Через две недельки – жарить!

скачать книгу бесплатно


– Далее: «ходить со вставшими членами».

– У меня вот так запросто на улице не встанет, – заявил беспредельщик Поливалкин.

– А что девушкам делать? – хихикнула Надя.

– Будем все имитировать, – уверенно сказала Таня. – Вон магазин, купим там инвентарь.

Скоро у всех в шортах появились новые предметы из магазина. Таня запихала себе между ног какую-то пластмассовую трубку с конфетами. Поливалкин – мягкую игрушку. Я ограничился обычной шариковой ручкой.

– И что теперь? Просто ходить туда-сюда? – простодушно спросила Надя.

– Нет, надо к людям подходить. Тогда польза будет!

Когда у Тани стоял «член», как сейчас, ее сложно было воспринимать серьезно, но говорила она, похоже, дело. В целом, ее рвение было для меня некстати. Моя утренняя хандра только разрослась, будущее казалось беспросветным, рамки упрямо сопротивлялись расширению. Не лучше ли отложить все на завтра? Я тайно начал склоняться к тому, чтобы сделать не десять упражнений, а, например, пять, и на том закончить. Первым шагом было избавиться от Тани, и я забросил удочку:

– А давайте разделимся? Так будет удобнее, зачем вшестером ходить. Валя, Вера и я, например, можем отщепиться.

Никто не возражал. Валя переписал список упражнений в телефон, две новые группы сделали друг другу «ку», и разошлись по разным сторонам дороги. Попутчиков я выбирал далеко не наобум: Вера явно была управляема, а Валя, по моим ощущениям, был философом и нестерпимого зуда деятельности я за ним не замечал. Я был уверен, что сумею их обоих морально разложить, но хотя бы несколько упражнений для очистки совести надо было сделать.

Я собрался с духом и зашел в неприметный ресторан у дороги. Он был почти пуст, только у задней стены сидели две девушки небольшого роста и средней привлекательности. На одной из них были шортики с флагом Соединенного Королевства. Я не всегда до конца понимал выражения Владыки, но рискну предположить, что это были те самые «английские хоббитцы». Я подошел к их столику и сказал:

– Хеллоу!

Они встретили меня приветливо, и пару минут мы разговаривали о посторонних вещах. Я не выдавал своих намерений, как настоящий изверг. Наконец, с уверенностью, которая удивила прежде всего меня самого, я покосился вниз и спросил:

– А не подскажете, что мне делать с моей «ситуацией»?

Они взглянули на мои выпяченные шорты и начали смеяться:

– Ну ты шутник!

Я вообще-то готовился к стакану воды в лицо, к удару под дых, к пощечинам, и немного растерялся от такого дружелюбия, не понимая, куда теперь выруливать. Еще пара секунд, смех сойдет на нет, и что потом? Не выдержав напряжения, я брякнул: «Ну что ж, пока!» и поспешил к выходу.

Вера засняла весь разговор на телефон, стоя неподалеку: Маэстро с утра пригрозил, что без видео зачета не будет. Сама она, будучи девушкой, упражнение с «членом» делать не хотела, и я поддержал ее: все-таки у нас тут был скорее цирк, а не сумасшедший дом.

К нам подошел Валя, и сообщил, что сделал все, как требовалось, но ничего не испытал, и в чем был смысл задания, не понял.

– Через себя переступить, пройти сквозь страх… – попытался объяснить я.

– Так мне и не страшно. Просто идешь и делаешь. – Валя, со своей прической хорошиста, в коричневых сандалиях и черных носках, сказал это настолько невозмутимо, что меня кольнула зависть: самого меня все еще покрючивало от общения с англичанками.

Мы продолжили шагать и скоро свернули на более тихую улицу. Рестораны пропали, а с ними и люди. Солнце не прекращало наяривать, я еле переставлял ноги. Волосы мои нагрелись, как в бане, язык высох и чесался.

