скачать книгу бесплатно
«Какие черти детские, кривые…»
Какие черти детские, кривые
качают эту лодочку-печаль!
Какие у нее уключины кривые,
и всего-то им жаль, и всего-то: им жаль!
И всех делов-то: прохудилось днище,
и маленькая трещина слезит
февральский день, уже не день, а днище,
и сколько в нем поместится обид!
И сколько еще останется места
для местных радостей – для ветра и воды,
для их морского «тили-тили-теста»,
для их земного «растуды»!
Северная ходьба
1. Метель
Тихо так, что щелкают позвонки:
тишина тебе сворачивает шею,
и ты оборачиваешься.
Снежинки стучат в теплые виски,
им в конусе под фонарями страшнее,
вот и мельтешат они вовсю.
Сова на ветке лицом ли, спиной
сидит; из головы две веточки торчат,
сидит и кряхтит г?дко: э-э, э-э,
Плохо ей в этот снегопад одной,
а может, хорошо, совсем наоборот,
как, наоборот совсем, – тебе.
Летела стая… Совсем не про них:
зимой они всегда одиночки. Сов семь,
может, наберется иногда
осенью – лететь к нам сюда, «на юг»,
за мышью. Нынче здесь мышь под снегом совсем
и ходит под снегом по ходам,
так что приходится ловить и птиц.
Сова взлетает и кр?жится с метелью,
потом снова садится на ель
и сливается совсем наконец
со всем: с ночью, белой от снега, и с елью,
а ты влюбленно глядишь в метель.
2. Снеговики
Семьи в такую погоду на прогулке
лепят снеговиков: отец – нижний ком,
мать – средний, а верхний ком – ребенок.
Звуки в это время не звонки, а гулки,
снег не скрипит, а хрустит под каблуком,
но детский смех по-прежнему звонок.
Потом снеговики стоят одиноко
и смотрят шишечками, как всё темней.
Пробегают собаки, метят их.
Наутро они почти все раскоканы
и лежат грудой сероватых камней
в желтых многослойных отметинах.
Собаки их любят, а люди скорей нет.
Приходят дети и бродят в руинах,
будто ищут что-то. Их головы?
И кто-то вдруг находит и в руки берет
безглазый, безносый череп любимый
и ставит на останки тулова.
3. Северная ходьба
Впереди – старуха с двумя лыжными палками,
позади – старик, в три погибели, с клюкой.
Такая у них нордическая ходьба.
Она не смотрит назад, он – вверх, валкими,
но шаткими шажками держа прямой
курс, по которому ведет Судьба.
Вот уж и впрямь «саувакя?вели», оба
скорей идут, чем идут скорей; скорей
ковыляют, чем идут. Палкоход –
зимняя форма надежды, спорт у гроба,
первенство, не за лавр, так хоть за порей,
за первинки, за родной огород,
который сейчас под снегом, ему тепло,
а им не холодно, но и не жарко;
так и должно быть спортсменам зимой.
У старика под носом не пот, а сопли,
но так и должно быть, соплей не жалко,
жаль старуху и хочется домой,
в кисло-сладкий, густой, предпоследний воздух,
к надбитому кубку и блюдцу к нему,
к некрепкому, несладкому чаю.
Но пяточки палок сверкают как звезды,
но Фрейя к смертному Оду своему
не повернет главы отчаянной…
4. Дворники
Я работал дворником четыре месяца
в парке Лесотехнической академии,
меня учили мести опавшую листву «волной».
Я вставал в пять утра и шел к метро вместе с
рабочими, отличаясь от их племени
мешком из полиэтилена – нужен был холстяной.
Потом наступила зима, и стволы в парке
светились изнутри голубоватым светом.
Однажды меня окружила стая собак…
Потом это все надоело моей Парке,
и я сломался на колке льда, но при этом
насмотрелся на утро и растущий из утра парк.
Поэтому я и понимаю дворников,
пусть они иногда не понимают меня,
и в труде им куда больше помогают машины,
но стоит услышать шарк лопаты, корни слов
становятся пятнами голубого огня
и тянут в себя сытную снежную мочажину,
и наступает утро, и лом говорит «цок»,
и лед отвечает «коц», и лежит, покоцан,
и оранжевая спецовка на ветру будто флаг,
и матюги старшей дворничихи идут впрок
этому медленному свету, и в окно сам
он ползет, нещедрый, но от каких-то там тайных благ.
5. Собака
Моя собака скоро умрет, и я
закончу шестнадцатилетнюю прогулку
в парке имени академика Эдгара По.
В детстве мы называли его «поля»,
здесь плохо растут деревья, и мало толку
от новых посадок (торф), и отвести слабо
«полюстровские ключи». Этой водой,
богатой железом, Кушелев-Безбородко
лечил всех желающих, пользовал теплым душем.
Теперь только ржавые пятна весной
на старой траве и новой, лезущей кротко,
напоминают об этом: Мусина-Пушкина
продала эти места Брусницыну,
а тот настроил дач… Здесь лучше всего зимой.
Летом тоже неплохо, но повсюду шашлыки.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: