скачать книгу бесплатно
Максимович написал множество исследований, рассеянных в различных повременных изданиях и уже после смерти его собранных (далеко не все) в 3-х объемистых томах.
До перехода в Киев он напечатал целый ряд работ по естественным наукам:
«О системах растительного царства»,
«Основания ботаники»,
«Главные основания зоологии»,
«Размышления о природе»,
«Книга Наума о великом Божием мире» -представляет собой первый опыт популярного издания для народа; до 1851 года она выдержала 6 изданий.
Но вот уважаемый читатель и первая причуда профессора Максимовича!
Пока еще слава богу, как профессора ботаники!
Главная особенность всех этих прекрасно изложенных трудов – стремление автора к систематизации, в духе тогдашней натурфилософии.
М.А. Максимович много содействовал замене иностранной научной терминологии русской. Этнографией Максимович стал заниматься рано и изучение памятников народной словесности привело Максимовича к исследованию русского, в особенности южнорусского, языка и словесности.
Вступительная лекция его и в Киевском университете была посвящена вопросу «О значении и происхождении слова». Плодом изучения его русской речи по сравнению с западнославянской было «Критико-историческое исследование о русском языке»; сюда же нужно отнести его «Начатки русской филологии».
Впоследствии, под влиянием оживления, внесенного в этот вопрос трудами И. И. Срезневского и П. А. Лавровского, Максимович снова вернулся к исследованиям об исторической судьбе русского языка и происхождении малорусского и выступил горячим защитником существования «южнорусского» (украинского) языка и противником мнений своего «северного» друга М. П. Погодина; так возник известный спор между «южанами» и «северянами» о древности украинского языка.
Максимович напечатал свои «Филологические письма к М. П. Погодину» в «Русской беседе» за 1856 год и «Ответные письма к нему же» в «Русской беседе» за 1857 год.
В области истории русской словесности Максимович интересовался, с одной стороны, древним периодом нашей словесности, в особенности «Словом о Полку Игореве», с другой – памятниками южнорусской письменности, которые изучал преимущественно с библиографической стороны.
Его труды в этой области:
«История древней русской словесности»,
«О народной исторической поэзии в Древней Руси»,
«Песнь о Полку Игореве»,
«К объяснению и истории Слова о Полку Игореве»,
«Книжная старина южнорусская»,
«О начале книгопечатания в Киеве»
и др.
И пока профессор М. Максимович баловался историей словесности споря по разным пустяковым поводам с чисто великорусскими профессорами, его работы никакого вреда самой истории не приносили. Но дальше как говорится больше!
И вскоре М. Максимовича занялся исследованиями по древнерусской и украинской истории вообще!
Тут уместно было бы задаться и вопросом, а может ли дипломированный профессор ботаники занимается историческими исследованиями? И можно было бы поспорить на эту тему. Но я скажу, что может занимается, но до тех пор, пока его «выводы» соответствуют установленным и мировой историей научным критериям, хронологии и квалификации.
А если он пытается как в ботанике, применить натурфилософию к истории и заменить иностранную научную терминологию русской, а историческим лицам поменять их имена на славянские, то ему противопоказано занимается историей. От этих занятий больше вреда чем явной пользы…
А биографы С. Максимовича только подтверждают мой вывод предостережение и вот так славословят нашего профессора.
«Здесь он занял ещё более видное место, чем в филологии: его по справедливости должно признать патриархом украинской историографии.
Как украинский язык и словесность он выводил из древнерусского языка и словесности, так и украинскую историю он генетически связывал с древней киевской, а украинскую народность – с древними русичами.
Этому последнему вопросу отчасти посвящена его статья «О мнимом запустении Украины в нашествие Батыево и населении её ново пришлым народом», основной вывод которой усвоен и развит более поздними историками Украины.
В своей работе «Об употреблении названий Россия и Малороссия в Западной Руси» Максимович пишет: «Не очень давно было толкование о том, будто Киевская и вся западная Русь не называлась Россией до её присоединения к Руси восточной; будто и название Малой России или Малороссии придано Киевской Руси уже по соединении её с Русью Великой или Московской.