Наконец, повеяло гнилыми водорослями и соленой пеной: мы приближались к пляжу. Снова появились различные лавчонки. Я заглянул в одну из них за бутылкой воды и отстал от своих спутников. Вернувшись на улицу, я увидел в магазине напротив трех молодых скандинавок, которые рассматривали какие-то сарафаны. Вдруг меня понесло. Я подошел к ним поближе, помахал рукой и крикнул:

– Привет!

Девушки вопросительно посмотрели на меня. Движимый какой-то темной невидимой силой, я выпалил:

– Не хотите ли познакомиться с моим членом?

Это была импровизация: такого задания в списке не было, оно всплыло из подсознания, из давно забытых книг. Девушки сначала не расслышали вопроса, и мне пришлось повторить уже погромче. Они посмотрели на меня очень недобро и молча ушли вглубь магазина. Несколько мгновений я оставался стоять на месте. В голове было непривычно пусто. Скоро я ощутил, как мое лицо краснеет, а руки начинают трястись. Мелькнула мысль: «Наверное, это школьницы, о нет… Сейчас вернутся! С охранником!» Как неумелый воришка, не помня себя от страха и стыда, я бросился наутек.

Глава 4. В туалете

Я сбавил скорость лишь тогда, когда сообразил, что науськанный скандинавками воображаемый охранник уже наверняка потерял мой след. Я огляделся. Я стоял на тропе, выложенной гладкими белыми плитами, в тени высоких, неподвижных пальм. Впереди тропа разветвлялась и вела в разнообразные прибрежные заведения. Все они тоже были выкрашены в ослепительно белый цвет. В просветах пальмовой рощи виднелось бирюзовое море.

Я зашагал по тропе, она становилась все шире и оживленнее. Веру и Валю я пока не видел. Неожиданно в одном из кафе кто-то завопил:

– Хочу дрочи-и-ить!

Две курортницы, шедшие мне навстречу, остановились и стали недоуменно всматриваться в полумрак за открытыми дверьми. В меня опять как бес вселился. Снова безо всякого задания я обратился к ним:

– Интересно, что это там происходит?

– Да сегодня весь день непонятно что творится, к нам уже несколько раз подходили с таким же бредом…

– Я вам сочувствую!

Девушки, казалось, были рады встретить нормального человека и вели беседу с оживлением. Мы обменялись парой безобидных фраз. И только окончательно усыпив их бдительность, я, с какой-то достоевщинкой, чуть ли не подмигивая, огорошил их:

– А не хотите ли познакомиться с моим членом?

В ответ та из девушек, что была пониже и покрепче, чуть не набросилась на меня, но подруга схватила ее под руку и потащила за собой. Оглядываясь, низенькая выкрикивала с презрением:

– Как же вы надоели, пикаперы!

Я ощутил себя городским сумасшедшим, который распахнул свой плащ, смутил бледной плотью случайного прохожего, но не ощутил от этого ни восторга, ни возбуждения. Мне снова стало отчаянно стыдно. Все это совсем не походило на игру, о которой говорил Маэстро. Мне казалось, я понимал суть его теории и нутром чуял в ней правду, но еще острее чувствовал я собственную неспособность воплотить это понимание в жизнь.

Чесать против шерсти общества, привлекая к себе внимание, рискуя кого-то расстроить или разозлить, было для меня настолько противоестественно, что, решаясь на такое, я не мог оставаться собой. Каждый раз приходилось отключать разум и усыплять совесть. Сегодняшние упражнения за меня делал как будто другой человек, дремучий и агрессивный, который только и умел, что знакомить с членом, как попугай. Других людей он либо презирал, либо боялся. Он пытался разломать рамки грубым, неряшливым усилием, не веря по-настоящему, что такое вообще возможно.

Понурив голову, я побрел дальше. Скоро я увидел отделившихся «пацак». Они окружили скамеечку с двумя ухоженными итальянскими парнями, тыкали в них пальцами и громко и некрасиво смеялись. Итальянцы держались с достоинством, и все же смотреть на это было довольно противно. Я поспешил пройти мимо.

Наконец я заметил Веру и Валю. Они поджидали меня, сидя на травке. Оба выглядели немного растерянными, и я предположил, что их одолевают те же грустные мысли, что и меня. Я опустился на газон рядом с ними и закрыл глаза. Монотонный голос Вали вывел меня из оцепенения:

– Надо бы продолжать. Следующее по списку «подрочить в женском туалете».

