скачать книгу бесплатно
Майлз заметил делегацию Вервана – те сидели не так далеко от них. Воспользовавшись суматохой, он выскользнул из своего кресла и, обойдя несколько столов, попытался обменяться несколькими словами с Миа Маз.
– Добрый день, миледи Маз. Мне надо поговорить…
– Лорд Форкосиган! Я как раз хотела… – выпалили они одновременно.
– Сначала вы, – поклонился Майлз.
– Я пыталась дозвониться к вам в посольство, но вы уже ушли. Вы имеете представление о том, что случилось в ротонде? Неслыханное дело, чтобы цетагандийцы внесли изменения в ход такой церемонии.
– У них не было выхода. Ну, допустим, они могли бы проигнорировать труп – лично я считаю, так было бы даже внушительнее, – но они, судя по всему, решили сначала прибраться.
Майлз снова повторил то, что про себя уже назвал «официальной версией» самоубийства ба Лура, чем мгновенно привлек внимание всех сидевших за столом. Ну и черт с ним, все равно слух о случившемся разойдется очень быстро, так что нет смысла умалчивать.
– Вам удалось найти ответ на вопрос, который я задавал вам вчера вечером? – продолжал Майлз. – Я… я понимаю, сейчас не время и не место…
– Да и еще раз да, – ответила Маз.
«Только не по местной сети головидеосвязи, – подумал Майлз. – Прослушивают ее или нет».
– Вам не трудно было бы заглянуть прямо после этой церемонии к нам в барраярское посольство? Мы могли бы попить чаю…
– Эта мысль представляется мне замечательной, – улыбнулась Маз, глядя на него с возрастающим интересом.
– Мне позарез нужен урок этикета, – добавил Майлз для любопытных ушей по соседству.
В глазах Маз блеснули веселые искорки.
– Так мне и говорили, милорд.
– Кто?.. – начал он и осекся. «Ясное дело, Форобио». – Всего хорошего, – закончил он и поспешил на свое место.
Форобио одарил его уничтожающим взглядом, но смолчал.
Ко времени, когда они отведали около двадцати деликатесов – количество перемен компенсировало крошечные порции, – цетагандийцы привели все в порядок. Седой мажордом явно принадлежал к тем полководцам, чьи таланты ярче всего проявляются в безвыходных ситуациях, ибо он ухитрился выстроить всех в надлежащем порядке по старшинству, несмотря на то что процессия теперь двигалась через ротонду в обратном направлении. В общем, если мажордом и собирался перерезать себе горло, то позже, в надлежащем месте и с надлежащими церемониями, а вовсе не в этой непристойно поспешной манере.
Майлз положил кленовый футляр на малахитовый пол на втором витке растущей спирали из даров, в метре от того места, где ба Лура рассталось с жизнью. Идеально отполированный, без намека на пятнышко пол не был даже сырым. Интересно, успела цетагандийская охранка обследовать место или кто-то специально рассчитал все так, чтобы в спешке были уничтожены даже малейшие улики?
«Черт, хотелось бы мне вести это дело».
Белые аэроплатформы уже дожидались посланников с другой стороны Восточного павильона, чтобы отвезти их обратно к вратам Райского Сада. Вся церемония затянулась всего на час, но ощущение времени у Майлза нарушилось уже с первого взгляда на Ксанаду. Ему казалось, будто под куполом прошла сотня лет, в то время как в окружающем мире только-только миновало утро. Сержант-водитель Форобио подогнал к ним машину. Майлз блаженно рухнул в кресло.
«Когда вернемся домой, эти проклятые сапоги придется срезать».
Глава 4
– Тяни! – выдохнул Майлз и стиснул зубы.
Айвен обеими руками вцепился в сапог, уперся коленом в спинку кровати и дернул.
– У-у-у!
– Больно? – ослабил хватку Айвен.
– Да, черт подрал, тяни!
