ПРИКАЗ ТАЙНЫХ ДЕЛ

скачать книгу бесплатно


В 1680 г. было постановлено, чтобы в указах и вообще в делах П. обозначался по имени один только главный судья.

Скрепляли и помечали дела дьяки и подьячие; бояре и вообще судьи П. нигде своих рук не прикладывали; только одни послы подписывали договорные записи при международных сношениях.

Сношения П. между собой происходили путем памятей.

Исключение составлял один Разряд: до 1677 г. в П., где заседали думные люди, Разряд писал памятями, а в другие П. – указами.

В 1677 г. было повелено, чтобы во все без исключения П. Разряд писал только указами.

Памяти и указы писались на имя судей, а впоследствии – на имя главного судьи с товарищами; имя самого П. обозначалось только на конверте.

Указы, которые посылались из П. в города к боярам, воеводам и приказным людям о разных делах, по словам Котошихина, писались по такой форме: «от царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, боярину нашему такому-то».

Таким же образом писали и к средним воеводам: сначала обозначали чин, если то лицо, к которому писали, было князь, стольник или стряпчий, затем имя; обращаясь к простому дворянину, писали только имя его, отчество и прозвание.

Если боярин, воевода, приказные люди, послы, посланники, гонцы и др. писали отписки по разным делам, которые они ведали, к царю в П., то для этого существовала такая форма: «государю царю и великому князю», затем следовал титул, а после титула: «холоп твой Янка Черкаской (Ивашко Воротынской) с товарыщи (если они были) челом бьют (челом бьет)».

В отписках лица эти своего титула и чина не означали.

Отписки адресовались не в П., а таким-то лицам (судьям) или такому-то лицу (главному судье) с товарищами, в таком-то П. Та же форма соблюдалась и в челобитьях в П.

Простой человек писался в челобитье также полуименем, как и князь; но посадские люди и крестьяне писались не холопами, а «рабами и сиротами»!

Точно так же писали себя полуименем и «рабами и сиротами» жены и дочери разных чинов, хотя отцов своих и мужей называли в челобитных полными именами, означая их прозвище и чин (Котошихин, гл. VIII, п. 5). Сношение П. с городами до учреждения в 1666 г. почты производилось посредством нарочных.

В 1649 г., во избежание посылки нескольких гонцов по одному и тому же направлению, как это нередко бывало, было постановлено, чтобы П. сносились друг с другом, прежде чем послать куда-нибудь гонца.

Ответ на бумаги, присланные от воевод и не требовавшие скорого решения, посылался не с нарочным гонцом, а при случае.

Точно так же и воеводы с приказными людьми не должны были отправлять неважные бумаги в Москву с нарочными гонцами, но ожидать гонцов из Москвы и через них уже передавать бумаги.

Дела в П. иногда, по особому распоряжению государя, подвергались ревизиям, но это происходило редко и только в особых случаях.

Судопроизводство в П. Отдельные П. ведали судом тех лиц, которые были им подчинены.

Если ответчик находил, что судья ему не друг или было у него с ним какое-нибудь дело, то он обращался к царю с челобитьем и последний назначал его дело к разбору в другом П.

Ответчик должен был сделать это до суда; в противном случае его челобитье оставалось без результата и суд признавался правильным.

Иск в П. вчинялся посредством подачи истцом судьям приставной памяти, названной так потому, что она вела за собой посылку пристава для вызова ответчика в суд.

Дьяки закрепляли эту память, записывали ее в книги и затем посылали приставов к ответчику, чтобы он, его жена, сын или же поверенный («человек, которой ходит за делами», как выражается Котошихин) стали к ответу в П. Когда находили ответчика или его поверенного, то на нем и на истце брали поручные записи, что они явятся в срок к разбору дела.

Срок этот назначался судьями или же истцом и ответчиком по взаимному соглашению. Если бы назначенный срок оказался для них почему-нибудь неудобным, то по их челобитью он мог быть отодвинут далее.

