скачать книгу бесплатно
– Тогда я его продаю. Поставлю объявление в интернете, а взамен куплю себе телевизор.
Я помолчала, оценивая ситуацию. Это не было неожиданностью. Наоборот, Надя училась дольше, чем я ожидала. Я была готова к такому, но не была готова к ее самостоятельной торговле нашими вещами. И я сказала:
– Нет уж. Пианино все же продадим мы, ты еще мала для этого.
Так одаренная Надя перестала учиться музыке и никогда уже потом не вспоминала, что целых шесть лет умела играть Баха, Бетховена, Шуберта и даже джаз.
Вы спросите – вспомнила ли я? До сих пор вспоминаю, как она умела исполнять своими маленькими пальчиками невероятно красивые мелодии, хотя чаще я слушала это из кухни или коридора, потому что дочь не давала для нас домашних концертов.
А еще я тогда боялась ее решения бросить и ничего не делать. Мамы не любят, когда дети ничего не делают. Мы боимся, что вы заполните свободное время бесполезными или вредными занятиями. Например, свяжитесь не с той компанией. Я тогда говорила мужу:
– Меня беспокоит, что Надя бросила музыку и ничего не делает. У нее появилось время, надо ей что-то предложить взамен.
– Не трогай ее. Иногда полезно просто лежать на диване и смотреть в потолок. Когда ей это надоест, она решит, куда потратить свое время. И если ты правильно все делала до этого, то она найдет полезное занятие.
И он оказался прав. Надя научилась играть на гитаре. Но все равно не давала для нас домашних концертов. Она не любила и не любит публично выступать. И поет она очень красиво, но исключительно в глубине души. Хотя что я могу знать о пении со своим абсолютно нулевым слухом? Лишь то, что мне нравится, возможно, потому что поет моя дочь.
Глава 4
Когда мамы не стараются, дети все равно вырастают
Моему сыну Лёнику повезло больше. Его не учили, он рос почти как лопух, то есть как сам хотел.
Во-первых, рано учить сына было бесполезно. Он у нас не разговаривал до трех лет. Был молчуном: молча играл, молча строил башни из кубиков, молча собирал пазлы, молча лепил из пластилина, молча слушал сказки. Лёня делал все, что делают дети, но при этом не говорил. Его никак не раздражала невозможность с нами общаться. Свои проблемы он с пеленок решал сам. Если сын хотел печеньку, то ставил стул у нужного шкафа, залезал на стул, потом – на столешницу, а затем открывал шкаф и доставал свой приз. Если сыну нужен был йогурт, то он ставил стул у холодильника и повторял весь алгоритм действий. Одним словом, Лёник получал желаемое молча, и никто ему не говорил, что время полдника не пришло, что печенька перебьет аппетит и ее сейчас нельзя есть. Все в нашем доме было тихо и спокойно: мальчик сыт, и все довольны.
Во-вторых, Лёне повезло с мамой. Нет, у него мамой, как и у Нади, была я. И я все еще была учительницей. Но я учила Надю, и у меня не было времени на сына. Я была занята вечным воспитанием и обучением дочери. А так как она не хотела воспитываться и находить время на занятия со мной, то это был бесконечный процесс. На Лёню сил не оставалось. Я, конечно, чувствовала угрызения совести, но позволяла себе думать, что он еще маленький и я все наверстаю. «Вот научу всему Надю и буду учить Лёню», – думала я.
Тем временем Лёня просто рос обычным ребенком. Ему не покупали кубики, азбуки и буквари, ему все это досталось в наследство от Нади, и он просто иногда в это играл. Что-то спрашивал, чему-то учился в саду и выучился. Лёник начал читать в пять, и при этом его никто не «мучил» специально.
Я была очень горда сыном, потому что на открытых уроках в саду он читал, считал, отвечал на вопросы и вообще был умным мальчиком. Я не ожидала, что настолько умным. Ведь я этому его не учила! Мы не спорили дома по поводу того, что на пальцах считать нельзя, я не нервничала по причине того, что он неправильно держит карандаш в руке, я не думала, что пора объяснять ему про гласные и согласные звуки нашего алфавита. Но пока я была занята, сын без меня обучился в саду. И хорошо обучился. Пришлось смириться, что детей учат не только мамы и что умные дети могут учиться и без нас. А в результате сын умеет самостоятельно учиться и любит читать. Он прочитал больше книг, чем я.
