скачать книгу бесплатно
Алёна поняла, что настаивать нет смысла: прямо сейчас Маринка ничего ей не расскажет про сентиментально настроенного Михаила Ивановича – то ли егеря, то ли истопника, то ли мастерового иной специальности. А вызнать про него подробнее все-таки хотелось: хотя бы ради того, чтобы остудить неподобающий пыл… и попросить больше никогда так не делать. Не дарить весенних цветов посреди зимней стужи, не подсылать почтовыми голубями трогательных мальчишек, что от тоски по родителям буйно фантазируют, верят в сказки и первому встречному.
– Ладно, допустим, подснежники из оранжереи, или вам на заказ привозят… ну а все-таки, куда ты с корзинкой собралась?
– К бабушке за пирожками! – Марина веселилась вовсю, и Алёна, как ни старалась сохранить серьезность, не справлялась: улыбка сама собой ползла на губы.
– Опять разыгрываешь…
– Да вот ни разу! Правда к бабушке – и правда за пирожками! У нас, Алёнка, кондитер недавно сбежал… Нового еще не наняли, а шеф-повар у нас больше по мясным да банкетным блюдам, так что поварята с заказами на выпечку едва справляются… Вот и приходится кое-что на подряд отдавать.
Девушки тем временем довольно сильно углубились в лес – пансионат давно исчез из виду, и дороги не было слышно; и Алёна с сомнением спросила:
– Что же это, ваша бабушка-пирожница в самой глуши живет?
– Ну, не в такой уж глуши… и не на краю болота! За ближней просекой, где тропа заканчивается, начинается бор сосновый, там ягод, грибов – видимо-невидимо, вот бабушка среди всего этого богатства домик себе и обустроила. Живет себе и живет, пирожки печет, кисели варит…
– А как ее зовут?
– Древляна Грибовна…
– Как?!
– Ой, ну если сложно запомнить, то можно и попроще – Дарья Григорьевна! Она не обижается.
Необычное имя бабушки-пирожницы, вкупе с местом ее проживания, было, несомненно, интересным поворотом сюжета, и в другое время Алёна непременно продолжила бы расспросы… однако путы материального мира держали цепко. И сознание зацепилось совсем за другую деталь, упомянутую спутницей:
– Значит, вы кондитера ищете? Бабушке вашей ведь наверняка трудно на весь пансионат печь…
– Ищем, ищем, но найти пока никого не можем. – Марина развела руками. – Директору никто не нравится… если первый этап – собеседование – и проходят, то на «полевых испытаниях» заваливаются.
– А почему? – интерес Алёны был отнюдь не праздным, у нее даже сердце забилось гораздо сильней, чем при нежданном появлении первоцветов.
– А потому, подруга, что работать на кухне нашей – это не для слабонервных! Смены долгие, блюда сложные, и по спецзаказам надо изворачиваться, если клиент какой-нибудь трехэтажный каравай или торт в виде Спасской башни возжелает, и в неделю – всего один обязательный выходной, второй -«плавающий», значит, как повезет… ну а если теремок наш забит под завязку, то никакого отдыха, пока гости малость не разъедутся! В сезон и под праздники что шеф-повар, что поварята, что кондитер – в мыле с ног до головы, даже если бабушка Пниха… Древляна Грибовна… с готовкой подсобляет!
– Да, весело тут у вас… – улыбнулась Алёна, с удовольствием представив милую ее сердцу ресторанную кухню и «дым коромыслом». На лице Марины проступила смесь удивления и одобрения:
– Что, неужели не испугалась?
– А чего бояться? Нормальная работа для ресторана в пансионате такого класса, как «Пленэр»…
– Ага, ага… ну так я тебя попугаю еще: знаешь, у нас люди-то работают тоже не совсем обычные… к ним привыкнуть надо, подход найти… Если не сладишь, то худо будет… думаешь, просто так от нас кондитер сбежал?
– Да я уж поняла, что непростое у вас местечко…
– И не боишься все равно?
– Нет. Я с детства работы не боюсь. У меня с бывшим мужем пару лет была своя кондитерская… кафе… И все это время я роздыху не знала, но знаешь, мне в радость было… не то, что сейчас.
– Эвона как… У тебя, значит, и муж имелся?
– Имелся…
– И куда ж подевался?
Алёну снова покоробила Маринкина настырность, она уж набрала воздуха, чтобы все-таки дать новой подружке от ворот поворот… но натолкнулась на сочувственный и по-настоящему теплый взгляд. На душе будто просветлело, стало легче дышать. Маринка не праздно любопыствовала, а лечила ее, как ведунья, заранее зная, где болит, и какое снадобье потребно для душевной раны. Давным-давно забытое чувство – что тебя не просто слушают, но и слышат.
