скачать книгу бесплатно
* – за период с июля по декабрь 1941 года.
Как видно, при относительном недостатке, по сравнению с Германией (с учетом ее союзников и оккупированных стран), всех важнейших видов сырья, за исключением нефтепродуктов, а также при меньшем потенциале трудовых ресурсов, в СССР производилось больше основной военной продукции, чем в Германии. В особенности большое отставание Германии имело место в области среднегодового производства артиллерийских орудий и минометов. При этом преимущество над СССР по количеству ежегодно производимых Германией средств транспорта не имело существенного значения в связи со значительными поставками данного вида продукции из Великобритании и США. Так, за время войны в действующую советскую армию поступило от союзников свыше 240 тыс. единиц автотранспорта, что превышало объем четырехлетнего производства советской промышленности и позволило перевести советские автомобилестроительные заводы на производство легких танков (к июню 1943 года только из США было уже получено 17 тыс. легких вседорожных армейских автомобилей и 90 тыс. грузовых автомашин)[88 - В кн.: Курская битва. Решающий поворотный пункт Второй мировой войны… С. 50; Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование… С. 471, 480.]. По ходу войны превосходство СССР по выпуску военной продукции в целом только возрастало, причем советская промышленность превзошла германскую не только по количеству, но и по качеству многих образцов вооружения и боевой техники. Как отмечают Г. Колтунов и Б. Соловьев[89 - Колтунов Г. А., Соловьев Б. Г. Указ. соч. С. 16.], если в СССР военное производство возросло в 1943 г. по сравнению с довоенным уровнем в 4,3 раза, то в фашистской Германии только в 2,3 раза, хотя она больше производила металла, угля и электроэнергии.
Отсюда следует вывод, что советская военно-экономическая система оказалась гораздо более эффективной, по сравнению с германской. Прежде всего, это было достигнуто благодаря милитаризации экономики, которую советское политическое руководство осуществляло начиная с 1929 – 1930 гг., проводя политику так называемых «коллективизации» и «индустриализации». СССР, в отличие от Германии, более длительно и целенаправленно готовился к ведению полномасштабной войны за установление своей гегемонии в Европе. Поэтому даже в 1940 году доля военной продукции в общем объеме производства была здесь в 1,7 раза выше, чем в Германии, которая, в отличие от СССР, уже активно участвовала во Второй мировой войне (см. Таблицу 4). По советским данным[90 - В кн.: Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг… С. 16.], к лету 1941 года производственные мощности советской авиационной и танковой промышленности в 1,5 раза превышали мощности авиастроения и танкостроения Германии.
Таблица 4. Доля военной продукции в общем объеме валовой продукции Германии и СССР[91 - Керль Г. Военная экономика и военная промышленность / К. Типпельскирх, А. Кессельринг, Г. Гудериан и др. Указ. соч. С. 364; Великая Отечественная война 1941 – 1945: энциклопедия… С. 807, 810.]
Как показывает приведенная информация, по доле военной продукции Германия приблизилась к СССР только в 1944 году, когда производство Германией боевой техники увеличилось в среднем в четыре-пять раз по сравнению с началом войны на Востоке (по советским данным[92 - Великая Отечественная война 1941 – 1945: энциклопедия… С. 815.], военное производство Германии достигло наивысшего уровня в середине 1944 года, когда его объем в пять раз превышал объем производства в начале 1941 года). Однако, во-первых, за исключением авиации достигнутый уровень все равно оказался приблизительно в полтора раза ниже уровня военного производства противника. Во-вторых, в 1944 году было поздно исправлять положение на Восточном фронте за счет увеличения производства боевой техники, потому что германская армия уже понесла невосполнимые потери в людях и испытывала непреодолимые затруднения с производством горючего и его доставкой на театр военных действий.
Как отмечают советские исследования[93 - В кн.: Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг… С. 501.], специфика капиталистической экономики и обшественно-политического строя Германии привели к тому, что, имея в 3 – 4 раза меньше стали и в 3 – 3,5 раза меньше угля, экономика СССР за время войны произвела почти в два раза больше боевой техники и вооружения, чем экономика фашистской Германии вместе с союзниками, причем СССР использовал 8 – 11 млн. тонн годового производства металла более эффективно, чем использовались 32 млн. тонн, производимых в Германии. Вследствие этого в 1943 году германские войска уже находились на «голодном пайке» по горючему и периодически испытывали дефицит боеприпасов и вооружения.
