скачать книгу бесплатно
– Да. Если верить этой теории, все люди в Галактике произошли из одного семени. Они все – люди!
– Именно так! Ты понимаешь, что мы не всесильны. Как мы могли бы запрограммировать тебя на много лет вперед?
– Ну и слава богу, – сообщил я с облегчением. – Я боялся, что вы сейчас сообщите, что я – разумный паук в человеческой оболочке.
– Глупости!
– И генетически я тоже человек?
– Разумеется. Ты можешь здесь жениться, иметь детей… Но этого не будет.
– Почему же?
– Неужели ты полагаешь, что мы потратили столько лет и невероятные усилия ради того, чтобы выслушать твой неразумный отказ?
– Может быть.
– Ты не поверил мне?
– Я вам поверил. Вы не умеете врать!
– Вот именно! – Впервые в его голосе прозвучало чувство. Он гордился своей правдивостью.
– А я научился.
– Разучишься. Тебе не понадобится более таиться и лгать.
– Не хотите ли вы сказать, что приглашаете меня в гости?
– Я предлагаю тебе вернуться домой.
– Тогда я должен позвонить Крогиусу. У нас с ним общая работа. Я не могу его подвести.
– Не надо ему звонить. Крогиус утешится через неделю. То, что вы с ним делаете, пока Земле не нужно. Вас не поймут. Над вами будут смеяться академики. Я вообще удивлен, как ты смог внушить Крогиусу эту дикую идею?
– Вы только что высоко отзывались о моих способностях.
Я поднял телефонную трубку.
– Я просил тебя не звонить Крогиусу.
– Хорошо, – ответил я и набрал телефон Катрин. Гость аккуратно ткнул пальчиком в рычажок.
– Все это в прошлом, – сообщил он. – И твое бесконечное одиночество среди особей, столь уступающих тебе. Пришла пора человеку уйти из стаи горилл. Пойми же, что, если бы я не нашел тебя, ты бы погиб. Потому что ты не смог бы себя реализовать. С возрастом ты все более отказывался бы от своего «я». И стал бы приматом, подобно тем павианам, что тебя окружают.
Я подумал, что в чем-то с ним согласен. Среди моих знакомых встречаются павианы. И другие животные. Но порой можно встретить очень милого кроманьонца.
– Мы должны спешить, – продолжал мой гость. – Нас ждет корабль. Здесь наши корабли бывают редко… Запри квартиру, тебя никто не хватится.
Я колебался.
Ведь храбрился я скорее по инерции, так как чувство, схожее сразу и с восторгом, и с отчаянием, держало меня в когтях. Я был лишен возможности трезво и разумно выбирать. По нескольким причинам. Во-первых, я был ошарашен самим фактом того, что среди нас, людей, встречаются космические пришельцы. И я – один из них. Может быть, уникальное существо, может быть, обыкновенное, как поганка. Но для меня это не важно. Для себя, неповторимого, я уникален.
На ошарашенность накладывалась необычность ситуации – появление незваного гостя, который может взлететь к тебе на четвертый этаж и знаком с деталями твоей прошлой жизни. Мне проще и спокойней было бы отнести эту историю к разряду снов или галлюцинаций. Но именно этого гость сделать не позволил. Он требовал от меня действий, решений, которые, оказывается, он за меня уже принял.
Поэтому я и старался шутить – так мозгу было легче справляться с безумием.
– Надо спешить, – сказал гость. Он снял очки, и они исчезли в его руке. – Каждая секунда пребывания корабля на низкой орбите обходится в миллионы единиц энергии, которая нужна для других целей. Но мы никогда не покидаем в беде соотечественников, даже если они об этом не подозревают.
– Но я должен позвонить, объяснить…
– Ты никому ничего не должен, – сказал гость. – О тебе все завтра забудут.
«Ну уж не завтра!» – хотел возмутиться я. Но промолчал. Какое дело разумненькому гостю до моих личных проблем и связей с другими людьми?
