скачать книгу бесплатно
Бамир хотел пойти на войну добровольцем, но его не взяли. Ворон, сейчас, был этому рад, потому что с вероятностью в тысячу процентов, эльф бы не выжил. Иногда маг чётко ощущал энергию погибших за сотню миль, их крик и боль. Ворон был так благодарен Богам, что среди тех голосов нет голоса Бамира.
– Горничная передала мне, что ты сегодня не был дома и я подумал, что нехорошо оставлять друга без моего лучшего вина! – Эльф вошёл в комнату и сел на диванчик возле горящего камина.
Он выдернул мистера Фивза из мыслей и заставил усмехнуться.
В комнате был выключен весь свет, а окно открыто на распашку, впуская долгожданную свежесть. За окном, казалось очень близко, «пели» сверчки, перебивая друг друга, а шелест листьев могучих дубов проникал в самый дальний угол комнаты. В камине, не дотрагиваясь до оставленных на жестянке брёвен, висел магический огонёк. Он не создавал жара, но придавал спальне тот завершающий шарм вечера, который мог расслабить самые скованные мышцы.
– Очень люблю это время дня. – сказал Бамир, устраиваясь поудобнее в глубоком кресле.
Тень от огонька в камине интересно «плясала» на его лице, и он внимательно наблюдал, как Ворон достал два стакана из шкафа и разлил по ним вино.
– Да, очаровательно! – директор сел на соседнее кресло и вытянул ноги к огню.
Они молча пили вино и наслаждались вечером.
– О, Грейс просила передать сигареты. – Бамир достал из кармана брюк пачку и протянул другу. – Этого не хватало на войне, правда?!
Ворон кивнул и достал сигарету. С удовольствием затянувшись, мужчина прикрыл глаза.
– Ты уже видел Китти? Наверное, нет! – это было похоже на утверждение, чем на вопрос эльфа. – Она ждала тебя!
– В этом нет смысла, Бамир! Она наследница престола и ей никогда не разрешат выйти за меня. – маг открыл глаза и повернулся к другу.
– Может быть теперь, после того как ты…убил Белого Демона… – усомнился Бамир.
Ворон замотал головой.
– Я бы не хотел такого для своей дочери! Она достойна лучшего! – директор горько усмехнулся. – До войны я бы тайно женился на ней и мнение окружающих мне было бы безразлично, но сегодняшний «я» не готов жертвовать чьей-то жизнью и судьбой!
– Но, вы любите друг друга! – воскликнул эльф.
В этом был он весь – Бамир был исключен из клана своих сородичей и отчаянно нуждался в любви и поэтому прививал её всем. Он пытался говорить со всеми откровенно, считая, что правда лучше сладкой лжи, но, если та новость, что предстояло выдать, могла «покалечить» Бамир преподносил её со всей жалостью и пытался подбодрить.
– Этого слишком мало! – из рта директора вырвался клубок дыма и поплыл вверх.
Ворон устало спросил.
– Как тебе первый рабочий день?
Бамир усмехнулся и сделал небольшой глоток вина.
– Ты хочешь, чтобы я тебе рассказал свои ощущения или доносил на коллег? – эльф приподнял брови.
Мистер Фивз потёр правую ногу.
– Свои ощущения!
Бамир закивал головой и его ушки дёрнулись.
– Неплохо, дети как дети, хотя в этом году их очень мало. Магия существ изживает себя, а людей, с каждый годом, всё больше. Может, сказывается смешение кровей?
Ворон отрицательно закивал головой:
– Нет, не думаю. Во всём виноваты войны! Людей не отправляют сражаться с демонами, хотя, это человеческий род создал всех нас когда-то.
В комнате Фриды и Миллениум всё ещё горел свет. Девушка-оборотень сходила в столовую и принесла им по яблоку. Соседки устроились на полу, на ворсистом мягком ковре, и накрывшись одеялом, болтали. Окно в их комнату тоже было открыто и лёгкие шторы двигались в такт ветру.
На вид Фрида казалось жёсткой и циничной, в отличии от робкой и скромной Миллы, но это было не так. Оборотень росла в строгой семье, её отец был хорошим воином Империи – преданным и сильным. Эти качества он прививал всем своим семерым детям. То, что их оставили здесь за вознаграждение, Фрида верила. Отец говорил не один раз, что даже хорошая оплата достойной службы не покрывает расходы на такую ораву. Только вот, куда денутся выпускники школы потом? Опять вернуться в родительский дом? Миллу такие вопросы не мучили. Ей казалось, что директор соврал – не могли её любящие родители продать дочь! Ну и что, что денег не было, потому что некроманты отказывались идти на службу Императору и перебивались случайными заработками?!
