скачать книгу бесплатно
Всё-таки мне хотелось больше плакать. Слёзы наполнили глаза. Я в страхе пыталась удержать их, ведь я знала, что меня за это не похвалят. В чём я провинилась? Почему меня хотят отдать? Буквально вчера мне исполнилось шесть лет, а уже сегодня от меня хотели избавиться.
– Да не реви ты. Поедешь в гости. На тебя посмотрят, а потом, возможно, удочерят.
Я открывала и закрывала рот от удивления. В гости? Кто посмотрит? В смысле, удочерят? Моя маленькая детская голова шла кругом. Настоятельница вышла из-за стола.
– Пойдём соберём твои вещи.
Не знаю, что она там захотела собрать, ведь вещей у меня было раз, два и обчёлся. Пара трусиков, два платья, одно из которых для воскресной молитвы, старые ботиночки и пижама с изображением собачек. Аглая сложила мои вещи в пакет, сняла с крючка куртку, накинула её мне на плечи, и мы вышли из тёмного помещения на свет.
В лучах летнего солнца стояла… та самая женщина. Аглае пришлось потянуть меня за руку – я замерла и не хотела двигаться. Я была смущена, растеряна, взволнована. Она ведь ушла тогда. Развернулась и выбежала из храма. Почему она снова здесь?
Когда мы подошли к ней, я заглянула ей в глаза, они были зелёными и очень добрыми. Она улыбалась, и её улыбкой можно было укрыться, как тёплым пушистым пледом. Скорее всего, она тоже чувствовала себя неловко. Она переминалась с ноги на ногу и махала руками, как будто не зная, куда их пристроить. Может быть, она бы и обняла меня, чего мне искренне хотелось, однако суровый вид Аглаи сбивал с нас обеих желание. Аглая тем временем передала пакет со скромными пожитками и отпустила мою руку.
– Вам времени до воскресной молитвы. Затем приводите Лизу назад. Дальше уже будем действовать по обстоятельствам. Процесс оформления опеки не быстрый, вы же это понимаете?
Может быть, они что-то и понимали, но я точно – нет. Я стояла и растерянно вертела головой. Мне почему-то захотелось побежать за голубями, которые клевали что-то у ворот. Мне раньше никогда этого не позволяли, а сейчас я была свободна, ровно с того момента, как настоятельница выпустила мою руку.
– Да, конечно. Но мы со всем справимся.
Я впервые услышала голос этой женщины. Желание гонять голубей пропало, теперь мне хотелось только одного – слушать её и попросить, чтобы она никогда не молчала. Бархатный, нежный, обволакивающий.
– Ты не боишься меня? Наверное, тебе кажется это всё немного странным?
Она перевела взгляд на меня. Я подняла голову, и яркое солнце ослепило меня. Я боялась вернуться назад, но точно не её.
– А мы пойдём гулять?
Она рассмеялась, Аглая нахмурилась.
– Да, конечно, пойдём. Мы вообще будем делать, что ты захочешь.
Морщинка между бровей у Аглаи стала такой глубокой, что пусти туда воду – это был бы речной канал. Женщина замолчала. А я не выдержала:
– Вы моя мама, да? Вы меня нашли?
Паузу в воздухе можно было потрогать руками. Настоятельница положила руку мне на спину и толкнула вперёд.
– Лиза, слишком много вопросов задаёшь! Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, ты же помнишь? Иди с тётей, и она тебе всё расскажет. А меня работа ждёт, некогда мне тут беседы с вами вести. В воскресенье на утреннюю молитву ты вернёшься. И не вздумайте задержаться.
Она развернулась и быстрым шагом пошагала к храму. Теперь мне действительно стало немного страшно. Аглая впервые оставила меня. Что значит – не ходить за ней на поводке? Куда отведёт меня эта женщина? А что, если будет хуже, чем в монастыре? Она правда моя мама? Почему тогда она бросила меня шесть лет назад под дождём на крыльце монастыря? А что, если она злая? И тут она взяла меня за руку, ладонь была мягкой и горячей. Все страхи ушли, а вопросы стали неважными. Даже голуби перестали трапезничать и подняли свои круглые маленькие головки, они наблюдали за нами и даже поддерживали первые робкие шаги, пока мы выходили с территории храма.