С точки зрения штаба ВВС Великобритании[94 - Подлинная история Люфтваффе. Взлет и падение детища Геринга / Пер. с англ. П. Смирнова. – М., Яуза, Эксмо, 2006. – 608 с. – С. 38-39.], основным фактором, препятствовавшим росту немецкой военной промышленности, оставалась нехватка кадров квалифицированных рабочих. В действительности в СССР существовала аналогичная проблема, что не помешало наращиванию военного потенциала этой страны. Длительный период милитаризации экономики позволил советскому политическому режиму наладить систему более оптимального использования всех видов ресурсов в интересах выпуска военной продукции, чем это удалось сделать в Германии. Например, в 1941 – 1944 гг. в промышленности СССР было занято в 1,2 – 1,4 раза меньше человек, чем в промышленном производстве Германии (см. Таблицу 5). Однако даже в 1943 году около 6 млн. из промышленных рабочих и служащих в Германии все еще были заняты на производстве товаров народного потребления[95 - Кросс Р. Указ. соч. С. 35.] (по советским данным[96 - В кн.: Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг… С. 504.], в 1943 году в сфере военного производства в Германии было занято около 61% всех промышленных рабочих, а в США – 67%).
Таблица 5. Использование трудовых ресурсов в Германии и СССР в период 1940 – 1945 гг.[97 - В кн.: Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. С. 702; Советский Союз в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945… С. 257, 404, 567, 704; Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг… С. 99, 106.]
Примечание:
* – учитывая иностранную рабочую силу и военнопленных.
За время с 1940 по 1943 гг. товарооборот розничной торговли, отражающий снабжение населения предметами широкого потребления, сократился в Германии всего на 13%, с 37,8 до 33 млрд. марок, тогда как в СССР за аналогичный период он уменьшился на 52%, со 175,1 до 84 млрд. рублей (в сопоставимых ценах)[98 - Керль Г. Военная экономика и военная промышленность / К. Типпельскирх, А. Кессельринг, Г. Гудериан и др. Указ. соч. С. 377; Советский Союз в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945… С. 556.]. Это показывает, в насколько большей степени ухудшился уровень жизни населения СССР по сравнению с Германией в связи с двукратным увеличением объемов советского военного производства. Добровольные и обязательные платежи населения СССР в годы войны составили 26% всех доходов государственного бюджета, причем налоги и сборы возросли с 5 до 13% дохода бюджета (за счет введения так называемого «военного налога»), поступления от обязательных государственных займов превысили весь их довоенный объем, а денежные компенсации вместо неиспользованных отпусков работники обязаны были оставлять в бюджете в виде долгосрочных вкладов, помимо периодических «добровольных» пожертвований и взносов в фонд обороны и фонд Красной Армии из заработной платы[99 - В кн.: Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг… С. 339-340.]. Таким образом, милитаризация советской экономики и рост эффективности военного производства обеспечивались прежде всего за счет увеличения налогообложения населения, а также снижения объемов производства и качества продукции народного потребления, что прямо вело к обнищанию советских граждан.
Другим важным фактором, хотя и внеэкономическим, являлось применение жесточайших методов государственного принуждения населения к обязательному и плохо оплачиваемому труду. Усиление эксплуатации населения со стороны правящей советской политической элиты наглядно демонстрирует Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 года «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений». Фактически данный указ нормативно закрепил рабский труд без выходных дней, за самовольный уход с работы была установлена уголовная ответственность. Ровно через год – 26 июня 1941 года – был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время», по которому отменялись отпуска, а хозяйственные руководители получили право вводить обязательные сверхурочные работы продолжительностью от 1 до 3 часов в день[100 - В кн.: Советский Союз в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945… С. 90.]. В целях дополнительного закрепления рабочей силы 26 декабря 1941 года был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий», в соответствии с которым все трудящиеся, занятые на предприятиях военной промышленности, а также обслуживающих ее отраслей, считались мобилизованными на период войны, и самовольный уход с этих предприятий рассматривался как дезертирство[101 - Великая Отечественная война 1941 – 1945: энциклопедия… С. 806.].
При этом одним из крупных источников дополнительных трудовых ресурсов для коммунистического режима явилось население, ранее не занятое в общественном производстве – женщины и подростки. Так, в 1940 г. женщины составляли 41% всех рабочих и служащих, в 1942 г. – 53,4%, а в 1944 г. – 57,4% (следовательно, их насчитывалось свыше 15,5 млн. человек. – П. Б.); в сельском хозяйстве на долю женщин в 1944 – 1945 гг. приходилось 55,5% всех выработанных трудодней; к началу 1945 г. удельный вес подростков в возрасте от 14 до 17 лет, занятых в промышленности, строительстве и на транспорте, составлял 10,5% от общего числа работающих[102 - Советский Союз в годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945… С. 566, 570; Тыл Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг… С. 23.].