Пока истец не представлял поручителей по долговому делу, оно не разбиралось; если же их не представлял ответчик, то его отдавали под надзор приставам или держали скованным в П. впредь до представления им поручителей или же до окончания судного дела. Если бы в срок, назначенный для разбора дела, истец не явился, то ему отказывали в иске; если же не являлся ответчик, то он считался виновным без суда и дело решалось в пользу истца.

Иногда с истца и ответчика брались поручные записи, чтобы они до окончания дела не уезжали из Москвы.

В случае нарушения этой записи со стороны истца, он лишался иска, а царские судные пошлины брались на его поручителях; в случае отъезда из Москвы ответчика иск и пошлины без суда доправлялись с его поручителей, хотя бы ответчик и не был виновен.

Когда наступал срок, назначенный для разбора дела, истец с ответчиком являлись в суд. Истец подавал судье челобитную; судья, прочитав ее, спрашивал ответчика, готов ли он отвечать?

Если он был не готов, то ему для этого давался известный срок, но челобитной истца в этом случае ему не читали и не давали ее на руки.

Если же истец заявлял, что он готов отвечать на челобитного истца, то последняя читалась ему и он должен был возражать против нее.

Возражения он мог делать лично или через поверенных.

Во время разбирательства подьячие записывали речи сторон, а по окончании судоговорения прочитывали им написанное, и стороны прикладывали свои руки к судному делу; за неграмотного подписывал тот, кому он верил.

После этого истец и ответчик опять отдавались на поруки, а подьячие выписывали коротко, что кто говорил, а также узаконения, на основании которых можно было решить это дело, и судьи решали его; если же дела нельзя было решить в том приказе, где происходило судоговорение, то оно отсылалось к царю и боярам, которые и постановляли решение.

Дела велено было решать по Уложению и царским указам, а в случае каких-нибудь затруднений обращаться за разъяснением в думу или к самому царю. Доказательствами в исках являлись крестное целование, свидетельские показания и письменные документы.

В делах денежных, заемных, товарных и др., при которых могли применяться письменные доказательства, кабалы и записи, последние имели решающее значение (Уложение X, 169; XIV ст. 16), и если бы у кого кабалы или записи каким-нибудь образом уничтожились, то хотя бы он представлял, , и 20 человек свидетелей, свидетельство последних ставилось ни во что.

Давностью для кабал и записей считалось 15 лет.

Если иск был признан правильным, деньги взыскивались в пользу истца с ответчика; кроме того, с него взыскивались царская пошлина, по 10 денег с рубля, и судебные издержки («проести, волокиты и убытки») в пользу истца.

Если ответчик не уплачивал долга, его понуждали к этому путем правежа (см.); затем, в случае несостоятельности ответчика и невозможности со стороны его удовлетворить сумму иска, он «выдавался головой» истцу, т. е. отдавался на некоторое время на известных, определенных уложением, условиях в услужение истцу; царские пошлины в этом случае взыскивались с истца.

По истечении времени, определенного для погашения долга, истец обязан был привести находившееся в его услужении лицо в тот самый приказ, который выдал ему это лицо «головой», и П. отпускал его на волю.

Никто не мог держать более определенного срока лиц, выданных головой.

В делах о бесчестье с виновного взыскивались деньги в том размере, в каком обиженный получал жалованье от царя; за бесчестие жены взыскивалось вдвое, дочери – вчетверо, сына, не состоявшего на службе, – вполовину против отца. В случае несостоятельности виновного били кнутом.

Дела в приказах велено было решать без задержки, но это никогда не исполнялось, и П. были известны медленностью своих решений, вошедшей в поговорку под именем «московской волокиты».

Если бы ответчик во время разбора дела заявил иск против своего истца, дело его должно было быть разобрано немедленно, не выходя из суда, хотя бы исков было два и три по разным челобитным.

Каждый из этих исков составлял самостоятельное дело, и подьячие не могли соединять их в одно.

Такой порядок разбора исков ответчика был установлен для уменьшения волокиты.

В делах уголовных, ведавшихся в разбойном и земском П., приказами производился следственный процесс – розыск.

Система деления приказов.

Так как ведомства приказов не были строго разграничены, то в системе деления П. смешиваются вообще три основания: по роду дел, по классам населения и по территориям.

