скачать книгу бесплатно
Инспектор понял, что перегнул палку. Действительно, глупо сравнивать себя, проведшего три с лишним десятилетия между архивом Департамента и редкими поручениями, с приятелем, который ещё и года не прослужил. Потому он решил смягчить сказанное.
– Прав ты, Серёга. Зарвался я. Забыл, что ты ту макулатуру, в стопках до небес, не изучал. Извини. А по поводу глупости – так мозги у неё мёртвые. Гниют вдобавок помаленьку. Это ещё хорошо, что окружающих узнаёт. Функционирует, так сказать, из последних сил.
– Допустим… А что ты про три отговорки у мужика выспрашивал, да у этой бабёнки уточнял?
– Приличная ведьма или колдун, если по каким-то своим причинам решают выполнить чьё-то стрёмное желание, всегда стараются разъяснять последствия и отговорить клиента от опрометчивых шагов. По древнему обычаю – трижды. Вот и эта соблюла традицию, потому грех убийства на ней хоть и есть, но часть и на Ростика того, придурошного, упала. Разделили, по-простому, ответственность. Ну или думают так. Мы то с тобой знаем, что Суду виднее.
– А неприличные?
– А за теми мы приходим или Александрос со своими орлами.
Рассмеялись.
– Потому ты и ведьму ту отпустил, – понятливо кивнул Иванов. – Что она по правилам поступила. Пусть наверху решают потом. Но почему про то, как ритуал отменить, ничего не спросил? И неужели думаешь, что она впервые колдовала?
Антон снова погрустнел.
– Про впервые – не знаю. Часто ведьмы силу или знания своим детям не передают. Не хотят им судьбы плохой. Простым человеком жить легче. Потому сложно сказать – врёт или нет, да и не важно это сейчас. А по поводу отменить – ты фарш обратно перекрутить можешь? В целый кусок мяса?
– Нет…
– Так и с жизнью дело обстоит. Не вернёшь. Израсходована она.
– Но…
– Да нет ни каких «но»! Ростиславу, когда мы от него уходили, жить оставалось от силы часа два или три, максимум до утра сегодняшнего! Мы бы попросту не успели! Да и нет такого ритуала, чтобы жизнь принудительно забирать, хоть бы и у мертвецов. Точнее есть, но это чёрная магия. Тебе оно надо? Тот мужик, от любви с катушек поехавший, сам виноват! Мёртв он, понимаешь? Вот мы тут сидим, а он уже, наверное, уже ту самую, последнюю очередь отстоял. И Лена его без подпитки вернулась в своё естественное состояние – дохлой девки. Бойся своих желаний – точнее не скажешь. Это как раз тот самый случай с нами приключился, дружище, когда смотреть можно, а сделать ничего нельзя! Вот так Ростик расплатился за свою дурость! Надеюсь, хоть в пьяном сне умер, всё легче…
– Ты уверен?
– На все сто. Пошли в разливайку, мерзко мне, со вчера трясёт от собственного бессилия. Помяну дурака, хоть он этого и не стоит.
Стоя у знакомого прилавка, Антон сделал заказ:
– Двести водки и закусить чего-нибудь.
– И мне, – не стал молчать и Серёга. – Карповичу потом доложим.
На душе у него тоже было гадко.
История третья. Ванечка. Часть первая
Областной автовокзал оказался традиционно многолюдным, весьма тесным и взбалмошным. Небольшие группы простенько одетых мужчин, возвращающихся с заработков в родные деревни, постоянно куда-то спешили, отрывисто, громко уточняя друг у друга номер нужной платформы и попутно выглядывая свободные места в тесном зале ожидания; студенты с поголовно заткнутыми гарнитурой ушами уверенно, приподняв рюкзаки над головой, шествовали к своим автобусам, решительно игнорируя объявления диктора; старушки суетились, старики с высоты своего жизненного опыта бесстрастно взирали на эту суету; мамы цепко держали вертлявых и недовольных детишек; а кто-то традиционно тупил, став прямо посреди людского потока и соображая, где он вообще находится, при этом рассеяно выискивая глазами табло с расписанием рейсов, по закону подлости висящее у него за спиной.