Глава пятнадцатая
Лиза
Настоящее
Я перелистывала блокноты со своими записями и пыталась разобраться, что мне делать с ними дальше. О том, чтобы издать мои душевные излияния, не было и речи. Они были слишком откровенные, личные, да и финала как такового у них было. Что я должна была написать? Про пустоту внутри меня, что сердце в лохмотьях, а в спине торчит огромный нож. Но одно я понимала точно, что начало положено, и всё, что мне нужно – это освободиться от прошлого. Принять его, заглянуть в глаза самому главному страху. Простить и отпустить. Мысль пронзила меня раскалённой стрелой, по ногам побежали мурашки. За окном шёл ливень. Я заглянула в детскую, убедилась, что Снежана не проснулась от грома, и вернулась на кухню. Заварив себе чашку ароматного травяного чая, я стала составлять план действий…
Пару дней спустя я уже наблюдала из окна поезда унылые пейзажи. С деревьев слетели почти все листья. Деревья напоминали мне меня – уязвимые, обнажённые, но при этом такие сильные, могут сопротивляться ветрам и дождю. Они были даже привлекательны в своей уродливости, без зелёной листвы, без своего цветного наряда. Поля были покрыты грязью, что лишь добавляло печали. Никогда не любила осень. Ту позднюю осень, которая, как проводник между двумя мирами – тем, который тёплый и полный жизни, и вторым, который белоснежный, завораживающий, но суровый и холодный. Может, стоило подождать Нового года? Зачем я поехала именно сейчас? Готова ли я встретиться лицом к лицу со своими страхами? С тем, от чего ещё порой просыпаюсь ночами в холодном поту? Что мне это даст? И даст ли вообще что-то? Дверь приоткрылась, и проводница забрала меня у мира мыслей и сомнений.
– Бельё брать будете?
– Нет, нет. Благодарю, я вечером выхожу.
– Счастливого пути, кипяток где наливать, знаете?
Я кивнула, и она ушла, снова оставив меня наедине со своими душевными метаниями. Я закуталась поглубже в вязаный свитер и открыла книгу, чтобы скоротать время до вечера. Меня быстро увлёк сюжет, я смогла отвлечься от навязчивых мыслей, и время пролетело незаметно.
Когда поезд подъехал к станции, дождь прекратился. В воздухе пахло прохладой и свежестью. Хоть и не любила осень, но обожала вдыхать запах мокрого асфальта. Однажды Оксана подарила мне парфюм с запахом костра. Это были редкие селекционные духи, и так я узнала, что в мире кто-то произвёл любимые ароматы людей – книг, костра, мокрого асфальта и ещё много других. На вокзале почти никого не было. Разве что пара бродяг шуршала пакетами у мусорки, а чуть дальше за ними блюли полицейские, не давая им шанса зайти вовнутрь вокзала. Мне нужно было перевести дыхание. Был порыв купить обратный билет и рвануть отсюда на скоростном поезде. Все страхи подошли ко мне вплотную и грозили скинуть меня на рельсы. Я сделала пару глубоких вдохов. Чтобы выйти на главную улицу и поймать попутку, – такси в этой глуши не было – мне нужно войти и пересечь вокзальное помещение. И, в отличие от бродяг, которые странно на меня стали коситься, мне вход был разрешён. Хотя признаюсь, что с радостью бы поменялась с ними местами. Я скинула невидимые гири с ног и отряхнулась, как собака, которую окатила машина водой из лужи. Теперь и полицейские перевели взгляд с бродяг на меня, поэтому я решительно расправила плечи, улыбнулась, приветливо улыбнулась им, затем взяла свои страхи за руку и покинула платформу.
Часть вторая. Данил
Глава первая
– Я прошу тебя, хватит. Не надо сюда больше звонить, тем более утром. Ты специально названиваешь в 7 утра, чтобы моя сонная бдительность не была способна прекратить эти бесполезные разговоры?