– Ну чего ты медлишь?
– Трудно объяснить.
Гость взял меня за локоть и повлек к открытой двери на балкон.
– А может, выйдем через дверь?
– Зачем? Чтобы нас увидели и потом поднялись лишние пересуды?
– Какое нам с вами дело? – передразнил я гостя, но тому не были свойственны излишние чувства, и он игнорировал мою фразу. Ну хоть бы прислали кого-нибудь повеселее! Или у них… у нас там все такие?
– Ну хотя бы подумай, – заявил гость, ступая на балкон и выволакивая меня за собой, – подумай о новых впечатлениях, новых открытиях, новых свершениях! Неужели ты уже закис в этом болоте?
Так как я не закис в этом болоте, то, продолжая пребывать в шоке, я вышел на балкон и остановился у перил.
Внизу, во дворе, на скамейке под тополями, Валя-пижон из шестой квартиры играл на гитаре, неумело, но старательно изображая Элвиса Пресли. Вокруг, как всегда, томились девицы.
– Только не бойся. Держись за мою руку – ты не упадешь. Это даже приятно.
Рука у него была сухая и уверенная.
И тут зазвонил телефон. Я дернулся было обратно. Гость цепко держал меня.
– Это Крогиус? – спросил я у гостя.
– Это Крогиус, – уверенно ответил тот. – Он расстроен, он разочарован, он не уверен в себе, он намерен ближайший час плакать тебе в жилетку. Завтра он обо всем забудет.
– Конечно, вы правы, – согласился я. – Это Крогиус.
Лететь и в самом деле было приятно и совсем не страшно. Может быть, потому, что стояла теплая ночь.
Мы быстро долетели до корабля.
Корабль висел над Сетунью, над огородами и крапивными зарослями. Он был почти не виден – я догадался о его присутствии только потому, что в звездном небе обнаружилась черная дыра.
Я обернулся к строкам освещенных окон над обрывом.
– Постарайся преодолеть охватившую тебя печаль, – дал мне совет гость. – Она рождается внутри, она зависит от страха перед будущим. Прошлое тебя уже не интересует. Завтра ты лишь улыбнешься, вспомнив о мелких заботах и маленьких неприятностях, окружавших тебя в этом мире.
В черной бездне корабля открылся люк – круг светлячкового света. Гость подтолкнул меня к кругу, и я врезался головой в нечто мягкое, податливое, прорвал эту пленку и оказался внутри корабля, который, разумеется, ничем не был похож на космические корабли, привычные по фантастическим фильмам. Это было пустое помещение, гладкость стен и округлость потолка которого говорили о серьезности намерений и привычек его обитателей. Даже кнопок, столь обычных по фильмам, в корабле не оказалось. Правда, при моем появлении из пола поднялось низкое мягкое сиденье. А может быть, плаха. Нет, об этом говорить моему гостю не стоит, он может и не понять.
– Ну что ж, – сказал гость. – Прощайся со своим детством. Пора становиться взрослым.
Я почувствовал, как корабль начал медленно набирать высоту. Сквозь полупрозрачный пол просвечивали огоньки фонарей, окон, бегущих автомобилей…
– И чтобы у тебя не оставалось сомнений, – произнес гость, – я дам тебе послушать настоящую музыку. Музыку твоего мира…
Музыка возникла извне, влилась в корабль, мягко подхватила мои чувства и понесла их к звездам. И была она гармонична, как само звездное небо. Это было то совершенство, к которому меня влекло пустыми ночами и в периоды раздражения и усталости.
И тут сквозь музыку донесся звук телефона. Телефон звонил у меня в квартире, я в этом не сомневался.
Телефон звонил в покинутой, неприбранной квартире. Его ручка замотана изоляционной лентой, потому что кто-то из друзей скинул аппарат со стола, чтобы освободить место для шахматной доски. Ему, видите ли, захотелось поиграть в шахматы после трех банок пива!
