Закон для дракона

скачать книгу бесплатно

Павлыш представился, еле удержавшись от желания сообщить, что никогда еще не видел столь грязной женской физиономии.

Татьяна-маленькая уверенно уселась на место водителя и рванула так, что Павлыш чуть было не врезался головой в контейнер. Он подумал, что не успел даже заметить, какая здесь погода. Вездеход подкидывало на ухабах. Они не удосужились сделать дорогу.

5

Вездеход проехал ровную площадку и резко остановился. Свет за иллюминаторами изменился. Стал теплым, желтым.

– Вот и приехали, – обрадовала Татьяна.

Павлыш отметил, что его спутники сразу расслабились, словно напряжение, владевшее ими, исчезло.

– Помогите подхватить контейнер, – сказал Джим. – Обидно будет разбить что-нибудь, когда мы уже приехали домой.

– Там, кстати, селедка, – сообщил Павлыш. – И черный хлеб.

– Селедка, – сладострастно произнес Джим. – Я сам понесу ящик, как скупой рыцарь свой любимый сундучок.

Татьяна открыла люк, и никто не мешал Павлышу выйти первым.

Вездеход стоял в гараже, сооруженном надежно, как крепостной бастион. Двери были закрыты. Гараж освещен ярко, и с первого взгляда видно, что он удобен и даже уютен, как бывают уютны рабочие кабинеты или мастерские, хозяева которых не заботятся о впечатлении на окружающих, а просто живут здесь и трудятся.

Перед вездеходом стояла тонкая женщина с короткими, легкими, вьющимися темными волосами, которые опускались челкой на лоб. У нее было маленькое лицо с острым подбородком и большими глазами, с губами полными и чуть загнутыми кверху в уголках. Она гляделась принципиальной чистюлей – ни на комбинезоне, ни на лице, ни на узких ладонях не было ни пятнышка грязи. С водой здесь в порядке, отметил Павлыш.

– Доктор Павлыш? – спросила она, но не стала ждать ответа. – Здравствуйте. Меня зовут Нина Равва. Я начальник станции. Вы будете жить в комнате, где раньше жил Стрешний. Отдохните, потом пообедаете с нами.

– Спасибо, – ответил Павлыш, поборов соблазн подчеркнуть, как приятно встретить чистого человека.

Что-то загрохотало по крыше, словно на нее рухнул камнепад. Задрожали лампы. Одна из них лопнула, и посыпались осколки.

Все замерли, ждали. Камнепад продолжался.

– Что это? – спросил Павлыш, но никто не услышал.

– Пошли! – крикнул Джим. – Он теперь не скоро угомонится.

– Сколько раз я говорил, – напомнил Лескин, – чтобы покрасить крышу в зеленый цвет.

– Надо бы… – начала Татьяна-маленькая, но Нина ее перебила:

– И не думай. – Они друг друга отлично понимали.

Павлыш обратил внимание на широкую полосу пластыря на лбу Татьяны и, когда та провожала его до комнаты, предложил ей:

– Если у вас царапина, загляните ко мне, а то загноится.

– У меня почти зажило, – ответила Таня, но Павлыш не поверил.

– И вообще, шрам украшает разведчика. Совершенно не понимаю Нину, которая даже челку отпустила, чтобы никто не видел, как ей дракон по лбу полоснул. Хорошо еще, что глаз цел.

Они остановились перед дверью.

– Заходите, – сказала Таня. – Здесь жил Стрешний. Только ничего не перекладывайте на столе. Доктор вам этого не простит. Он аккуратный.

6

– Обед через полчаса, – известила Татьяна. – Мы проходили мимо столовой. Третья дверь от вас. Запомните?

– Спасибо, а где госпиталь?

– Вам все Нина расскажет. Вы за больных не беспокойтесь. Если бы дело только в них, мы бы вас не звали. Будут другие, – закончила она убежденно и тут же переменила тему: – В шкафу вещи Стрешнего. Вы можете пользоваться. Он не обидится. Там накомарник и так далее.

Татьяна исчезла.

Оставшись один, Павлыш решил переодеться. Он прибыл в синем повседневном мундире Дальней Службы и походил на попугая среди воробьев. Он распаковал сумку, достал мыло, щетку. По раковине суетливо бегали маленькие насекомые, похожие на черных муравьишек. Павлыш смыл их струей воды, умылся, потом подошел к окну. Сквозь решетку был виден склон холма, на вершине которого и стояла станция. По склону, убегавшему вниз, к лесу, рос мелкий кустарник, среди которого поднимались редкие коренастые деревья. А дальше, до горизонта, тянулась скучная серо-зеленая равнина. Далеко, в дымке, можно было разглядеть еще один холм. Километрах в трех по равнине текла река, отражавшая светлые сизые облака, полупрозрачные, пропускавшие солнечный свет, отчего все предметы отбрасывали легкие расплывчатые тени, а сами оставались бесплотными и невесомыми. Площадка перед станцией была пуста, лишь у края ее, над столбом с каким-то прибором, вился рой насекомых.

В келье оставались следы пребывания Стрешнего. На столе лежали книги, разрозненные листки, кассеты. В углу валялся свернутый грязный комбинезон. Но койка была аккуратно застелена.

Среди бумаг на столе лежала толстая книга в зеленом переплете. Павлыш открыл ее. Доктор оказался консерватором. Он не только вел дневник, но вел его от руки. Почерк доктора показался Павлышу легким для чтения, буквы округлые, каждая отдельно.