Я смачно зевнул, давая понять, что в это время я предпочитаю спать, а не выслушивать душевные терзания.
На другом конце провода женский голос нежно проворковал и послал феромоны через телефонную трубку.
– Даня, ну давай встретимся и поговорим. Разве я не заслуживаю часа твоего времени, чтобы всё тебе объяснить? Обещаю, что мы поговорим, и больше я не буду такой настойчивой. Обещаю, обещаю, обещаю.
Я поморщился. Представил, как она хлопает ресницами и складывает губы в трубочку. Раньше это умиляло, а теперь вызывает сильный аллергический зуд. А это её «Даня» добавляло градуса и в без того жуткий чёс.
– Мила, я не меняю своих решений. Говорить нам больше не о чем.
Я нажал кнопку отбоя и положил телефон на прикроватную тумбочку. Откинувшись на подушки, я прокрутил события этого года, и сразу желудок скрутило в жгут. В то время как карьера шла в гору, отношения, наоборот, стремительно с неё скатывались. Я не успел оглянуться, как они уже валялись у подножия рядом с разбитыми вдребезги мечтами о счастливом будущем. Не то чтобы я был озабочен отношениями, ведь карьера для меня была не менее важна. Однако я учился расставлять приоритеты, в отличие от той, которая решила наплевать на все принципы. В ушах до сих пор стояли её оправдания и плач. Они преследуют меня с того самого вечера, и как бы я ни старался отвлечься, я всё время возвращаюсь к мысли – а что, если я действительно сделал что-то не так? Ещё минут десять я был во власти кроватного притяжения, до тех пор пока не прозвенел будильник. На часах 7:30, за окном пасмурно, но никто не отменял бег, который вот уже несколько месяцев приводит меня в чувства. Я достал из шкафа спортивный костюм от бренда Nike, пригладил взъерошенные волосы, нырнул в кроссовки и отправился на терапию свежим воздухом. Может быть, заблокировать Милу, и она оставит меня в покое? Хотя с её-то упорством она заявится ко мне домой с тарелкой купленных по дороге круассанов или сырников. При мысли о круассанах в животе заурчало. После бега обязательно кофе и круассан из лучшей пекарни, мужчин недооценивают, когда говорят, что по таким вещам больше женщины, я с детства любил выпечку, а самые лучшие лакомства вкушал в кофейнях Франции. Французы знают толк в хорошей выпечке, сдобренной маслом. В воздухе пахло приближающейся зимой. Во время бега я чувствовал, как она наступает на пятки. Нос пощипывало от морозного дыхания ноября. На лужах был тонкий лёд – мои чувства были заморожены так же.
Глава вторая
– Привет, Кость.
Я вошёл в мастерскую и пожал другу руку.
– Держи салфетку, – усмехнулся он, и я понял, что, как и всегда, заляпал руки.
Ладони Кости были в краске – он заканчивал очередную картину.
– Как успехи?
Я оглядел помещение, которое было завалено рамами для картин и различными предметами, такими необходимыми для художника, готовые же произведения Костя хранил в соседнем помещении.
– Слушай, отлично. Думаю, к весне я закончу подготовку к выставке, и мы наконец-то откроем галерею. Ты же помнишь, что мне обещал, да?
– Ты мне напоминаешь об этом каждый день, как тут забудешь?
Я улыбнулся, искренне радуясь за друга. Он давно к этому шёл и ни разу не попросил о помощи. Зная, какими возможностями я обладаю, он не произнёс ни единой просьбы, а мои предложения он отвергал ещё в зачатке. Зная мою потребность в помощи кому-то, он постоянно сводил меня с благотворительными фондами, что давало ему фору, ведь так я оставлял его в покое.
– Я нашёл ещё несколько художников, и они приняли предложение выставляться в моей галерее.
– Отличные новости, дружище. Я за тебя очень рад.
Костя вытер руки о фартук, задержал взгляд на картине и повернулся ко мне.
– Есть планы? Может, спустимся, выпьем кофе.