Вообще мамы не должны мешать детям становиться самостоятельными. Детям надо верить. Верить, что они справятся сами, а если не справятся, то попросят помощи или научатся позже. Хотя особо упрямые дети всё же любят быть независимыми.
Как-то мой сын в четыре года нашел в журнале «Мурзилка» выкройку лисы, которую надо было вырезать и склеить по инструкции. Лёник любил мастерить, а еще читать инструкции и не любил, когда ему помогают. «Я сам», – всегда повторял он и никогда не скучал наедине с собой. У него всегда было дело: построить гараж, оторвать плинтус, размазать пластилин по столу, вырезать картинки из журнала и много всего остального жизненно важного.
И вот, найдя инструкцию по склейке бумажной лисы, сын молча взял ножницы, клей и принялся за дело. Он тихо сопел и старательно что-то делал, а когда вечером его папа пришел с работы, выбежал к нему в коридор со склеенной поделкой.
– Папа, смотри, что я сделал! – радостно протягивая бумажную лису, воскликнул сын.
Мой муж, который тоже любил и до сих пор любит все делать сам, критически осмотрел дело всего вечера и заметил:
– Лёник, ты ошибся. Вот это надо было склеить по-другому, а эту деталь приклеить вот сюда.
В своей точности он был прав. Сын опустил голову и тихо сказал:
– Я как смог, папа…
И, знаете, ведь самое важно, что он смог! Да, эта лиса у него вышла неправильная, но он склеил ее в свои четыре года абсолютно самостоятельно! Он ни разу не попросил помощи. Это была неправильная, но узнаваемая лиса. А сколько из вас ждали помощи от мамы или от бабушки, чтобы завязать шнурки, застегнуть пуговицы, сделать уроки или даже подарок самой маме? Нет, в жизни важно учиться самим. А еще важно, чтобы мамы не лезли со своей помощью, ведь мы же хотим, чтобы наши дети стали уважаемыми, самостоятельными и успешными взрослыми.
И я думаю, что папа Лёника тоже был прав, указав на ошибки. Нельзя просто восторгаться тем, что делают дети, надо всегда быть честными. Если взрослые честны с малышами, то те это знают и не обижаются. Папа хотел, чтобы сын не ошибся в другой раз, чтобы он знал, как надо.
Когда Лёник пошел в школу, он делал уроки самостоятельно. Быстро, не очень аккуратно, но сам. Сначала я проверяла его тетради, пыталась заставить что-то исправить. Конечно, я, как любая мама, хотела, чтобы сын учился на пятерки. К счастью, у меня не было мечты делать из детей отличников. Это мечту я воплотила в жизнь сама, и я точно знала, что отличником быть тяжело. Нет не потому, что трудно учиться, это как раз-таки интересно, а потому, что у отличников практически всегда нет друзей. Их не любят одноклассники. И я помнила, как это обидно. Просто хотела, чтобы дети знали школьную программу почти на отлично. Я же знала, что они способны это сделать. А я все-таки ценю в людях ум и образованность, и, естественно, я хотела ценить в будущем и своих детей.
Но мои попытки заставить Лёню что-то исправить чаще всего ни к чему не приводили.
– Лёня, подойди ко мне, у тебя здесь ошибка, – строго говорила я.
Сын подходил и смотрел.
– Вот здесь и здесь исправь, пожалуйста.
Но Лёник уже закончил делать уроки. Мысли его были уже о футбольном мяче во дворе, он уже забивал его мысленно в ворота, и все мальчишки уже гордились его голом… Поэтому меня сын слушал вполуха, ему было лень что-то исправлять, и он честно заявлял:
– Пусть будет так. Вдруг не заметят.
Надо сказать, что первая учительница сына всегда и все замечала, но он каждый раз надеялся, что чудо случится. Почему я не ругала сына и разрешала ему оставлять ошибки в тетрадке? Потому что это была его тетрадка и исправлять в ней что-то должен был он. Ну и ошибки были не всегда, и было их немного. Лёник все же был старательным мальчиком в момент, когда уроки занимали его мысли.