– Тебе родители говорили, откуда появился Белый Демон? – спросила Фрида, откусывая кусок от яблока.
Сок потёк у неё по подбородку, и она вытерла его пальцем.
– Нет, мы не обсуждали страшные темы! Разговоры о демонах были под запретом! – с ужасом ответила некромант, перекладывая своё яблоко из ладони в ладонь.
Её голос почему-то стал ещё тише, будто мог привлечь на себя беду.
– И тебе никогда не было интересно?! – с удивлением спросила соседка.
– Может быть, немного. – с секунду подумав, ответила девочка.
– Я могу тебе рассказать, если хочешь? Отец нам рассказывал! – во взгляде Фриды был «огонь тайны».
Милла кивнула и легла на бок, внимательно слушая девушку.
– Вообще, у многих есть теория, что Белого Демона призвал Император Нэнси Натт. Будто бы он нашёл способ вытащить этого зверя на свободу из темницы Хаа и заключил с ним сделку. Но, я в это не верю! У Императора и так есть всё, что он мог попросить?! Это всего лишь домыслы. Но, Белый Демон и правда был заточён в темнице и как-то выбрался оттуда. Против него выступили все, кто служил Империи и знаешь, почему войну назвали так? – спросила Фрида.
Миллениум отрицательно замотала головой. Её ночная рубашка просто прилипла к мокрому от страха телу.
– Обычно, есть предел магии и способностей, которые можно применять, но не в этот раз! Белый Демон не реагировал ни на что, будто всё, что применяли против него, проходило как ветер – насквозь. Оборотни не могли прокусить его кожу, а вампиры добраться до сознания. Эльфы бросили все свои силы для борьбы с ним, но демону были не страшны алхимические бомбы. И лишь только Ворону удалось поймать этого зверя. Говорят, все чёрные маги и демоны рождены из одной чешуи с гарпии и пера феникса, в отличии от белых волшебников, рождённых из слезы ангела. Сила мистера Фивза – иллюзия! Но, и боль тоже. Он может сделать так, что тебе будет казаться, что у тебя что-то болит или причинить настоящую боль своим шаром.
При этих словах Милле вспомнилась библиотека и волна жара поднялась по позвоночнику вверх, к затылку.
– Но, иллюзия не проста! – продолжила Фрида. – Дело в том, чтобы сотворить что-то такое, нужна низшая магия: злобная, чёрная, гадкая, словно вода в болоте. Ворон сделал так, чтобы Белый Демон думал, что вновь попал в тюрьму Хаа и его единственный выход – это колодец Афродиты. Он загнал его туда, но перед тем как упасть, зверь рассёк лапой правую часть тела директора и укусил того за щеку.
Фрида замолчала, а Милла думалась над её словами. Ей стало жалко мистера Фивза, и она всплакнула. Слеза скатилась по щеке, к уху.
– Эй, ты чего? – оборотень пододвинулась к ней ближе. – Я тебя расстроила?
– Мне жалко директора. Он – герой, но несчастен. Тем более сейчас, когда с его сестрой такое происходит. Представь, выбраться с войны и оказаться в мире, где всё ещё творится что-то непонятное.
Фрида кивнула и забрала из рук некроманта фрукт.
– Я долго не могу уснуть по ночам, особенно когда целый день тратишь на усмирение шестерых братьев. Иногда, я пробиралась на кухню, где мама накрывала поздний ужин для отца и подслушивала их разговоры. Отец уже стар и его не взяли на войну, но он прибирал тела в том жутком месте и порой беседовал с Вороном и другими. Меня поражало то, как спокойно он говорил о смерти, поедая спагетти или картофель, а потом ложился спать. Утром он вставал на работу и шёл опять разгребать тела. Понимаешь?! – Оборотень уставилась на девушку. – Не думаю, что он был таким чёрствым всегда. Со временем и мы привыкнем к смерти, что бродит рядом и к тому, что возможно, когда очередной Демон выберется из темницы, наши тела будут также уносить с поля боя. Это жестоко, но таков мир! Я хочу, чтобы ты успокоилась и приняла его таким каков он есть. Наша судьба нам не ведома! Первые алхимики, создавая существ, тоже не знали, что их потомки окажутся внизу «пищевой цепочки».