– Я возвращаюсь, – сообщил я гостю.
– Куда? – не понял гость.
Казалось бы, если ты телепат, то загляни ко мне в душу и погляди, какой там творится кавардак. Наверное, гость страдал самоуверенностью – качеством, которое погубило многих славных полководцев.
– Я возвращаюсь в мой старый дом. В тот самый, который грозит мне одиночеством и деградацией.
– Возвращаться поздно! – закричал гость. – Возвращение в прошлое невозможно. В далеком темном прошлом тебе нечего делать.
– До свидания, спасибо за урок!
– Какой урок! Все, что делалось, делалось ради тебя! Мы спасаем тебя!
– Скажите там, у себя, что не смогли меня обнаружить!
– Я не умею лгать!
– А я умею, – сказал я.
Я прошел сквозь люк, ибо уже знал, как это делается, и полетел к Земле. Было очень холодно и трудно дышать. Пришлось отключить дыхание. Ну и залетели мы! Сюда не доберется даже горный орел!
– Ты обрекаешь себя на жизнь, полную унижений и обманов, – булькал в ушах голос гостя. – Мы больше не сможем прилететь к тебе! Ты всю жизнь будешь стремиться возвратиться, но будет поздно.
Я полетел быстрее и чуть не врезался в землю. Если он еще что-нибудь говорил, то я не слышал – я был занят тем, как погасить скорость.
Дверь на балкон была по-прежнему распахнута. Телефон, конечно же, умолк. Не зажигая света, я нащупал трубку, позвонил Катрин и спросил ее:
– Катюш, ты мне звонила?
– У тебя занято. Это, наверное, твой сумасшедший Крогиус звонит! Он тебя по всему городу разыскивает, чтобы сообщить, как вы промахнулись со своими вятичами. Хоть этого тебе жалко?
Я прошел к выключателю, не выпуская из руки аппарата, включил верхний свет.
– А ты мне не звонила?
– Я боюсь, что ты всех соседей перебудил. Уже первый час.
– Так ты звонила?
– Зачем я должна была тебе звонить?
– Чтобы сказать, что ты от меня без ума.
– Гарик, я иногда подозреваю, что ты – не наш человек. Ты – пришелец из космоса и притом моральный урод с даром внушения. Я не могу с тобой дружить, потому что не знаю, когда целую тебя, а когда Жан-Поля Бельмондо.
– Я повешусь!
– Пришельцы не вешаются.
– У нас гильотины, – вспомнил я. – Мягкие гильотины. Пуховые плахи.
– Ложись спать, а то я тебя возненавижу.
– Ты завтра когда кончаешь работу?
– Гарик, что-нибудь случилось? Скажи честно! Какие-то неприятности? Может, надо к тебе приехать?
– Честная земная девушка не ездит ночью к космическим уродам.
– Я не честная. Я за тебя отвечаю.
– Может, ты тоже гость из космоса?
– Нет, я в тебя влюблена – и это катастрофа.
– Ты не ответила, когда ты завтра кончаешь работу?
– Тебя это не касается. У меня свидание.
– У тебя свидание со мной.
– Ладно, пускай с тобой, – быстро согласилась Катрин. – Но сначала позвони Крогиусу.
Я позвонил Крогиусу и успокоил его.
Потом лег спать и старался не думать о госте и тайне моего рождения. Это меня не касается. Я не любитель фантастики. А вот кофе дома не осталось – придется с утра сбегать на угол в палатку.
– Мне приснился странный сон, – сообщил я Катрин, когда мы сидели на террасе кафе в «Сокольниках» и пили почти настоящий капуччино. В трех метрах от нас хлестал неожиданный дождь, от которого мы еле успели скрыться на этой террасе. Сразу стало прохладно, почти холодно, но зато мы здесь были одни.