Из постоянно распахивающихся сквозняком дверей тянуло пирожками на прогорклом масле; негромко играла уныло-модная музыка в местной забегаловке, где булькала водка на розлив да периодически стучали о плохо помытую столешницу торопливо опрокидываемые рюмки.
Наблюдая за всем этим дурдомом в ожидании своего рейса, инспекторы уютно расположились у стены и мирно беседовали. Сергей предлагал приятелю не тащиться двести с лишним километров вместе с ним, а воспользоваться перемещением и сразу отправляться обратно. Антон возражал. Ему очень хотелось проехаться на автобусе, заняв место непременно у окошка. Спор был вялотекущий, просто чтобы скоротать время (два билета уже лежали в кармане Иванова). Утренние события, связанные со смертью Ростислава и его возлюбленной супруги, ещё окончательно не отпустили парней, изматывая своим дурным послевкусием.
– Слышь, а где автобусы на Чижовку стоят? – внезапно обратился к Антону проходивший мимо помятый мужичонка неопределённого возраста, обвешанный сумками и пакетами по самую маковку, при этом довольно грубо дёрнув материального в данный момент призрака за рукав пиджака.
– Без понятия. Мы сами не местные, – равнодушно бросил инспектор, слегка раздосадованный такими манерами незнакомца. – В здании есть справочная, туда обратись.
– Тю ё…, а чё тогда мозги морочишь?! – неожиданно зло огрызнулся этот неприятный гражданин, обдав Швеца запахом дешёвых папирос и вчерашнего перегара. – Интеллигент хренов. Понацепят очков и ходят важные, рабочему человеку и не подойди.
Отведя душу на, казалось бы, безобидном Антоне, мужичок уже собрался было убираться восвояси с гордо поднятой головой и чувством неоспоримого превосходства над «образованными», как вдруг жёсткие, словно железо, пальцы ухватили его за воротник.
– Ты сейчас кому предъявлять посмел, опарыш? – ласковый, сочащийся мёдом голос потёк ему в уши. – Ну?!
«Рабочего человека» неожиданно тряхнуло, отчего примерно половина его багажа попадала на грязный вокзальный пол, прямо под ноги снующим туда-сюда пассажирам. Он вскинулся, взмахнул рукой, на одном из пальцев которой мелькнула выцветшая татуировка «дорога через малолетку», попытался ткнуть обидчика в лицо. Не вышло. Паршивый интеллигентишка неожиданно лихо, с немалой сноровкой, завернул ударную конечность за спину, а потом пребольно стукнул в затылок, отчего рухнула вторая половина переносимого груза и в голове сразу загудело, как с утра после свекольного самогона.
– Ты, пыль лагерная, на кого пасть открываешь?! – теперь уже рыкнули ему в ухо. – Я тебя спрашиваю?!
Мужичок понял – ошибся. И даже понял – почему. Накатили воспоминания полулихой, угарной молодости, в которой ему как-то довелось, по чистому недоразумению, свести знакомство со специалистами из районного уголовного розыска, отправившими проворовавшегося по мелочи пацана на малолетку. Именно тогда будущему интеллигентоборцу разок заехали таким же отработанным шлепком пониже затылка, когда он права качать вздумал. Для памяти. Теперь вот пригодилось.
Искателю Чижовки сразу, до ломоты в зубах, захотелось сгладить ситуацию, разойтись миром, к тому же от боли в заломленной руке нестерпимо тянуло выть.
– Я… это, не хотел, клянусь! Гражданин начальник, отпустите, не признал. Бес попутал…
Снова ощутимый тычок в затылок. Обстановка в голове незадачливого воителя с «образованными» усугубилась, в глазах потемнело, ему жутко захотелось блевать.
– Что происходит? – сбоку вынырнули двое полицейских.
– Да ничего особенного, – ответил инспектор, нехотя отпуская скулящего «рабочего человека». – Гражданин берега попутал, пришлось нужный курс разъяснять.