– Ну, куда мужья деваются?.. Растворился, как сахар. Бросил с долгами и сбежал.
– Хорош барин!.. Чего ж ты сразу не рассмотрела, что он с гнильцой?.. Ты ведь видящая, как и я… знаю, что так, не отмазывайся…
– Я и не отмазываюсь, – вздохнула Алёна, и с удивлением ощутила, что ей легко рассказывать – как будто не про себя, не про свою несчастливую женскую долюшку, а про героиню сериала или книжки:
– Наверное, я не на то смотрела. Поженились мы с Олегом быстро – и месяца не повстречались, как он меня в ЗАГС позвал. И все так романтично обставил, в любви клялся, обещал беречь и заботиться, и все такое…
– Известное дело, обещать они все мастера… ты и поверила, потому что хотела, да?
– Ну что-то вроде того… Мне всего двадцать лет было. Нет, Олег мне нравился, конечно, очень нравился – парень был красивый, видный, с характером… язык хорошо подвешен, и такие планы грандиозные строил, такие перспективы рисовал! Если б все получилось, как Олежа рассказывал, у нас, наверное, уже ресторан был в центре Москвы, или отель, не хуже «Пленэра», где-нибудь под Звенигородом… Вот только не получилось. Поженились, переехали ко мне – у меня квартира была, однушечка, мама в наследство оставила – и…
– Понятно… уговорил тебя твой Олежа однушечку заложить, и денежки ему отдать, да?
– Ну не совсем так – в общий бизнес вложить… а я и не против была, очень мне хотелось свое кафе. Университет даже бросила, на последнем курсе… и в работу впряглась, как бурлак в лямку. Так и тянула целых три года, пока кризис не грянул, и все прахом не пошло.
– А Олежа твой что?
– Ну что? Полгода ругались, однажды он в сердцах чуть не убил меня… Разъехались, тем более, что мою квартиру банк забрал. Развелись по суду, хоть делить было особенно нечего, кредиторы все загребли… но он даже в суд не явился, разводился по доверенности. Кредиты все на мне висели, а он боялся, что его все равно притянут…
– И надо было притянуть, скотину такую! – зло сказала Марина и так взмахнула корзинкой, словно готовилась гранату метнуть.
– А я б на него порчу навела… заговор бы такой наложила, что никогда ничего больше не встало… даже не шевельнулось! В общем-то, еще и не поздно, если хочешь… могу помочь! Поворожу на полную луну – мало твоему Олеже не покажется!
– Да ты что такое мелешь!.. Типун тебе на язык! – темный страх и гнев поднялись у Алёны из самого нутра, как болотная вода, обожгли горло… она закашлялась, прижала ладонь туда, где таился спасительный крестик, надетый на шею еще покойной матерью:
– Никогда мне подобного не предлагай!..
– Ладно, ладно… Чего ты отшатнулась-то, обмерла вся? Я ж так, в шутку…
– Ничего себе шуточки – порча… Грех это, тяжелый грех перед Богом! И поверь, я не понаслышке знаю…
– Ну, ну, остынь, я тоже слыхала кое-чего! А видала еще больше! – пробурчала собеседница и усмехнулась.
– Очень рада за тебя! – Алёна сделала шаг в сторону с тропы, но Марина снова ухватила ее за рукав и удержала:
– Эй, стой, не надо, заплутаешь!.. А мне потом за тебя перед большаком отвечать…
– Перед кем?..
– Потом расскажу… сперва давай помиримся! – Маринка потрясла Алёну за руку, как в детстве, и ладонь, пальцы налились теплой тяжестью – ни поднять, ни сжать, ни пошевелить…
Усталость вдруг навалилась на плечи, словно в пути прошло много часов, но страха не было. Она стояла посреди заснеженной поляны, в окружении дубов и сосен, и словно во сне – слушала, что говорит попутчица:
– Я не какая-нибудь ведьмака черная, ты не думай! Обычная лесовичка, из местной артели… по прозванию Ягодница… зла я вашему брату и сестре не делаю, но если кто плохо себя ведет – могу и наказать! Мы тут, Верейские, все такие: за добро и справедливость стоим, но знаешь, к кому жалостные, а кому и безжалостные… ну, чего ты обмерла-то опять? Неужели не знала, куда приехала?
Примечание:
1) Зимобор – народное название Благовещения, 25 марта по старому стилю – 7 апреля по новому. Согласно поверьям, накануне (6 апреля) лешие выходят из-под земли, просыпаются от спячки и начинают снова проказить в лесу.
ГЛАВА 4. Разбор полетов
«Говорю же вам, что за всякое праздное слово,
какое скажут люди, дадут они ответ в день суда:
ибо от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься».