Грейс всё никак не могла успокоится. Исчезновение Адоры и двух артефактов не давали ей покоя, хотя сегодня она так была занята, что вспомнила об этом только к вечеру. Сидя в своей комнате, лисица никак не могла понять почему ей так тревожно. Кицунэ решила навестить брата и наконец посмотреть на цветок, что он растил. Пока они снимали комнату на Пэлл Мэлл, ту затхлую, воняющую мокрым сеном и с кроватями, прогнившими насквозь, перед самым вступлением в ряды учителей Фивзестона, Адора подарила семечко Киото, чтобы тот взрастил его. Лис принял подарок с благодарностью, ведь по древним законам, если белым маг что-то дарит, от этого нельзя отказываться. Долгое время росток никак не хотел пробиваться в горшке, но как только они ввезли свои вещи в школу, цветок наконец показал себя. Грейс говорила, что воздух в той комнате был такой отвратительный, что даже цветы не хотели там жить. Кицунэ осмотрела свою спальню и отметив, что все вещи лежат на своих местах, закрыла её и ушла к брату. Кицунэ мысленно возвращалась в недавнее прошлое и тысячу раз благодарила Адору за шанс вылезли из той клоаки, что находилась женщина с братом. Её исчезновение напугало Грейс, почему-то она испугалась, что сразу же подумала о смерти. Перед глазами лисицы встала кровавая картинка: на берегу реки лежит бледное мёртвое тело, со стеклянными глазами, смотрящими в серое небо, а на теле сотни порезов. Грейс встряхнулась, скидывая с себя плохие мысли и постучалась в дверь. Голос брата, с той стороны, ответил и женщина вошла. Его вещи так и стояли в дорожных сумках, и лисица нахмурилась. Она переступила через пиджак на полу и, взяв одну сумку, поставила её на кровать. Доставая оттуда рубашки и мужские брюки, женщина вдруг замерла, вспоминая слова своей матери:
«Где бы ты не жила, как бы плохо тебе не было, всегда выгляди хорошо и следи за чистотой одежды! Это именно то, что люди и существа видят в первую очередь! Они не видят кашу в твоём желудке, а вот неряшливость заметят!»
Грейс всегда помнила об этом и старалась покупать им с Киото вещи хорошего качества, хотя при этом они жили в дешёвой хибаре и питались почти помоями.
Женщина обернулась на брата, что стоял у окна, склонившись над белым красивым цветком.
– Киото? – позвала она и лис обернулся. – Пропали два артефакта и их даже никто не ищет!
Её голос был уставшим и тихим. Женщина села на край кровати, держа в руках вещи брата и продолжила.
– Мне не нравится, что Ворон может обходить запрет гарпий. Хотя их запрет слаб, это чувствуется, но он делает это так часто и небрежно, что кажется будто ему всё равно на нас и наше мнение!
– Тебе кажется! – меланхолично отозвался Киото и повернулся назад к цветку.
В его руках были небольшие садовые ножницы, и он аккуратно отрезал белый лист с непонятного растения и поднял его повыше что бы рассмотреть при свете луны. Окно было открыто и небо словно нависло над мужчиной низко-низко. Грейс смотрела на его спину и её сердце бешено колотилось в предчувствии беды.
–Гарпии сделаны из одной массы с чёрными магами, и они прикрывают друг друга! – не успокаивалась Грейс.
– Возможно, но он директор, у него должны быть какие-то силы для нашей защиты. – Мистер Тай положил листик на подоконник.
Грейс встала и подошла к нему вплотную. Ночной ветер подул из открытого окна прямо в лицо женщине.
– Как думаешь, кто их украл? – спросила она и, не дождавшись ответа, продолжила будто разговаривая сама с собой. – Эликсир возврата и камень забвения. Их непросто так взяли, может, есть какое-то заклятия с применением этих артефактов?
Киото наконец оторвался от своего цветка и обратил внимание на сестру. Она задумчиво смотрела вдаль, размышляя над своими же словами. Лис отметил про себя, что в профиль его сестра очень похожа на него и усмехнулся.
– Ты сейчас рассуждаешь, будто тебя назначили детективом на это дело! – мужчина всё ещё улыбался.
Грейс от него отмахнулась.
– Видела я этого человека! Мне не показалось, что он хоть что-то может! Люди слабы, с каждым годом всё хуже и хуже, не удивлюсь если скоро их женщины перестанут давать потомство!
