скачать книгу бесплатно
Пытаюсь успокоить себя. Понимаю, что нервы и суета – это последнее, что может мне сейчас помочь. В конце концов, можно просто дождаться, когда рассеется туман и по собственным следам найти дорогу назад. Да и Ольга Дмитриевна очень скоро хватится меня, так что можно вполне ожидать, что они отправятся меня искать. Стоит мне только подумать об этом, как я различаю мужские голоса.
– Ты на след посмотри, это точно она…
Голос незнакомый, слишком низкий и грубый. Ещё и выговор какой-то странный. Но я на радостях спешу на этот голос сквозь деревья и туман. Внезапно кто-то с силой хватает меня за руку и прижимает к дереву.
– Не дёргайся, если хочешь жить, – предупреждает меня полушёпотом мужчина за спиной. Холодная дрожь пробегает по телу.
Часть 2 «Моя пленница»
2.1
Артём
Время близится к полуночи. В округе слышны возгласы и ритуальное пение. Так происходит каждое полнолуние. Шаманы в святилищах призывают из другого мира омег, существ другого пола, именуемых среди людей женщинами. Я долго наблюдал за этим, но теперь настало время действовать. Обряд призыва вот-вот начнётся. Я готовлюсь, собираюсь будто на охоту. Беру свой лук, ножи и верёвку, немного сонной травы и воду. Возможно, мне предстоит долго блуждать по лесу в поисках. Поверх рубахи с длинным рукавом, набрасываю маскировочный плащ. Я оттого так долго прожил отшельником, что умею скрываться и быть незаметным. Мой отец обезумел бы от злости, если бы узнал, на что я собираюсь пойти.
Ночь светла из-за полной луны и множества звёзд. Представляя перед глазами собственноручно нарисованную карту, я спешу к ближайшему святилищу. В густом тумане очень трудно не нарваться на кого-то из моих сородичей. Один за другим они подтягиваются к святилищу, чтобы хотя бы посмотреть на женщину.
Я их видел не раз, а потому знаю, что ничего необычного в них нет. Они маленькие, выглядят и пахнут необычно. Но в целом кажется, будто от них больше вреда нашему миру, чем пользы. Омеги слабые, не могут постоять за себя, оттого становятся лёгкой добычей для альф. Те в свою очередь готовы драться друг с другом, лишь бы заполучить желаемое. Из-за слабости омег альфы тоже становятся слабыми. Я хочу изменить это. Оборотни должны эволюционировать.
Чем больше времени проходит с начала ритуала, тем плотнее лес окутывает туман. Он как проводник, как мост между двумя мирами. Я выбираю себе укрытие и старательно прячусь. Святилища из белого камня отражают лунный свет, распространяя вокруг сияние. Глаза оборотней горят хищным жёлтым светом. Постепенно воздух меняется, становится более влажным и холодным. Ритуальное пение стихает. Остаётся последняя часть обряда – поиски призванной омеги. Той, которая должна будет подарить стае новое потомство.
Слышу сдержанные голоса и шаги. Несколько раз мои сородичи проходят мимо, но не замечают меня. Они сейчас слишком увлечены, чтобы обратить внимание на запах ещё одного самца поблизости. Сам я принюхиваюсь и прислушиваюсь ежесекундно, стараясь уловить малейшие колебания в воздухе. Наконец мне удаётся заметить что-то странное. Тонкий сладко-горький аромат касается моих ноздрей. Вслед за этим появляется громкий неосторожный шум шагов. Ну что за глупое существо? Инстинкт самосохранения, видимо, напрочь отсутствует. К сожалению, омегу замечаю не только я. Ещё двое спешат по следам за невысокой хрупкой фигурой.
Я понимаю, что нужно действовать, и одним прыжком настигаю добычу. Она пытается сопротивляться, но её сил недостаточно. Зажимаю ей рот ладонью, не давая закричать и выдать наше местонахождение. Другой рукой перехватываю руки за спиной. Она извивается точно змея, хочет выскользнуть. Приходится прижать её всем телом к ближайшему дереву.
– Не дёргайся, если хочешь жить, – предупреждаю я. Ощутив мою силу, она послушно замирает.
Аромат её опасно манит, пробуждает во мне скрытые желания. Но я сопротивляюсь этому естественному зову.