– Я больше так не могу! – застонал я. Увидев недоумевающее лицо Вали, я добавил:

– Максимум, на что согласен, это поссать.

– Я могу хоть на пол посрать, – пожал плечами Валя. – Только все еще не понимаю, зачем. Ладно, пойдемте, что ли.

И действительно, через четверть часа Валя уже наяривал над раковиной в женском туалете на втором этаже «Макдональдса», а Вера снимала его на видео. Я ждал своей очереди, сидя за столиком внизу. Повсюду было турьё, и я с трудом нашел себе свободное место.

Меня захлестнула волна бессильной ненависти к окружавшим меня людям. С набрюшными сумками, детскими колясками, из которых торчало разное барахло, в растянутых футболках, с отвисшими сиськами и животами, они все как будто сговорились собраться здесь вместе, чтобы своим видом создать в моей голове максимально сильный диссонанс с высокими идеалами жарки и бросания. Мне казалось, что путь, который я избрал, был сложнее, честнее, а потому благороднее того, по которому, уютно посапывая, катились все эти бездуховные потребители. Но как же уверены они были в себе и в своем выборе! Их ничуть не волновали чугунные рамы, в которые, очевидно, было заключено их жалкое существование, им даже в голову не приходило, что эти рамы необходимо расширять!

Я осознал, что зверски голоден, и, возможно, моя ядовитая слюна струилась бы не так сильно, если бы я последовал примеру соседей по столику и что-нибудь съел. Но тут передо мной возник чуть-чуть раскрасневшийся Валя и сказал, что они с Верой только что закончили. Случилось чудо, и в женский туалет в течение пяти минут, пока они там были, никто не заходил. Несмотря на это, мы все согласились, что задание все равно следует считать выполненным. Со вздохом обреченного я уступил Вале свой стул и отправился вместе с Верой на второй этаж.

По дороге я мысленно нацеливался на раковину, но, выходившая из туалета женщина, столкнувшись со мной, так строго на меня посмотрела, что я в последнюю секунду свернул в одну из кабинок. «И так сойдет! – подумал я. – Дверь-то я не буду закрывать». Через минуту, застегивая шорты, я повернулся к Вере. Она остановила запись. Я протянул руку:

– Давай телефон. Теперь твоя очередь!

Мы перешли в мужской туалет. Здесь почему-то был необыкновенный аншлаг, свободна была только пара писсуаров. Вера покосилась на них и тихо сказала:

– Давай чуть-чуть подождем?

Мы встали посреди туалета и стали ждать. Мужчины огибали нас, будто не замечая, что на их половину пробрался женский лазутчик. Я впервые обратил внимание на Веру: небольшого роста, в простом летнем платьице, с аккуратным каре, она выглядела мило, пусть и немного провинциально. Я улыбнулся:

– Может, все-таки в писсуар?

Вера с недоверием посмотрела на него еще раз, поколебалась секунду-другую, потом сунула мне в руки свою сумочку, подошла к писсуару, повернулась к нему задом, приподняла платье, приспустила трусики и, поднявшись на цыпочки и кое-как примостившись, прыснула в него пару капель. Я ощутил смесь возбуждения и уважения к этой девушке, которую от внутренней борьбы всю залило ярко-пунцовым цветом.

После этого тренировка покатилась вниз по наклонной. Мы битый час слонялись по центру, пытаясь найти желающих «имитировать секс». Наши с Валей беседы с прохожими были удивительно похожи друг на друга:

– Привет! У нас есть задание. Давай мы с тобой сейчас будем имитировать секс, а вот она будет снимать.

– Нет, спасибо. Not interested.

Вера продержалась подольше, но ее общение с группой немецких парней тоже было весьма однообразным:

– Давайте имитировать.

– Нет. Можем тебя просто отжарить. Имитировать не будем!

– Жариться – нет. Но вот проимитировать…

И так по кругу. Когда Вера, ничего не добившись от приземленных колбасников, вернулась к нашей скамейке, я поднялся и как можно более решительно заявил:

– Все, с меня хватит! Больше ничего не собираюсь делать! Я устал и хочу обратно.