– Люди создали нас, не стоит их недооценивать! – парировал Киото.
– Ага, знаю я эти легенды, но смотрю на этих жалких людей и диву даюсь, каким образом?
Брат пожал плечами:
– Первое впечатление обманчиво! – он показал на растение. – Вот что ты можешь сказать об этом?
Мисс Тай мельком взглянула.
– Цветок, как цветок!
Киото удовлетворённо кивнул.
Грейс осмотрела комнату брата, в которой за один вечер уже собрался кавардак и вздохнула.
– Я поражаюсь тебе, Киото! – она ласково усмехнулась. – Ты холишь и лелеешь непонятный цветок, но готов жить в этом хлеву!
Кицунэ обвела рукой комнату и поджала губы. Киото кивнул.
– А, мне правда всё равно. Я собираюсь здесь только спать и то, не всегда! – он подмигнул ей и Грейс покраснела.
Киото был весельчаком. Ещё до того, как они поступили на службу в эту школу, два лиса перебивались случайными заработками. Но каждый вечер мистер Тай уходил в кабак и гулял там всю ночь, развлекаясь в своё удовольствие. Иногда, Грейс завидовала брату – его лёгкому отношению к жизни.
«Возможно, – думала она. – Это из-за того, что Киото был слишком мал, когда мы уехали из Японии! Он практически ничего не помнит…не так как я!»
Женщина разложила вещи брата, спрятав пустые сумки под кровать, но убирать в комнате не стала.
Спать не хотелось, и лисица решила спуститься вниз, на кухню. Этот дом не казался зловещим, как другие большие дома для женщины. Она знала, что наверху дети и другие существа, которые мирно сопят в своих кроватях. Кицунэ уже прошла всю лестницу, когда заметила возле входной двери Сальвадора. Он видимо только вошёл, так как дверь была полуоткрыта и дёргалась от сквозняка. Он удивлённо поднял на неё глаза, и они сверкнули красным в полутьме. Свет был выключен, горела лишь одинокая тусклая лампочка над дверью.
– Мисс Тай, что вам не спится? – вампир расстегнул запонки на рукавах рубашки и женщина, уже подойдя ближе, увидела кровь.
– Вы были на охоте? – спросила она в ответ.
Сальвадор кивнул, прикрывая пятна крови ладонью. Лисица почему-то сама смутилась, будто увидела что-то интимное и отвела глаза.
– Извините, Сальвадор, я хотела лишь попить воды на кухне. – женщина отошла от вампира. – Спать не хочется, а завтра учебный день.
Вампир кивнул.
– Я знаю кицунэ любят бегать. – эти слова застали Грейс врасплох.
Женщина как-то странно наклонила голову в бок, резко, как делали собачки и Сальвадор усмехнулся.
– Я могу составить вам компанию. Здесь рядом есть прекраснейший лес, а ночью там никого не будет из людей, да и лёгкий ветерок и свежесть помогут вам уснуть после. – Сальвадор посмотрел на пятно крови. – Если позволите, я бы переоделся сначала, и мы могли бы прогуляться.
Грейс слегка кивнула, и вампир ушёл наверх. Женщина вышла из дома, закрыв дверь плотнее и села прямо на ступеньку. Лисы действительно любили бегать, как гончие псы они разгонялись на большие скорости. Это помогало снять нагрузку и держать мышцы в тонусе. То, что вампир предложил прогулку, стало полной неожиданностью, хотя это был прекрасный повод познакомиться ближе. Когда Грейс убирала в доме вампиров, работаю горничной, она узнала, что те тоже быстро двигаются, гораздо быстрее, чем кто-либо из существ.
Дверь за спиной открылась и вышел Сальвадор. Он смущённо улыбнулся и как джентльмен подал руку Грейс и помог встать.
Мадлен и Лагуна тоже не спали, хотя у белого мага уже закрывались глаза, вампирша трещала и трещала, найдя свободные уши. Для начала они обсудили всех учителей и учеников, затем всех представителей знати и после этого свои жизни до школы. Мадлен так увлеклась, что не заметила, как с пол часа говорила в пустоту – Лагуна всё же уснула на кровати, завернувшись в одеяло. Девушка скривилась в отвращении и хотела треснуть соседку по щеке, чтобы та проснулась, но остановилась с занесённой над ней рукой. Мадлен так и осталась стоять у кровати Лагуны, возле окна, глядя грустно в даль, на спящий город.