С тревогой я замечаю, как туман постепенно рассеивается. Смотрю на затылок омеги, её тонкую шею и узкие плечи. Выступающий острый позвонок, прикрытый выбившимися из косы волосками, вызывает наваждение. Я чувствую её тяжёлое дыхание и ускоренное биение сердца. Это будоражит, хоть я и знаю, что она просто напугана. Передо мной встаёт непростой выбор. Идти в туман, несмотря на риск быть обнаруженным, или остаться в укрытии и попытаться осуществить свой план позже.
Я прислушиваюсь к окружающим звукам и понимаю, что оборотней вокруг стало больше. Видимо, её запах всё-таки привлёк их. Мысль о том, что надо выбираться, приходит как неизбежность. Хрупкое тело дрожит в моих руках. Её кожа холодная, влажная. Я прижимаю её к себе и плотнее закутываю в плащ. У меня не так много шансов уйти с омегой. Есть сонная трава, но чтобы зажечь её, мне нужны обе руки.
– Ты боишься меня? – шепотом спрашиваю я её.
Омега опасливо косится назад и кивает.
– Те, кого ты слышишь вокруг – ещё страшнее. Их много и они не станут церемониться с тобой. Так что тебе лучше слушаться меня. Поняла?
Она вновь кивает. Я вдыхаю глубоко дурманящий запах её волос. О, боги, как же трудно держать себя в руках!
– Хорошо, – я немного смягчаюсь. – Будь умницей, и скоро будешь в безопасности.
Я разжимаю ладонь и переношу её плавно на один из ножей за поясом. Если она заверещит, останавливать её будет уже поздно. А вот для того, чтобы отбиться от тех, кто поспешит на её зов, нож очень пригодится. Благо, омега оказывается более разумной, чем мне показалось на первый взгляд. Всё ещё полуобнимая её, я достаю из кармана пучок сонной травы. Затем натягиваю маску на рот и нос. Чувствую, как сердцебиение омеги ещё больше ускоряется. Никак задумала какую-то глупость. Но с этим я позже разберусь. А пока что поджигаю сонную траву и незаметно бросаю тлеющий пучок в ворох сухой прошлогодней листвы. Сизый, сладковатый дымок стелется по земле, перемешиваясь с туманом. Такое количество сонной травы не способно усыпить всех альф в округе, но точно может ослабить и демотивировать.
Один за другим они начинают уходить всё дальше и дальше. Кажется, я наконец смогу выдохнуть спокойно. Взяв омегу под руку, я осторожно выбираюсь из укрытия и тяну её в сторону моей тайной тропы. В маске дышать тяжело, потому, как только мы уходим на безопасное расстояние, я снимаю её. Впервые смотрю на свою пленницу прямо. Она кажется привлекательнее тех, что я встречал до этого: круглолицая, голубоглазая, с маленьким аккуратным носом, вздёрнутым кверху. Тяжёлый вздох вырывается из груди. И почему всё так сложилось в нашем мире? Впервые в жизни мне не хочется поступать так, как я обычно поступаю с омегами.
– Как тебя зовут? – спрашиваю я, пытаясь быть приветливым.
Она смотрит на меня исподлобья и как-то странно сжимает руку в кармане.
– Я Артём, – показываю пальцем на себя, неуверенный, понимает ли она меня вообще. – А ты?
Вместо ответа омега резко вынимает из кармана руку и вскидывает её перед моим лицом. Я чувствую, как моё лицо покрывает едкое влажное облако. Эта влага разъедает глаза и неприятно горчит на языке. На несколько секунд я оказываюсь дезориентирован. Воспользовавшись этим, омега срывается с места и бежит в чащу. Но забег её оказывается недолгим. Очень скоро под действием сонной травы она слабеет и оседает на землю. Я спешно умываюсь водой из фляжки и обтираю лицо, а затем иду за ней. Она вяло сопротивляется и машет руками, когда я поднимаю её и кладу себе на плечо. Что ж, мне повезло, что её атака не удалась, но в следующий раз надо быть осторожнее.
2.2
Я стараюсь ступать осторожно, чтобы не оставлять следов, но с омегой на руках это непросто. В конечном счёте между скоростью и безопасностью я выбираю последнее. Волчий вой на востоке стихает с восходом солнца. Оборотни возвращаются в свои селения после бессонной ночи. Это значит, что погони можно не опасаться. Сегодня удача сыграла со мной злую шутку. Я не успел разобраться с омегой до того, как растаял туман, но мы смогли уйти от остальных. Видимо, богам было угодно, чтобы она осталась в нашем мире.