(Евангелие от Матфея, 12:36)
Элька, должно быть, в окно увидела, что Алёна подходит к корпусу – потому что встретила сестру на пороге номера, уперев руки в боки, и с фирменным выражением лица «умри все живое». Денис отсутствовал: он не любил быть ни свидетелем, ни тем более участником сестринских «разборов полетов», и благоразумно смылся в бильярдную или в тир.
– Привет… – Алёна знала, что улыбка и доброе слово творят чудеса, и попробовала подступиться к своему семейному церберу с налета – протянула Эльке аппетитно пахнущий сверток:
– Тут места в округе обалденные, я загулялась немного… забыла о времени… зато пирожков принесла, смотри, какие!
Попытка засчитана не была.
– Ах, пирожкииии!.. Я тебе сейчас эти пирожки знаешь куда засуну? – прошипела Эля, втолкнула сестру в комнату, и, не успев толком притворить дверь, не дав и слова сказать в оправдание, начала орать:
– Ты в своем уме, стерва?! Ты что творишь вообще?! Сваливаешь с утра по-тихому, как крыса, пользуясь тем, что мы проспали – и ни ответа, ни минета! На звонки не отвечаешь… как будто так и надо!
– Я не слышала звонков… там, где я гуляла, плохо ловит сеть…
– Не слышала ты, как же! Мозги у тебя плохо ловят, а не сеть, корова! – Эльмира закатила глаза и состроила гримасу, словно ей под нос подсунули коровью лепешку или шлепок болотной жижи:
– За каким хреном, скажи, я тебе новый телефон купила вместо твоего допотопного старья?! Еще модель хорошую выбирала… Тварь ты нищая и неблагодарная! И почему, объясните, мадам Куропаткина, мы с Дэном вместо нормального отдыха должны тебя с собаками разыскивать, пока ты с каким-то бомжом очередным по закоулкам отираешься?! Цветы он ей, видите ли, дарит… Позорище… Да что удивляться-то – на тебя теперь только бомж и позарится! А колбаски копченой он тебе не предложил, нет? Водочкой запить где-нибудь под сосенкой?
Алёна, хоть и готовилась к семейному скандалу, не ожидала, что на нее обрушится такой шквал унизительных попреков… Эльмира не выбирала слов – наоборот, нажимала на все известные ей болевые точки. Оставалось только удивляться, где бдительная сестрица, мнящая себя столбовой дворянкой, успела раздобыть сведения.
Алёна села на кровать и снова ощутила на шее тяжелое ярмо, свинцовый груз, о котором сумела ненадолго позабыть, пока гуляла с Маринкой-Ягодницей по вотчине лешаков Верейских. Сладкое чувство свободы, посетившее ее там, было иллюзией. Стоило вернуться – и цепкий капкан неприглядной реальности напомнил о себе. Острые зубья еще больней впились в ошметки души. В самой глубине существа, как в трясине, заворочался и стал закипать безудержный гнев… хотелось высказаться по полной, и тоже -заорать в ответ, или даже встряхнуть сестрицу за плечи, отвесить ей знатного леща!
Вот только не было у нее пока что права так поступать. Не хотелось оказаться «тварью неблагодарной и нищей», что берет еду – но кусает кормящую руку.
Алёна (О. Белявская)
Алёна закрыла глаза, представила себе реку… холодную, спокойную реку, что катит и катит свои волны по руслу, катит в сторону моря, и никакие пороги, никакие ветры и бури не собьют ее с пути… Вдохнула, выдохнула и сказала как можно спокойнее:
– Ты, кажется, больше меня знаешь, где я гуляла и с кем. Про какого «бомжа» ты говоришь, что за дикие выдумки?
– Ах, ты еще и огрызаться вздумала, отговариваться?! Выдумки – это по твоей части! С самого детства такая была – врунья, да еще и дура впридачу!
– Ты не ответила на вопрос… откуда ты взяла, что я гуляла с бомжом?
– Да уж осведомили добрые люди! Поболтала кое с кем в столовой, потом к администратору пошла… Они мне все и рассказали, как миленькие! И про подснежники, и про Михал Иваныча… Ты что, не знаешь, как я умею с персоналом работать?
– Знаю… у тебя на фирме больше года мало кто задерживается.
– Ой-ой-ой, вы посмотрите! Ты, может, меня вздумала бизнесу учить? За собой следи, что ты творишь, предпринимательница хренова! Сперва жулика и альфонса себе нашла, все деньги спустила, квартиру пролюбила… а теперь того хлеще, на сельский пролетариат перешла! Идиотка поганая! Смотри, если подцепишь чего-нибудь после своих похождений – я тебе ни врачей, ни аборт оплачивать не буду!