Служители закона профессионально оценили ситуацию, бегло осмотрели собирающего своё барахло мужичка, сразу зафиксировав взгляды на пальцах его рук.
– Ага, – почти торжественно произнёс один из людей в форме. – Сиделец, значит. А документики имеются?
Ответом правоохранителю стало шебуршание в пакетах, а потом донельзя замызганный, засаленный паспорт, протянутый мужичком. Полицейский брезгливо, кривя от отвращения лицо, взял документ, кончиками пальцев открыл, бегло пролистал.
– Почему прописки нет? И что в нашей области делаешь? – начал гвоздить он стандартным набором вопросов присмиревшего незнакомца, успевшего к этому времени в сотый раз проклясть себя за свой длинный и невоздержанный язык.
– Так… я… это… – замямлил «рабочий человек», даже слегка присев от такого напора. – К корешу еду. В Чижовку. Он подтвердит, – палец указал на Швеца. – Я ещё у него дорогу спрашивал.
Полицейские посмотрели на Антона, однако тот равнодушно пожал плечами, а после уточнил:
– Документы предъявить?
И было в его лице что-то такое, насквозь знакомое, что служители закона только рукой махнули, при этом уточнив:
– Да не надо… Вы из командировки домой?
– Угу.
– Гражданин лишнее исполняет? Или обокрасть хотел?
Отрицательный кивок.
– Нет, просто борзый не по масти. Никакого уважения к окружающим.
– Ясно. Разберёмся. И это… тут ничего не покупайте. Вон, за углом, там пирожковая нормальная, не отравят. Только кофе не берите – помои, – один из патрульных счёл необходимым поделиться знанием вокзальных тонкостей с незнакомым коллегой (и как сразу не признали? С их то опытом! Наверное, чудаковатый внешний вид с толку сбил) – А ну пройдём! – это уже мужичку.
Решивший ни к месту повыделываться дурак с кряхтением, постоянно всё роняя, под грозными взглядами полицейских кое-как собрал свой многочисленный груз, и патрульные вместе с задержанным растворились в шумной толпе.
Антон проводил их взглядом человека, достойно выполнившего свою работу.
– Ты бы хоть стрижку свою осовременил. Такие зачёсы теперь почти никто и не носит. Оригинальничаешь… – наконец соизволил заговорить Сергей, до этого с интересом наблюдавший за конфликтом приятеля с мужичком. – Тот дебил реально прав – слишком прилично ты, Тоха, смотришься; прямо вот ходячий вызов всякой гопоте и прочим недоразвитым идиотам. Не знал бы тебя – подумал, что вижу ботаника-заучку в пятом поколении.
Швец щегольски пригладил пиджак, смахнул с плеча несуществующую пылинку и тщательно, будто впервые, сам себя осмотрел. Результат произвёл на него очень благоприятное впечатление.
– Знаешь, Серёга, когда я ещё живым был – к нам в РОВД лектор от горкома приезжал и полтора часа трындел, без бумажки, о «тлетворном влиянии буржуазной культуры и низкопоклонстве перед заграницей». Личный состав, даже тех, кто с дежурства, в актовом зале собрали, начальство по форме пришло… Дядя, как сейчас помню, соловьём разливался, ручкой размахивал, через слово коммунизм, «подвиг отцов» и «светлые идеи марксизма» поминал. Это как раз при очередном обострении борьбы с хиппующей молодёжью происходило.
– В смысле? – удивился Иванов.