Айвен смерил Майлза критическим взглядом:
– Может, поднимешься наверх, к посольскому врачу?
– Потом. Я не намерен отдавать свои лучшие сапоги на растерзание этому коновалу. Тяни.
Айвен снова взялся за дело и в конце концов стащил сапог. С минуту он задумчиво созерцал его, потом лицо его расплылось в улыбке.
– Эй, знаешь, тебе ведь не снять второй без моей помощи.
– Ну и что?
– Ну и… выкладывай.
– Выкладывать? Что?
– Зная твое чувство юмора, я ожидал, что лишний труп в склепе развлечет тебя не меньше, чем Форобио. Но вид у тебя был по возвращении… словно ты увидел призрак своего деда.
– Ба с перерезанной глоткой – не самое приятное зрелище.
– Я-то думал, ты видал зрелища и пострашнее.
«О да».
Майлз уставился на еще обутую ногу – болела она отчаянно – и прикинул, не стоит ли ему выкарабкаться в коридор в поисках более сговорчивого помощника. Вряд ли. Он вздохнул.
– Страшнее – да. Но не настолько дикие. Ты бы тоже обратил на это внимание. Мы уже встречались с ба вчера – ты и я. Ты дрался с ним в капсуле.
Айвен покосился на пульт, в ящике которого лежал загадочный жезл.
– Тогда ясно. Надо рассказать Форобио.
– Если это было то самое ба, – поспешно возразил Майлз. – Насколько мне известно, цетагандийцы клонируют своих слуг. Вполне возможно, то, с которым мы встречались вчера, приходилось сегодняшнему близнецом.
– Ты так считаешь?
– Не знаю. Но знаю, кто помог бы мне в этом. Дай мне разобраться самому. Еще немного, пожалуйста. Я просил Миа Маз из верванского посольства заглянуть ко мне. Если ты не спешишь… я бы просил тебя присутствовать при разговоре.
Айвен задумался.
– Сапог! – напомнил Майлз, не давая тому опомниться.
Айвен механически помог ему разуться.
– Ладно, – произнес он нехотя. – Но после разговора мы немедленно заявим в Имперскую безопасность.
– Айвен, я и есть Имперская безопасность, – возмутился Майлз. – Три года подготовки и боевой опыт. Ты что, забыл? Уж пожалуйста, поверь, что иногда и я знаю, что делаю. – «Хотелось бы мне самому знать, что я делаю». Интуиция – великое дело, но Майлз прекрасно понимал, что в глазах окружающих она вряд ли послужит оправданием его поступков. – Дай мне шанс.
Айвен вышел в свою комнату переодеться, так и не пообещав ему ничего. Разутый Майлз прополз в ванную проглотить еще несколько болеутоляющих таблеток, после чего смог наконец освободиться от траурного мундира.
Айвен вернулся почти сразу же, но прежде чем он успел задать хоть один вопрос, на который Майлз не мог ответить, или выдвинуть предложение, которое Майлз не мог принять, загудел зуммер на пульте связи. Звонили из вестибюля.
– Лорд Форкосиган? К вам Миа Маз, – сообщил охранник. – Она говорит, вы ее приглашали.
– Совершенно верно. Гм… будьте добры, проводите ее, пожалуйста, сюда.
Интересно, прослушивается ли его комната? Не хотелось бы лишних расспросов. Впрочем, вряд ли. Если Имперская безопасность контролировала все его контакты, ему бы дали уже это понять: либо в отделе СБ этажом ниже, либо лично Форобио. Комната должна гарантировать конфиденциальность – за возможным исключением систем связи. Все коммуникации в посольстве наверняка прослушиваются.
Сотрудник посольства проводил Маз до их двери, и Майлз с Айвеном поспешили усадить ее поудобнее. Майлз дипломатично избавился от посольского, отослав его за чаем и – по просьбе Айвена – за вином.
– Спасибо, что пришли, миледи Маз.