Валя, который, по моим расчетам, уже должен был окончательно разочароваться в происходящем, почему-то уперся рогом и сказал, что будет доделывать весь список до конца. Вера тоже не хотела пока возвращаться: видимо, боялась гнева Маэстро.

Окутанный парами меланхолии и безнадежности, я плелся домой в одиночестве. «Почему же так страшно было передернуть разок в женском туалете? Да может, и не страшно, просто бессмысленно: что дальше-то? Впрочем, все это похоже на увертки ума. Смысла, видите ли, нет… Ну так сделай без него. Банку вон можешь пнуть без смысла». – Я пнул посильнее пустую консервную банку под ногами, она с грохотом покатилась по тротуару и чуть не закатилась в распахнутую дверь массажного салона. Не оборачиваясь, я ускорил шаг.

Уже на подходе к гостинице я увидел Колю-качка и его команду. Колю я запомнил с первого вечера не столько по его прекрасно развитой мускулатуре, сколько по его шлепанцам. Ярко-розовые, с вкраплениями желтого, площадью они были в два раза больше его ступней и имели форму кометы. Настоящие альфа-тапки! На этих тапках, максимально их раздвинув, так что его крепкие, похожие на стальные корни ноги были практически в полушпагате, Коля стоял посреди улицы и говорил с незнакомой девушкой и парнем. Проходя мимо, я услышал его трубный голос:

– Да он тебя просто выебет!

За этим последовал громкий, лошадиный смех. Я весь сжался. Полезли черные мысли: «Никогда не смогу я так основательно утвердить себя на тротуаре и так беззастенчиво гоготать. Возможно, если у него отобрать массу и шлепанцы, он бы по-другому запел. Но сейчас разговор не о нем. Я слаб! И духовно, и физически! Ничего сегодня не смог, да еще и сбежал раньше времени. Не человек, червяк!»

В номере я кинулся на кровать и долго лежал, уткнувшись лицом в пыльную подушку, стараясь остановить голоса в голове. Я хотел заснуть, забыться, но сон не шел.

Глава 5. Сто подходов

Лосося, который лежал передо мной на элегантной прямоугольной тарелке, я ел чрезвычайно медленно, срезая с него тончайшие слои. Так же бережно я обходился с находившейся рядом картошечкой. Обычно я уже покончил бы с обоими, но сейчас я был в особом режиме: скоро предстояло бросаться, и момент начала следовало максимально оттянуть.

На вечернем занятии выяснилось, что половина группы все еще боится подходить к незнакомым людям. Купание голышом на главном пляже Острова и прочие упражнения убили только часть страхов, да и то не у всех. Маэстро сказал, что это никуда не годится; нужно брать быка за рога, и нет для этого лучше средства, чем упражнение «100 подходов». Мы должны были разбиться на пары и в течение часа подходить на улице ко всем подряд и разговаривать о чем угодно. Подход засчитывается, если собеседник тебя замечает и проводит с тобой не меньше десяти секунд. Пока один из пары подходит, другой бегает за ним, ведет счет и не дает застревать слишком долго на одной жертве.

Отрезая крошечный кусочек картофеля, я размышлял, что за всю свою жизнь я, наверное, совершил подходов двадцать, большую часть из них в нетрезвом виде, а потому имею все основания готовиться к ста подходам как угодно долго. Тем более что утро выдалось непростое, и я до сих пор оправлялся от расширения рамок.

Мы сидели в довольно сносном ресторане под названием «Отелло». Владыка приметил его еще вчера, на обратном пути после анимации. Несмотря на тревожное название, «Отелло» был пропитан стабильностью. В интерьере тут звучала крепкая, деревянная нота, а искусно расставленные лампы создавали приятный желтый полумрак. Лицо Владыки на другой стороне стола было подозрительно беззаботным для человека, которому предстояло бросание. Солнцезащитный крем только помогал: за окнами уже сгустились сумерки, и белая, блестящая физиономия Владыки радостно светилась.