Часто один и тот же род дел ведался множеством П. (например, суд); нередко один П. заведовал известным городом в одном отношении, другие ведали его в других отношениях; один П. ведал один разряд населения, другие П. – другой и т. д.

Это представляло массу затруднений; нередко подданные вовсе не знали, какому П. они подведомственны по тому или другому делу.

Несмотря на разнообразие и неопределенность ведомства отдельных П., новейшие ученые стараются для удобства обозрения свести П. к нескольким определенным группам, принимая во внимание главнейшие предметы их ведомства.

Ввиду искусственности такого деления каждый ученый обыкновенно создает свою собственную систему П.

Так к примеру, у М. Ф. Владимирского-Буданова. Последний различает два рода П.: одни заведовали известным разрядом дел во всем вообще государстве или, по крайней мере, в значительной его части; другие ведали только определенную часть государства, притом или по разным ветвям управления, или лишь по судной части («Соч.» т. VI, стр. 143).

Среди П. первого рода различаются:

1) по производству дел, подлежавших непосредственному рассмотрению царя, – тайных дел, разрядный и челобитный;

2) по управлению придворной частью – Большого дворца, дворцовый, судный, хлебный, казенный, золотого и серебряного дела, царская мастерская палата, царицына мастерская палата, постельный, конюшенный, ловчий, сокольничий, дворцовый каменный, панихидный;

3) по управлению военными делами – стрелецкий, рейтарский, казачий, сбора ратных и даточных людей, иноземный, немецких кормов, денежного и хлебного сбора, денежной раздачи, пушкарский, оружейный, бронный;

4) по управлению государственными имуществами, доходами и расходами – поместный, Большой казны, Большого прихода, новая четверть, счетный, или счетных дел;

5) по управлению делами государственного благоустройства – каменный, строения богаделен, книгопечатного дела, верхней типографии, ямской; 6) по управлению делами благочиния – житный, аптекарский, печатный, холопий, разбойный, сыскный;

7) по управлению иностранными делами – посольский, панский, полоняничный.

Приказы второго рода, различаются:

1) по управлению разными делами: земские дворы или приказы – четверть дьяка Щелкалова, нижегородская четверть, новгородский приказ, – четверть дьяка Петелина, четверть дьяка Вахрамеева, устюжская, костромская, галицкая, владимирская четверти, смоленский, литовский приказ, приказ лифляндских дел, малороссийский, великороссийский, казанский и мещерский дворец, или приказ казанского дворца, или просто казанский приказ; четь дьяка Варфоломея Иванова, или сибирский приказ;

2) по управлению, в особенности судными делами – судные П. московский, владимирский, дмитровский, рязанский.

И как сам видит любознательный читатель разобраться в этом хитросплетении существующих ПРИКАЗОВ уже было трудно даже в то время!

А вопрос КОНТРОЛЯ за их деятельностью так вообще представлял собой большую проблему!

Очевидно в связи с этими проблемами в окружении царя Алексея Михайловича (в среде ближних людей царя сосредоточенный в его царской канцелярии) примерно в 1654 году и родилась идея о создании ОСОБОГО ПРИКАЗА, НЕПОСРЕДСТВЕННО ПОДЧИНЕННОГО И ПОДКОНТРОЛЬНОГО ЦАРЮ!

Идея царю Алексею Михайловичу понравилась и начался процесс ее реализации, а в итоге в Московии к концу 1654 года появился новый приказ названный» ПРИКАЗОМ ТАЙНЫХ ДЕЛ"!!!

Часть 2

Тайный приказ. Структура. Кадры. Основные виды деятельности

Обрисовав в первой части данной работы общую обстановку в Московском царстве в канун 1654 г. когда там "появилась идея" о создании "Приказа Тайных дел" я далее хотел бы привести и авторитетные мнения российских историков по данному вопросу.

В процесс работы над данной статьей я ознакомится с многими публикациями историков на заданную тему и считаю, что мы тут можем согласится с их общих мнений, что создание данного приказа "явилось следствием стремление царя (Алексея Михайловича) к непосредственному и действительному участию в делах управления государством»!!