Возможно, будь он другим и не усваивай он материал в классе, я бы заставляла, ломала его характер, учила бы и требовала, но этого не случилось. Все-таки маме важно помнить, что она уже имеет аттестат об окончании школы, а часто еще и диплом вуза и что она не должна учиться вместо своих детей. А еще важно помнить, что даже плохая успеваемость в школе ребенка не делает его плохим. Мама любит всегда. Мама может помочь, она даже должна помочь. Но иногда надо просто понять, что твой ребенок никогда не будет Моцартом, Эйнштейном, Толстым или Ньютоном, но он всегда будет твоим любимым ребенком, а еще он точно станет собой. И это для мамы и для ее детей важнее всего.
Глава 5
Дети бывают упрямее мамы
Когда я только училась в институте на учителя, я изучала педагогику. А это наука о том, как воспитывать детей. Я тогда еще не была мамой, и мне казалось, что все просто, что на все возможные вопросы я уже прочла ответы умных ученых и все нужное знаю.
Когда я видела орущих детей в магазине, требовавших у мамы что-то срочно купить, то пожимала плечами, думая, что те мамы не умеют воспитывать своих детей. Когда я видела непослушных детей в грязной луже, вымазанных от макушки до пят жидкой грязью и упрямо отказывающихся выполнить призыв своих мам и выйти на незатопленный берег, я гордо понимала, что эти мамы педагогику не учили. Когда я слышала рассказы, что у кого-то сын или дочь учится на двойки, то мысленно обвиняла в этом мам, которые не способны помочь своим детям.
Когда я стала мамой, то поняла, что наука педагогика никак не связана с реальной жизнью, что каждой маме достается уникальный ребенок и все педагогические приемы рассыпаются в прах, если он не хочет их замечать. Должна сказать, что у меня вообще возникло стойкое убеждение, что все эти многоуважаемые ученые-педагоги никогда в своей жизни не видели настоящего ребенка.
Говорят, если ребенок плачет, надо переключить его внимание. Ха! И еще много раз ха-ха-ха. Есть дети, которые, если что-то запало им в мысли, непременно это сделают. Вот что хочешь им говори, торгуйся, ругай или наказывай, они это сделают.
Столкнувшись с подобным в собственной жизни, я была обескуражена. Как такое возможно? Как воспитывать? В умных книгах, написанных уважаемыми учеными с мировым именем, которые работали в школах и воспитали много-много послушных детей, говорилось – если будешь делать так, то получишь такой-то результат. Если будешь делать иначе, результат будет другой. Но в жизни, что бы я ни хотела получить и как бы я ни действовала, результат не менялся – было так, как хотела моя дочь. Да, именно с Надей произошел крах всех мировых педагогических систем. На ней не сработала никакая методика воспитания.
Сначала я решила, что я бездарная мать и педагог. Потом вспомнила, что у меня красный диплом, что я отлично проходила практику с чужими детьми, и засомневалась в собственной бездарности. После я сделала очень простое открытие – книжный мир и реальная жизнь мамы с детьми могут не совпадать. Просто иногда у таких мам, как я, рождаются внесистемные дети. Это хорошие дети, просто у них очень хорошая память и они всегда помнят, что хотят.
Моей дочке было полтора, когда я, ее бабушка и моя сестра Аня шли с рынка, неся сумки с продуктами и толкая перед собой коляску с Надей. Мы купили фруктов и овощей, а Надька выпросила большую красочную вертушку на палочке. Это не была одинарная вертушка, это был круг с закрепленными на нем разноцветными ветрячками. Когда ветер дул, эти ветрячки вертелись и поблескивали на солнце своими лопастями из фольги. Было красиво. Казалось бы, сиди в коляске, держи вертушку, любуйся ветрячками и представляй другие миры. Я бы, во всяком случае, так и делала. Но Надя по неизвестным мне причинам решила выкинуть вертушку. Она бросила ее, мы подняли и положили ей в коляску. Она бросила во второй раз. Мы опять подняли и вернули ей. На третий раз вертушку не возвращали, ее понесла Аня. А Наде это не понравилось, и она стала капризничать и кричать:
– Это мусор! Аня, брось мусор!
