годик был. У нас и фотография его есть. Не может он быть таким старым. Нет, нет, дедушка, вы не можете…
– Именно годик, – опустился старик на траву и заплакал, – именно годик был моему сынишке, когда что-то произошло со мной в этом лесу. Оказался я в бескрайнем лесу, где и прожил, по моим подсчётам, больше ста лет в одиночестве. Ребята, а не могли бы вы привести сюда Катерину, жену мою? Ноги что-то совсем отказали. Не дойти мне до деревни. Мишка, сынок, пожалуйста.
Почти вся деревня собралась вместе с Катериной на том месте, где ребята встретили старика. А старика-то и нет. Только вязанка хвороста огромная лежит, да поясок красный. Всю округу мужики облазили, но так никого и не нашли.
Можно сказать, что придумали всё мальчишки. Но разве так шутят? Нет-нет, Мишка бы точно не смог так пошутить, ведь он потом целую неделю слушал, как его мать, Катерина, плакала ночами в подушку. Наверное, всё же случилась эта история на самом деле.
Каков человек, таков и ангел его
Николай проснулся среди ночи от нестерпимой головной боли. Он провел рукой по своему лицу, затем по месту, где должна была находиться жена. Жены не было. «Странно, а Верка-то где? – с трудом поднимается мужчина. – В туалете, что ли, или на кухне? Вроде на кухне свет горит. Чего она там сидит?» Мужчина прислушался – тихо вроде. «Ничего не понимаю. Голова раскалывается. С чего это вдруг? Вроде вчера не пил… Ну точно не пил, телек с Веркой смотрели. Простыл, что ли?» Мужчина шагнул по направлению кухни и зажмурился от нестерпимой головной боли. «Да что ж такое? – обхватил он голову руками. – Вера… Верка». Жена молчала. Николай, осторожно ступая, покусывая от боли губу, направился в сторону странного, зеленоватого света, исходящего со стороны кухни.
Николай вошёл на кухню, и его будто током ударило. На столе сидело странное существо, напоминающее по размерам двухлетнего ребёнка, но со взрослым лицом. Это существо почему-то плакало, совсем не обращая внимания на Николая. У мужчины похолодело всё внутри. Ноги сделались ватными, сердце запрыгало как очумелое.
– А Верка где? – выдавил Николай, удивившись своему же вопросу.
– А мне-то почем знать, где твоя Верка? – зажав одну ноздрю, сморкнулось существо. – Это у тебя надо спросить, где твоя Верка.
– Ты чего тут рассморкался? – стал от удивления заикаться Николай. – Мы здесь едим, наверное… Сидит на столе и сморкается… И вообще, ты кто такой? Чёрт, что ли?
– А где ты видел чёрта с крыльями? – повернулось существо к Николаю спиной, пошевелив маленькими крылышками.
– А кто тогда? – сглотнул Николай ком в горле.
– Кто-кто, ангел, вот кто.
– Да ладно, – опускается Николай на краешек табуретки. – Ангелы разве такие? Ангелы большие, красивые, с голубыми глазами и огромными крыльями.
– Так ведь какой человек, такой у него и ангел, – вновь сморкается существо.
– Нет, я не верю, – шепчет Николай.
– Что я ангел?
– То, что я сейчас вижу, – вытирает с лица холодный пот мужчина. – Мне, наверное, всё это кажется. Не зря ведь так голова болит… Или снится всё это.
– А что, голова болит?
– Ещё как, – морщится Николай.
– А ты возьми немножко слёз моих, потри виски, и пройдет голова. Ну чего ты… Бери-бери.
Николай протянул руку к ангелу и осторожно прикоснулся пальцами к его влажным глазам, вокруг которых блестела кристаллизованная соль. Затем кончиками пальцев прикоснулся к своим вискам. Это невероятно, но уже через несколько секунд головная боль действительно прошла.
– Ничего себе лекарство, – с облегчением вздохнул Николай.
– Пользуйся… пока, – вновь заплакал ангел.