Для сравнения, в Германии в 1939 году количество женщин, занятых в хозяйстве, составляло 14,5 млн. человек (~37%), хотя в дальнейшем оно незначительно увеличилось в связи с привлечением иностранных трудовых ресурсов: в мае 1940 года среди иностранных рабочих было 200 тыс. женщин, а в мае 1941 года – уже 400 тысяч, тогда как число трудившихся немецких женщин к этому времени уменьшилось до 14,2 млн. человек[103 - В кн.: Мировые войны ХХ века: В 4 кн. / Ин-т всеобщей истории. – М.: Наука, 2002. – Кн. 3: Вторая мировая война: Ист. Очерк… С. 359-361; Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. С. 701.].
Таким образом, изложенное показывает, что военная экономика нацистской Германии оказалась в целом менее эффективной, чем советская социалистическая экономика, ориентированная на военные нужды. Исторический опыт свидетельствует, что максимально централизованная система управления, основанная на жестком принуждении насильственными методами, гораздо эффективнее в условиях кризиса, чем относительно децентрализованная и более либеральная. С другой стороны, отсюда очевиден ответ на вопрос, какая политическая система являлась более отвечающей социальным интересам своего народа – советская коммунистическая или германская национал-социалистическая. По мнению участника войны генерала Фридриха Меллентина (Friedrich Mellenthin)[104 - Меллентин Ф. В. Танковые сражения. Боевое применение танков во второй мировой войне. – СПб.: Полигон, 1998. – 448 с. – С. 356-357.], одним из главных преимуществ России в войне является ее способность выдержать огромные разрушения и кровопролитные бои, а также возможность предъявить необыкновенно тяжелые требования к населению и действующей армии.
Соответственно, начальник штаба Верховного командования сухопутных войск Германии (далее – Генеральный штаб сухопутных войск[105 - Obercommando des Heeres (ОКН) – осуществляло управление войсками на Восточном театре военных действий. – Примеч. авт.]) Франц Гальдер (Franz Ghalder) уже в августе 1941 года зафиксировал в своих заметках[106 - Гальдер Ф. От Бреста до Сталинграда: Военный дневник. Ежедневные записи начальника генерального штаба сухопутных войск 1941 – 1942 гг. / Пер. с нем. – Смоленск: Русич, 2001. – 656 с. – С. 234, 464, 468.], что общая обстановка все яснее показывает недооценку военным руководством Германии хозяйственного и организационного потенциала СССР, а также его чисто военных возможностей: «И даже если мы разобьем дюжину таких дивизий, русские сформируют новую дюжину». В ноябре 1941 года начальник вооружений сухопутных сил и командующий армией резерва генерал Фридрих Фромм (Friedrich Fromm) докладывал Гальдеру, что количество людских резервов Германии и возможность обеспечения ее вооруженных сил материальными средствами требуют немедленного перемирия с СССР, поскольку в апреле 1942 г. некомплект на Восточном фронте составит 180 тыс. солдат. Соответственно, в том же ноябре Гальдер констатировал, что колоссальные размеры территории и неистощимость людских ресурсов СССР вообще не позволяют гарантировать полного поражения этой страны, поэтому война смещается из плоскости военных успехов в плоскость способности выстоять в моральном и экономическом отношении, а главной задачей становится нанести противнику максимальный ущерб возможными средствами.
Военные специалисты начиная с Карла Клаузевица отмечали, что переход к массовым армиям позволил государству шире использовать для ведения войны возможности управляемого им народа, поэтому существенно изменилось понятие тыла, которым, по существу, теперь становилась вся страна, за исключением фронтовой полосы. Благодаря этому армии приобрели большую живучесть, и даже потерпев сокрушительные поражения, при наличии крепкого тыла, образованного психологически сплоченным и морально устойчивым народом, а также времени и пространства, они могли восстанавливать свою боеспособность, одновременно приобретая боевой опыт.
Стратегия молниеносной войны, или «блицкрига» (нем. «Blitzkrieg»), разработанная германскими военными специалистами вследствие поражения в Первой мировой войне, предусматривала именно необходимость исключить тыл из военного противоборства, либо, по крайней мере, существенно ограничить для противника возможности использования своего тыла. Стратегия предусматривала проведение серии взаимосвязанных краткосрочных операций, в основном, на окружение крупных группировок неприятельских войск, что обеспечивало поражение вражеских вооруженных сил опережающими темпами, по сравнению с их восполнением и реорганизацией за счет ресурсов тыла и развертыванием в следующем стратегическом эшелоне. Тактическим средством реализации данной стратегии являлся комплекс методов и приемов ведения наступательных действий силами мотомеханизированных соединений, включавших танки, моторизованную пехоту, артиллерию на механической тяге, подвижные разведывательные, саперные, инженерно-технические части и подразделения связи, что позволяло непрерывно развивать наступление в оперативной глубине расположения войск противника. Соответственно, тактика «блицкрига» заключалась в прорыве обороны противника за счет действий ударных пехотных дивизий при поддержке авиации, с последующим входом в прорыв подвижных соединений с задачей нарушить всю систему вражеской обороны. Они должны были упредить выдвигающиеся на угрожаемый участок резервы противника, разгромить их по частям и продвинуться в оперативную глубину, чтобы овладеть ключевыми объектами и перерезать коммуникации вражеской группировки. В начале войны против СССР данная концепция ведения военных действий себя полностью оправдала, но недооценка мобилизационных возможностей советской стороны не позволила немцам добиться цели – быстрого поражения и уничтожения основной массы советских вооруженных сил. Как отметил уже после войны генерал Герман Гот[107 - Гот Г., Гудериан Г. Танковые операции., «Танки – вперед!» / Пер. с нем. – Смоленск: Русич, 1999. – 496 с. – С. 33.], разгром кадровой армии создал только предпосылку для гораздо более длительного акта разрушения военной промышленности противника.