Глаза помимо воли побежали по первым строчкам:

«Мой дневник не может представлять ни научной, ни литературной ценности. Скорее это средство организовать собственные мысли…»

Павлыш захлопнул дневник. Никто ему не давал права читать его.

Тут Павлыш понял, что уже прошло сорок минут. Нехорошо. Все, наверное, собрались в столовой, новый человек на далекой станции – событие, придется отвечать на обязательные вопросы, а ведь далеко не всегда знаешь, что нового в Большом театре и закончена ли шахта на Луне. Павлыш взглянул в зеркало. Доктор должен подавать пример окружающим – подтянут, выбрит, аккуратен. И тут раздался взрыв.

Станция содрогнулась. Кто-то побежал по коридору. И стало тихо.

7

Столовая была пуста. Люди покинули ее в спешке – чистые тарелки стояли на столе, из-под крышки кастрюли поднимался пар, стулья отодвинуты, один из них упал, и никто не удосужился его поднять…

– Ох уж эти тайны, – в сердцах пробурчал Павлыш, ставя стул на место. – Загадки, тайны и летучие голландцы. Сейчас окажется, что я здесь один. Остальные исчезли в неизвестном направлении.

Собственный голос прозвучал неестественно, и Павлыш осекся. Он постоял несколько секунд, прислушался, потом покинул столовую и пошел по коридору к выходу, к гаражу.

Станция была невелика, но казалась обширной из-за множества дверей, закоулков и тупичков, лабораторий, складов и комнатушек неизвестного назначения. Потыкавшись в двери, Павлыш остановился перед дверью побольше других, которая, как ему показалось, вела в гараж. Дверь была закрыта изнутри на основательный самодельный засов. Павлыш с трудом отодвинул его. Ошибка: оказалось, что дверь вела прямо на улицу. В лицо Павлышу пахнуло теплым влажным воздухом, наполненным жужжанием насекомых. Павлыш сделал шаг наружу, и тут его грубо схватили за плечо и рванули назад.

Лескин закрыл засов.

– Вы с ума сошли? – спросил он бесцеремонно.

– Извините, – ответил Павлыш, – я еще не освоился с обычаями.

– Если будете так осваиваться, недолго здесь проживете, – сообщил Лескин.

К удивлению Павлыша, он был умыт и оказался вполне респектабельным человеком лет пятидесяти, с лицом, изборожденным глубокими морщинами, словно природа использовала для их изготовления не резец, а стамеску.

– В лучшем случае напустили бы полную станцию комаров, – продолжал Лескин. – Перезаразили бы всех лихорадкой. Себя в первую очередь. И не обижайтесь. Привыкнете. Тоже при виде открытой двери будете впадать в ужас. Вы столовую искали?

– Нет, – ответил Павлыш. – Обедающих.

– Обедающие в гараже. Обед задерживается. А я вас искал.

Дверь в гараж оказалась совсем рядом.

– Заходите, – сказал Лескин уже мирно. – Сейчас они вернутся.

Гараж был пуст. Вездеход исчез. Лескин прислушался и поспешил к рубильнику у ворот гаража.

– Не пугайтесь, доктор, – предупредил он.

Павлыш не знал, чего ему следует пугаться, и на всякий случай сделал шаг к стене.

В расступившихся вратах гаража показался тупой лоб вездехода. Вездеход полз медленно, с достоинством, как лесоруб, возвращающийся домой с добрым бревном. Так же торжественно вездеход пересек гараж и замер, уткнувшись в дальнюю стенку. На буксире он приволок громадную серую тушу, с которой свисали два черных лоскута, каждый с парус фрегата.

На фоне белого прямоугольника ворот прыгали две человеческие фигурки. Они вели себя как куклы в театре теней, размахивали ручками, суетились. Нечто большое и темное застило на мгновение свет, и тут же затрещали выстрелы. Кто-то поднял рубильник, дверь закрылась и словно отрезала шум и суматоху.

– Все здесь? – спросила Нина. Лицо ее было закрыто чем-то вроде чадры. Она держала в руке пистолет.

– Все, – ответил Джим, спрыгивая с вездехода. – Я пересчитал.

Татьяна-маленькая подошла к серой туше, поставила на нее ногу.

– Магараджа Хайдерабада и убитый им тигр-людоед. Где фотограф?

– Не паясничай, Татьяна, – сказал Лескин. – Может, он еще живой.

– Ни один тигр не уходил живым от выстрела молодого магараджи, – возразила Татьяна.

Татьяна где-то потеряла пластырь. Весь лоб у нее был в крови. Павлыш отметил это, но в тот же момент ноги поднесли его к чудищу, распластанному на полу. Это оказался дракон. По крайней мере, другого слова Павлыш не смог подобрать. Голова была не меньше метра в длину, поблескивали желтые зубы, стеклянные глаза угрожающе пучились, а черные паруса оказались крыльями.

Так вот кто виновник бед и несчастий, поверженный и побежденный.

– Вот такая птичка-невеличка, – произнес Джим, подходя к Павлышу. – Не приходилось раньше встречать? Размах крыльев – пятнадцать метров.

– Не дай бог, – ответил Павлыш. – Я не стремлюсь к таким знакомствам.

Рядом с Павлышом стоял невысокий лысеющий человек с полным добрым лицом.

– Это он вас преследовал? – спросил Павлыш.

– Преследовал? – Сосед Павлыша мягко улыбнулся. Словно ему понравилось, как звучит это слово. – Преследовал. Как мягко сказано. Будто девушку преследовал настойчивый поклонник. Нет, он на нас охотился. – Человек неловко опирался на палку.