Чтобы уничтожить навсегда этот несправедливый и нерусский толк, надо обратить его в исторический вопрос: когда в Киеве и в других западнорусских областях свое народные имена Русь, Русский начали заменять по греческому произношению их именами Россия, Российский?
Ответ: с 90-х годов XVI века… Основанием такого ответа служат письменные акты того времени и книги, печатанные в разных областях Русских…
Приведу свидетельства тех и других. Вот первая книга, напечатанная в Киеве, в типографии Печерской Лавры – «Часослов» 1617 года.
В предисловии к ней иеродиакона Захария Копыстенского сказано: «Се, правоверный христианине и всяк благоверный читателю, от нарочитых мест в России Кийовских, сиречь Лавры Печерския» …
Основательница Киевского Богоявленского братства Анна Гулевична Лозьина в своей записи о том 1615 года, говорит, что она учреждает его – «правоверным и благочестивым христианам народу Российского, в поветах воеводств Киевского, Волынского и Брацлавского будучим…» Окружная грамота 1629 года, напечатанная в Киеве, начинается так: «Иов Борецкий, милостию Божией архиепископ Киевский и Галицкий в Всея России…».
Работы Максимовича по истории украинского казачества отличаются по преимуществу критическим характером. То есть сам писал мало, а в основном любил покритиковать других историков из числа своих современников!
Таковы две обширные его рецензии (в сущности – самостоятельные исследования) на сочинения Н. И. Костомарова (о «Богдане Хмельницком») и В. Б. Антоновича («Акты о казаках»).
Его статьи по этим вопросам составляют особый отдел в собрании его сочинений – 2-й, к которому тесно примыкает 3-й, посвященный археологии Украины; здесь особенно выдается статья о стрелах, найденных на Днепровском побережье, в которой он блестяще применил свои способности к классификации, приобретенные благодаря занятиям естественными науками».
На этом я заканчиваю с М. Максимовичем и продолжаю исследование возникновения термина «Киевская Русь».
И тут надо сказать что идея М. Максимовича понравилась российскому историку С. М. Соловьёву, и он тоже стал широко употреблять новые исторические термины («Русь Киевская», «Русь Черниговская», «Русь Ростовская или Суздальская»).
Такая себе историческая версия русской Матрешки…
Во второй половине XIX века термин приобрёл дополнительное, хронологическое измерение – одной из стадий русской истории и государственности.
В этом случае киевский период обычно заканчивали 1169 годом, что было связано с бытовавшим в дореволюционной историографии представлением о переносе столицы Руси из Киева во Владимир.
Кстати российский историк В. О. Ключевский (тоже выходец с Украины) очевидно поддавшись научной моде использовал этот термин, но не систематически, сочетая его с узко географическими и хронологическими рамки чтобы отличить «старую Киевскую Русь» от «Руси новой, верхневолжской», иногда подразумевая под ним все земли Руси в соответствующий период.
А вот у историков С. Ф. Платонова, А. Е. Преснякова и других авторов начала XX века термин уже стал использоваться в государственно-политическом смысле как именование государства всех восточных славян в эпоху, когда Киев был общим политическим центром.
Основоположник украинской исторической школы М. С. Грушевский этим термином им почти не пользовался, предпочитая термины «Киевское государство» или «Руська держава» («Русское государство», противопоставленное в его версии государству Московскому).
Окончательное утверждение понятия «Киевская Русь» в государственно-политическом смысле произошло в советскую эпоху, когда академиком Б. Д. Грековым были изданы его основные труды, ставшие хрестоматийными: «Киевская Русь» (1939) и «Культура Киевской Руси» (1944)
Уточняя значение термина, Греков с прямотой коммуниста-ленинца заявил (правда с предварительного одобрения ЦК КПСС) безапелляционно следующее:
«Считаю необходимым ещё раз указать, что в своей работе я имею дело с Киевской Русью не в узко территориальном смысле этого термина (Украина), а именно в том широком смысле «империи Рюриковичей», соответствующем западноевропейской империи Карла Великого, – включающей в себя огромную территорию, на которой впоследствии образовалось несколько самостоятельных государственных единиц».