– Просто Маз, – улыбнулась она в ответ. – У нас на Верване не привыкли к таким титулам. Боюсь, мы не слишком серьезно их воспринимаем.
– Должно быть, лично вам это все-таки удается: иначе как бы вы смогли действовать здесь так успешно?
– Да, милорд, – улыбнулась она ему.
Ну да, Верван ведь одна из так называемых демократий, пусть и не настолько оголтелых, как у бетанцев.
– Моя мать, возможно, согласилась бы с вами, – предположил Майлз. – Она не видела бы особой разницы между двумя трупами в ротонде. Если не считать, конечно, того, как они там оказались. Насколько я понял, этого самоубийства никто не ожидал?
– Случай совершенно беспрецедентный, – согласилась Маз, – а если вы знаете цетагандийцев, вы поймете, насколько это сильное выражение.
– Значит, цетагандийские слуги не имеют обыкновения следовать за своими господами в иной мир, как это делали когда-то язычники?
– Мне кажется, ба Лура было чрезвычайно привязано к императрице, прослужив ей столько лет, – сказала Маз задумчиво. – Так давно… никого из нас еще на свете не было.
– Айвен интересовался, правда ли, что цетагандийцы клонируют своих слуг?
Айвен бросил на Майлза укоризненный взгляд, но смолчал.
– Гем-лорды – иногда, – ответила Маз, – но не аут-лорды и, уж во всяком случае, не в императорской семье. Для них каждый слуга – такое же произведение искусства, как и любой другой предмет, которыми они себя окружают. В Райском Саду все должно быть уникальным, по возможности ручного изготовления и безупречного качества. К живым объектам это тоже относится. Поточные изделия они оставляют низам. Не уверена, что это справедливо, но в мире, переполненном мнимыми реальностями и бесконечными повторениями, это как глоток свежего воздуха. Им бы только поменьше снобизма по этому поводу.
– Кстати, об искусстве, – произнес Майлз. – Вы, кажется, говорили, что вам удалось идентифицировать тот символ?
– Да. – Она остановила взгляд на его лице. – Где, лорд Форкосиган, вы сказали, вы его видели?
– Я его не видел.
– Гм… – Она чуть улыбнулась, но не стала уточнять. – Это Печать Звездных Ясель – предмет, с которым редко сталкиваются чужестранцы. Точнее, чужестранцы с ним не сталкиваются вообще. Это чрезвычайно сокровенный предмет.
«Так-так, запомни».
– Реликвия аутов?
– И еще какая.
– И… гм… а что это такое – Звездные Ясли?
– Как, вы не знаете? – Маз казалась удивленной. – А я-то думала, вы только и делаете, что изучаете цетагандийские государственные тайны.
– Ну, не все время, но… – вздохнул Айвен.
– Звездные Ясли – это неофициальное название генного банка расы аутов.
– Ах вот оно что! Этого-то я и боялся. Они что, хранят собственные копии?
– Нет, Звездные Ясли значат для них гораздо больше. Ауты в отличие от обычных людей не договариваются напрямую, чью яйцеклетку чьей спермой оплодотворять перед закладкой в репликатор. Любое генетическое скрещивание является предметом особых переговоров, контрактов, заключаемых главами двух генетических линий – цетагандийцы называют их созвездиями, хотя вы, барраярцы, кажется, зовете их кланами. Эти контракты, в свою очередь, должны быть одобрены императором, точнее, старшей женщиной августейшей семьи и заверены Печатью Звездных Ясель. Последние полвека, с момента восшествия на престол нынешней династии, эту роль исполняла Лизбет Дегтиар, мать императора. И это не пустая формальность: все генетические изменения – а аут-лорды идут на них то и дело – должны быть предварительно исследованы придворными генетиками. Вы спрашивали меня, имеют ли женщины аут-расы какую-нибудь власть. Вдовствующая императрица обладала правом вето на каждое оплодотворение аутов.