На что бабушка серьезным тоном заявила, глядя на внучку:
– Ничего себе мусор нашла! Такой дорогой!
Надя притихла, подумала, а потом всю дорогу кричала:
– Аня, брось дорогой мусор!
То есть бросить надо было в любом случае, правда, мы этого тогда не сделали.
Но был и другой случай, когда я сдалась и Надькино упрямство победило. Правда, зря это сделала, так как тихо дома все равно не стало. Но расскажу по порядку.
У Нади только появился брат Лёник. Он был маленький, ничегошеньки не умел делать и был самым спокойным и спящим ребенком на свете. Надя была самым неспокойным и неспящим трехлетним ребенком на свете, и она не очень-то обрадовалась новому жильцу в нашем доме. Сначала она пыталась брата подарить. Любому знакомому, с которым мы встречались, Надя говорила:
– А хотите, мы вам братика подарим? Он хороший. Не плачет. И зовут его Лёнчиком.
Лёнчик в это время обычно мирно сопел в коляске и не подозревал, что сестра решает участь всей его жизни. Как бы то ни было, Лёника подарить никому не удалось, он остался жить с нами, и Надя смирилась. Я же бесконечно была этому рада, потому что мамы всегда любят своих детей, любят с ними жить и никогда никому не отдадут.
И вот к моменту, когда Надя смирилась, я сделала красивый детский фотоальбом. Делала его с любовью, потратив на это несколько детских сончасов, заполнив все строчки про вес и рост новорожденных, их бабушек и дедушек. Получилось очень даже симпатично. Я сидела на кухне, пила чай и любовалась содеянным. Лёник спал, а Надя пришла ко мне. Мы посмотрели альбом вместе, а потом дочери захотелось оторвать все приклеенные фотографии. Безусловно, я была против и не дала альбом, убрав его на верхнюю полку книжного шкафа. Я тратила время, сделала красиво и была не намерена уступить детскому капризу, хотя понимала, что меня будут брать измором.
Трехлетняя Надька закатила истерику. Она лежала на полу и выла с причитаниями: «Дай, я хочу все оторвать!». Я не обращала, как учили педагоги, на истерику никакого внимания, допила чай и стала заниматься своими делами. Надькин вой разбудил брата, и у меня стало еще больше забот.
Безусловно, периодически во мне поднимался гнев на орущего ребенка. Но я понимала, что этой девочке лишь три года, что она маленькая. Хотя иногда так хотелось общаться с ней на равных, но смогла я это сделать лишь лет так через 15. И не стоит спешить, скажу я вам. Ждите, когда дочь или сын повзрослеют. Пока они не «дозреют» до этого состояния, не надейтесь на взрослые поступки. Когда мама воспринимает детей именно как детей и не имеет неоправданных ожиданий, она меньше испытывает разочарований.
Дочкина истерика по поводу фотографий длилась около трех часов. Она иногда достигала пика по своей громкости, иногда стихала (ведь надо было сделать передышку и самой Надьке), но не прекращалась. Через три часа я сдалась, у меня разболелась голова, мне было уже не жаль красивого фотоальбома, и я была согласна пойти на поводу у дочери ради тишины. Я отдала альбом. Но этим поступком «купила» лишь 30 минут спокойствия. Ровно через этот промежуток времени дочь оторвала все фотографии, посмотрела на содеянное безобразие и устроила истерику с требованием, чтобы я все приклеила обратно.
Судя по тому, что я пишу эту книгу о своих детях, мы тогда все выжили. Вечером я попыталась объяснить Наде, что она вела себя плохо.
– Надя, хорошие девочки так себя не ведут, они не расстраивают маму, они ее радуют. И мамы очень любят таких девочек, – сказала я.
Надя посмотрела на меня своими тогда еще голубыми глазами и ответила:
– Какую родила, такую и люби.