Другие советские историки (М. И. Артамонов, В. В. Мавродин, А. Н. Насонов) были толи посовестливей толи похитрее Б. Грекова и ими в научный оборот был введён термин «Древнерусское государство» (первоначально прилагательное писалось со строчной буквы, вскоре стало именем собственным).
Среди советских историков активнее всего им пользовались В. Т. Пашуто и представители его школы. В целом оба наименования функционировали параллельно и обладали взаимозаменяемостью.
Однако в настоящее время термин «Киевская Русь» по ряду причин считается устаревшим и постепенно выходит в русскоязычной научной среде из употребления.
Но может среди российских историков нового поколения и появились светлые головы понявшие всю абсурдность существеннее мифического государства «Киевская Русь», но вот среди большинства россиян, знающих историю только в объёме средней школы Киевская Русь еще не одно поколение будет жить у умов.
Ну, а я хоть и не хочу уподобится академику Б. Грекову, все же считаю возможным допустить его мысль к существенную, но с одной поправкой его вышеприведенной цитаты.
«Считаю необходимым ещё раз указать, что в своей работе я имею дело с Гардарикой не в узко территориальном смысле этого термина (Украина), а именно в том широком смысле «империи Рюриковичей», соответствующем западноевропейской империи Карла Великого, – включающей в себя огромную территорию, на которой впоследствии образовалось несколько самостоятельных государственных единиц».
У меня могут спросить, а почему я именно настаиваю на названии Гардарика?
А потому уважаемый читатель, что Гардарику как государство на территории земель восточных славян и фино-угорских племен создали викинги выходцы из Скандинавии «Варяжской земли»
Сам Рюрик и его потомки называли свое вновь завоеванные земли на своем родном др.-сканд. языке как Garar, позже Gararki
Этот термин служил для обозначения Руси в шведских, норвежских и исландских источниках, включая рунические надписи, скальды и саги.
Впервые встречается в висе Халльфреда Трудного скальда (996 год).
В основе топонима лежит корень gar– со значением «город», «укреплённое поселение». C XII века вытесняется формой Gararki – букв. «Страна городов» (Древняя Русь в свете зарубежных источников. – С. 464—465.).
Что же касается термина Гардарики (Гардарика) (др.-сканд. Gararki, норв. Gardarike, швед. Gаrdarike) то это норманское название Руси, утвердившееся после Рюрика и известное в Северной Европе в Средние века, в том числе в скандинавских сагах. Термин переводится как «страна острогов».
Этимология
Слово сформировано по модели Xrki (государство, страна), служившей для обозначения государства. В основе топонима лежит корень gar?– (родственный индоевропейскому gard-), имеющий значение 1) «ограда, забор, укрепление», 2) «двор, огороженное пространство», 3) «двор, владение, хутор (в Исландии), дом (в Норвегии)» Здесь «город» в смысле «крепость, укрепленное поселение». Родство скандинавского «гард» и древнерусского «городъ, градъ» сыграло немаловажную роль в формировании топонима Гардарики.
Хронология
Гардарики – более позднее в хронологическом плане название, постепенно вытеснившее в письменных источниках первоначальный топоним Gar?ar (не следует путать его с Gar?r – сокращённой формы от обозначения Константинополя, или Miklagar?r), применявшийся с X века.
Топоним Гардарики впервые встречается в географическом сочинении последней четверти XII в.
Также он нашёл отражение в сводах королевских саг, датируемых первой третью XIII века, впервые в «Саге о Хервёр» в рассказе о легендарных датских королях VII века. По мнению Ф. А. Брауна, форма Gararki является творением исландцев, записывавших саги (начиная с конца XII века).
До этого времени (в X–XII веках) на всем Скандинавском полуострове для обозначения Руси использовалась форма Garar.
Так Русь представлена в скальдических стихах IX–XII веках, а также в рунических надписях на камнях.