– А император? Он не мог влиять на ее решения?
Маз потрогала пальцем губу.
– Честно говоря, я не знаю. Раса аутов крайне ревностно хранит свои тайны. Если какая-то закулисная борьба и имеет место, это не выходит за врата Райского Сада. Во всяком случае, я о таком не слышала.
– Тогда… кто же теперь будет этой старшей леди? Кто унаследует печать?
– Ага! Вы коснулись весьма интересной темы. Этого не знает никто; по крайней мере император еще не делал официального заявления. Печать должна храниться у матери императора при ее жизни, а в случае ее смерти – у матери наследника. Однако официального наследника император еще не выбрал. Печать Звездных Ясель вместе с прочими регалиями покойной императрицы должны передать новой старшей аут-леди на последнем этапе погребальных церемоний, так что у него остается еще десять дней, чтобы сделать выбор. Представляю себе, какая борьба идет сейчас между аут-леди: ведь пока не свершится эта передача, не может быть заключено ни одного генетического контракта.
– У императора трое сыновей, ведь так? Значит, он должен выбрать одну из их матерей? – подумав, спросил Майлз.
– Не обязательно, – возразила Маз. – Он может передать все одной из своих теток.
В дверь вежливо постучали – принесли чай. К нему посольская кухня прислала небольшой трехъярусный поднос с крошечными пирожными. Кто-то неплохо знал вкусы постоянных клиентов, ибо Маз промурлыкала: «Ого, мои любимые!» – и, несмотря на недавнее угощение в Райском Саду, протянула руку к подносу. Посольский слуга разлил чай по чашкам, откупорил бутылку и исчез.
– Но разве аут-лорды не женятся? – чуть не с испугом спросил Айвен. – Эти генетические контракты заменяют им брак?
– Ну… нет. – Маз запила чаем третье пирожное. – Контракты бывают разного рода. Простейший – на разовое использование чьего-то генома. Родившийся в результате этого ребенок становится… не хотелось бы употреблять слово «собственность»… скажем так: его регистрируют как члена созвездия отца, где он и развивается. Видите ли, такие решения принимаются не рядовыми членами клана; собственно говоря, родители могут ни разу в жизни не встретиться. Эти контракты заключаются высшим руководством созвездия, старейшими и соответственно мудрейшими его членами, следящими за тем, чтобы выбрать наиболее перспективную генетическую линию.
Другой крайностью является пожизненная – или дольше – монополия, имеющая место в семье императора. Когда какую-либо аут-леди выбирают как мать потенциального наследника, контракт является абсолютно эксклюзивным: ее геном не должен был использоваться ранее и не может быть использован впоследствии, если только сам император не захочет от нее еще одного ребенка. Остаток жизни она должна прожить в Райском Саду, в собственном павильоне.
– Это награда, – наморщил лоб Майлз, – или наказание?
– Это самая большая удача, которая может выпасть на долю аут-леди: шанс сделаться вдовствующей императрицей, в случае если ее сын – а это всегда только сын – будет избран наследником. Даже стать матерью проигравшего – принца-кандидата или сатрап-губернатора – не так плохо. Вот почему в этом откровенно патриархальном обществе основные надежды аут-созвездий связаны с девушками. Глава созвездия – вождь клана, говоря барраярскими терминами, – никогда не станет императором или отцом императора, какими бы достоинствами ни блистали его сыновья. А вот через дочерей у него есть шанс сделаться дедом императора. И как вы понимаете, эти преимущества распространяются и на созвездие императрицы. Пятьдесят лет назад роль Дегтиаров была куда скромнее нынешней.
– Выходит, у императора есть сыновья, – размышлял вслух Майлз, – но все остальные помешаны на дочерях. И только раз или два в столетие, при восшествии нового императора, у них появляется шанс выиграть.
– Приблизительно так.
– Но тогда… какую же роль играет во всем этом секс? – ужаснулся Айвен.
– Никакой.
