скачать книгу бесплатно
– Для аваров, как противников Рума, был необходим союз с Ираном, в то время как тюрки, враги аваров, могли находиться с империей в самых дружеских отношениях.
– И одновременно, – добавила Насима, – тюрки готовились к войне с государством эфталитов, одновременно враждебным и тюркам, и Ирану.
Продолжив ее мысль, Хаджи Хасан возобновил свой рассказ:
– Надо полагать, что Истеми-кагану союз с Хосроем Ануширваном был более привлекателен, нежели переговоры с Румом. И к 560 году персы и тюрки заключили союз. Одни, чтобы отомстить за смерть шаха Пероза, вторые – чтобы овладеть цветущими городами Согдианы…
По губам Суюм пробежалась ироничная усмешка:
– Восточная политика Ирана была гибка и прозорлива…
– Усиление Северо-Западного Китая немедленно отметили в Персии, и в 555 году в Чаньань прибыло иранское посольство. Одновременно посольство отправили и к тюркам, сделали первые шаги к сближению, скрепленные браком шаха и дочери Истеми-кагана…
– О, Аллах! – прошептала Суюм, – везде бедные женщины являются самым ходовым товаром, всюду их используют, как разменную монету…
– Такова жизнь, – дервиш развел ладони в сторону. – Ничто мужчины не ценят так, как прекрасных женщин. Аллаху так было угодно, чтобы мужчины превратили их в самый дорогой товар, с их помощью скрепляли союзы на протяжении многих веков. Но вернемся, ханум, к эфталитам. Им пришлось воевать даже на три фронта, так как царь эфталитов, владея провинциями Кашмир и Пенджаб, упорно сражался с индийцами…
Хаджи Хасан поведал, что в 553 году, потеряв союзников – жужаней, эфталиты забеспокоились и попытались завязать отношения с Китаем. Правитель империи Западная Вэй пребывал в союзе с тюрками, и эти намерения там не встретили должного понимания и сочувствия.
Активные военные действия начались в 560 году, и спровоцировал их сам царь эфталитов Гатфар.
Будучи сильно обеспокоенным сношениями кагана с шахиншахом, он решил сделать все, чтобы всячески воспрепятствовать их сближению. Тюркское посольство, двигавшееся через Согд, вырезали.
Спастись удалось одному всаднику, который и принес печальное известие Истеми-кагану. После этого война стала неизбежной.
– Они ответят! – каган мобилизовал все наличные войска.
Хосрой Ануширван опередил своего союзника и нанес первое поражение эфталитам в 562 году, но война на этом не закончилась…
Первой жертвой передовой лавины тюркских войск оказался город Чач (Ташкент), где тюрки, по обыкновению, устроили резню.
Затем главные силы тюрков, перейдя реку Чирчик, соединились со своим успевшим отличиться авангардом.
Отступая и стягивая силы в одно место, эфталиты сосредотачивались у Бухары, но Гатфар, так и не решившись принять бой на равнине, где превосходная, хорошо обученная конница тюрков имела неоспоримые преимущества, отступил в горы и принял бой у Карши…
Фирдоуси написал, что согдийцы при наступлении тюрков много плакали, но воевать за всем им ненавистных эфталитов не хотели.
Битва у Карши продолжалась восемь дней и закончилась полным разгромом эфталитов. Случилось несчастье в 565 году. Уцелевшие после жестоких схваток, поняв, что время для самостоятельности державы эфталитов, видно, кануло в прошлое, низложили Гатфара, отрезали ему голову и отослали ее в подарок шаху Ирана.
Царем они выбрали князя Фагониша, обязав его подчиняться Хосрою Ануширвану, который, как им думалось, мог противостоять тюркам.
Получив одновременно письмо кагана и предложение покорности от Фагониша, Хосрой не ответил ни тому, ни другому. Вопреки мнению своих приближенных, он во главе всех своих войск двинулся в Хорасан. Когда общий враг был сломлен, союзники оказались врагами…
Пряча ироничную усмешку, Суюм осведомилась:
– Нашлось, почтеннейший, что-то, что рассорило их?
– Да, разногласий у них хватало, взять одну торговлю шелком…
Дервиш поведал, что разгромив эфталитов и все северокитайские царства, тюрки достигли не только политического, но и экономического могущества, так как в их руках оказался великий караванный путь, соединяющий Запад и Восток.
– Скажи, почтеннейший, как далеко от нас проходил этот путь?
– Путь этот начинался в Чань-Ани и шел вдоль склонов Нань-Шаня через многочисленные долины, щедро орошаемые стекающими с хребта ручейками. Этот участок пути оказывался самым легким.
Насима улыбнулась:
– Трудности ожидали всех впереди…
– Да, далее уже следовал крайне тяжелый переход через пустыню до оазиса Хами, а оттуда в Люкчунскую впадину к Турфану…
Айша заинтересованно спросила:
– А кто там жил?