– Я уже совершил утренний ритуал. Во рту до сих пор вкус апельсинового свежевыжатого.
– А чего ты тогда приехал, я думал, кофе выпить? Что-то случилось? – друг бросил на меня встревоженный взгляд.
Кому, как не ему, известно моё недавнее состояние после случившегося. Теперь он всегда был на страже, мои неожиданные визиты его волновали не меньше, чем картины или отсутствие творческого вдохновения.
– Всё в порядке. Расслабься.
Я по-дружески пихнул его в плечо.
– Правда, каждое утро вместо будильника у меня случается Мила, но надеюсь, она однажды сдастся.
– Ты уверен? Она обладает железной хваткой и чаще всего добивается своего. Вспомни хотя бы, как вы начинали, – кто-то засунул мне в рот лимон, и лицо исказила гримаса. Костя засмеялся. – Твоё выражение лица красноречивее любых слов. Я всё понял и обещаю впредь не трогать эту тему, пока ты сам не попросишь.
– В этот раз ей придётся довольствоваться проигрышем. Я всё для себя решил и своё же слово нарушать не собираюсь.
– Вот и славненько.
Костя обернулся на картину и тут же выпал из реальности. Я понял, что мой друг бросился в объятия музы, и поспешил удалиться, чтобы её не спугнуть.
– Ну давай, дружище, я погнал тогда, сегодня важные контракты надо подписать, а ещё собрать арендную плату в офисах. Есть планы на выходные?
– На связи.
Костя уже вовсю возил кистью по холсту, и я оставил его наедине с вдохновением.
Глава третья
Прошлое
– Мила, ну, ты можешь сама выбрать эти приглашения? У меня встреча с заказчиками, я не успею приехать. Торт? Любимая, но с десертом ты точно справишься сама.
– Как ты не понимаешь, все пары делают это вместе! Это же наша свадьба!
Я убрал телефон от уха. Громкий голос невесты пульсировал в голове. Я перевёл взгляд на кипу документов, которые необходимо было подписать. Так, разговор надо сворачивать.
– Дорогая, мы с тобой и так кое-что сделаем вместе.
Трубка всхлипнула.
– Даня, что мы сделаем вместе, если ты всегда пропадаешь на своей чёртовой работе?
– Мила, мы поженимся. И определённо сделаем это вместе.
Теперь трубка устало вздохнула.
– Знаешь, Дань. Я чувствую, что и на свадьбе не обойдётся без сюрпризов. Прилетит какой-нибудь важный дипломат из Китая, и ты пойдёшь под венец с ним. Мне кажется, ты уже давно женат, а я, словно любовница какая-то, пытаюсь отбить тебя у жены.
Документы смотрели на меня со стола суровым буквенным взглядом. Дверь открылась, и показалась голова секретаря, которая ждала документы, чтобы отправить их партнёрам. Я покачал головой, давая понять, что листы ещё девственно чисты. Альбина ткнула пальцем на свои Apple Swatch и закрыла дверь.
– Любимая, не начинай. Если бы не моя работа, то в твоём гардеробе не было бы сейчас свадебного платья мечты, за которым мы летали в Италию.
– Я готова выходить за тебя замуж голой, если это вернёт мне любимого.