И мне стало стыдно, что я на нее сердилась. К сожалению, я часто сердилась на дочь и ругала ее. Требовала хорошего поведения и послушания, а Надя часто просто хотела делать то, что не разрешали. Сейчас я бы была мягче, я бы не так настаивала на определенных правилах, понимая, что можно отступить. Но тогда я была молода и лишь училась быть мамой. Мне казалось, надо придерживаться определенной линии воспитания. А еще иногда просто уставала и хотела тишины и покоя. Настаивала, что в девять вечера надо лежать в кровати не просто потому, что такой детский режим рекомендуется врачами, но и потому, что в десять вечера я хотела в тишине сесть в любимое кресло и, открыв любимую книгу, тихо сказать: «Выжила».
Да, иногда будни мамы с маленькими детьми похожи на выживание. Но это пройдет, усталость забудется, дети вырастут, и даже воспоминания будут исключительно счастливыми.
Глава 6
Мечта о брате
Наши дети неповторимы. У каждой мамы свой особенный ребенок. И если у нее двое, трое, четверо или пятеро детей, то каждый из них все равно единственный в своем роде. И даже близнецы для своей мамы разные, она видит особенности каждого и никогда их не спутает. Но это знают мамы, и не всегда об этом догадываются их дети.
Дети переживают, что мама не видит их достижений, что она чаще целует младшего брата или сестру, что мама больше хвалит соседских детей. Они волнуются, что их любят недостаточно крепко.
А еще очень часто дети мечтают о братике или сестричке. Они хотят иметь друга для игр, им нужен сверстник рядом, единомышленник. Конечно, на самом деле дети не догадываются о тех проблемах, которые обязательно возникнут, если их желание станет явью. Они не подозревают, что сначала маленькие братики и сестрички ничего не умеют и ни с кем не играют, что мамы будут заняты именно этими вечно плачущими младенцами и будут практически всегда говорить: «Не сейчас. Поиграй один. Мне некогда…». Зато это знают мамы.
Когда сын был маленьким, он мечтал о брате. Мечтал всей душой и ежедневно правдоподобно рассказывал всем истории про него. В мечтах брата звали Кирюшкой. И вот этот Кирюшка вместе с Лёником ел кашу, смотрел мультики, ходил гулять, играл. В общем, что он только ни делал, по словам моего сына. Он придумывал истории и очень убедительно их рассказывал. В то время я водила детей на массаж. Лёник заходил в кабинет к одному врачу, Надя заходила в другой кабинет к другому врачу, а я оставалась в больничном коридоре ждать их. Когда десятый сеанс закончился, и я забирала медицинскую карту сына у его массажиста, врач сказал мне:
– У вас хороший мальчик. Разговорчивый. И вообще у вас очень дружная семья. Не так часто сейчас бывает, когда трое детей в одной семье.
– Трое? – переспросила я.
– Ну да. У Лёни же есть брат Кирилл и сестра.
Я не стала опровергать фантазии сына, да и с ним потом не говорила на эту тему. Я с двумя-то детьми ничего не успевала, у меня не было физических сил родить и воспитать третьего. И потом я прекрасно знала, что появись у нас Кирюшка, сын стал бы к нему ревновать. А я только-только справилась с ревностью Надьки и хотела передышки.
Пусть фантазирует, решила я, раз ему так хочется. И сын фантазировал. А однажды дофантазировал до очень интересных выводов. Тогда ему было лет пять.
Был летний выходной день, и мы его успешно прогуляли. Дети набегались, напрыгались и захотели есть. Недолго думая, мы все пошли в «Макдональдс», потому что дети всегда там едят. Их папа купил всем чизбургеры, картошечку-фри и молочные коктейли. Лёник традиционно вытащил из своего чизбургера соленый огурец и стал жевать булку с котлетой без него. Он жевал активно и вдруг замер. Я проследила за его взглядом – за столиком напротив сидели мужчина с двумя мальчиками-близнецами, и было этим мальчикам около пяти лет. Лёник смотрел долго и внимательно, потом, ничего не сказав, продолжил есть свою булку. Вечером же, когда все уже собирались спать, он подошел ко мне и тихо сказал:
– Ты его потеряла?
– Кого потеряла? – спросила я, пытаясь вспомнить, что я могла забыть.
– Ну его. Еще одного мальчика.
– Какого мальчика? – удивилась я, ничего не понимая.
– Такого же, как я, – тихо ответил сын.
– Лёник, я ничего не понимаю. Я не теряла мальчиков.