– Оба этих оазиса и несколько соседних составляли самостоятельное княжество Гаочан. Его населяли потомки китайских военных поселенцев, в свое время выполнявших особые задачи по охране дальних рубежей империи, совершенно освоившихся на своей новой родине…
После недолгой паузы свой вопрос задала Суюм:
– Куда же дальше направлялись караваны?
– От Гаочана караванный путь расходился. Одна его ветвь пролегала по южным склонам Тянь-Шаня через Карашар, мимо Иссык-Куля. Другая ветвь, северная, шла по южной Джунгарии. В Средней Азии караваны отдыхали. Оттуда путь шел через Хорасан в Сирию и Рум. От Китайского моря насчитывалось сто пятьдесят дней пути, а от крепости на румской границе еще восемьдесят дней…
Насиму заинтересовали более практичные аспекты:
– И стоило столь долго путешествовать? Стоила овчинка выделки?
– Торговля была оживленной и доходной, в ход шли исключительно предметы роскоши.
Услышав про роскошь, Айша оживилась:
– И чем у них, интересно, торговали?
– Китайцы получали из Ирана исключительно для своих императриц знаменитую краску для бровей, стоившую на рынке баснословно дорого. Редкостным товаром были вавилонские ковры…
Понизив голос, Айша спросила:
– А камешками они торговали?
– В Китай ввозились подлинные и искусно выполненные поддельные драгоценные камни, кораллы и жемчуга с Красного моря, ткани из Сирии и Египта, опиум и гашиш из Малой Азии. Но испокон веков самым важным предметом торговли слыл шелк, который начал поступать в Европу со времен императора Августа.
– Выходит, они в обмен закупали шелк?
– Потребность Рума в шелке была огромна. Помимо прямых нужд двора и аристократии шелк использовался как деньги при сношениях с варварами, скажем, при найме войск…
Настала очередь Суюм вступить в разговор:
– Зачем Руму требовались наемники?
– Притязания императора Рума Юстиниана на мировое владычество вынуждали Рум иметь огромное войско и поддерживать связи со всеми государствами Европы включительно до англосаксонских королевств.
Догадавшись, Насима хлопнула в ладошки:
– Ясненько! На подарки, на подкупы, наем воинов Руму требовалось огромное количество шелка. За шелк Рум получал из Европы союзников и наемников, любые товары и многочисленных рабов.
– Вот-вот! Именно благодаря торговле шелком Юстиниан мог вести политику, которая подчинила его власти почти все Средиземноморье.
– Ясненько! Шелк в румской империи ценился наравне с золотом и драгоценными камнями.
Осилив очередную чашку чая, дервиш продолжил:
– Однако путь, по которому следовал драгоценный товар, проходил через Северный Иран, и шах никогда не выпускал из своих рук контроль над караванной торговлей. Оставляя себе большую часть шелка-сырца для его обработки, персы имели возможность продавать свои изделия странам на заходе солнца по ценам, которые они сами назначали…
Хозяйка гостиной задумчиво прищурилась:
– Верно, персы стремились сбыть больше и дороже…
Хаджи Хасан улыбнулся и уточнил:
– Добиваясь ослабления империи, Иран стремился не к увеличению количества продаваемого шелка, а к повышению цены на него, желая выкачать из Рума возможно больше денег и тем ослабить его в военном отношении. Большой излишек шелка позволял империи при любых ценах на него с избытком компенсировать свои затраты при его перепродаже другим странам, а это, в свою очередь, не было выгодно Ирану.
– Поэтому персы не только устанавливали заоблачно высокие цены, но и ограничивали количество шелка, вывозимого на заход солнца…
Поторапливая события, Айша задала следующий вопрос:
– И что же дальше?
– Овладев в 570 году Йеменом, Хосрой Ануширван окончательно закрыл византийцам доступ на восход солнца через Красное море и через Индийский океан.
– И тут его интересы пересеклись с тюркским каганатом!
– Издавна тюрки выкачивали из Китая огромное количество шелка в виде дани. Несмотря на то, что ханы и князья обвешивали шелком свои юрты, использовать его весь они не могли. После разгрома эфталитов согдийцы стали подданными кагана. Они издавна славились и на восходе солнца, и на заходе светила как ловкие посредники-купцы…
Суюм словно подвела черту:
– От замены прежних хозяев на новых они выиграли, ибо перед ними открылся беспрепятственный и безопасный доступ во все внутренние области Азии. В их интересах было максимальное расширение торговли, что совпало с заветным желанием тюрков найти сбыт для излишка шелка.
Хаджи Хасан перевернул свиток…
…Прагматичные согдийские купцы совершенно справедливо сочли разгром эфталитов началом своего процветания.
– Мы на пороге рая! – важно заявил хозяин дома, его гости согласно закивали своими бородами, ибо дорога в Китай была открыта.
Их повелители-тюрки и сами тривиально не знали, куда девать весь награбленный или полученный в виде дани шелк.