В скандинавских источниках XIV века княжествами Гардарики называются Хольмгард (Holmgarr), Кэнугард (Knugarr) и Палтескья (Pallteskja), а также Альдейгьюборг (Aldeigjuborg), Смалескья (Smaleskja), Сурсдалар (Srsdalar), Морамар (Mramar) и Радстофа (Rstofa).
Славянская хроника Гельмольда содержит следующее описание:
«Даны называют Русь также Острогардом по той причине, что, будучи расположена на востоке, она изобилует всеми благами.
Её называют также Хунигардом, потому что на этих местах сначала жили гунны <…> Главный город её Хуэ»
А вот когда на Руси где уже прочно утвердились в Новгороде и Киеве как новая династия «князей Рюриковичей» стали прибывать послы из Средневековой Европы, то они, используя латинский язык в своей переписке и на своих географических картах обозначили эту территорию и народы, ее населявшие как лат Russia, Ruthenia, Ruscia, Ruzzia.
Когда при князе Владимире в Киеве приняли христианство, то тут же латинские и скандинавские термины были постепенно вытеснены греческой и древнерусской терминологией, замешанной на старославянском языке и варяжское государство Гардарика стало называться по греческий как Рось, Росьская земля, греч.!
Само ж средневековое государство Гардарика первоначально возникло на торговом пути «из варяга в греки» на землях восточнославянских племён – ильменских словен, кривичей, полян, охватив затем древлян, дреговичей, полочан, радимичей, северян.
И тут если посмотреть на одну из многочисленных карт тогдашней Восточной Европы что можно найти в учениках по истории Средних веков, то них же хорошо видно, что все остальные славянские и угро-финские земли ниже Смоленска и Мурома к 832 г. уже находились под властью «Хазарского каганата».
Сами же Варяги, призванные на правление, называли Гардарикой (страной городов) северные русские земли, как цепь крепостей вдоль реки Волхов, начиная с Любши и Старой Ладоги(Aleigja).
В скандинавский сагах Holmgarr (Великий Новгород) рассматривается в качестве столицы Гардарики.
Топоним Гардарики впервые встречается в географическом сочинении последней четверти XII в. Также он нашёл отражение в сводах королевских саг, датируемых первой третью XIII в., впервые в «Саге о Хервёр» в рассказе о легендарных датских королях VII века.
По мнению Ф. А. Брауна, форма Gararki является творением исландцев, записывавших саги (начиная с конца XII в.). До этого времени (в X—XII вв.) на всем Скандинавском полуострове для обозначения Руси использовалась форма Garar.
В скандинавских источниках XIV века княжествами Гардарики называются Хольмгард (Новгород), Кэнугард (Knugarr), и Палтескья (Pallteskja)[4], а также Aldeigjuborg (Старая Ладога), Smaleskja (Смоленск), Srsdalar (Суздаль), Mramar (Муром), а Rstofa (Ростов).
И в своем этапе развития Гардарика пережила три периода расширения своей территории.
Первый период с 862 по 882 года
Второй период с 882 по 960 года
И третий период с 960 по 980 года
Когда Гардарика «приобрела» ту самую территорию которую занимали русские княжества перед приходом на их земли войск татаро-монгольского завоевателя Батыя.
Первые сведения о государстве русов относятся к первой трети IX века: в 839 году упомянуты послы кагана народа Рос, прибывшие сначала в Константинополь, а оттуда ко двору франкского императора Людовика Благочестивого.
В 860 году («Повесть временных лет» ошибочно относит его к 866 году) Русь совершает первый поход на Константинополь с целью его захвата.
Греческие источники связывают с ним так называемое первое крещение Руси, после которого на Руси, возможно, возникла епархия и правящая верхушка (возможно, во главе с Аскольдом) приняла христианство.
В 862 году, если основываться только «Повести Временных лет», (другого источника в российской историографии по этому поводу не приводится) славянские и финно-угорские племена призвали на княжение варягов.
В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом.
И сказали себе:
„Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву “.
И пошли за море к варягам, к руси.
Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а ещё иные готландцы, – вот так и эти.
Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: „Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами “.