– Я сам видел. Всем дают по два, – упрямо сказал он.
И тут я вспомнила его застывший взгляд на близнецах и поняла – сын подумал, что и у него был брат-близнец, а я такая Маша-растеряша его потеряла. Первые минуты я не знала, что сказать, как оправдаться в несовершенном преступлении. С одной стороны, это было смешно, далеко не каждый до такого додумается, с другой – в голосе, словах сына слышалась трагедия.
– Сынок, милый, честно-честно у меня был сразу только один ты, – сказала я как можно искреннее.
– Нет, – вздохнул сын, – я видел, всем дают по два одинаковых, а ты потеряла.
Это обвинение – самое серьезное обвинение для мамы в мире. Ведь редко мамы теряют мальчиков и не помнят об этом. Я долго убеждала сына, что он один, что один мальчик в семье бывает чаще, чем два одинаковых. Но желание иметь брата и запомнившийся образ близнецов не отпускали его. Всем дают по два одинаковых – в это так хотелось верить. И я тогда чувствовала, насколько сильно он хотел этого брата, и я даже ощущала свою вину в том, что этого брата у него не было.
Нет, у нас так и не появился в семье второй мальчик. Но я старалась сделать так, чтобы сестра и брат стали друзьями на всю жизнь, чтобы никогда не завидовали друг дугу и не ревновали. И это получилось, потому что мамы могут все, когда очень хотят. Для нас нет невозможного, если это касается наших детей. Проблема лишь в том, чтобы это было на самом деле нужно детям.
Глава 7
Непохожий ни на кого
Вы замечали, что все люди разные?
Есть люди как солнышко, рядом с ними всегда тепло и всегда хочется улыбаться. С ними можно посмеяться, а можно поплакать, с ними можно поделиться секретом, а можно просто молчать и чувствовать единение. И к ним всегда хочется возвращаться.
Есть люди как грозовые тучи. Они всегда недовольны, и ты слышишь раскаты их грома. С ними пересекаешься случайно, потому что к таким не хочется возвращаться.
Есть люди как летний дождь. Они иногда ворчат, но редко и не обидно, так они сетуют на жизнь. Бывает, у них есть даже основания для этого. А иногда у них хорошее настроение, и с ними приятно гулять, смотреть на облака и спрашивать совета.
Есть люди как ветер. Они не сидят на месте, их манят дальние страны, они много видели и умеют об этом рассказывать. С ними интересно, но к ним сложно возвращаться, их нет на месте. Зато их помнишь всю жизнь.
И тот факт, что взрослые люди разные, ни у кого не вызывает сомнений. Это почему-то известно всем. А вот тот факт, что все эти разные люди выросли из разных детей, не каждому приходит в голову.
Часто детей предпочитают одинаково воспитывать, ставить перед ними одинаковые задачи и ждут, что они их одинаково будут решать. Детям редко позволяют быть разными. Даже мамы часто поступают так.
Мамы любят сравнивать своих детей с детьми подруги или начальницы, а потом стараются, чтобы их дети были такими же или лучше. Если у подруги дочка Маша занимается художественной гимнастикой, то мама ночи будет не спать и думать, как сделать так, чтобы и ее дочка Вика занималась этой же гимнастикой. После того, как и Вику отдадут в гимнастику, мама будет ночи не спать и думать, как сделать так, чтобы Вика стала более успешной гимнасткой, чем Маша.
К сожалению, мамы часто видят своих детей через свои амбиции. Признать, что твой ребенок не гимнаст – это большой шаг навстречу своему малышу. Но еще больший шаг – узнать, что именно умеет делать твой малыш. У каждого в этом мире есть свой талант, свои способности. Они могут быть маленькие, но они есть. И мамы должны стараться видеть способности своих детей, а не сравнивать их с кем-то.
А еще надо знать, что если твой ребенок не такой, как все, то значит, он просто особенный. И таких детей надо растить осторожно, потому что понимать их – навык, который появляется не сразу. Но научившись этому, ты сможешь заглядывать в их удивительный мир. А еще ты поймешь, что на этот мир можно смотреть совсем иначе, необычно, и от этого наш мир не перестает быть нашим.