Вернувшись домой, я первым делом на всякий случай осматриваю её. Меня интересуют две вещи: первая – не пострадала ли она, а вторая – нет при ней ещё каких-нибудь опасных приблуд. Омега оказывается невредима. Оружия при ней тоже не оказывается. И меня это даже как-то расстраивает. Если бы я был таким слабым, носил бы с собой целый арсенал. Очередной вздох к моему удивлению вырывается из груди. И что это нашло на меня? Я бросаю короткий взгляд на её спящую мордашку. Симпатичная, на зайчонка похожа. Склоняюсь над ней и убираю тёмную прядь волос с лица. Она морщится, начинает дышать беспокойнее. Потом и вовсе открывает глаза и смотрит на меня испуганно, дико. Каждая мышца на её теле напрягается. Я делаю шаг назад, чтобы не пугать ещё больше.
– Где я? Вы кто?! – спрашивает она, присаживаясь на кровати, подбирая ноги к груди.
Разговаривает, смотри. Я не могу сдержать улыбку. Хмурится, глазами сверкает. Ну, дикая кошка, не иначе. Я сбрасываю плащ. Беру со стола чашу с водой и протягиваю ей.
– Пей, – говорю и киваю на воду. – После сонной травы воды нужно много.
Она трясёт растрёпанной головой.
– Что это за место? Зачем вы меня похитили?
– Я тебя не похищал, – улыбаясь отвечаю я.
Понимаю, что надо бы рассказать ей правду. Но не очень хочется открывать ей все тайны этого мира. Эх, успей я всё провернуть всё до того, как растаял туман, не пришлось бы сейчас, ломать голову, как объяснить всё.
– Тогда отведите меня назад, – дрожащим говорит она.
– Не могу, – отвечаю я, хмурясь. – Надо ждать до следующего полнолуния.
– Чего? – омега вновь окидывает взглядом дом. – Вы, должно быть, шутите?
– Нет, я абсолютно серьёзен. Ты не сможешь покинуть это место и вернуться домой, пока не придёт полная луна.
Минуту-другую она думает о чём-то, глядя в окно за моей спиной, а потом в её глазах появляются слёзы.
– Да что это такое? – шепчет она себе под нос. – Почему мне так не везёт? Сначала препод – подонок, теперь маньяк-похититель…
Она закрывает лицо руками и начинает плакать. Не знаю, как утешить её, ибо даже не понимаю, чего она там напридумывала себе. Я сам не особо рад, что придётся держать её у себя целый месяц. Это только неудобно, но ещё и опасно. И для меня, и для неё. Ведь если мои сородичи узнают, что она здесь, то нас обоих ждёт незавидная участь.
Некоторое время она продолжает плакать. Я же возвращаюсь к своим обычным делам. Когда живешь в одиночестве в тайге практически всё твоё время уходит на то, чтобы обеспечить себя средствами выживания: едой, водой, полезными травами и разным расходным материалом, вроде стрел и дротиков. Заканчиваешь одно и тут же начинаешь другое, и так каждый день. Сейчас же у меня появилась ответственность за омегу. Так что нужно стараться вдвойне.
Я бросаю на неё любопытный взгляд. Чувствую нутром, что настроение её переменилось. Она всё еще всхлипывает, но тело её напряглось, а сердце забилось взволнованно и часто. Опять затеяла что-то. Я, сидя у стола, распутываю сеть, а сам боковым зрением поглядываю на дверь. Можно было бы дать ей побегать по лесу, чтоб она поняла, что я не шучу, и ей точно не выбраться. Но в моём медвежьем углу много зверья всякого. А она слабенькая, громкая, неуклюжая, оставь её без присмотра – и не миновать беды.
Не подаю вида, но внутренне готовлюсь к броску. С омегами, про всей видимости, нужна та же осторожность, что и с дичью. Моя пташка медленно и осторожно двигается к краю кровати, а потом в один момент подскакивает и бросается к приоткрытой двери. Я срываюсь за ней, но спотыкаюсь о намеренно опрокинутые ей на крыльце силки. Этой заминки ей хватает, чтобы перемахнуть через невысокую ограду и припустить сквозь деревья и кустарник куда-то в сторону полуденного солнца. Я понимаю, что бежать за ней – только подгонять, а потому присматриваюсь к следам. У омеги обувь на правой ноге чуть больше стоптана. Я прикидываю, в какую сторону её поведёт и куда она сама может свернуть с учётом местности.