– Торговцы-посредники могли бы на этом нажиться, как никогда до этого ниспосланного с Неба благополучного момента… – размышляли, валяясь на высоких толстых подушках, самые богатые и именитые купцы Согдианы. – Мы собрались, чтоб сообща подумать…
На совет пригласили только тех, кто мог, не обращаясь за помощью, выложить деньги на оснащение сразу нескольких караванов, кто за эти годы заслужил самое полное доверие своих товарищей по их нелегкому и довольно опасному ремеслу, кто не запятнал себя ложью и обманом.
– Среди нас исключительно честные и достойные люди…
Трудно оказалось найти обладателей всех этих достоинств, а потому последнее человеческое качество рассматривалось очень избирательно и применительно только к своему торговому сообществу.
– Надо нам, дорогие наши гости, послать к тюркскому кагану такого человека, – выслушав почти всех присутствующих, многозначительно произнес старейшина, один из самых уважаемых как в городе, так и во всей стране купцов, – который сможет убедить его в выгодности нашего предложения. И подкрепить его речь богатыми дарами.
Бритоголовый, толстенький человек, шумно потягивающий из пиалы горячий и крепкий чай, блеснув на мгновение маленькими и хитрыми глазками, тихо, но так, что его все услышали, пробормотал:
– Это должен быть человек, которому мы все всецело доверяем…
Намекал он тонко на то, что им потребен тот, кто будет действовать в интересах всего их сообщества, а не только в своих личных целях.
А так как сам он, Карауш, всегда предпочитал действовать исходя из своих собственных корыстных побуждений, то и во всех остальных видел исключительно самое плохое. Испокон веков каждый судил о других в меру своей собственной моральной распущенности…
– Дорогие наши гости, – старейшина, чутко уловив в прозвучавшем в глубокой тишине голосе признаки явного недоверия, нахмурил брови, тон его стал намного резче, – мы собрали тут именно таких людей. Тот, кто хоть на йоту в ком-то сомневается, должен тотчас покинуть нас…
Воцарилась гробовая тишина. Даже мухи притихли. Никто не встал и не вышел. Уйти – себе же намного дороже выйдет…
Несмотря на все подстерегающие их опасности, никто не пожелал остаться в стороне от задуманного дела, сулящего баснословные выгоды.
Не стронулся с места и сам Карауш, и лишь суетливо забегали его маленькие и круглые глазки. Ища себе поддержки у своих сотоварищей и не находя ее, втянув голову в плечи, он низко-низко опустил ее.
– Кто возьмет на себя столь тяжкий труд?
Заданный вопрос вязко повис, не получив какого-либо ответа. Кто-то решил промолчать из излишней скромности, считая себя недостойным для того, чтобы возложить на себя столь почетнейшую миссию.
Кто-то трусливо посчитал выполнение этой задачи для себя слишком рискованным делом. Кое-кто подумал о чем-то другом и о третьем…
– Пошлем Маниаха, – видя молчаливую нерешительность, порешил старейшина. – Утвердим…
– Да-да, пусть едет Маниах, – облегченно вздыхая, закивали купцы.
Лучше кандидатуры им не сыскать. Маниах и ловок в обхождении с сильными мира сего, и братию свою в обиду не даст и не предаст ее.
Но более всего успокаивало то, что это опасное предприятие выпало не на их долю. Предстояло не только уговорить кагана, но и договориться с персидским шахом. А это дельце представлялось самым трудным.
Немало времени ушло на подготовку посольства к тюркскому кагану. Но затраты стоили того. Маниах хорошо понимал, что действовать ему следует наверняка, второго такого шанса уже, скорее всего, в ближайшем будущем больше не представится.
Часть выделенного купеческой общиной золота ушло на то, чтобы подкупить людишек из ближайшего окружения повелителя тюрков.
Прибыв в ставку кагана, Маниах самым первым делом посетил шатер китайской принцессы Чанле, подобострастно припал к ее узким кожаным туфелькам, озорно выглядывающим из-под расшитого золотыми нитками небесно-голубого шелкового халата.
– Прости меня, – вдохновенно начал он, – о, прекраснейшая из всех земных женщин, за то, что я, недостойный твоего внимания, осмелился потревожить твой тишайший покой. Твоя несравненная красота…
– Оставь, чужеземец, – изящная ладошка, выскользнув из широкого рукава, небрежно качнулась, останавливая велеречивое краснобайство купца. – Не трать слов попусту… – принцесса грустно усмехнулась.
Давно остались в прошлом те славные дни, когда она, действительно, блистала и затмевала всех своей красотой. Нет давно уже той пугливой девочки, которую привезли Бумыну. События в ту пору следовали одно за другим, стремительно сменяя друг друга. Последовавшая смерть ее мужа, казалось только достигшего пика своего могущества. Тяжелейшая борьба за выживание, мучительные сомнения, нелегко давшееся решение встать на сторону своего пасынка Кара-Иссыка.
И с ним она не успела насладиться всей полнотой верховной власти. Коварные руки отравили Кара Иссык-хана, умертвили ее опору и надежу.