– В прямом. Долбодятлы-дружинники всяких волосатых парней на улицах и в парках, где молодёжь собирается, отлавливали и насильно стригли. Скрутят втроём бедолагу и ножницами чик-чик по голове. Им за такую храбрость на работе лишний отгул полагался… Не любила наша коммунистическая партия длинноволосых и брюки-клёш почему-то. А ведь те ребята, по большому счёту, ничего не сделали. Ну ходили патлатые, на гитарах битлов всяких бренчали да портвейн пили – и всё! Зато, если судить по сводкам, от них вреда почти не было. Не безобидные, конечно, но против рабочего класса – куда им! Волосатики в день зарплаты на заводе не перепивались до чёртиков, не били жён, не устраивали поножовщин. Да они лишний раз на глаза милиции старались не попадаться! А их гоняли, понимаешь?! Словно собак шелудивых! В стенгазетах карикатурами позорили, показательные товарищеские суды устраивали… А ещё, как раз перед той памятной лекцией, обнесли дачу одного высокопоставленного комсомольца. Сам я туда не выезжал, но список похищенного видел. Техника сплошь немецкая да японская, тряпки чешские и венгерские, обувь английская. И вот сижу я с умной мордой, мне с трибуны хлыщ-краснобай нудно вещает о том, что нестриженые ребята – вселенское зло, которое нужно выжигать калёным железом, а у меня тот протокол перед глазами стоит, в подробностях и в голове диссонанс: музыка и волосы – ужас ужасный, а полный дом иностранного шмотья, насквозь дефицитного – хорошо. Абсолютная ахинея получается.
От такой грустной истории Иванову захотелось курить. Он зачем-то рассеянно повертел головой, однако выходить из здания вокзала поленился. И, просто чтобы не молчать, спросил приятеля:
– И что?
Швец вздрогнул. Видимо, воспоминания оказались слишком живыми.
– Да ничего. Это я к тому рассказал, что судить о людях по одежде, если она, конечно, в рамках приличия, как и по цвету волос или музыкальным пристрастиям – скотство. Тем более у самих судей всегда полные шкафы собственных скелетов. Вот мне нравится так – интеллигентно, в костюмчике, с начищенными туфлями ходить. Кому от этого плохо?! Или опять, подстраиваться под новоявленных дружинников, чтобы быть как все? – он грустно вздохнул. – Дело ведь не в шмотках, а в свободе выбора… Да и Розе, чего скрывать, я таким больше нравлюсь. У нас всё, – Антон задумчиво покачал головой, – не просто, но не без чувств. Потому её мнение для меня гораздо важнее пожеланий всяких скотов немытых. Для всех мил не будешь. К тому же и по морде огрести – особый повод никогда не нужен, сам знаешь. Не в тот переулок неудачно свернул – и пожалуйста! Хоть в костюме, хоть в джинсах, хоть шортах весёленькой расцветки – результат один: местные архаровцы физиономию отрихтуют и имущество на память отожмут.
Сергею стало неприятно и немного стыдно за свои необдуманные слова о внешнем виде Антона. Приятель кругом прав, да и смотрелся он в своём, полузабытом современной модой, стиле очень… импозантно. Во всяком случае, все женщины на нём гораздо дольше задерживали свои любопытные, оценивающие взгляды. Потому Иванов поспешил извиниться:
– Ты меня неправильно понял. Я не к тому… – инспектор с грустью осознал, что запутался и не может подобрать правильных слов.
– Нормально, – Швец оценил попытку товарища. – Понимаю, как лучше хотел, – и рассмеялся. – Я – покойник, а убитых не убить. Так что пусть попробуют меня отметелить…
Улыбнулся простенькой шутке и Сергей. Обоим сразу стало легче.
В кармане запиликал, трясясь от вибрации, смартфон. Иванов извлёк аппарат и удивлённо присвистнул. На дисплее, над прыгающим кружочком с изображением телефонной трубки, крупными буквами высветилось:
«Руководство»
Не говоря ни слова, он развернул экран так, чтобы товарищ видел, кто звонит. На призрака это не произвело ровным счётом никакого впечатления. Он лишь скептически хмыкнул и бросил:
– Отвечай. Чего тянуть?
Мазнув пальцем по дисплею, Сергей приложил аппарат к уху и осторожно произнёс:
– Алло…
Сразу раздался раскатистый рык Фрола Карповича:
– Иванов! Ты что, уснул?! Вы где?
– На вокзале. Автобус ждём, домой ехать собрались. Намеченный план мероприятий выполнен в полном объёме.