Коротким путём иду к реке на юго-запад. Прислушиваюсь, различаю спешные шаги. Прячусь в деревьях и выжидаю. Очень скоро омега появляется в поле моего зрения запыхавшаяся и раскрасневшаяся, с расплетенной косой, усыпанной сплошь колючками и репейником. Стоит ей поравняться с моим убежищем, как я бросаюсь на неё и сбиваю с ног. Она верещит, будто я её ножом режу, брыкается так, что не ясно откуда такие силы взялись. Смотрит на меня дикими, ошалелыми глазами.
– Как?! Как ты тут?.. – только и может выговорить она, задыхаясь.
– Я живу здесь уже очень давно, – отвечаю я. – И тебе, если хочешь дожить до следующей полной луны и отправиться домой, лучше меня слушаться и больше не убегать.
Я чувствую, как она дрожит подо мной, чувствую её страх. Что-то опасное просыпается внутри меня. Загнанные в глубины разума волчьи инстинкты рвутся наружу. Я пока что сопротивляюсь им, сопротивляюсь этим горящим холодным огнём глазам, этому дурманящему аромату. Но как долго это продлится, я не берусь судить.
2.3
Всё же странные они, эти омеги. После возвращения домой забилась в угол, сидит, смотрит исподлобья. У меня от её напряжённого взгляда всё из рук валится. И как с ней говорить в такой ситуации, пытаться растолковать что-то? Сама вся в колючках, грязная, будто бездомный щенок. Я до этого не задумывался, но её ведь куда-то спать нужно будет положить. В свою постель я её в таком виде точно не пущу.
– Идём, – говорю ей и тяну на улицу. В сенцах из деревянного ящика достаю чесалку для шерсти. Не гребень, конечно, но сгодится. Омега смотрит недоверчиво, держится за косу.
– Это зачем? – спрашивает с опаской.
– Просто посиди смирно, я выберу репейник и собачки, – отвечаю я ей, усаживая на последнюю ступень крыльца.
Она съеживается вся, когда я располагаюсь позади неё и берусь расплетать её волосы. Процесс этот оказывается почти гипнотическим. Её локоны струящиеся и гладкие. Я понимаю, что чесалка для неё – слишком грубый предмет, потому выбираю сор руками, аккуратно и медленно. От омеги пахнет цветами. А сердце её колотится так громко, что, кажется, ещё немного и мои сородичи сбегутся на шум.
– Что ты собираешься сделать со мной? – спрашивает она с дрожью в голосе.
– Причесать пока что, – отвечаю я, выходя из транса. Ловлю себя на мысли, что мне безумно нравится пропускать сквозь пальцы тёмные пряди.
– А дальше?
– А дальше переодеть. Вычистить твою одежду быстро вряд ли получится, так что пока в моём походишь. И если хочешь умыться, там у бани есть кадка с водой.
Омега косится через плечо. Я вижу, как гусиная кожа появляется в неё на руках. А тело снова напрягается.
– И, пожалуйста, не убегай больше, – добавляю я на всякий случай. – Этот лес – мне дом родной. Я всё равно найду тебя и верну. А вот ты можешь пораниться или, ещё чего хуже, нарваться на какую-нибудь зверюгу.
Она ещё сильнее вжимает голову в плечи. Пытается отодвинуться от меня, но её волосы всё ещё в моих руках.
– Зовут-то как? – спрашиваю я, поглаживая их.
– Майя, – осторожно произносит она.
– Как рождённая в мае?
Она кивает.
– Красивое имя, тебе подходит. Ну, я закончил.
Я отпускаю её и она тут же спешит подняться. Щёки её горят румянцем. Я не могу сдержать улыбку.
– Не бойся меня, Майя. Я тебя не обижу. Напротив, сделаю всё, чтобы защитить.
Она опускает глаза и глядит себе под ноги. Кажется, не верит мне. Но это ничего.
– Иди умываться. А потом будем обедать.
Моя рубаха Ей велика. Висит на ней мешком. Майя смущённо заводит одно колено за другое. Отчего-то это на меня действует, точно запах добычи на хищника. Я сжимаю кулаки и выдыхаю медленно. Даю ей ещё и штаны, потому что понимаю, что если она в таком виде будет вокруг меня разгуливать, то греха точно не миновать. Майя кое-как одевается, подгибает штанины, подпоясывается. Выходит даже сносно.