И в трубке воцарилась мёртвая тишина. В ушах у меня даже зазвенело, а по коже пробежал холод. Какое-то странное предчувствие надвигалось на меня. Я поставил телефон на подставку и принялся подписывать документы. Мила, конечно, погорячились. Вряд ли она готова отказаться от тех материальных благ, которые её окружают. Когда мы только познакомились, я не имел того, что у меня есть сейчас. Она действительно полюбила меня простым парнем и прошла со мной этапы становления бизнеса. Она поддерживала меня в тяжёлые минуты, давала поддержку и тепло. Может, я правда делаю что-то не так? Времени на любимую оставалось всё меньше, и чаще всего я видел её, когда возвращался домой, а она уже спала в обнимку со своей любимой игрушкой из детства. Иногда она действительно была похожа на ребёнка, который требовал внимания папы, который поздно приходил с работы. Я часто закрывал своё чувство вины дорогими подарками, а она говорила, что ей нравится наше материальное положение и все эти вещи, которые её окружают. Любила ходить в спа с подругами, летать на выходные отдыхать, покупать себе дорогие вещи. Она быстро влилась в круг подруг, которые были замужем за успешными мужчинами и наслаждались жизнью. Мила даже хотела открыть свой магазин одежды и сделать его популярным. Всё шло своим чередом до тех пор, пока мы не решили пожениться. Тогда лишь она начала говорить, как ей меня не хватает, и почему-то была уверена, что мы должны быть одной из тех сумасшедших пар, которые вместе выбирают приглашения и салфетки для праздничного стола. Я же считал иначе, я оплачивал шикарную свадьбу, которую она же, между прочим, и хотела. Неужели нельзя выбрать торт с подругами? Я хотел жениться на любимой, и меня мало волновало, какими салфетками мы будем вытирать себе рот после праздничного ужина.
Зашуршал селектор, и раздался голос Альбины.
– Данил Александрович, документы готовы? Партнёры телефон оборвали.
– Да, зайди.
Я собрал в стопку документы, которые передал в руки секретарши с красным маникюром. Этот цвет снова напомнил мне о Миле, сегодня утром она листала меню, которое прислал ресторан для свадебного ужина, а на её ногтях был кровавый лак.
Глава четвёртая
Настоящее
– Мам, не кричи ты так. Я же обещал заехать, у меня много работы.
– Дань, скажи, ты топишь свою боль в работе, да? Вы же с Милой расстались, и хотя я до сих пор не знаю, почему, но чувствую, что ты переживаешь.
Уже второй раз за день мне кто-то в рот засовывает огромный кислый лимон. Я быстро сменил выражение лица и попытался улыбнуться, чтобы мама почувствовала через телефон моё прекрасное расположение духа.
– Я не девчонка какая-то, чтобы страдать и плакать. Я взрослый мужчина, который может контролировать эмоции. У меня всё в порядке, а работы накопилось действительно много.
– Лучше бы ты был девчонкой, так хотя бы порыдал, побил посуду и выпустил из себя эмоции, которые мешают тебе двигаться дальше, или, может, вообще сошлись бы с Милой.
– Мам, заеду на выходных. Целую.
Я откинулся на спинку кожаного кресла и прикрыл глаза. Когда все уже поймут, что со мной всё в порядке? Я растёр виски пальцами и посмотрел на весьма унылый пейзаж за окнами. Может, слетать куда-нибудь, отдохнуть? Сменить обстановку, напиться в баре у бассейна. Нет, дурацкая мысль. Терпеть не могу много алкоголя, а ехать куда-то одному в разгар переговоров с иностранцами – не лучшая идея. Бокал вина вечером я смогу выпить и дома у камина.
Я нажал кнопку селектора и вызвал Альбину. Лучше секретаря я и не мог представить, сколько лет она уже верно служила мне. С тех времён, когда офис находился в полуподвальном помещении, и до момента, как мы сидим в одном из лучших бизнес-помещений с огромными панорамными окнами и видом на реку. Преданность, верность. Миле стоило бы поучиться у моего секретаря этим качествам. Я встряхнул головой, чтобы прогнать образ бывшей возлюбленной.
– Данил Александрович.
Альбина зашла в кабинет, и тишину нарушил звук каблуков, которые стучали по паркету. Я перевёл взгляд на своего секретаря. Голубая блузка со скромным декольте, бусы из мелкого жемчуга, яркая помада на губах, брюки, которые обтягивают её выпуклые ягодицы. Я представил, как хватаю её за талию и усаживаю на стол. Вот она страстно впивается своими красными губами в мой рот, стягивает с меня рубашку, оставляет следы на спине от своих ногтей. Я вхожу в неё, она стонет.
– Данил Александрович.
Я вернулся в реальность и уставился на Альбину так, словно она действительно только что занималась со мной сексом в кабинете. Я быстро стёр это наваждение и передал ей папку с документами.