– Понятно. Значит так! Швецу велю переместиться самостоятельно, немедля! В город икону чудотворную привезли, людям на радость, потому пусть покрутится там, понаблюдает в качестве охраны. Мало ли… а ты пока задержись. Билет сдай да сразу поезжай к тому глупцу, что своей жизнью за воскрешение супруги заплатил. Место осмотришь со всем тщанием, в каждый угол нос сунь. Чёрное колдовство случилось, как-никак. Если обнаружишь чего – доложи. Уведомим кого надобно да блокиратор поставим. Не хватало ещё новую точку для бесовского прорыва проморгать, сраму потом не оберёмся… После свободен, можешь домой отправляться.
Сергей расстроился. Ну вот не хотелось ему опять тащиться в ту промзону, на трупы пялиться. Да и как он в склад войдёт? Покойный Ростислав двери, помнится, изнутри закрывал. Не прилюдно же взламывать?
О всех этих соображениях инспектор честно доложил начальству.
Боярин не смутился и сообщил, что полиция уже там. «Анонимный звонок был» – коротко и ёмко развеял он опасения подчинённого, затем посоветовал в случае чего «думать головой, а не гузном», а после отключился.
Рассказав товарищу о новых вводных и уточнив, что в какой именно храм прибыла икона – неизвестно, инспектор подытожил:
– Разбегаемся. Ты нужную церковь сам найдёшь, или перезвонить и спросить?
– Не стоит, – серьёзно ответил Швец. – Сдаётся мне, Карпович очередные учения на соображалку проводит. Найду. Тут просто – перемещусь к нашему городскому собору и спрошу у бабок тамошних. Они всегда и всё знают.
– Лады, решили, – согласился Сергей и протянул руку Антону. – Давай, до встречи.
– До встречи, – принял рукопожатие призрак. – Если что – маякни.
И исчез. А Иванов поплёлся к кассам, сдавать билеты и уточнять расписание автобусов на сегодня, изо всех сил надеясь не застрять в командировке ещё на одну ночь.
***
Инспектор решил на транспорте не экономить, заказал такси. Пока ехал, уныло пялясь на городские пейзажи и рекламные вывески, смартфон снова зазвонил. Номер оказался неизвестен, во всяком случае в контактах не значился.
Ничему не удивляясь, ответил, и в трубке сразу раздался знакомый голос, профессионально выделяющий слово «Вы».
– Алло, Сергей? Здравствуйте. Как Ваши дела?
– Здравствуйте, – проявил ответную вежливость Иванов. – Всё в порядке. Слушаю вас, Андрей Андреевич.
– В порядке – это хорошо, – уверенно заявил адвокат и сходу поинтересовался. – С Вами отсутствовала связь, и я отправил Вам письмо по электронке. Хотелось бы узнать Ваше мнение по указанным в тексте пунктам.
Парень растерялся. Письма он не видел, потому что очень давно не проверял свою почту. Подумав, честно признался:
– Я за границей был, там роуминг дорогой. Отключал связь. А сообщения не читал. Не до компьютера в последнее время, дел полно…
Если Андрей Андреевич и расстроился от такого ответа, то виду не показал, бодро продолжив:
– Хорошо. Коротко введу в курс дела. Вопрос по Вашему уголовному преследованию закрыт полностью, я проверил всесторонне. Так что более, думаю, Вас не побеспокоят по этому поводу. Это во-первых…
– А во-вторых? – подтолкнул Иванов.
– А во-вторых, тут у меня аккуратно интересовались, откуда у Вас такие знакомые и нельзя ли, – адвокат замялся, – побыстрее исполнить рекомендации некой персоны, отдыхавшей на Вашей турбазе. Боятся люди, – как-то очень по-человечески закончил он. – С таким не шутят.
От этих намёков в голове у парня образовалась чехарда. Он никак не мог понять, о чём идёт речь и что старается донести до него адвокат. Но не признаваться же в этом!
И тут Серёгу озарило! Вспомнил! Рыбак, главный мотоциклист страны, потный генерал, турбаза… Захотелось расхохотаться. Инспектор еле сдержался, уточнив:
– Это про землю, что ли?