«Если бы не эта дурацкая история… – подумала Мадлен. – Я бы была уже при муже!»
Мадлен пыталась соблазнить одного знатного вампира, который уже был обручён с другой особой, но вампиршу это не волновало – она хотела его и точка. Как-то на благотворительном вечере, вампир сдался под натиском, и они с Мадлен уединились в одном уединённом месте в саду дома. И в самый разгар прелюдии, вампир схватил полуголую девушку и выволок её в самый центр, к гостям вечера, и громогласно высказался насчёт поведения вампирши. Родителям Мадлен ничего не требовалось в качестве доказательств – пастух всегда знает каковы его овцы.
Вспоминая свой позор, вампирша сжала кулаки и прикусила губу. Мать чуть не умерла со стыда, и они решили отправить свою дочь в школу за город, чтобы она меньше попадалась на глаза какое-то время.
Я?смин лежал в свой постели и слушал как мирно спит его брат. Тантал сразу же уснул, как только они разобрали свои чемоданы до конца. Его брат не мог похвастаться таким отменным сном, крутясь с бока на бок, Я?смин пытался отвлечься. Он «прокрутил» в голове всех, с кем сегодня познакомился и как в блокнот, записал о каждом сделанные выводы. Самым неприятным существом для него стал Хан. Когда они проходили по коридору, оборотень мало того, что пихнул мага плечом, так ещё и придавил рукой к стене. Для того это было что-то вроде развлечения и, если бы не Тантал, проходящий мимо, Я?смину бы хорошо досталось. Чёрный маг был слабее оборотня, физически естественно, но дал понять проказнику, что «наваляет» тому в любом случае.
Я?смин повернул голову в сторону брата и подумал, что ему повезло. За вечер он впервые улыбнулся.
Крон хоть и не сопротивлялся такому соседству, но всё же был настороже. После ужина он не сразу пошёл в свою комнату, а прогулялся по окрестным местам. Школа Фивзестон находилась чуть дальше, чем город и поэтому здесь хорошо дышалось в дали от строек и машин. Всё цвело и пахло наступившей весной, а окончание войны символизировало начало новой жизни. Крон был сиротой и, как и всех таких детей, его воспитывали в приюте святого Игнатия. Эльф был доволен жизнью – с ним хорошо обходились, заботились и учили разным дисциплинам. У него не было друзей как таковых – в их обществе эльфов такое не практиковали, но и не возбраняли. Большинство детей сходились между собой на основе разных интересов, но никто не захотел брать Крона в свою компанию. Он часто гулял один по городу, наблюдая за существами и людьми, вполне довольный этим. Когда ему предложили обучение в Фивзестоне, эльф согласился сразу, ведь во время войны к ним в приют свозили раненых и Крон очень хотел внести свой вклад в жизнь Империи, стать полезным не только существам, но и людям. Он, как и другие дети в приюте, помогал варить зелья для раненых: кому-то для заживления ран, кому-то чтобы облегчить боль, и некоторым, чтобы помочь уйти из этого мира.
Эльф смотрел как конюхи ведут лошадей в загоны и улыбался. Он остановился на холме, с которого было хорошо видно и саму школу, если обернуться, и пастбище. Крон глубоко вздохнул и медленно выдохнул, стараясь вобрать в себя этот вечер. Эльф стоял один, уже еле видных в надвигающейся темноте, засунув руки в карманы, среди набирающей цвета травы и тяжёлых деревьев.
Хан, пока был один, занял кровать, закинув на неё свои вещи. Он достал из чемодана фотографию с отцом и матерью. Оборотень поставил фото на тумбу и сел на постель. Затем он взял рамку и, сдвинув в ней фото в бок, заломил край, где был отец и подогнул внутрь, отсекая его. Теперь на него смотрел только он, маленький в смешном детском костюмчике и улыбающаяся молодая девушка. Хан кротко улыбнулся, глядя на неё и прошёл в ванную комнату, разложив на столешнице своё полотенце и зубную щётку. Где-то в дали зашумела машина. Звук был тихим, но привычным и воспоминание из детства пришло в сознание само, не спрашивая разрешения.
Хан услышал шум внизу: громкий голос что-то повторял, словно заезженная пластинка на патефоне. Он только вернулся с собрания в закрытом клубе, куда оборотня пристроил отец и ему хотелось побыть одному. Уже в раздражённом состоянии, Хан открыл дверь своей комнаты и замер, слушая голос.