– Я у тебя и не прошу ничего… но и отчитываться не собираюсь! – Алёна подняла голову, и Эля вдруг смешалась под ее взглядом, умолкла и отступила… но передышка была недолгой. Сестра тоже вдохнула и выдохнула, потрясла головой, как боксер, пропустивший удар, и снова ринулась в бой:
– Вот начнешь опять зарабатывать, наскребешь на съемную конуру – тогда и перестанешь отчитываться! А пока я плачу по твоим счетам, и еду, и шмотки тебе покупаю, и на отдых вожу – будешь, как миленькая! Мой дом- мои правила! Ты забыла, о чем мы с тобой договаривались, когда ты ко мне переезжала?
– Я все помню, Элечка… помню все твои условия. Ты меня даже заставила бумагу подписать. Только знаешь что? Наш контракт заканчивается.
– В смысле?..
Алёне очень хотелось ответить: «В коромысле!» – но она заставила себя прикусить язык. Тушить костер керосином – плохая идея, и для морального удовлетворения вполне хватило обескураженного выражения на красивом сестрином лице.
– Можешь меня поздравить: я нашла нормальную работу и жилье. Так что твои мучения скоро закончатся, вместе с расходами на мое содержание. А я понемногу начну выплачивать тебе долг.
Эльмира явно не ожидала такого афронта, но попыталась парировать и обесценить услышанное:
– Где ты нашла работу и жилье?.. В лесу под корягой – или в штанах у своего бомжа?.. И сколько ж он тебе пообещал за отсосы перед сном… и за право бесплатно жить у него в бытовке?
– Я… – больше Алёна ничего не успела сказать: здоровенный изогнутый кусок коряги, висевший под потолком в качестве элемента природного дизайна, каким-то волшебным образом освободился от крепления – и прилетел сестре точно в макушку. Эля охнула и кулем осела на пол… схватилась за голову и открыла рот.
– Тише, молчи!.. Молчи! – Алёну бросило одновременно в жар и в холод – стоило представить, что произойдет, если изо рта сестры, вместо слов раскаяния, польется отменная брань. Она ощущала кожей, что в игру снова вмешались местные соседи – потому что здесь, в тихом патриархальном местечке, в вотчине Верейских, действовали свои законы и правила. Незнание правил не освобождало от ответственности, и нарушители быстренько получали по голове, чаще всего в прямом смысле слова.
– Оййй, дуууура… вот же ты дура… -тоненько провыла сестра, на время превратившись из взрослой мегеры в обиженную маленькую девочку, у которой «вава» от злой коряги.
– Кто из нас дура – мы еще обсудим… -Алёна обхватила Эльмиру за плечи и бегло осмотрела «место прилета»: крови не было, но в гуще светло-рыжих волос набухала шишка.
– Ты как себя чувствуешь? Голова не кружится?
– Немного… оххх… вот уроды… я их тут всех достану… за нарушение техники безопасности… ой! Дай коньяяк… там, в мини-баре…
– Тихо, резко не вставай… вот сюда, в кресло… я сейчас… достану тебе коньяк и лед заодно, нужно холодное приложить… – сейчас главное было заболтать Эльку, переключить на заботу о своем драгоценном здоровье, выслушать еще что-нибудь в свой адрес, но только прервать опасную беседу насчет «бомжа». И отвлечь от еще более опасного намерения продолжить разбор полетов с привлечением администрации пансионата «Пленэр».
«Коряжный казус» не мог быть случайностью. Эля, хоть и не была полным профаном по части того, что в интеллектуальных кругах принято называть суевериями или «бытовой эзотерикой», зашла слишком далеко. Она не понимала или не желала понимать, с какими силами играет и чем рискует.
А обсудить и в самом деле предстояло многое, поскольку Алёна вовсе не шутила насчет найденной работы.
*****
– Ну что, Денис Маркович, еще партейку по полтинничку, или – ту-ту, труба зовет, по шашлычку, да под водочку? – рыжеватый кривобокий мужичок, с чудным именем Аук (как видно, татарским), подмигнул Денису и ощерил в улыбке острые зубы.
– А давайте еще партейку! – Денис довольно улыбнулся и похлопал себя по карману: ему сегодня везло на бильярде как никогда. Из десяти сегодняшних партий он выиграл семь. Везение настраивало на благодушный лад, и даже немного тянуло на приключения…
– Вот и славненько! – Аук махнул юноше в форменной зеленой куртке, с бейджиком «менеджер зала», и тот торопливо выставил на зеленое сукно деревянный треугольник для расстановки шаров.
– Спасибо, дальше я сам… – Денис, знавший несколько хитростей распределения шаров для пула, отодвинул менеджера и принялся сам собирать пирамиду. Аук не мешал ему – притулившись в уголку бильярдного стола, наблюдал с почтением любителя к профессионалу. Остальные любители, давно уже выбывшие из игры под предлогом «потери интереса» (и впрямь, кому интересно проигрывать раз за разом?), тем не менее из зала не уходили и явно ждали начала поединка.