Ведь с одной стороны, Алексей Михайлович «жаждал деятельности и глубоко верил в своё высокое призвание» несмотря на "хилость" физического здоровья и неуспех у женщин, который он компенсировал " соколиной охотой»!

Но, с другой стороны, он ведь и «не обладал твёрдым характером и чувствовал себя бессильным среди приказов. Медлительность, злоупотребления и своеволие раздражали его», но высказать отрыто он это побаивался, а делать что-то надо было!

Можно тут согласится и с мнением известного в свое время российского историка Валишевского писавшего о "Тайном приказе» в своей книге «Первые Романовы»:

«Это было нечто вроде тайной канцелярии Людовика XV… Татищев смотрел (на Приказ тайных дел) как на инквизиционный стол…»

Современные же историки открыли в нем, подобно Костомарову, зародыш будущей тайной полиции…

Он (Приказ) входил в область дипломатическую, военную, полицейскую, финансовую и отправлял множество еще других функций, не поддающихся никакой классификации».

Отсюда и мы с вами уважаемый читатель можем сделать и первый вывод, что царь Алексей Михайлович чувствуя себя «хозяином» в разросшемся дворце приказных учреждений», хотел «по примеру своего предка (Ивана Грозного!), иметь свою «опричнину», но отчаявшись стать хозяином в старом доме, решил построить себе особое жилье».

На такой почве и возник новый орган управления полное название которого было «Великого государя Приказ Тайных дел».

А вот российский историк М.Н. Покровский дал ему и следующее более оригинальное определение:

«Почти во главе всего государства был поставлен при Романовых «Приказ тайных дел», и с его легкой руки всякие тайные «канцелярии» и «экспедиции» провожают нас через весь XVIII век. В XIX веке все эти тайные учреждения передаются в руки корпуса жандармов и департамента полиции.»

То есть "Приказ Тайных дел» как я уже во вступлении и отмечал и был тем самым "отцом основателем» всей российской тайной службы вплоть до КГБ СССР.

И тут если проанализировать структуру данного ПРИКАЗА, то мы действительно видим, что с одной стороны, это была как бы «Личная канцелярия Царя», а вот с другой стороны– особое учреждение, в которое передавались дела из прочих приказов по указу Царя и тут все им единолично и решалось!

Но и Тайный приказ тоже был создан не на пустом месте и не из чистого листа!

Ибо при самом его создании ему сразу же был напрямую подчинён один из основных приказов Московии тех лет– "Дворцовый приказ".

Справка: Дворцовый приказ или Приказ Большого Дворца, или Большой Дворец учрежден в первой половине XVI в. и ведал:

1) царские дворы: кормовой, хлебный, житный и сытенный со всеми людьми, к ним принадлежавшими,

2) дворцовые города, слободы, села, деревни и черные волости и

3) духовенство по делам гражданским.

Из дворцовых же городов, сел и волостей ведомству Д. п. подлежали только те, которые находились в собственных землях вел. кн. московского.

Для управления вновь присоединенными удельными княжествами с их городами и селами до Михаила Федоровича удержались прежние княжеские дворецкие и дворцы, подчиняясь, однако, московскому. Михаил Федорович слил все эти дворцы с московским Большим Дворцом.

В 1679 г. Д. п. был подчинен и хлебный приказ.

В дворцовых городах и селах, подчиненных приказу, ведались не только городские и сельские жители по всему их управлению, но и все доходы от кабаков, таможен, мостов, перевозов, мельниц и других статей, находящихся в этих городах и селах.

Д. п. назначал воевод в дворцовые города и заведовал военнослужащими в них с их поместными и денежными окладами и с крестьянскими дворами.

Сверх того, в Д. п. производился суд подвластным ему людям.

Духовенство по гражданским делам, как состоящее под особым покровительством государя, с древних времен ведалось дворецким и затем в Дв. приказе.

В 1649 г. Алексей Михайлович учредил для него особый приказ Монастырский, но с уничтожением его в 1677 г. духовенство опять было подчинено ведомству Приказа Большого Дворца.

Во главе его стоял дворецкий."