Мы садимся за стол. Она с подозрением разглядывает грибную похлёбку и запечённое мясо. Потом снова обводит взглядом кухню.
– У тебя нет электричества, – замечает она. Я только киваю.
– В этом мире многого нет, из того, что вы зовёте благами цивилизации, – добавляю, чуть подумав.
– Тогда откуда ты про них знаешь? – недоверчиво спрашивает она.
– От мамы, – отвечаю с горечью. – Она была из вашего мира.
Моя мать умерла очень рано. Она, как и другие попала сюда из человеческого мира случайно и была с моим отцом очень несчастна. Я помню, как она говорила мне, когда я был совсем маленьким, что если я встречу ту, которая мне понравится, лучше отправить её обратно в людской мир, где её дом и родня. Уловив мой тон, Майя оставляет на время расспросы и берётся за ложку. Но со временем любопытство всё равно берёт своё.
– Ты сказал, что те другие люди опасны, – начинает она осторожно.
– Это не люди, Майя, – мягко поправляю я её. – Они волки-оборотни. И для тебя они действительно представляют угрозу. Оборотни живут большими общинами. Каждый раз с приходом полной луны начинается гон. Каждый альфа ищет себе самку, чтобы утолить природные инстинкты. Вот только тем, кого они находят, это причиняет одни страдания.
Я смотрю на неё внимательно, пытаясь распознать, о чем она думает. Сильно удивлённой она не выглядит. На её лице скорее неприятная догадка. А ещё она становится скованнее в движениях и опасливее, хотя до этого казалось, что больше уже некуда.
– Ты ведь тоже один из них? – она скорее утверждает, чем задаёт вопрос.
– Это так, – подтверждаю я. – Но бояться меня не нужно. Чтобы сохранять разум в полнолуние, я пью настой аконита и волчьей ягоды. Это яд, действующий на моё волчье начало. Средство опасное, но эффективное.
– Зачем тебе это? – нахмурившись, спрашивает она. – Зачем травить себя и помогать мне?
– Затем, что мои собратья погубили достаточно жизней, – откинувшись на спинку стула, говорю я. – Древние боги не напрасно отняли у оборотней омег. Это было наказание за их жестокость. За многие века альфы так ничему и не научились. Вместо того чтобы дать призванным омегам такую жизнь, чтобы они желали продолжить род и принести других омег, мои собратья, мучают их и причиняют им боль. Оборотни сейчас на грани вымирания. Но мы это заслужили.
Майя хмурится и тоже откладывает ложку в сторону. Смотрит на свои руки, вздыхает тяжело.
– Тебе не стоит об этом тревожиться, – говорю я, поднимаясь из-за стола. – Это всё не твои проблемы. Главная задача Майи – хорошо есть, крепко спать, и так до следующего полнолуния. Остальное, оставь мне.
Часть 3 «Отшельник»
3.1
Майя
Мне хочется закричать, но ладонь пропахшая смолой, дымом и чем-то пряным, зажимает мне рот. Я в панике пытаюсь вырваться, но ничего не выходит. Рука тянется к припрятанному в кармане спортивок баллончику со спреем. Я достаю его и изо всех сил жму на распылитель, вот только содержимое баллончика попадает в первую очередь на меня. Кашляю, вытираю лицо и бегу, куда глаза глядят, без оглядки и насколько хватает сил. Вот только сил отчего-то с каждой секундой становится всё меньше. Будто в баллончике у меня был не инсектицид, а самый настоящий хлороформ. Это бред, конечно, но ноги подкашиваются. Я падаю на ровном месте. В глазах мутнеет. Сердце бьётся в панике. Я понимаю, что мне жизненно необходимо оставаться в сознании, иначе беда. Но несмотря на все мои старания, подняться вновь на ноги я не могу. Сжимаюсь в комок от зловещего звука шагов.
Огромная тень нависает надо мной. В расплывающемся белом мареве я вижу два жёлтых глаза. Стараюсь сморгнуть, прогнать наваждение. Неловко взмахиваю рукой. Но сильная мужская ладонь ловит её и закидывает себе на плечо. Из последних сил я отталкиваю его и видимо попадаю ему по лицу. Потому что после, будто мешок, меня закидывают на плечо. От резкой смены положения я окончательно теряю ориентацию в пространстве, а вслед за ней теряю и сознание.