Однако советское военное руководство не предоставило германской армии ни времени, ни реальной возможности для разрушения своей военной промышленности, поскольку оперативно пересмотрело мобилизационные планы с целью быстрого восстановления и увеличения численности вооруженных сил. Вместо создания ограниченного количества полностью укомплектованных кадровым командным составом и штатно вооруженных соединений был организован непрерывный процесс создания новых формирований, хуже оснащенных и состоящих из плохо обученных новобранцев и добровольцев под управлением офицеров запаса. В результате, если к началу войны в Красной Армии насчитывалось всего 303 стрелковые, кавалерийские, моторизованные и танковые дивизии, то в течение второго полугодия 1941 года была вновь сформирована 391 дивизия (для сравнения, в 1942 году – 73 соединения, в 1943 году – 26, в 1944 году – 5, в 1945 году – 2), поэтому в 1941 году на военную службу было призвано не 4,9 миллиона человек, как предполагалось до войны, а более 10 миллионов[108 - В кн.: Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование… С. 422-423; Исаев А. Антисуворов. Десять мифов Второй мировой. – М.: Эксмо, Яуза, 2006. – 416 с. – С. 33.].
Хотя вновь сформированные соединения с ограниченной боеспособностью можно только условно называть дивизиями, тем не менее, их создание позволяло заблаговременно занимать войсками оборонительные рубежи, заранее готовившиеся на всех угрожаемых направлениях, задерживать продвижение германских войск и причинять им потери, вынуждая германское командование изменять оперативные планы и перегруппировывать силы, то есть терять темп и проигрывать время. Ценой за это было полное или частичное уничтожение новых соединений, что в особенности отчетливо прослеживается при рассмотрении боевого использования так называемых «дивизий народного ополчения».
Иосиф Сталин
Георгий Жуков
Константин Рокоссовский
Николай Ватутин
Иван Конев
Иван Баграмян
Филипп Голиков
Семен Буденный
Александр Василевский
Никита Хрущев
Климент Ворошилов
Родион Малиновский
Николай Антипенко
Николай Попель
Николай Пухов
Василий Чуйков
Сергей Варенцов
Владимир Крюков
Максим Пуркаев
Николай Воронов
Михаил Катуков
Алексей Антонов
Василий Казаков
Сергей Штеменко
Николай Бирюков
Дмитрий Лелюшенко
Александр Егоров
Герман Тарасов
Иван Манагаров
Михаил Воробьев
Павел Ротмистров
Петр Чернышев
Франклин Рузвельт
Уинстон Черчилль
Гарри Трумэн
Джон Фуллер
Бенито Муссолини
Бэзил Лиддел-Гарт
Джон Кэрнкросс
Бернард Монтгомери
Адольф Гитлер
Йозеф Геббельс
Карл Денниц
Франц Гальдер
Эрих Манштейн
Вальтер Модель
Герман Гот
Теодор Бок
Эрхард Раус
Георг Зоденштерн
Фридрих Фангор
Рудольф Шмидт
Вильгельм Кейтель
Людвиг Бек
Бронислав Каминский
Пауль Дейчманн
Хойзингер, Гитлер и Цейтцлер
Вальтер д’Болье, Герман Брейт, Вернер Кемпф
Густав Шмидт
Роберт Грейм
Фридрих Паулюс
Эгберт Яэкель
Рейнгард Гелен
Ганс Зайдеман
Гейнц Гудериан
Альфред Йодль
Хассо Мантейфель
Курт Цейтцлер
Ганс Клюге
Курт Типпельскирх
Фридрих Клесс
Вернер Гейзенберг
Теодор Буссе
Вернер Кемпф
Эвальд Клейст
Карл Шлибен
Ганс Люк
Фридрих Фромм
Пауль Шмидт (Карель) (в центре)
Ганс Шпайдель
